Основной инстинкт

Фортресс возвращался домой. Казалось, в этих трех словах нет ничего криминального, но Максимус так не считал. Он так не считал после неудачной попытки ворваться в кабинет Праула, который надзиратель жаждал разнести к чертям лисичьим. С видимым трудом его сдержала, облепив части корпуса, команда врекеров, что находилась здесь же — до вспышки гнева начальника тюрем так же желавшая сравнять кабинет автобота с землей. Его до сих пор не пускали в штаб-квартиру разведывательного управления, приводя разные, в том числе абсурдные и смехотворные, предлоги. Даже подослали конвой. Неужели Праул боялся его? Правильно делал. Сильно возросшее количество стражей, когда новость о его прилете на родину облетела Кибертрон, как бы намекало на это. Лишь Спрингеру неоднократно позволялось вламываться в кабинет начальника управления и требовать справедливости и достойного уважения к своим подчиненным. Они не инструменты в его геополитических шахматных играх! Импактор нервно ходил по коридору, тогда как Кап придерживал за плечо разбушевавшегося и объяснявшего — пока на словах — Спрингера, будучи с ним в одном помещении. Праул слушал, молчал, сцепив руки в замок у подбородка, затем обещал, даже подписывал какие-то регламентирующие бумаги, то бишь царапал стилусом что-то на падах. И бесконечно выбешивал всех присутствующих — да и отсутствующих тоже — своим безразличием к проблемам трудящихся: холодным взглядом, ровным голосом, каменной мордой в конце концов. Спрингер вскипал, дрожал от негодования, сжимал кулаки, которые хотелось почесать о миловидный носик офицера, едва не скрипел зубами: документы, формальности ничего не решают! Жизни не вернуть! Кап уводил молодого командира и обещал самому поговорить с несговорчивым тактическим советником. Из-за него они потеряли Гаррус-9, весь персонал исправительного учреждения и автоботов заключенных. Пожизненный срок, не пожизненный — уже не имело резона. Оверлорд великодушно взял на себя роль судьи и палача, чтобы не утруждать комиссию, причем последнее ему удавалось явно лучше. Максимус легко бы раскидал столпившуюся стражу, если бы не шокирующее решение высшего командования в лице все того же ненавистного Праула: а на него точил зуб не один шарктикон с алым знаком на груди. В генеральном штабе было постановлено, что уничтожить — либо извлечь искру — Оверлорда значит уничтожить возможность, а такого Праул допустить никак не мог. Он все еще надеялся — спустя две резни, учиненных фаворитом Мегатрона — что благодаря Лорду они смогут найти способ вывести собственного шестифазника. После того, как его искалеченный корпус отыскали дрейфующим в космическом вакууме и собрали по кусочкам заново, залатав пробоины, Фортресс, лишь услышав новость, помчался к главному зданию военного совета: он знал, чем все может обернуться. Он готов был расшатать вышку и вырвать с корнем сооружение, оставив фундамент. Он угрожал, что если ад повторится, то он придет по душу каждого в целях национальной безопасности, кто примет решение оставить в живых Оверлорда. Им не хватило двух жестоких уроков?! Он посылал поток жалоб, зашлаковав архив сообщений Рэд Алерта, хотел достучаться до Магнуса — хотя догадывался, что Праул имел не меньший вес в кругу офицеров — хотел от отчаяния связаться с Рангом, потому как более близкого бота для него не было… Знал ли Оптимус о готовом претвориться в реальность решении? Он бы не позволил этому свершиться. Но он был далеко — и Праул в его отсутствие творил, что хотел в погоне за своими амбициями и новыми способами усилить армию и укрепить позиции. Его разум, его оружие, обратился в безумие чистой воды. И никого не было рядом, чтобы помешать безумным идеям — ни Бамблби, знавшего бесценность каждой жизни, ни Металхоука, толерантно относившегося к самым отъявленным конам. Старскрим также не знал о готовившемся проекте, ведь даже он сгодился бы на эту роль, роль рычага, но избранный проигрывал Праулу по степени влияния, и тактик часто действовал втайне от всех и всем вопреки. Праул рассматривал Старскрима не более чем как марионеточного правителя. Не знали о скорой опасности в лице одного и делегаты колоний: они, насмотревшись на битвы гештальтов, в панике, несомненно, отказали бы в просьбе. Но Праулу не нужно было ничье благословение. Сумасшедшие… Они надеялись на Максимуса, как на равного — или почти — Оверлорду? Или на Омегу Суприм, или на Дефенсора с Суперионом? После крупномасштабной стычки с Девастатором и