Семья

У Сэма никогда не было никого роднее и дороже Дина. С самого раннего детства старший брат всегда был рядом, заботился о нем. Сэм многого не понимал, часто устраивал истерики, а Дин терпел, изо всех сил пытаясь продлить несмышленому мальчишке детство, которое могло вот-вот закончиться. Он укладывал младшего спать, готовил еду из того, что попадало под руку, делился последним, что у него было, учил чистить зубы и застегивать пуговицы на рубашке. Можно сказать, всему, что умеет Сэм, его научил Дин. Джон Винчестер был слишком увлечен поисками твари, убившей его жену. На воспитание сыновей у него времени не хватало. Сэм считал его желание фанатичным. Он не видел смысла в мести, ведь этим Мэри не вернешь. За свои саботажные мысли часто получал оплеухи от Дина. Старший хмурился, злился, в сотый раз объясняя своему глупому брату, что она их мать, она подарила им жизнь. «Поставь себя на место отца!» - повторял он, но Сэм не понимал. Джон все еще был для младшего мстительным фанатиком, а Мэри – персонажем из рассказов Дина. Сэм считал Джона ужасным отцом. Какой заботливый родитель оставит своих детей в захудалом мотеле одних на протяжении недель, а то и месяцев? Наверное, поэтому младший не испытывал к нему привязанности, в отличие от Дина, который пытался во всем подражать отцу. Отцовские вещи, музыка, а потом и машина – за этим терялась личность самого Дина, оставалась лишь копия Джона. И это совсем не нравилось Сэму. Младший был категорически против всего, что было связано с неудачным родителем: постоянные переезды, мотели, охота. Он хотел спокойно жить в нормальной семье, в обычном доме и учиться в школе, как все. Но его никто не хотел слушать. Джон стал чаще брать Дина с собой на охоту, оставляя Сэма одного учить уроки, что ему вообще не нравилось. Старший начал отдаляться от него, но, несмотря на это, все равно был ближе, чем кто-либо другой. Был в жизни Винчестеров человек, который учил их не только стрелять и драться. Бобби понимал, что Джон со своей охотой портит мальчишкам жизнь и уничтожает надежду на нормальное будущее. Дин уже был бесповоротно в это втянут, Сэм еще сопротивлялся. Сингер практически заменил братьям вечно отсутствующего отца, водил их на бейсбол и в парк аттракционов. Но на детские забавы было не так много времени. Да и Дину гораздо больше нравилось стрелять из обреза, чем кидать мячи в корзину или выуживать игрушки из автомата. И Сэм злился, потому что ему казалось, что он теряет брата. Отношения между братьями постепенно рушились, все чаще случались драки из-за расхождения интересов. Дина устраивала жизнь скитальца с девчонками на одну ночь, Сэм хотел большего. Именно поэтому однажды он заявил отцу и брату, что собирается поступать в колледж. Джон в порыве гнева запрещает младшему возвращаться, Сэм на это ничем не возразил и ушел, хлопнув дверью мотельного номера. Тогда Дин впервые почувствовал тот ощутимый раскол между ним и братом, который на протяжении долгого времени становился больше, разделяя их. Джессика стала для Сэма всем: его спасением, его утешением, его любовью. Все в ней было прекрасно, и Винчестер не мог налюбоваться своей избранницей. Рядом с ней он забывал о нерадивом отце и брате, обо всех ужасах, которые видел на охоте. Теперь у него было все, что он хотел: друзья, колледж, постоянное жилье и девушка, с которой он был готов связать свою судьбу. Но когда Дин находит его и просит о помощи, Сэм поддается на уговоры. И снова рев двигателя Импалы вместе с подвыванием хитов AC/DC старшего брата разрывали барабанные перепонки Сэма, что успел уже так привыкнуть к спокойной жизни. Но больше нет ни спокойствия, ни Джессики. Все, кто были дороги братьям, рано или поздно уходят в мир иной. Да что уж там, даже Винчестеры успели встретиться со смертью лицом к лицу, а Дин не единожды. Это словно проклятье, и теперь