Переводчик

— И что, нельзя будет теперь ругаться по- русски? — лукаво поинтересовалась Наташа через коммуникатор. На фоне что-то неравномерно жужжало. Как будто сервоприводы в механической руке. — А ты ругалась? — уточнил я. — Я — нет, — задумчиво протянула она, — но вот Джеймса это беспокоит. Правда, Джеймс? — Баки, — укорил я друга, — а я уже надеялся, что чему-то тебя научил. — Но я старался как мог сберечь твою тонкую душевную организацию, — принялся оправдываться он, — перешёл на русский только чтобы тебя не тревожить. — Как трогательно, — съязвил я, поглядывая по сторонам. Цель мирно сидела в скромном кафе на углу и не подавала признаков беспокойства. На окраине чешского городка все домики и заведения выглядели уютно и… прянично. Мне уже начинало казаться, что мы зря потратили столько усилий, чтобы вычислить это место и добраться сюда. Я сидел в удобной для незаметной слежки локации в засаде и ждал каких-то знаков. — Потому что я люблю тебя, Стив, и не хочу разочаровывать, — послышался будничный тон. Я подавился воздухом и затаил дыхание. Это сказал Баки по общему каналу связи. Это выдал мой наушник только что. Наушник, соединённый с ретранслятором, встроенным в шлем. — Что… что ты сказал, прости? — наверное, моё лицо сейчас горело. — Он не хочет тебя разочаровывать, Роджерс, — устало повторила Наташа. — Нет, а до этого? — не унимался я. — Что-то про твою тонкую душевную организацию, насколько помню, — ответила она, — низкое качество звука? Надо будет сказать Старку, чтобы проверил устройство, когда вернёмся на базу. — Нет-нет, всё… всё отлично. Послышалось? Пришлось подавить в себе неуместную слабую волну разочарования. — Доктор Пим так старался, изготавливая для тебя этот ретранслятор, — напомнила Наташа. — Устройство отличное, меня всё устраивает, — вздохнул я, — исправно переводит все языки мира. Наверное, это со мной что-то не ладится. — Ты переутомился? — послышался обеспокоенный голос Баки. Я вздрогнул. И как тут теперь нормально реагировать на его голос? Тем более, что врать я не умею, особенно глаза в глаза. — Не переживай, всё в норме. Вернёмся — возьму на денёк выходной. — Я бы хотел отдохнуть вместе с тобой, но я действительно стесняюсь спросить, поэтому пожелаю тебе удачи, — ответил Баки. Меня бросило в ступор. Всё это звучало… странно. — Баки, может, отдохнёшь со мной, раз уж хочется? — осторожно спросил я. Спустя несколько секунд послышался озадаченный голос. — С радостью, но… откуда ты?.. — Ты же сам мне только что сказал. — Я ничего подобного не говорил, — с расстановками уточнил Баки. Всё это странно. Я слышу странные вещи, которых никто не говорит в реальности. — Ещё раз. Наташа, что он только что сказал, после того как я намекнул на то, что возьму выходной? Голос Наташи звучал уже серьёзно. — Он сказал «удачи». — И всё? — И всё. Больше ничего. Здесь происходит что-то откровенно непонятное. — Хорошо. Ладно. После задания мне необходимо будет кое-что проверить с участием вас двоих, хорошо? — Нет проблем, — согласилась Наташа, — Джеймс, как ты? — Не против, — отозвался он, — если Стив просит, то я сделаю, что угодно. Мне показалось, что мои щёки разогрелись так, что готовы были расплавить лямки шлема. — Наташа, он сказал только «не против», я прав? — Верно, — откликнулась Наташа, — только это. Цель сдвинулась с места. Операция началась. *** Возвращались присланным специально вертолётом с эмблемой Щита. Баки разминал руку, тихо жужжа механизмами, Наташа приводила в порядок пистолеты и причёску. Они неплохо смотрелись рядом, да и ладили хорошо, и сражались слаженно. Но меня не колола ни ревность, ни что-то подобное. — У меня есть некоторые подозрения насчёт передатчика, — начал я, — и мне хотелось бы кое-что проверить. Наташа повернула на меня своё красивое лицо, Баки внимательно вгляделся мне в глаза. Я снял шлем и пригладил взъерошенные волосы. А теперь осталось надеяться, что меня не выкинут из вертолёта. — Баки, — обратился я к нему, — что-то не так со связью. Сейчас я попрошу тебя сказать несколько вещей, первый раз — напрямую, второй — через ретранслятор. Он кивнул с озабоченным видом, мол, давай, я жду. — Что ты сказал мне, когда я встретил тебя в Бухаресте? Баки недоуменно поднял брови, но послушался. — «Ты Стив. Я читал о тебе в музее». — Хорошо. Теперь, — я замялся. Мы обычно не обсуждали тот период, — то, что ты ответил мне на хелликериере на фразу «ты мой друг». На его лице промелькнула болезненная тень. Я уже пожалел, что спросил его об этом, но тут он ответил, хоть и трескуче, как будто страдал от жажды. — « Ты моё задание». Чёрт возьми, Стив… — Знаю, прости, — перебил