Научи меня жить.

Одиннадцатый класс. Подготовка к выпускному. Учителя составляют пары, которые будут танцевать вальс. Егор сидел на стуле и пустым взглядом смотрел в окно, слушая тихий голос преподавателей, оглашающих список пар. — Егор Стрельцов и Женя Цветаева, — раздался громкий голос классной руководительницы, — вы будете центральной парой. Подойдите сюда, пожалуйста. Юноша молча встал и пошёл к сцене. Ему было абсолютно всё равно, будет он танцевать или нет. Для Егора выпускной был не более чем обычным днём в календаре. Поэтому ученик делал то, что ему говорили без каких-либо на то чувств. В другом конце зала послышался звук отодвигаемого стула. Стрельцов обернулся и увидел её… Маленькая, низенькая, улыбающаяся во все тридцать два зуба девушка с копной чёрных, пружинящих в такт шагам, кудряшек, лежащих на плечах. Её глаза светились от счастья, и казалось, ослепят сейчас Егора, словно дальний свет фар встречной машины на ночной дороге. Выпускник поспешил отвернуться. Чертыхаясь про себя, он не мог понять, почему именно она? Однако послушно продолжал идти к сцене, где стояли остальные пары. Когда Женя услышала своё имя, она не поверила своему счастью. Девушка думала, что не будет в числе танцующих, ведь отобранные ребята были лучше, красивее, выше. Не то, что она — маленькая, с почти белой кожей, так ещё и страдающая гипостАтуей (недостаток веса и роста в соотношении с возрастом). А когда назвали её партнёра, то она не поверила своим ушам и даже ущипнула себя за руку, пытаясь «проснуться». Но ситуация не являлась сном, а на руке уже наливался маленький синяк. «Надо было щипать за ногу» — подумала про себя девушка, поднимаясь с места. По пути к сцене Женя смотрела в спину своему партнёру и не верила. Лучший ученик школы, идёт на золотую медаль, в девятом классе получил красный аттестат. Но почему-то в этот момент юноша был сутулым и смотрел в пол. «Неужели ему так противно танцевать со мной? Если так, то я лучше откажусь» — размышляла про себя Евгения, ступая на сцену и становясь перед своим партнёром. Началась расстановка пар. *** Придя домой, Егор завалился на кровать, переваривая в голове этот день. Сегодня он устал морально как никогда. Впереди его ждала не менее утомляющая, по-видимому, бессонная ночь, полная размышлений. Егор Стрельцов — выпускник одиннадцатого класса, оканчивающий школу с большим шансом на получение золотой медали. В возрасте пяти лет мальчик испытал первый детский шок. Его родители развелись и, вопреки стереотипным ситуациям, ребёнок остался жить с отцом. Отец юноши — военный, преподающий в местной воинской части культуру рукопашного боя. С самого детства он приучал сына к дисциплине и стремлению быть самым лучшим. Маленький мальчик делал всё, чтобы отец был им доволен и никогда не разочаровывался в нём. Егор учился на отлично без помощи посторонних людей, вгрызаясь в учёбу ночами, пытаясь понять то, что непонятно, ведь обратиться к отцу за помощью было стыдно. А порой и не всегда реально, ведь воин. часть находилась за городом. Поэтому полагаться юный ученик мог только на себя и на свои силы. Встречи с матерью конечно, были, но очень редкими и короткими. Один раз в два месяца мама забирала мальчика к себе на выходные. Они вместе ходили в парк гулять, ели мороженое и просто смеялись. Маленький Егор всегда с нетерпением ждал этих встреч, ведь с мамой он чувствовал себя совсем по-другому, нежели дома. И это чувство ему нравилось. Мама всегда обнимала его и очень часто улыбалась, глядя на сынишку, ласково гладя его по голове. Женщина работала фотографом, и у неё был относительно свободный график. Поэтому встречи с сыном были не проблемой. Конечно, ни одна встреча не обходилась без присутствия фотоаппарата. А затем по почте Егорке приходили письма с фотографиями, где он, улыбаясь, ест мороженое или кормит голубей с рук. Любовь мамы к запечатлению моментов передалась и сыну. Поэтому мальчик попутно учился этому делу во время прогулок с матерью. Конечно же, втайне от отца. На восьмой день рождения Егору пришла посылка