Сэм боится, до ужаса боится, что однажды потеряет и брата. Потеряет того, кто является для него всем. Навсегда. Без возврата. Ведь тогда у него ничего не останется. Только поэтому и еще ряду причин Сэм обнимает Дина, изо всех сил прижимает к себе, силясь каждой клеточкой своего тела почувствовать тепло брата, убедиться, что это он и он жив. Старший, слегка замешкав от такого поведения младшего, обнимает его в ответ, похлопывая по спине своей широкой ладонью. Но Сэму этого мало, он все еще боится, что это может быть иллюзия, разыгравшееся воображение. Он ловит руками лицо Дина, едва ощутимо проводя большими пальцами по его скулам. Старший не понимает, что происходит и какого черта творит Сэм, он хватает его запястья, пытается отпихнуть от себя руки брата, но мгновенно встречается с его губами, которые хаотично покрывают поцелуями лоб, щеки, нос Дина. Сэм застывает на секунду в считанных миллиметрах от лица брата, и старший допускает ошибку. Находясь в некой прострации и пытаясь осмыслить, что сейчас происходит, он всего лишь по привычке нервно облизывает губы, задевая кончиком языка уста Сэма. Крышу младшего сносит окончательно. Он притягивает к себе лицо Дина, избавляясь от расстояния между их губами и едва не выбив друг другу зубы, целует его. Поцелуй грубый, без нежности, без страсти. Через него и трясущиеся руки Сэма Дин чувствует страх брата, ощущает, как судорожно он прижимается к нему, надеясь на ответ, надеясь, что старший его не оттолкнет. А зря. Наконец осознав происходящее, Дин приходит в ярость. Он с силой отпихивает от себя Сэма и прописывает неслабый удар в челюсть брата. - Что ты творишь, придурок?! – морщась, будто съел что-то кислое, Дин демонстративно плюет на пол и вытирает рот рукавом рубашки. – Совсем свихнулся?! – он отходит на шаг от брата, глядя на него исподлобья. – Или ты сейчас же все объясняешь или я за себя не отвечаю! - Ди-ин, - жалобно тянет Сэм, силясь в одном этом слове, в одном лишь имени дорогого человека выразить свои переживания, свои чувства. Он даже не прикоснулся к месту удара, хотя знает, что старший бьет сильно. Завтра наверняка будет синяк. Но младший понимает, что заслужил это. - Сэм! – голос Дина ударом ножа разрезает воздух – резко и грубо. В нем звучит гнев. Дин непреклонен, всем своим видом демонстрируя, что ждет объяснений. Младший сконфуженно и забито смотрит на брата. Он его не понял. Сэм сам не понимал, что творил. Впервые он не мог подобрать слов, чтобы объясниться. - Мне страшно, - все, что смог выдать Сэм, силясь разобраться в собственных мыслях. Это звучало неубедительно и как-то по-детски. Словно он как в детстве прибежал ночью к брату, жалуясь на монстра под кроватью. – Я боюсь за тебя, - его взгляд хаотично метался по лицу Дина, пытаясь распознать в его мимике поддержку и сочувствие, но тот выглядел как никогда сурово. - Я бы на твоем месте за себя боялся, - огрызнулся Дин, все так же соблюдая дистанцию, будто ожидая очередного подвоха. - Ты нужен мне, Дин - Сэм будто не обратил никакого внимания на слова брата, делая неуверенный шаг вперед, на что старший попятился назад, выставив перед собой руку, побуждая остановиться. И младший остановился. – Нужен живой, - едва ли не всхлипнул Сэм. Он слишком много пережил и не сможет потерять брата еще раз. – Прошу, - младший снова неуверенно шагнул вперед, наблюдая за реакцией Дина, но тот стоял на месте. – Позволь мне… - старший видит, насколько Сэм подавлен и напуган. Его чуть ли не трясет. И Дина это крайне волнует, ведь он в ответе за глупого братишку, поклялся защищать его. – Я должен знать… - младший медленными неуверенными шагами сокращает расстояние между ними, на сей раз опасаясь, что брат снова взбрыкнется и ударит его. – Что это ты. Живой. Рядом. - Но это я, дурья ты башка, - качает головой Дин. Голос звучит все так же резко, но уже