я, — последнее. Когда умерла мама. — До конца. Я буду с тобой до конца. Это всё? — Да, — я надел шлем и зафиксировал наушник, — теперь по очереди. То же самое. Слово в слово. Баки закатил глаза и медленно вздохнул. По его виду можно было понять, что он не в восторге. — Начинай. « Ты Стив. Я знаю тебя всю жизнь», — донеслось из наушника, перебивая сказанное явно про музей. Но ведь я слышал, что он говорил другое. « Чёрт, я не хочу всё это делать», — дошло следом электронное на фоне чётко выговоренной требуемой фразы. Почему ретранслятор искажает английскую речь, когда запрограммирован не реагировать на неё? — Мне обязательно продолжать? — раздражённо поинтересовался Баки. « Мне больно помнить, как я дрался с тобой » — озвучил наушник. — Достаточно, — сказал я, сдирая с головы шлем вместе с переводчиком, — нужно… Ох, как же болела голова. — Нужно поговорить с доктором насчёт… ретранслятора, он… слишком мощный. — В каком смысле? — Баки нахмурился, — переводит английский на упрощённый английский? Я наклонился и выдохнул почти ему в лицо. — Расшифровывает подтексты. Баки добела сжал губы. Я схватил щит и почти выбежал из вертолёта на посадочную площадку, миновав врачей и толпу журналистов. *** Я позвонил ему на следующий день, как только отнёс устройство на квартиру доктора Хэнка Пима. Пожилой мужчина повздыхал и признался, что действительно мог переборщить с функциональностью, надеясь сделать ретранслятор как можно лучше. В ответ я поблагодарил доктора и намекнул, что его просчёт в некотором смысле помог мне понять нечто важное. Он улыбнулся многозначительно и пообещал всё исправить за два-три дня. Баки ответил неловко и стушевался, когда я предложил встретиться. Но поговорить было необходимо. — Да брось, у нас же сегодня выходной, разве ты забыл? — Приду минут через десять, — заявил он, — ставь чайник, Стив. Когда разговор прекратился, я понял, что нахожусь в полной растерянности. Что, так и спросить его в лоб: «есть ли у тебя ко мне…». Как же это нелепо звучит. Уже хочется вернуть себе этот галимый ретранслятор. Баки пришёл с пакетом печенья в руках и видом как на каторгу. На столе уже дымились чашки. — Послушай, тут… — начал я свой продуманный и конструктивный монолог, — доктор перебрал с мощностью устройства и вышло так, что оно каким-то образом искажало и английскую речь в том числе. Он напрягся. Кисть правой руки крепко стиснула край столешницы. — Я уточнил, и… дело в том, что оно переводило то, что говорили люди, на то, что они подразумевали. Можно сказать, читало мысли. Кажется, я услышал скрип зубов. — То есть, когда ты по моей просьбе говорил «ты моё задание», я слышал что-то вроде «я не хочу всё это делать», и всё в этом духе. И многое из сказанного было очень похоже на откровения. — Ну, и как много моих грязных секретов ты узнал? — неожиданно вальяжно спросил он, приподнявшись над столом и приблизившись, — то, как я не могу перестать думать о тебе по ночам, или… что мне до сих пор хочется свернуть шею каждому, кто поднимет на тебя руку? Видимо, у меня был настолько ошарашенный вид, что он внезапно оробел и почти вжался в кресло. -… ничего из этого? — испуганно спросил он, — господи, Стив, я… — Ты сказал, что тебе больно вспоминать наш поединок, — ответил я почти спокойно. В глотке пересохло, а сердце колотилось так, что вибрировала грудная клетка, — и ещё я услышал, что ты вроде как любишь меня. В тот момент на него было жалко смотреть. Взгляд метался по столешнице и старательно игнорировал моё лицо, а мощная спина ссутулилась как под угрозой кнута. Он молчал. — Наушник пришлось отдать в ремонт, — продолжил я, — но доктор Пим разрешил мне взять отдельное устройство, которое неспособно работать с языками и наречиями, а только расшифровывает мысли. Я потянулся к тумбочке и извлёк из ящика небольшой наушник с коротким приёмником и протянул ему. — Зачем, — вполголоса спросил он, но наушник взял. — Мне тоже есть, что сказать. Разобравшись, как включается это современное чудо техники, Баки неловко закрепил наушник. — Меня слышно? — проверил я. Он кивнул. Работает. — Что ж… Баки, ты был со мной всегда, сколько я себя помню. Он уставился на меня с явным удивлением, прижав наушник к голове. Уже есть расхождения? Отлично. — Только благодаря тебе я ещё жив. Ты лучший человек из всех, что я знал, и… я рад, что ты сейчас со мной здесь. Он смотрел на меня уже безотрывно. Морщины на напряжённом лбу разгладились, а тело постепенно расслаблялось. — Ты нужен мне, — закончил я, и он тихо и как-то очень счастливо рассмеялся, снимая наушник и возвращая его мне. — Я тебя тоже, Стив, — с теплотой в голосе ответил он, — я тоже.