от мамы. В коробке лежал первый профессиональный фотоаппарат мальчика и подарочная открытка с любимой шоколадкой. Счастью именинника не было предела. В этот день он пошёл гулять и фотографировал всё, что можно. А вечером домой пришёл отец с друзьями — такими же военными, как и он сам — и их детьми. Все вместе сели праздновать. Ближе к концу вечера папа поставил сына на стул и спросил маленького Егора, кем он хочет стать. Все гости замерли в ожидании. Глаза мальчика светились радостью и щенячьим счастьем. Неужели папа проявил к жизни сына интерес помимо учёбы и дисциплины? Не веря своим ушам, глядя доверчивыми глазёнками на добрую и ласковую улыбку отца, чувствуя, как твёрдая родительская ладонь сжимает маленькое детское плечико, Егор мечтал, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Но отец повторил вопрос, призывая ребёнка ответить. Тогда, набрав в грудь побольше воздуха, словно готовясь к прыжку в воду, маленький мальчик тихо, но гордо ответил: «фотографом». В комнате повисла звенящая тишина. Лицо отца сначала побледнело, а затем начало приобретать красноватые оттенки, что свидетельствовало о том, что он злится. Плечо начало болеть от того, как сильно его сжали. Но в ту же секунду отец отпустил сына и сказал ему идти в комнату к остальным детям. Когда все уже разошлись, Егор сидел в своей комнате, жуя шоколадку и листая альбом с фотографиями. Ближе к концу альбома всё чаще начали мелькать фотографии мамы. На всех снимках она улыбалась и ласково смотрела в объектив. А теперь казалось, что она смотрит прямо на него. Рядом, на кровати, лежала камера. Мальчик не понял реакции своего отца и поэтому его вечер не был ничем омрачён. До поры, до времени. Опьянённый счастьем ребёнок не услышал отца, приближающегося к комнате, и не успел убрать с кровати альбомы и камеру. А когда открылась дверь — было уже поздно. В тот вечер Егору было страшно, как никогда до этого. Отец разозлился и кричал на него, обвиняя сына в том, что он опозорил его перед друзьями, перед самим собой. А когда он сказал, что сын — вылитая мать, ребёнок тихо пролепетал слова защиты. Полковник был ошеломлён дерзостью своего отпрыска и даже не нашёл что сказать. Зато нашёл, что сделать. Камера и все альбомы были отобраны, а встречи с матерью прекратились навсегда… Ту ночь мальчик запомнил на всю жизнь. Он винил себя в том, что из-за проявления его чувств, он не смог защитить самое дорогое. Ведь если бы не его минутная слабость там, за столом, он бы мог продолжать видеться с мамой и фотографировать. Но этого теперь не вернуть, как и не вернуть детские радостные воспоминания, которые юноша закрыл глубоко в себе вместе со всеми чувствами. С тех пор Егор считал людей, которые открыто проявляют свои эмоции слабаками без стержня внутри. Где-то внутри себя он презирал таких людей. Не настолько сильно, но достаточно, чтобы держать себя с ними холодно. И вот в восьмом классе к ним пришла новая девочка. Это была именно Евгения Цветаева. «Можно просто Женя» — как сказала новенькая, стоя у доски во время знакомства с классом. Тогда Егор прозвал её про себя Девочкой с мужским именем. Сначала Женя держалась немного в стороне от всех. Но к концу первой четверти уже нашла общий язык со всеми одноклассниками. Даже с Егором иногда они перекидывались парой слов, но в основном по учёбе. Маленькая, с огромной копной чёрных кудряшек, странная и вечно являющая собой оголённый комок чувств. Всё это отталкивало Егора от Жени. В конце концов, они перестали общаться совсем. Но юноша периодически наблюдал за ней, дабы понять — не ошибся ли он с выводами. Нет. Не ошибся. Цветаева была очень эмоциональной. Он видел страх на её лице, когда она на переменах списывала недоделанное домашнее задание у кого-то из одноклассников, видел печаль от неудовлетворительной оценки, видел, как она морщится, решая трудную задачу по геометрии. Стрельцов откровенно не понимал, как можно так звонко смеяться, что из глаз льются слёзы. И каждый раз с отвращением отворачивался, продолжая разговор со знакомыми или утыкаясь