беззлобно. Во взгляде проскальзывает жалость. Ему тяжело видеть брата на грани истерики. Все же он никогда не был равнодушен к слезам Сэма, который как раз сейчас был близок к тому, что бы разреветься как сопливая школьница. – И я с тобой. Сэму мало слов, ему нужно чувствовать это физически. Он видит, как на него смотрит брат. Все что угодно, но только не жалости он хочет от Дина. - Я хочу быть уверен, - опасаясь спугнуть настороженного брата, Сэм подходит на максимально близкое, но безопасное расстояние и поднимает руки по обеим сторонам от тела Дина, показывая, чего он хочет. – Ди-ин, - вновь тянет он, и старший делает шаг навстречу, обнимая первым. Сэм прижимает к себе брата, зарываясь пальцами в его короткие волосы на затылке. Несмотря на свой рост, умудряется уткнуться носом в основание шеи старшего. Сами собой его ладони с плеч Дина перемещаются ниже, будто ощупывая каждый сантиметр его спины, силясь удостовериться, что все это реальность. - Сэмми? – Дину становилось неуютно в объятьях брата, когда он начинает ощущать теплое дыхание на своей шее и ладони, плавно проникающие под рубашку и уже изучающие футболку. – Сэм, - выдыхает он, чувствуя, как младший носом отодвигает ворот рубашки, касаясь губами его кожи. - Прошу, - снова шепчет Сэм, делая шаг вперед и подталкивая Дина к стене. – Мне это нужно, - ловкие пальцы задирают низ футболки, притрагиваясь ледяными подушечками к горячей коже. Дину совсем не нравится происходящее. Тело под холодными пальцами напрягается, пытаясь уйти от неприятных прикосновений. Старший хочет отстраниться, но спиной натыкается на бетонную стену, обклеенную выцветшими обоями. Сэм задирает его одежду выше, обнимая оголенный торс и поглаживая спину, осторожно целует шею. Никаких укусов и засосов. - Не надо, Сэм, - Дин зажмуривает глаза, пытаясь подобрать хоть одну убедительную причину, почему он позволяет брату делать это. Ах, точно, он же его любимый младший брат. Брат, за которого он продал душу. Выходит, что Сэм – самое дорогое, что у него есть. И Дин готов на все ради него, стерпеть все, что выкинет младший. Да, именно стерпеть, потому что чувство неправильности и легкого отвращения от происходящего не покидает Дина. Братья не должны так обниматься. Это извращение. Но кто он такой, чтобы бросить Сэма одного разбираться с происходящим у него в голове? Особенно сейчас, когда тот сказал, что старший нужен ему. Но чего он добивается? Дин стоит перед младшим, заключенный в его объятия. Что еще ему нужно? Поцелуи Сэма перемещаются выше, губы касаются щетины на подбородке и останавливаются, лишь достигнув влажных от нервного облизывания губ Дина. Старший морщится, когда брат пытается проникнуть языком внутрь его рта. Но когда слышит приглушенный, жалобный всхлип Сэма, сам размыкает зубы, позволяя углубить поцелуй. Дин остается безучастным, хотя про себя отмечает, что целоваться младший умеет неплохо. Дин слишком поздно понимает, что Сэм возбужден, и в его бедро упирается отнюдь не пистолет. Отвлекшись на шальную мысль, старший не успевает отреагировать на предательскую подсечку и с глухим стуком падает на ковер, потянув за собой брата, рефлекторно вцепившись в его рукав. Сэм едва не рухнул сверху, удержавшись на вытянутых руках, оперся на колени по обе стороны от тела Дина. Старший благодарит Бога за то, что больше не чувствует эту «штуку» между ног брата. - Остановись, - просит Дин, наблюдая, как Сэм избавляется от своей рубашки, даже не потрудившись ее расстегнуть. Просто рваным движением стягивает ее через голову. Старший далеко не дурак и прекрасно понимает, к чему все идет. Он отказывается признавать, что ему страшно, потому что к такому Дин совсем не готов. – Я не гей! – нервно восклицает он, будто пытаясь своими словами образумить младшего. Другого и не остается. Хотя Дин с удовольствием бы преподал брату урок, отправив