Менталистка

Жизнь продолжала течь своим ходом, но что-то изменилось. Исчезла какая-то целеустремленность, сломался стержень, который давал мне сил бороться, но теперь… К чему стремиться? Зачем все менять? Только из-за канона? Пусть Мадара захватит этот мир, может, тогда что-то поменяется. Канон, манга, аниме… Только спустя десять лет до меня дошло, для чего я пытаюсь изменить историю. Дружба с Наруто, Саске — это было необходимостью, разговор с Итачи- тоже. Да, я смогла добиться того, чтобы клан Учиха остался жив, а Итачи ушел в нукенины без резни. Знание истории, знание будущего и руководило мной в те моменты. Но хотела ли я этого сама? Когда впервые задала себе такой вопрос, я ужаснулась. Нет Возможно, потому что считала, что, изменив историю, смогу вернуться в свой мир, выйти замуж и спокойно жить. Но мама показала, что этот мир- мой дом, а Андрей забрал стремление к возвращению. Зачем возвращаться, если никто не ждет? Он встретит другую, лучше меня, и заживет счастливо. А родители… Мама знает, что я здесь, дала мне все необходимое для моей защиты. Лгать отцу и другим, лгать себе — сколько это еще продлится? Год? Два? Вечность? Я начинаю забывать себя, порой не могу отличить свои взрослые поступки и детских. Постоянно притворяюсь… Для чего? Чтобы изменить мир. Но один человек не может изменить весь мир, пусть он и имеет какой-то вес в обществе. Я не Мадара и не Рикудо, чтобы суметь пойти против мира, а простая девушка, пусть и принцесса. С такими мыслями я дошла до дома Даичи-сенсея. Мы продолжали тренировки, и теперь я могла лучше использовать чакру, мне легче было ее контролировать, по крайней мере, я без проблем ходила по деревьям. Но выяснилось еще кое-что: у меня был дар управлять сознанием. Большинство свитков, которые оставила мне мама, были посвящены именно управлению сознанием, причем без переноса своего сознания в тело жертвы. Даичи-сенсей даже не спрашивал, откуда у меня свитки, а стал обучать меня, разъяснять тонкости и подсказывать в нужных моментах. Узнал старик о них случайно, точнее по моей оплошности. Пока я читала свитки в доме у сенсея, он бесшумно подошел и увидел содержимое. Даичи никогда без моего разрешения не смотрел, что я читаю, а тут… Даже рада, что так вышло. Старый дом встретил меня молчанием. Странно, что дедушка не вышел встречать, он всегда меня встречал. Я бесшумно, как он меня учил, зашла в дом и пошла в гостиную, дверь в которую была приоткрыта. Меня насторожило то, что рядом с Даичи был еще незнакомый мужчина. — Я сказал нет! — холодный, почти замораживающий голос дедушки показывал высшую степень ярости. Я никогда еще не видела таким злым. Да, он раздражался, но чтоб настолько — нет. Я осторожно подошла к двери и стала прислушиваться к разговору. — Даичи, ты нарушил условия нашего договора, поэтому ты должен отдать ее нам, — второй голос был негромким, но жестким. Про кого они говорят? Какой договор? — Ты не заберешь ее, — прошипел Даичи. — Я бы не был так самоуверен, — мужчина вплотную подошел к моему сенсею. Я теперь получше смогла его рассмотреть. Обыкновенные каштановые короткие волосы, смуглое лицо с золотистыми, как у хищника, глазами. Он был высок, мускулист, одет в серый плащ и коричневые брюки с синими сапогами. — Ты же знаешь, что я ее найду, — он склонился к уху Даичи и исчез. Ничего не понимаю. Этот неизвестный угрожает дедушке, ищет кого-то и упоминает о каком-то договоре. Подозрительно. Но когда Даичи-сенсей упал, я быстро забежала в комнату. Из его рта текла темно-алая кровь, а рука лежала на сердце. — Дедушка, что случилось? Что с тобой? — я испуганно посмотрела в бледное лицо сенсея и не знала, что делать. Даичи лежал на полу, истекая кровью. Он крепко сжал мою ладонь, а второй провел по щеке, вытирая слезы. — Иночка, девочка моя, я столько скрывал и подвел тебя. Я знал, что не должен был, — тут раздался душераздирающий кашель, и я хотела кинуться в больницу, но меня остановили, — этого делать. Мне уже не помочь, девочка, я заслужил это. Такова плата за свободу. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — в моем голосе слышались истерические нотки. — Ты моя самая лучшая и одаренная ученица. Запомни, девочка моя, мои слова. Помни, чакра- это иллюзия твоей силы, на самом деле она кипит у тебя внутри. Ты ищешь ее не там, где надо, но идешь в правильном направлении. Не забывай наши тренировки. Ино, эти люди придут за тобой, они придут за твоей силой. Я чувствую, они уже приближаются. Вставай, Ино, вставай. Он забрал свою ладонь и указал жестом вставать. Я послушно встала и смотрела в родные глаза учителя. — А теперь беги, принцесса, беги, — это были последние слова учителя и под топот ног я пулей выскочила из дома. В лицо резко ударил поток воздуха, сдув все слезы. С волос слетела резинка, распустив их. Я мчалась на всей своей скорости и в мыслях крутились слова Даичи « Беги, принцесса, беги». Я чувствовала, как я лечу, едва касаясь земли, но с каждым шагом слышала приближающиеся шаги. Невыносимо медленно, нужно быстрее, еще быстрее, еще, еще, еще. И я упала на землю, споткнувшись об камень, который не заметила. Почувствовав легкое прикосновение к шее — и мир вокруг меня померк. Просыпаться было трудно. Тяжелые веки никак не хотели открываться, и только спустя долгое время, они открылись. Не было привычного запаха медикаментов, только пыли и сырости. Надо мной был темно-коричневый потолок, вроде из дерева, но и не из дерева. Горло было ужасно сухим, даже чувствовалось, насколько были сухими губы, и мне дико хотелось воды. Словно читая мои мысли, кто-то приподнял мою тяжелую голову, и губ коснулась живительная влага. Я жадно глотала воду, стараясь как можно больше выпить, но стакан был не бездонным. Вода закончилась, и моя голова легла на жесткую подушку. Я прикрыла глаза, наслаждаясь, как вода течет внутри, а потом снова открыла их. Медленно поднявшись в полувертикальное положение, я смогла осмотреться. Маленькую темную комнату освещали две небольшие свечи, стоявшие на тумбочке и на столе. Был один большой деревянный шкаф, стоявший в углу и занимавший почти полкомнаты. И мой взгляд остановился на незнакомца, немного сочувственно смотрящего на меня. Светлые волосы, светлые, наверное, серые глаза, в которых играло пламя свеч, бледное лицо. На нем была порванная рубаха и грязные черные штаны. Ему на вид было где-то четырнадцать лет, хотя могу и ошибаться. — Насмотрелась? — на его лице появилась улыбка, но она была настолько горькой, что я сразу перевела взгляд, ибо невыносимо было смотреть на нее. -Кто ты? И где я нахожусь? — спросила я, смотря в его серые глаза. Незнакомец не выглядел пугающим, а вот обстановка — да. Он был привлекателен даже в полумраке, и я не стесняюсь этого отмечать. Мне двенадцать лет, поэтому нет уже ничего странного, что мне начинается нравиться противоположный пол. — Рэйден, хотя можешь называть меня Рэй, учитывая, что ты теперь будешь жить со мной и мы часто будем видеться, — у него был приятный голос, но вот двусмысленность его слов пугала, хотя по интонации он ни на что не намекал, если, конечно, очень отдаленно. — Ты находишься в лагере для одаренных детей. — Одаренных детей? — с моих губ непроизвольно сорвался вопрос. Но продолжить разговор не дал противный звонок. Создавалось ощущение, будто пластмассой по стеклу возили, и еще микрофоном усилили. — Это звонок на ужин, — словно прочитав мысли, ответил… Рэй, вроде он так представился. Мы вышли из мрачной комнаты в не менее мрачный коридор, который тоже освещался свечами. Рей закрыл дверь и дал мне ключи, пояснив тем, что я теперь там живу и это вторые ключи от комнаты. Кроме нашей комнаты там было много других комнат, к моему счастью, пронумерованных. Номер моей комнаты был триста семь, и это получается, что здесь еще есть триста шесть комнат. Мама, куда я попала? В узком коридоре началось копошение, и все двинулись в сторону, так я понимаю, столовой, и я шла рядом с Рэем, стараясь не отставать и попутно разглядывать других людей. Здесь были дети, в основном, моего возраста и старше. Рэй сказал, что это лагерь, но не видно, что тут весело и дети счастливы. Что-то не то. На меня никто не обращал внимания, что радовало, лишнее внимание привлекать не хотелось. Мы вышли в большой зал, который на удивление освещался обычными электрическими лампочками. А я уже думала, что и здесь будут свечи. В зале в несколько рядов стояли длинными столы с тарелками, кастрюлями и с другими столовыми приборами. Дети садились за столы, и я села рядом с Рэем, который был единственным знакомым мне человеком. Про себя отметила, что все дети были худыми и бледными, а стоящие у дверей внушительного вида мужчины вызывали