в учебник. *** На первой репетиции ребят ещё раз расставили по местам и дали послушать вальс, под который они будут танцевать. Затем, два школьных хореографа продемонстрировали вальс. Ребята аплодировали, а девочки даже пустили слезу. Женя весь танец сидела словно загипнотизированная, при этом восторженно улыбаясь и иногда открывая рот от удивления, когда исполнялась та или иная поддержка. Благодаря танцу она уже и забыла о предмете её недавнего размышления. Дело в том, что на репетиции ребятам сказали приходить в том, в чём им будет удобно. Все девушки пришли в юбках и майках. Только одна Женя, когда-то занимавшаяся танцами, пришла в футболке и шортах. Она была белой вороной среди других и это её дико смущало. Девушке хотелось провалиться под землю. Но танец отвлёк, полностью забирая её разум. Хореографы — Артём Юрьевич и Юлия Дмитриевна — начали с расстановки ребят. Центральную пару поставили сначала на задний план, а вперёд других ребят, чтобы запутать зрителей. Началось разучивание танца. Всё шло просто замечательно до первого падения. Во время разучивания поддержки, Женя неправильно перенесла центр тяжести и поэтому упала прямо на колени, разбив их в кровь. Егора, как её партнёра, попросили сопроводить девушку до медпункта. Девушка попробовала идти сама, но ноги не держали совершенно. Непонятно только от стыда или от боли. Ей хотелось заплакать, но она прикусила губу. Нельзя казаться слабой и показывать свои слёзы. Поэтому, когда Егор взял партнёршу на руки, Цветаева только виновато улыбнулась и прошептала слова извинения. — Ты не виновата, — голос Стрельцова, словно ведро ледяной воды окатил девушку, — я должен был тебя держать крепче. Больше не извиняйся. Все слова юноша произнёс не глядя на Женю. На этом их разговор закончился. В медпункте никого не было, поэтому девушке пришлось самой останавливать кровь и обрабатывать раны. Перекись водорода нещадно щипала коленки. Женя всхлипывала от неприятных ощущений, но продолжала обработку. А затем шла зелёнка, потому что йод девушка найти не могла. Разбитые коленки, замазанные жидкостью изумрудного цвета, напомнили девушке детство, когда она училась кататься на роликовых коньках или просто носилась с друзьями во дворе. А потом мама дома обрабатывала локти и коленки зелёнкой, пририсовывая что-нибудь весёлое, чтобы дочка сильно не плакала. Вот и в этот раз Женя не удержалась и нарисовала себе возле ранки маленькое зелёное солнце. А на другой ноге — сердечко. Девушка улыбнулась, смотря на разбитые колени, и медленно встала со стула. Тем временем Евгения нашла марлевый бинт и начала забинтовывать зелёные колени. Как только девушка убедилась, что следов не видно, она завязала бинт и обернулась к однокласснику. — Мы можем вернуться в зал. Я закончила. — Женя с виноватой улыбкой посмотрела на парня. Юноша молча встал и вышел в коридор, придерживая для девушки дверь. Цветаева быстро прошмыгнула мимо юноши, тихо извинившись, и направилась в сторону зала. *** Когда ученики вернулись в зал, то остальные пары уже расходились. Девушки насмешливо глядели на нерадивую танцовщицу, перешёптываясь за её спиной и глумясь над Женей. В спину же Егору были направлены сочувствующие взгляды. Причём как от девушек, так и от парней. Цветаева прошла мимо группы ребят, не поднимая взгляд, мечтая провалиться под землю или слиться со стеной. К тому моменту, как она вошла в зал, в помещении оставались только хореографы. Девушка сдерживала поток слёз. Надеть кофту для неё казалось относительно нелёгким делом, ведь руки бедняжки тряслись, словно та болела лихорадкой. Евгения не смела поднять взгляд на своего партнёра, хотя слышала, как он стоял недалеко от неё и тоже собирался домой. Завидев вернувшуюся пару, педагоги переглянулись и окликнули ребят. — Центральная пара, а куда это вы собрались? — раздался весёлый голос Артёма Юрьевича — Мы бы хотели попросить вас остаться ещё ненадолго, — в тон ему ответила Юлия Дмитриевна. Ученики недоумённо смотрели на улыбающихся учителей и перебирали в головах все возможные варианты