его в глубокий нокаут с одного, может, с двух ударов. Но он не может так с ним поступить. Не когда он в таком состоянии. - Я тоже, - тихо на выдохе вторит ему Сэм, забираясь холодными пальцами под футболку брата и задирая ее до груди. Дину это кажется нелогичным, потому что слова брата противоречат действиям. Нависать над братом, перекладывая свой вес только на колени, неудобно, поэтому Сэм садится на его бедра, продолжая настойчивыми ладонями изучать мышцы пресса старшего. Дин не сопротивляется, но в душе он категорически против всего происходящего. Облапил, теперь пусть слезает. Но столкнуть младшего он просто так не может, Сэм ищет в нем поддержки. Все, что остается Дину, так это рефлекторно напрягать пресс под прикосновениями шершавых пальцев и смотреть в потолок. Касания младшего спускаются ниже, он проводит по дорожке из светлых волос, ведущей от пупка под край джинсов. Теперь Дин напрягается всем телом, Сэм подобрался слишком близко к тому, к чему не следовало бы. И старший не выдерживает. Он резким движением ловко перехватывает запястья брата, отводя их от низа своего живота, и слегка приподнимается, чтобы метнуть взглядом в Сэма молнию. - Не принуждай меня, - шипит Дин, не сводя глаз со ставшего потерянным выражения лица брата. – Я не хочу, - подобрать слова дальше он не может. Не хочу чего? Спать с мужчиной? С родным братом? Быть снизу? Вероятно, все сразу. Сэм опускает вниз виноватый взгляд, и старшему кажется, что на этом все кончится. - Вижу, - и Дин понимает, что брат не просто так уставился на его ширинку, отчего давится всеми своими подкатившими к горлу возмущениями. Воспользовавшись замешательством старшего, Сэм вырывает свои руки и придавливает его обратно к полу. Запястья Дина оказываются заведенными за голову и зафиксированы ладонью младшего. Дин старается вырываться, но несильно и, скорее всего, для себя. Второй ладонью Сэм держит брата за подбородок, не позволяя ему мотать головой, и целует сжатые губы. Старшему в какой-то степени становится легче, когда руки брата перестали находиться в опасной близости от его паха, но это не значит, что он смирился с происходящим. Пытаясь отвлечь Сэма, он пускает в свой рот его язык, вяло и неохотно отвечая, лишь бы заинтересовать этим брата и оттянуть неизбежное. Но на самом деле это младший отвлекал Дина. Тот и не заметил, как с его подбородка исчезли чужие пальцы, и опомнился, когда звякнула пряжка ремня на его джинсах. Дин протестующее замычал, но ладонь на его запястьях сжалась сильнее, предупреждая, что сопротивляться не стоит. Сэм медленно расстегнул пуговицу и зиппер, в мычании старшего отчетливо прозвучал гневный рык. Он старался увернуться, избавиться, на худой конец, укусить брата за губу, но попытки с треском провалились, когда рука младшего проникла под резинку боксеров Дина. По телу старшего прошла дрожь, и он зажмурился, в то время как пальцы Сэма обхватили его член. Джинсы и трусы оказались стянуты вниз до колен, и Дин понял, что проиграл. Ладонь младшего работала весьма виртуозно, большой палец то и дело оттягивал крайнюю плоть и надавливал на показавшуюся головку. Все же мужчина на своем примере лучше знает, как доставить другому мужчине удовольствие. Но старший всячески отрицал, что ему приятен процесс, несмотря на стремительно растущее возбуждение и эрекцию. Ведь это его родной брат сейчас мнет пальцами его мошонку и размазывает по члену выступающие капли смазки. Дин не стонет. Он не хочет терять остатки гордости. Но дыхание заметно участилось, и старший проклинает все, на чем свет стоит, за то, что у него встал. Сэм, казалось, вообще не испытывал дискомфорта от ситуации, поглаживая затвердевший член брата и пытаясь добиться от него ответа в поцелуе. Все-таки осознав, что ничего от Дина не добьется, младший отрывается от его губ и отпускает руки. Старший и не думает