Lucky

This is a story about a girl named Lucky… История Меттатона мало чем отличалась от истории любой кино- или телезвезды: постоянные интриги, сплетни, скандалы и раздутые из пары слов сенсации. Но робот не жаловался – ведь на то он и робот, чтобы делать свою работу без лишних эмоций и радовать телезрителей все новыми и новыми находками. Early morning, she wakes up Knock, knock, knock on the door It's time for makeup, perfect smile It's you they're all waiting for They go… "Isn't she lovely, this Hollywood girl?" And they say… Утро Меттатона начиналось с разглядывания себя в зеркале, парочки комплиментов самому себе и привычной надменной улыбки. Пара взмахов расческой, пятиминутное жужжание фена – и образ гламурной телезвезды был полностью готов. Пора идти – с утра обычно все ждали только его. Ни один ведущий не подавал новости столь же остроумно, ни один ведущий не зачитывал гороскопы столь томным голосом и не раздавал направо и налево полезные советы. И, конечно, ни один из них не называл зрителей «дорогими», «прекрасными», «чарующими» и «восхитительными». На такое был способен только Меттатон. She's so lucky, she's a star But she cry, cry, cries in her lonely heart, thinking If there's nothing missing in my life Then why do these tears come at night Никто и никогда бы не подумал, что Меттатону, прекрасному, обаятельному, жизнерадостному Меттатону тоже может быть плохо. Но иногда и ему хотелось забиться в угол и от души погрустить. Вспомнить всех тех, кого отверг он, и тех, кто отвергал его. Поворошить в голове утраченные возможности и нереализованные идеи. Решить обязательно извиниться перед Альфис за когда-то неосторожно брошенные слова. У Меттатона было абсолютно все, но, тем не менее, чего-то не хватало. А чего – он и сам не знал. Lost in an image, in a dream But there's no one there to wake her up And the world is spinning, and she keeps on winning But tell me what happens when it stops? They go… "Isn't she lovely, this Hollywood girl?" And they say… Однако грусть быстро проходила, и Меттатон продолжал радовать зрителей шутками, советами и остроумными комментариями в адрес других ведущих. Дни продолжали лететь так же быстро, рейтинги росли, и первая звезда телевидения даже вспоминать не желал о минутах отчаяния и об одном-единственном вопросе, который его тогда посещал: что будет, если вдруг это все закончится? «Не закончится», - заявлял себе Меттатон. По крайней мере, до следующей встречи с Альфис, когда та рассказала ему об упавшем в Андерграунд человеке. - Я наблюдаю за ним уже несколько дней, - похвасталась она. – Весьма интересный образец, и куда лучше «Meow Meow Kissie Cutie»! - Мне все равно, дорогуша, - лениво протянул Меттатон. – И ты переубедишь меня только в том случае, если этот человек будет участвовать в моих шоу. "Best actress, and the winner is…Lucky!" "I'm Roger Johnson for Pop News standing outside the arena waiting for Lucky" "Oh my god…here she comes!" И человек поучаствовал. Да так хорошо сыграл свою роль, что рейтинги подскочили в два или даже три раза, Меттатону от имени всего Хотланда выдали какую-то награду за лучшее телешоу года, а человека-участника вспоминали еще очень и очень долго. - Разве не удача? – заискивающим тоном повторял Бургерпэнтс. – Вы столько успели сделать! - Работай лучше, дорогуша, - лениво отозвался робот, легко пнув работника изящным розовым сапогом. – Глядишь, и сам в шоу поучаствуешь. Когда Бургерпэнтс, бормоча что-то про потраченную жизнь и свои девятнадцать лет, удалился, Меттатон достал телефон и мельком взглянул на экран. Новое голосовое сообщение. Isn't she lucky, this Hollywood girl? She is so lucky, but why does she cry? If there's nothing missing in her life Why do tears come at night? «Прости, что я снова звоню и отнимаю у тебя время. Твои передачи – они… они… просто прекрасны. Я смотрю их каждый день. И, если ты уйдешь, я не представляю, как буду жить дальше. Останься, ладно?» Меттатон вздрогнул. Только одно существо в Андерграунде знало, что совсем недавно он планировал уходить из шоу-бизнеса и просить Альфис навсегда выключить его. И, кажется, именно по этому существу он и скучал все это время. Напстаблок. *** Меттатон осторожно постучал в дверь знакомой улиточной фермы. Надо же, прошло столько времени, а ничего не изменилось – хотя Напстаблок и не стал бы ничего менять. Он привык довольствоваться тем, что имеет, и редко что-то менял в своей жизни. Дверь тихонько приоткрылась, и тихий голосок прошелестел: - Заходите. Меттатон осторожно, стараясь ничего не задеть, вошел в дом. И когда Напстаблок, наконец, обернулся, то осторожно обнял его, сказав лишь: - Я скучал. Напстаблок, немного помедлив, обнял его в ответ. Слезы почти сами собой полились из его глаз; отстранив Меттатона, он шмыгнул носом. - Я… я тоже. - Может, вспомним нашу семейную традицию? – попытался разрядить обстановку Меттатон. Он не понимал, что происходит с Напстаблоком. Пусть он всегда был ранимее, чем другие братья, но плакать лишь от одного его вида?.. - Лежать на полу и ощущать себя полнейшим мусором? – Напстаблок чуть улыбнулся. – Ты не против? Когда Меттатон повалился на пол и замолчал, изредка поглядывая на брата, то понял: кажется, он все-таки самый счастливый робот во всем Андерграунде.