причин, почему их оставили. Женя думала, что их сейчас отстранят от танца или скажут, что нашли новую центральную пару. Егор думал наоборот. Юноша подозревал, что взрослые задумали что-то. И он оказался прав. — Ваша партия, как центральной пары, будет в большинстве своём отличаться от основного танца, хоть и часто с ним переплетаться. Сейчас мы вам покажем, — с этими словами мужчина подошёл к аппаратуре и включил мелодию вальса заново. Тем временем Юлия Дмитриевна поднялась на сцену и приготовилась к началу танца. Первое время педагоги в точности повторяли движения общего танца. Но после первой поддержки «центральная пара» стала развивать свою линию танца. Поддержка за поддержкой, поворот за поворотом. Все движения настолько плавные и нежные, что Женя вновь растворилась в танце, забыв о проблемах и переживаниях. Егора тоже новые линии передвижений и, казалось бы, знакомые фигуры, но в новой постановке чем-то зацепили. Парень неотрывно наблюдал за движениями Артёма Юрьевича, подмечая положение рук, ног, положение центра тяжести. Но иногда его взгляд перемещался и на партнёршу педагога. Женщина летала в руках своего напарника, подобно лёгкой снежинке, готовой рассыпаться миллионами хрустальных осколков, если Артём Юрьевич что-то сделает не так. И вот музыка закончилась. Усталые, запыхавшиеся, но довольные педагоги смотрели на ребят, улыбаясь во все тридцать два зуба. Минуту в зале висела тишина. Но вдруг послышались робкие и редкие хлопки. Женя не могла сдержать чувств. По щекам девушки катились слёзы, а сама она встала со своего места и аплодировала педагогам стоя. Стрельцова такая реакция напарницы повергла в шок. Он совершенно растерялся и не представлял, что ему сейчас надо делать. Однако, порыв одноклассницы настиг и его. Парень так же медленно поднялся со стула и начал хлопать. Хореографы довольно улыбнулись и сошли со сцены в зал к ребятам. — Вот так вот выглядит ваша партия, — радостно сказала Юлия Дмитриевна, смотря на Женю, которая быстрыми и рваными движениями утирала слёзы. — С этого дня вы будете задерживаться после обычной репетиции на час или два. Женя, тебе лучше найти наколенники. Егор — было бы неплохо найти эластичный бинт и на всякий случай носить с собой, — промолвил Артём Юрьевич, смотря то на партнёршу, то на ребят. — На общие репетиции вы тоже обязаны ходить потому, что там будут отрабатываться основные поддержки и перемещение. А вам тоже это нужно, чтобы чувствовать пары на сцене во время исполнения своей партии, — мужчина был предельно собран и относился к данному мероприятию со всей ответственностью. — Ах, да. На дополнительных репетициях вы можете называть нас по именам для удобства. И, я думаю, можно на «ты», — Юлия Дмитриевна посмотрела на Артёма Юрьевича, ожидая его реакции. Но вместо слов мужчина только улыбнулся, давая таким образом своё согласие. — Следующая встреча будет послезавтра. Женя, мы надеемся, что твои коленки к этому времени заживут, и ты снова будешь в прекрасной форме, — на этих словах девушка зарделась и смущённо отвела взгляд, — а на сегодня вы тоже свободны, — улыбнулись педагоги. Ребята направились к выходу и уже закрывали за собой двери, когда их настиг голос Артёма, который просил не разглашать остальным танцорам об их дополнительных репетициях. *** Шли дни, недели, месяцы, а ребята ходили на репетиции и оставались дополнительно. Иногда они задерживались до полуночи, но потом Юля и Артём подвозили ребят до дома. Часто на репетициях хореографы пили чай со своими подопечными. Жене нравилась такая тёплая, почти семейная обстановка. С каждым днём девушка всё больше и больше привязывалась к весёлой и жизнерадостной Юле, серьёзному, но доброму Тёме и даже к холодному, немного отстранённому Егору. Сам же юноша с каждой репетицией всё больше и больше удивлялся и ужасался, насколько открытыми могут быть люди. Он смотрел на Юлю и видел слабого человека, который только и может, что улыбаться, радоваться мельчайшим событиям, который рад за успехи других, при этом не имея никакой цели для себя. Он смотрел