как-то этим воспользоваться. Он уже возбужден, и этот факт ничем не изменишь. Все, что делает Дин, – открывает глаза, наблюдая за братом. Но когда Сэм склоняется над его пахом, облизывая губы, в голове раздается тревожный звоночек. - Не смей! – приглушенно рычит Дин, хватая брата за волосы и оттягивая его вверх. Хоть для чего-то эти патлы сгодились. Сэм может делать все: целовать его, касаться его члена, да даже трахнуть, если захочет. Но отсосать себе старший не позволит. Будь это какая-нибудь девчонка из бара – пожалуйста, но Сэм никогда не возьмет у него в рот. Это табу, которое только что родилось. Младший послушно выпрямляется, убирая с глаз отросшую челку, и Дин облегченно выдыхает, но тут же напрягается, когда видит, как брат подрагивающими то ли от нервов, то ли от возбуждения руками расстегивает свой ремень и джинсы. Он не готов увидеть то, что до этого скрывалось в джинсах Сэма и упиралось ему в ногу. И судя по ощущениям, с размером у младшего все в порядке. Взгляд Дина мечется. Он пытается уцепиться хоть за что-нибудь, лишь бы не смотреть на брата, стаскивающего свои штаны, ковыряет пальцами ковер, мычит под нос какой-то хит группы Metallica и ждет, когда его тоже вытряхнут из джинсов. Воображение уже подкидывает картины того, как Сэм раздвинет его ноги, пристроится возле задницы и вставит в нее свой член. Ну или как это происходит у геев? В голове старшего все мешается, когда он вновь чувствует на себе вес брата и его обнаженную кожу. Проскальзывает сомнительная мысль, что что-то не так. Но это было до того, как Сэм обхватил рукой эрекцию Дина и направил ее в себя. Разум старшего будто взорвался сверхновой. Он распахнул глаза, концентрируя внимание на лице зажмурившегося и закусившего губу брата, что приглушенно застонал, причем явно не от удовольствия. Сглотнув, Дин спустился взглядом ниже, где соединились их тела, и покрепче сжал зубы, чтобы не завыть. Он все еще не верил в это. - Сэм? – он поднял растерянный взор на брата и, увидев его такие виноватые глаза, понял, что никогда себе этого не простит. И как он посмел допустить это? Брат, которого он растил с пеленок, сейчас сидел с его членом в заднице, дрожал и так виновато смотрел на Дина, будто его машину разбил. - Дин, - стонет Сэм, приподнимая свои бедра и подаваясь вниз, начиная движения. Он выгибается и запрокидывает голову, а старший чувствует, как напрягается все тело брата, как плотно стенки кишечника обхватывают его эрекцию, и ненавидит себя за то, что получает от этого наслаждение. Сэм устал, его ритм то и дело сбивался, и стоны все больше походили на всхлипы. Но Дин никак не мог себя пересилить и перехватить инициативу. Поэтому все, что он сделал, обхватил ладонями бедра брата и начал толкаться навстречу. Младший снова навис над Дином, опираясь о свои руки. Старший принципиально не смотрел Сэму в глаза. Уж слишком большим считал свой грех: инцест и мужеложство. И то, что инициатором был младший, его никак не оправдывало. Сэму было больно. И это не только из-за того, что из слюны плохая смазка, а растяжка сделана наспех. Член старшего входил туго, встречая сопротивление напряженных мышц ануса и распирая внутренности. Безусловно, двигаться младшему было трудно, однако он упорно продолжал, силясь расслабиться полностью. Но это лишь физическая боль. Гораздо тяжелее ему было видеть Дина, который, похоже, считал себя в это время последним грешником. И именно сейчас, а не тогда, когда лез целоваться к брату или когда хотел сделать ему минет, младший осознал, что натворил. Он всего лишь хотел почувствовать тепло старшего, удостовериться, что это реальность, а вместо этого вынудил его переспать с собой. Дин его не простит. Да он и себя не простит за то, что пошел на поводу у Сэма. Дин все еще отводит глаза, не осмеливаясь пересечься взглядом с младшим. А Сэм про себя уже