подозрения, что это не тот лагерь, о котором я подумала. В металлической тарелке была налита манная каша, а рядом стоял рис и кружка со странной жидкостью. Просто рис безо всяких там добавок. Я взяла в руки ложку и попробовала кашу, чуть не выплюнув ее обратно. Это была редкостная гадость, даже из мусорника и то лучше. Рис оказался пресным, поэтому пришлось довольствоваться им. В кружке был налит нормальный компот. Ну хоть что-то хорошее. Заговорить со своим новым знакомым я не решалась, лучше после ужина поговорить, да и Рэй не стремился со мной общаться. Когда ужин был закончен, мы отправились в свои комнаты. Осознание того, что я теперь буду спать в одной комнате с представителем мужского пола нервировало. — Я думаю, у тебя накопилось много вопросов, но удивлен твоей выдержке: не проронить ни слова по поводу еды и всего, что происходит, — он открыл шкаф и достал футболку. — Как много ты узнала за то время, что была здесь? — Это лагерь тюремного заключения, — контактировала факт я. В свое время очень увлекалась уголовным правом и многое знала о тюрьмах, мерах наказания и так далее, поэтому понять какой это лагерь не составило особого труда. Но что здесь делаю я — это вопрос. — Судя по качеству еды, здесь не выгодно, чтобы дети были сильными, но и не нужно, чтобы умирали. Жесткая экономия продуктов, средств, — честно ответила я. Пока я говорила, он снял футболку и переодел на другую, синюю. Когда я закончила говорить, он молча подошел ко мне и, наклонившись близко к лицу, прошептал: — Все верно, кроме одного. Он взял в ладонь прядь моих светлых волос и покрутил. В тот момент я замерла, не зная, чего ожидать. Было слишком близко, слишком опасно. Я могла бы его оттолкнуть, физической силы хватило бы, но от страха меня будто парализовало. Дальнейшая реакция Рэя была непредсказуемой: он расхохотался и отошел от меня. -Ты бы видела свое лицо, — и его смех прекратился. — Запомни, девочка, здесь никому нельзя доверять. Владеешь информацией — храни ее надежно, ни с кем не делись. Здесь не место доверию. И Рэй скрылся за дверью, которую я не заметила. Послышался шум воды. Вот это да, ну и повезло мне. Лагерь одаренных детей? И кто такое красивое название придумал? Но это не меняет основного дела. Теперь мне придется приспосабливаться к жизни здесь и найти способ выбраться отсюда. Так потекли медленно дни в лагере одаренных детей. У каждого человека были чакроблокирующие браслеты, которые не позволяли пользоваться силой. У нас даже была школа, но программа была мягко говоря никакая. Я тогда вообще не понимаю, почему это лагерь одаренных детей, ведь здесь нет ничего, что бы способствовало развитию детей. Но несколько раз в неделю нескольких детей забирают куда-то и больше о них никто не слышал. Была одна закономерность: забирали тех, кто сломался. Была одна девочка, моя ровесница, Жина, вроде нормальная была, но потом ее словно подменили. Карие глаза потухли, а взгляд был холодным и безразличным. Такой взгляд у сломанных людей, и это было страшно. Страшно было то, что и я могу такой стать, и Рэй, и другие дети. Мне было их жалко, но я ничего не могла сделать. Нарушение огромного количества правил, в списках которых даже было то, что нельзя забирать еду из столовой, если кто-то не смог прийти поесть, приводило к тому, что тебя запирали в ледяном карцере. Были запрещены драки и бои, но на самом деле они были, ведь можно все, что не заметил охранник. Кроме охранников сюда приходили какие-то люди в серых плащах, похожие на того, кто приходил тогда в дом Даичи. Когда я их впервые увидела, то во мне поднялась такая злость, что если бы не мой сожитель, то я бы надолго застряла в карцере. В лагере не было места честности и слабости, только сила и хитрость. За свою доброту я поплатилась, когда тайком забрала еду для Рэя, который заболел. То ли отравление, то ли что-то другое, но парню было плохо. Я пошла против правила, но совесть замучила бы, если я не принесла ему еду. Но не знаю, кто сообщил об этом стражникам, но на следующий день мое утро началось с того, что в комнату зашли хранители порядка и потащили в карцер. На вопрос «За что?» был один ответ «Нарушение правила». Об карцере ходило много плохих слухов, но все, кто там хоть раз побывал, туда не возвращались, потому что или сходили с ума от холода или старались не возвращаться. Карцер