на кажущегося холодным Артёма, который на самом деле был ещё слабее, чем Юля или Женя, ведь он скрывал свои чувства, изредка улыбаясь или хмуря брови. А Женя… Партнёрша смущала юношу всё больше и больше. Она была всё такая же эмоциональная и открытая, словно книга. Её порывы во время танца были настолько сильны, что парень иногда не выдерживал и поддавался чувствам партнёрши. А потом он целую ночь корил себя за проявление слабости и винил во всём её. *** Незаметно к ребятам подкрался конец года и, собственно, экзамены. Стресс и напряжение порой не давали прийти к нужной концентрации во время репетиций и финальных подготовок. Из-за этого ученики злились ещё больше. Артём и Юля пытались приободрить их как могли. Всё чаще и чаще тренировки стали походить просто на дружеские посиделки. Ребята делились переживаниями со своими наставниками, а те, в свою очередь, давали дельные советы по подготовке. Через полчаса — час выпускники приходили в норму, и разучивание танца продолжалось на позитивных нотах. Но иногда бывали дни, когда у Жени происходили срывы. И тогда Юля отправляла девочку домой успокаиваться, а сама становилась партнёршей Егора. Обоих хореографов поражал вечно спокойный и холодный Егор. Юноша не переживал по поводу экзаменов, был предельно сдержан вовремя посиделок за кружкой чая и, как казалось Артёму, делал всё вынужденно. Но душа молодого человека оставалась для него загадкой, как ни крути. Юля же смотрела на мальчика сочувственно. Возможно, она раскусила его позицию относительно жизни. Но даже если так, она никому ни о чём не сказала. Женщина надеялась, что из дуэта Цветаевой и Стрельцова выйдет что-то невообразимое. Она верила в духовную силу и стержень Жени, верила в сталь Егора и его твёрдость. Юля видела переживания Артёма по поводу этой пары, но успокаивала друга и на все вопросы отвечала лишь тёплой улыбкой. В последнюю неделю, когда все экзамены были сданы, репетиции становились всё жёстче и жёстче. Хореографы гоняли массовку вместе с центральной парой по залу, придирались и требовали точности. А после этого для двух одиннадцатиклассников наступал личный ад. Женя не выдерживала и начинала плакать, но упорно продолжала танцевать. В такие моменты в глазах девушки мелькала ярость. Честно говоря, Егор поражался тому, что в такой хрупкой девушке живут столь сильные и выматывающие эмоции. После репетиций Цветаева просто валилась с ног и едва ли не засыпала на ходу от усталости. Но она верила — это того стоит. *** И вот наступил выпускной вечер. Программа, задуманная выпускниками, с успехом была выполнена: учителя лили слёзы, сквозь улыбки. Пришло время выпускного вальса. Когда Егор впервые увидел девушку этим вечером, он не поверил своим глазам. Женя выпрямила волосы, и теперь они струились чёрными волнами по её хрупким, бледным плечам. Серебряное платье придавало девушке ещё большую бледность. Казалось, он увидел перед собой настоящую звезду, упавшую с неба. В тот вечер юноша по-другому посмотрел на одноклассницу, вызывавшую прежде лишь презрение и ненависть. Сам же Стрельцов был одет в чёрную рубашку и чёрные брюки. Когда танцоры вставали на исходные позиции, ребята заметили в углу зала Юлю и Артёма. Хореографы улыбались и сжали кулаки у ребят на глазах в знак поддержки. Зазвучала музыка… Зрители растворились в увиденном. Женя и Егор привлекали все взгляды. Казалось, что зал увидел луну на чёрном небе. Центральная пара никого не оставила равнодушным. Во время танца Стрельцову казалось, что его партнёрша — кусочек льда. Девушка сдержанно улыбалась и не проявляла больше никаких эмоций. Во время исполнения верхних поддержек юноша боялся, что Женя просто вылетит из его рук, словно птица, настолько девушка казалась лёгкой снежинкой в его руках. Сама же Евгения была сосредоточена исключительно на танце, стараясь не допустить ни одной ошибки. Шаг за шагом, чётко отработанные движения. Несмотря на это, она отдавалась чувствам этого танца, вкладывая в него все свои эмоции за последние полгода. Центральная пара просто светилась на фоне