думает, как и сколько будет вымаливать у брата прощение. Он поймет, если старший его потом изобьет, покроет трехэтажным матом и не будет разговаривать хоть до конца дней своих. Но Сэм понятия не имеет, что будет делать, если брат уедет. Оставит его одного. Наверное, сойдет с ума или покончит с собой. - Не бросай меня, - слышится тихий всхлип младшего, мешаясь с его стонами. Сжав плотнее зубы, Сэм не перестает втрахивать в себя член брата, ускоряясь, насаживаясь со всей силы. Он сделает это. Он доведет начатое до конца, заставит Дина увидеть звезды на потолке. И пусть старший его потом убьет, съедаемый чувством вины, но Сэм покажет, насколько ему дорог брат. - Сэм, хватит, - цедит сквозь стиснутые зубы Дин, останавливаясь и пытаясь отпихнуть от себя брата. Старший на пределе. Но он не позволит себе кончить в Сэма. Нет, ни за что. Дин не опорочит младшего до такой степени. Сэм его будто не слышит, двигается вопреки рукам брата, которые норовят оттолкнуть его, принимает в себя всю длину члена Дина. Старший не может долго сдерживаться, все его тело напряжено, словно натянутая струна. Младший чувствует, как брат с силой сжимает пальцами его бедра в момент оргазма, как внутри разливается теплое семя. Больше не слышно приглушенных стонов. Осталось только тяжелое дыхание братьев. Они оба вымотаны и физически и морально. Сэм бы с удовольствием рухнул на пол, если б не его член, который все еще стоял по стойке «смирно». Младший медленно привстает, соскальзывая с плоти брата, поднимается на ноги и нетвердой походкой идет в сторону ванной. Молча. Разбираться сейчас в произошедшем нет сил. Когда Сэм выходит из душа, то ему хочется упасть на колени и закричать. Комната пуста. Его вещи все так же валяются на полу, но нет и следа от брата. Дин его все же бросил. Младший собирает свою одежду и садится на кровать, закрывая лицо руками. И о чем он думал? Дин теперь его ненавидит. Зная его, Сэм с уверенностью мог сказать, что если старший не хочет кого-то видеть, то этот кто-то его никогда не найдет. Брат наверняка сменит все номера, кредитки, лишь бы замести следы. Только Бог знает, где его теперь искать. - Ты просто неимоверный идиот! – резко бросает знакомый голос. Сэм поднимает глаза на входную дверь и тут же забывает, что еще пять минут назад хотел разрыдаться. - Дин! – радостно, едва не взвизгнув от восторга, выпалил Сэм, порываясь встать. Но жест брата приказал сидеть на жопе ровно, и младший не посмел перечить. - И убери со своего лица это выражение вселенского счастья. Я слышу, как ты лыбишься, - фыркает старший, не глядя на брата, захлопывает за собой дверь и проходит внутрь. – Это для твоей задницы, - он бросает брату в руки бумажный сверток, который, судя по запаху, еще недавно был в аптеке. – Я же мог тебя порвать! – Дин отворачивается, устало потирая переносицу. Ему явно неприятно об этом говорить. Он лезет рукой в огромный пакет, что притащил с собой. – А это для моих нервов, - выуживает бутылку виски, осматривая ее со всех сторон. – Напьюсь и, если повезет, завтра ничего не вспомню. - Но… - Сэм было хотел что-то вставить или пошутить про опустошение бара, вертя в руках сверток и наблюдая, как брат садится на стул перед столом и достает весь приобретенный алкоголь. - Затухни, - обрывает его Дин, откупоривая первую бутылку. – И молись, чтоб когда я протрезвею, я тебя не угробил, - он погрозил брату пальцем, прикладываясь губами к горлышку, залпом выпивая половину и занюхивая рукавом. Пока старший пытался забыться и утопить чувство вины в выпивке, с лица младшего не сползала улыбка. Можно сказать, что Сэм был почти счастлив, потому что самый родной и дорогой ему человек не оставил его. Он все еще рядом, несмотря ни на что. И они будут защищать друг друга, спасать раз за разом, прикрывать спины. Ведь все же Дин и Сэм братья, и для них нет ничего дороже семьи.