Менасором оба гештальта находились в ремонте, а Омега охранял Метроплекса. Ряды врекеров сильно поредели после нескончаемых боев, коими звались их миссии, чтобы вновь пускаться во все тяжкие, а диноботы под присмотром Айрона, пусть и потерявшие лидера, но не растерявшие кураж, бродили в другом конце планеты. Более никто не мог потягаться с мощью и безумием Оверлорда. Фортресс злился. Как и было очевидно, Оверлорд быстро вышел из энергосберегающего режима, освоился и пришел… в ярость, то есть в себя. Он выбил заблокированные раздвижные панели, сорвал с себя травмирующие средства фиксации и был таков. А именно был готов выпустить на волю искры ботов в ближайших окрестностях, если бы не Максимус. Несмотря на то, что эксперимент проводился в пустошах вне жилых районов, несмотря на то, что Оверлорд был восстановлен отчасти с целью поддержания жизненно важных показателей и заправлен слабым энергоном с почти нулевым зарядом, гигант легко размахивал кулаками без активации орудийных пушек. А удары от его кулаков были тяжелы. Однако стоило автоботу попасть в прицел мерзавца, как тот растянул толстые губы в улыбке и, потеряв интерес к мелочи, рванул вперед. Он любил срывать куш побольше и ловить рыбу покрупнее. Но что-то пошло не так… Оверлорд не бил вслепую. Оверлорд не бил в полсилы. Оверлорд вообще не бил. Он просто весело скакал, как боксер, вокруг дымящегося от напряжения Макса и перечислял сомнительные комплименты, граничащие с завуалированными оскорблениями, и пошлые намеки. На моменте о сексуальности рогов Максимус не выдержал и отправил негодяя в глубокий нокаут. Впрочем, глубина его удара не могла быть точно измерена, потому что Лорд мог в любой момент прийти в сознание. Его заключили под стражу в смирительной рубашке из ультратитановых цепей и ввели сильнодействующие транквилизаторы. Однако идея о странном поведении, заключавшаяся в несвойственной реакции Лорда на Форта, очень сильно увлекла ученые умы. После инцидента с пробуждением великана общественность так и не прознала о плане Праула ввиду отдаленности событий, но Старскрим пронюхал, где лисица зарыта. Он уже собрался было шантажировать Праула, обещая, что расскажет Совету, но один недобрый взгляд — и джет замолк, рассеяв запал. — Я убежден, Старскрим, что эти лживые губы хотел вкусить каждый десептикон в строю Мегатрона, чтобы после влить в них яд и сшить их печатью гробового молчания. Навеки. Ты сочетаешь в себе удивительное желание любить и убивать, которое вызываешь у собеседника, — Праул помолчал, исподлобья наблюдая за скорчившим недовольную и испуганную мину Скримом. Это была угроза?! — Я предлагаю тебе сотрудничество. Старскрим театрально — и как всегда крикливо, визгливо — изображал из себя оскорбленную невинность, руководствуясь принципом «если уходить, то уходить красиво», но продлилась его игра на нервах Праула недолго. Уилджек допустил возможность контролировать неконтролируемого шестифазника, чем несказанно ободрил Старскрима. К сожалению, ученый состав все еще был мал, потому что Родимус присвоил Персептора и Брейнсторма — даже более — себе, а Оптимус прихватил Скайфаера, и единственным, на кого он мог положиться, оставался Уилджек. Шоквейв сгинул, а Бомбшелла взял к себе Гальватрон. Впрочем, Уилджек отлично справлялся со своими обязанностями — сам Старскрим давно позабыл, каково быть исследователем. — Как вы знаете, — начал ученый, стойко игнорируя приставания Старскрима, успевающего приложить свои ладони к разным частям корпуса. Его корпуса, — Кибертрон претерпел кардинальные изменения за последнее время, и наш ученый совет все больше сходится во мнении, что ядро планеты посылает излучение пока еще неизвестного нам происхождения, которое воздействует в первую очередь на искры первых за десять поколений. Оно вскрывает первичные протоколы, которые блокировались боевыми на протяжении всех военных действий, что велись между представителями фракций. В общем… Кажется, планета призывает собственных жителей к миру весьма недвусмысленным способом. Старскрим, нагло присосавшийся сзади к механику губами, закивал. — Как это? — хмурый Форт Максимус старался не смотреть на блаженную улыбку экс-десептикона. — Откуда вы это выяснили?  — Резкие изменения в поведении Сиксшота прояснили ситуацию. Он стал вести себя… странно. Сначала нами была замечена не свойственная меху нервозность, потом — излишняя агрессия в отношении окружающих независимо от знака. Он целыми сутками пребывал в звероформе, которая усугубляла его положение благодаря развитой сенсорике — сверхчувствительным датчикам. Все попытки достучаться до него словами не возымели эффекта — он словно стал глух. После того, как он едва не начал набрасываться на каждого первого безо всякой причины, совет уже готов был навести на цель гештальты, как… мне пришла в голову мысль. Связавшись с бороздящим космические просторы «Лост Лайтом», мы настояли на том, чтобы на Кибертрон в срочном порядке выслали кошачьих представителей — Рэведжа и, на всякий случай, Стилджо. Предаконов выловить не удалось. Сами они ничего не знали о… предстоящем событии. — Короче, — Старскрим нахмурился: захотелось высунуться из-за спины инженера и высунуть язык вредному Праулу. — Мы намеренно столкнули их с Сиксшотом. Не подумайте, оба гештальта были начеку. Сиксшот, правда, кинулся к ним… они кинулись от него… — И? — в ожидании развязки поднял бровь Максимус. — Он их догнал в два прыжка, сгреб лапой и начал вылизывать. — Едва не мурлыча, — приплел трущийся о чужую броню Старскрим. — И каковы результаты столь рискованного эксперимента? — внешне не выражая заинтересованности, спросил Праул. — Почти жестокого, да… — Уилджек почти загрустил, как в диалог ворвался знакомый голос сзади: — Большой кот не отходит от них ни на метр. — А как же коннект? — Праул уже не скрывал свое удивление. — Подозреваю, касаемо звероформы он не обязателен. В любом случае, мы проследим за этим. — Скажи им про Блэк Шедоу, — осознанно громко прошептали в аудио ученому, обдавая воздушным потоком и касаясь тонкими губами. — Что с Блэк Шедоу? — напрягся Максимус, научившись почти не обращать внимания на то, как беззастенчиво лапает вожделеющий Старскрим Уилджека: Праула же ничем было не взять. Вот это выдержка, вот это стойкость. — Выдали птичек Саундвейва или птичку Разоркло? Крылатых фемконов?.. Или ты, Старскрим? Триады сикеров, отгремевшей в небесах, более не существует, — Праул не упускал шанса поддеть острым словцом, слетавшего с не менее острого языка, последнего. Тот зашипел. — Пока мы разбирались с Сиксшотом, он чуть не стал рыцарем апокалипсиса для Кибертрона и его обитателей. Решил вставший вопрос гештальт аэроботов. — У Блэк Шедоу ныне гарем, — уткнувшись в переплетения шейных проводов, выдохнул Старскрим — Праул просто завидовал. — И он их не обижает? Как там чувствует себя Сильверболт? — Максимус встретился взглядом с Праулом. — Обо мне никто не хочет подумать? Я потерял Супериона! — крикнул Скрим, вжимаясь сильнее. — Что?! — автоботы подскочили со своих мест. — Он даже на задания не дает им вылететь! Говорит, опасно! — избранный продолжал жаловаться, вдыхая чужой запах. — А у меня только Дефенсор и Викторион остаются. Как я должен, по-вашему, защищать свои границы?! — Я бы сказал, скорее он обидит того, кто обидит их, — поправил Уилджек, не стараясь отойти от правителя на безопасное расстояние. Он только аккуратно убрал когтистые ладони со своих бедер. — Зато у тебя вместо гештальта шестифазник — Шедоу готов вылетать вместо них. Повисла тишина. Каждый обдумывал свое. — К тому же недавно мы зафиксировали подземные толчки. — Да, что это было? Все так быстро началось и быстро… закончилось, — Праул пристально посмотрел на Уилджека. — Зло пробудилось, — проворковал Скрим из-за спины механика. Ученый не замедлил с ответом: — Триптикон проснулся. Правительство уже начало производить массовую эвакуацию населения из Метроплекса, но титан упорно не хотел трансформироваться. Только дрожал и молчал на все наши расспросы. Теперь я полагаю, что он знал, в чем дело. И если бы он перешел в робоформу, то привлек внимание динозавра. — В поведении Триптикона тоже наметились… отклонения? — догадался Максимус. — Именно. Он вел себя подозрительно, будто кого-то… искал. В это время на Кибертрон прилетели скевенджеры, с которыми вернулся Гримлок. Диноботы, конечно, до сих пор удивлены его воскрешением… — Одним словом, сейчас Гримлок спасается от БОЛЬШОЙ и чистой любви. Все замолкли, переваривая информацию. Старскрим, положив подбородок на затылок инженера, продолжил: — Мисфайр ревностно охраняет своего друга-питомца — со Спинистером даже перевез его на один из спутников. Но Триптикон не отстает. — Вот как… — Праул задумался и перевел взгляд на Форта. — И причем здесь Оверлорд? — Макс ожидаемо нахмурился. — С Оверлордом творится то же самое. И в качестве объекта своих возлияний, — Уилджека увлек на несколько шагов подальше на всякий случай Старскрим, — он выбрал… тебя.