остальных. Зрителям казалось, что ребята проживают этот танец, словно проживают заново свои одиннадцать лет в школе. Вальс закончился. Эти три минуты никого не оставили равнодушным. Зал аплодировал стоя. Девушки плакали, а парни просто были ошарашены. В углу зала, возле самой двери, плакала Юлия Дмитриевна, уткнувшись в плечо Артёму Юрьевичу. Счастливая Женя смотрела на эту картину, восстанавливая дыхание, и не сразу заметила, как Егор опустил её на пол, ведь танец центральная пара завершила в красивой поддержке. Первым делом девушка подошла к хореографам. После долгих и жарких объятий, она попросила о критике, но вместо этого Юля, с шёпотом: «ты была великолепна!», набросилась на смущённую Цветаеву с новой порцией объятий. Затем настала очередь Артёма рассыпаться в комплиментах юной девушке. Через некоторое время к компании присоединился Егор. Окончив танец и оглядев зал уставшим, но довольным взглядом, парень сначала не поверил своим глазам. Возле окна, почти скрывшись за шторой, стояла его мать в сиреневом платье. Егор часто моргал, но видение не пропадало. Это и в правду была она. Как только танцующие начали уходить со сцены в зал, парень подобно тигру, бросился к окну, надеясь увидеть её, убедиться, что его глаза не врали, а сердце не зря так предательски быстро стучало. Люди, толпа безликой массы, в которой цепкий взгляд пытается выхватить маленькую фигурку в сиреневом платье. И он её выхватывает, но уже почти у самой двери. Юноша ринулся туда. Выйдя из зала, он услышал лишь эхо от стука каблуков, доносившееся из коридора, ведущего к выходу. Он сорвался на бег, лишь бы догнать её. Догнать самого близкого и самого важного человека в его жизни. За все эти годы внутри Егора накопилось столько всего, что он просто обязан был догнать её и рассказать обо всех своих переживаниях. И, конечно же, попросить прощения за долгую разлуку, длиною в десять лет. Взгляд выхватывает полы платья цвета только что распустившейся сирени, скрывающиеся за углом. Ещё буквально пару шагов и он настигает её. Настигает и окликает. А она вздрагивает и испуганно оборачивается, боясь, что это очередная шутка её разума. Но нет. Перед ней стоит он. Такой взрослый и возмужавший. Так похожий на своего отца. Но гораздо живее. Из её глаз покатились слёзы. Каждый шаг его приближения к ней, словно разбивал прошлую жизнь в дребезги. Десять шагов, десять лет, десять ударов сердца. Он не заметил, как по щекам покатились обжигающие слёзы, а губы начали лихорадочно шептать «мама», звать её, будто она сейчас растворится. Осторожно, словно боясь сломать её, сломать момент, он заключает мать в объятиях. Оба плачут, не веря самим себе. Кажется, что объятия передают боль прожитой разлуки. Женщина отстраняется от сына и вглядывается в его лицо, пытаясь изучить каждую чёрточку, запомнить, отсканировать в мозг, подобно тому, как она сканировала фотографии. А он всматривался в до боли знакомые черты и не верил. Не верил своему счастью. Насмотревшись в родное лицо матери, Егор вдруг упал на колени и начал извиняться. Он просил прощения за свою слабость, за все прожитые в разлуке годы. Юноша плакал как в ту ночь, на его восьмой день рождения. А женщина стояла и гладила сына по голове, не в силах вымолвить ни слова. Она слушала рассказ юноши о прожитых годах, слушала его и улыбалась сквозь слёзы, слушала обещания больше никогда не расставаться и в материнском сердце вновь зажёгся огонёк той самой любви, которая бывает только между матерью и сыном. А затем она сама не заметила, как начала рассказывать о десятилетии, прожитом без него. О том, как ей предложили контракт в очень известной фирме и она стала путешествовать по миру, о том, как ей хотелось, чтобы Егор был рядом с ней в эти моменты. Она рассказывала сыну о Париже и Нью-Йорке, о Рио и Берлине, уверяя, что ему бы там понравилось. Неизвестно сколько они так простояли, но тут у женщины зазвонил телефон. Ответив на звонок, она посмотрела на сына и просила её простить, ведь её срочно вызывали на работу. Егор всё понимал. Не маленький