был не просто холодным, он был ледяным. Единственное, что согревало меня, это были воспоминания о доме и движение. Когда вернулась вечером в комнату, я слегла с горячкой и неделю пролежала в бессознательном состоянии. Рэй заботился обо мне, но я не знала зачем. Здесь нет места доверию, взаимопомощи, но зачем он это делает. Я сказала, что не виню его за то, что произошло, ведь это было моей инициативой, но в ответ было молчание, а потом я засыпала. Мне снился родной дом, мне было так хорошо и тепло, что я не хотела возвращаться в реальность. Но все равно приходилось. Когда я совсем выздоровела, все стали на меня странно коситься, но ничего не говорили прямо. Лишь за спиной слышались шепотки и смешки и от этого было поначалу обидно, а потом стало все равно. Все равно. Смысл помогать другим, если они сами всадят нож в спину? Рэй старался меньше пересекаться со мной, и мы мало общались, но поскольку жили в одной комнате, то деваться было некуда. Мы обсуждали разные новости, но ни разу не коснулись темы нашего прошлого. Я даже не знаю из какого он клана или является бесклановым, как и он обо мне. Знаю только одно, что здесь он уже три года, и я не понимала, как он столько продержался. Как не сошел с ума и остался человеком. Я бы так не смогла. Уже прошло три месяца, но я чувствовала, что изменилась, сильно изменилась. Стала равнодушнее, холоднее, но все равно что-то внутри хотело добра, сострадания и любви. Но я прекрасно понимала, что не стоит этого делать. — Какая красавица и скучает, — послышался голос Тора, вожака нашей группы. Здесь было условное разделение на группе и был вожак, который выбирался по силе. Он был некрасивым, с нахальной улыбкой и постоянно злил меня. Больше всего раздражало то, что он считал меня легкодоступной девушкой, за что и платился, благо Даичи-сенсей вбил мне все связки до рефлексов. Я тихо зарычала, оборачиваясь к Тору. Я бы его уже так бы избила, что он бы встать не смог, но карцер и охранники были для меня преградой к исполнению такой маленькой мечты. Когда я почувствовала на своем плече, точнее не совсем на плече тяжелую руку, я была уже готова нанести удар, но меня опередили. Вывернув руку вожаку и нанеся удар в живот, парень встал передо мной спиной, но мне не составила труда узнать, кто это был. Что за… — Рэй? — я была удивлена. Почему он ударил Тора? Почему он встал на мою защиту? Я уже смирилась с тем, что здесь нужно надеяться только на себя, здесь нет разницы девушка или парень, тут никто помогать не будет, но почему? -О-хо-хо, надо же, защитник нашелся. Решил заявить на нее свои права, Рэй? — противник встал, посмеиваясь, но держась за живот. Какие права? Я ничего не понимаю. — Прекрати трогать Ино, — по шипению голос моего сожителя мог переплюнуть голос самого Орочимару. Даже сейчас, стоя за спиной, я чувствовала злость Рэя. А потом парни кинулись друг на друга. Я впервые видела своего «друга» в бешенстве. Серые глаза превратились в сталь, а резкие и точные удары делали его похожим, на молнию, красивую и яростную. Но долго драка не продлилась — подоспели охранники, скрутили Рэя и повели в карцер. Я не могла им помешать. — Рэй, — закричала я, пытаясь пробиться к тому, кто встал на мою защиту. — Ино, со мной все будет хорошо, — ответил он. И я осталась стоять. Капли дождя медленно падали на землю и стекали по моему лицу. — Зачем ты сделал это, Рэй? — прошептали мои губы, но в ответ был шум взбудораженной толпы. И я побежала, не слышав ничего, в свою комнату. Из-под матраса вытащила листки с планом побега. С помощью крысы я знала почти все лазейки лагеря, время смены караульных. О том, что могу контролировать животных, узнала чисто случайно. Однажды, сидя в ванной, я услышала шевеление в углу и увидела крысу. Она стала надвигаться в сторону моей обуви, и тогда я испугалась, сильно испугалась. Вспомнив тренировки с учителем и забыв про то, что на мне стоят блокаторы чакры, я остановила животное, приказав ему остановиться. С тех пор я поняла, что моя сила не зависит от чакры, как я поначалу думала, а вообще существует сама по себе. Сегодня был лучший день для побега и удобный. Караульные сменяются недалеко от карцера, поэтому можно быстро успеть. Главное — вытащить Рэя. Я не могла его оставить, сама не знала почему. Что-то внутри не хотело его оставлять, и я не могла этому противиться.