уже. Но юноша не отпустил мать, не обменявшись с ней номерами телефоном, новым адресом мамы и не получив ещё одни крепкие объятия. А затем мама ушла, оставив лёгкую, светлую и приятную грусть. И в тот момент Егор понял, как он ошибался на счёт чувств, эмоций, людей, Юли и Жени. Он понял, что все эти годы Он был слабым, а не они. А затем в голову юноши пришло осознание того, что скрывшись за толстой раковиной холода и безразличия, он учился математике, физике, географии, но не научился самому главному: не научился жить так, как велит сердце. Ведь именно это ему всегда говорила мама. А он забыл об этих словах. А сейчас было слишком поздно… *** Ближе к концу торжества в зале осталось от силы человек десять, что несказанно обрадовало Егора. Юноша, улучив момент, вышел из столовой и направился на третий этаж, где находился выход на крышу школы. Юноша открыл дверь на чердак, поднялся по маленькой лестнице и вошёл на открытую площадку. Лёгкий ветер сразу забрался под чёрную рубашку, заставляя поёжиться. Парень направился в свой самый любимый уголок на крыше, откуда был виден весь город. А ещё этот уголок не просматривался ни с земли, ни с любой другой точки крыши. Завернув в нужном месте, Стрельцов ошарашенно замер. У самого края, опираясь на перила, стояла Женя. Он узнал её даже со спины. Невозможно было не узнать. Почему-то Егору не захотелось нарушать тишины девушки, поэтому он остался стоять там, где остановился. Прислонившись спиной к чердачной башенке, юноша скрестил руки на груди и наблюдал. Чёрные волны волос развивал ветер, а подол серебряного наряда отражал лучи луны, отчего казалось, что наряд девушки светится сам по себе. Отправившись на банкет в обществе Егора, девушка заставляла себя улыбаться и смеяться. Когда её позвали одноклассницы, она с трудом глотала слёзы, отвечая на расспросы о репетициях. А когда все уже выпили — выскользнула из зала, отправившись на крышу. Почему-то в этот вечер девушке хотелось побыть одной и дать волю слезам. Может это от того, что её родители не смогли прийти на столь важный для девушки праздник, может это просто нервы. Она не могла понять. Выйдя на крышу, Цветаева направилась в свой любимый уголок, куда уходила после уроков и рисовала. Ветер ласково перебирал пряди волос, а луна светила прямо на девушку, заставляя сливаться с лунным светом. Женя размышляла о том, что произошло за последние полгода и о том, что произойдёт дальше. Она думала о Егоре и о том, что к нему чувствует. Этот человек прочно засел в её голове с самого начала их репетиций, когда он нёс её в медпункт и не желал выходить вплоть до настоящего момента. Девушка уже привыкла чувствовать сильное плечо пусть и холодного, но ставшего родным одноклассника. Ей всегда хотелось посмотреть на его улыбку, чтобы это была та самая искренняя улыбка, которая всегда прячется от чужих глаз. Ей хотелось стать для него тем же, чем и он стал для неё. Но чем больше Женя об этом думала, тем больнее ей становилось. Им не быть вместе, как бы сильно ей этого не хотелось. Когда Егор поднялся на крышу, она уже не сдерживала слёз, которые медленно скатывались по щекам и падали на выпирающие бледные ключицы. Она его услышала. Девушке хотелось спросить, зачем он пришёл на крышу, хотелось всё ему рассказать, высказать, накричать за его холод, за его недоступность и скрытость, но… Она не могла. Не имела права. Поэтому ей только и оставалось, что продолжать рассматривать ночной город, выискивая знакомы места. Юноша сам нарушил тишину. -Красиво, не правда ли? — от его тихого голоса Женя вздрогнула, но не повернулась. Лишь тихо ответила. А Егор, продолжал разговор, не подходя ближе, оставаясь на том месте, откуда мог разглядеть Цветаеву. После нескольких минут разговора, Женя не выдержала. Ей было мучительно находиться с ним наедине в такой момент. — Прости, я уже ухожу, не буду тебе мешать, — так же тихо промолвила девушка, повернувшись к Егору, и посмотрела на собеседника. Но она не могла долго смотреть на него, а посему опустила голову и пошла в сторону выхода. В девушке сейчас боролись два чувства. С одной стороны ей хотелось, чтобы он её окликнул, остановил, попросил остаться; а с другой — ей хотелось, как можно быстрее, покинуть крышу, чтобы муки не продолжались. Когда она проходила мимо Стрельцова, тот и не пошевелился. От боли у Жени сдавило сердце. — Останься, — донёсся до неё тихий, почти неслышный шёпот. Девушка замерла на месте, не смея поворачиваться к однокласснику. — Прости? — она не могла понять, показалось ей или нет. — Останься… — чуть громче, но по-прежнему шёпотом произнёс Егор. Цветаева неуверенно повернулась к юноше. Парень смотрел на неё, протянув руку. Однако, заметив Женю, быстро убрал руку в карман и вновь прислонился к стене. — Знаешь, — произнёс Стрельцов, смотря на город, — я раньше считал людей, которые поддаются порывам чувств — слабаками, не умеющими жить. Признаюсь, из-за этого я презирал Юлю, Артёма и… тебя. Я считал, что те, кто поддаются эмоциям и чувствам, из-за этого теряют многое в своих жизнях. Поэтому, десять лет назад я закрыл в себе эту способность. Но сегодня… всё изменилось. К величайшему шоку для себя, я понял, что слабы не они. Слаб я. И, смотря на последние полгода, я осознал, что из-за своей глупости не познал жизни в той полноте, в которой её познали другие. Я все проблемы переживал в себе, как, впрочем, и радости. А вы всегда делились всем друг с другом, плакали или огорчались, когда всё плохо, смеялись, когда всё хорошо, но я так не мог. И я понял, что в отличие от всех вас я не живой. Женя… — он обернулся и посмотрел на девушку, — Женя, я… Ты… ты не могла бы научить меня жить? Ошарашенная Цветаева стояла и не знала, что ей делать. Егор, наконец, открылся ей. Она смогла понять, что с ним происходит. Сердце бешено стучало в груди девушки. — Иди сюда, — только и смогла вымолвить она, вновь подходя к перилам. Егор послушно подошёл, остановившись за спиной девушки. Он надеялся, что Женя сможет его принять таким, какой он есть, что она сможет помочь ему. — Обними меня, — тихо прошептала девушка, не поворачивая головы. Стрельцов подошёл ближе к однокласснице и осторожно обнял, боясь, что хрупкая девушка попросту сломается в его руках. Парень почувствовал странное тепло в груди. Немного осмелев, он прижал Женю к себе, зарываясь носом в её волосы, вдыхая её запах. А Женя стояла и улыбалась. В её глазах опять собрались слёзы, готовые вот-вот вырваться наружу. Цветаева не смогла сдержать своих чувств. В конце концов, девушка медленно повернулась в объятиях Егора и сама обняла его, прижимаясь к юношеской груди, впитывая тепло и вдыхая запах одеколона. Так они стояли очень долго. Начался рассвет, а они всё обнимали друг друга. И каждый нашёл в этих объятиях что-то своё. Егор нашёл первое чувство любви, а Женя — тепло человека, который нуждается именно в ней. Город был окутан туманом. Розовый диск солнца постепенно поднимался, разрушая своими лучами волшебство ночи. Ребята и не заметили, как прошла ночь и началось утро. Опьянённые чувствами, они не могли отпустить друг друга. Первым в себя пришёл Егор. Он осторожно погладил девушку по спине, от чего та вздрогнула. Женя подняла взгляд на Егора. Серый встретился с зелёным, словно туман лёг на лес. Стрельцов не мог отвести взора от Жени. Он провёл тыльной стороной ладони по щеке девушки, чувствуя, как его собственное сердцебиение набирает скорость. -Женя, — тихо прошептал парень, наклонившись к уху Цветаевой, — я люблю тебя. От признания глаза выпускницы расширились, а сердце забилось часто-часто. На глаза девушки вновь навернулись слёзы. Она осторожно сделала шаг назад, проведя кончиками пальцев по руке Егора. — Прости, — промолвила Евгения, — мы не можем быть вместе. Сегодня вечером я улетаю в Бельгию. Скорее всего, навсегда. Как бы сильны не были наши чувства, но уже ничего нельзя сделать. Родители не поймут меня. Прости. — с этими словами девушка поднялась на носочки и поцеловала Егора. Это был поцелуй, полный любви, нежности и боли. Затем, девушка поспешила уйти с крыши, на ходу вытирая слёзы, оставив Егора одного.