Валил снег

Валил снег - с тех пор, как исчез Вергилий. Никто в городе не помнил, когда ещё было столько снега. Сам город не помнил. Белые шапки незаметно вспухали на крышах, козырьках, перилах и верхушках столбов. Воздух был густ, подбелен, наполнен искрами. Снег покрывал развалины, гарь и трупы. Благодаря снегу город казался захламлённым, но чистым. Движение на улицах замедлилось, почти встало, самые неугомонные пересели на уцелевшие ветки подземки. По улицам можно было ходить, выминая следы ботинок в сыпучем снегу и иногда отступая к обочине от редких машин. Данте шёл с магазинным пакетом, полным под завязку. На самом верху почти горкой лежали блестящие помидоры, на их красные шкурки падали снежинки, таяли и скатывались мелкими каплями воды. Пакет приходилось держать в обнимку, запах помидоров лез в нос. Данте высоко задирал голову и фыркал. Снег хрустел под ногами, как крупная сыроватая соль. Пустая, поздняя улица охотно отражала этот звук стенами домов. Хруп-хруп-хруп... Хруп. Одна помидорина надумала скатиться - Данте остановился и поправил её подбородком, размазав по красной шкурке воду двухдневной щетиной. Хруп-хруп-хруп-хруп-хруп! Это топтал снег уже не Данте. Он оглянулся и увидел вдалеке - пока что вдалеке - какого-то бледнорожего типа в длинном пальто. Тип выглядел нездоровым и нездорово возбуждённым. Волосы дыбом, плечи в снегу, бесноватое сверкание глаз. Кроме них, на улице не было ни души, а тип бежал прямо на Данте. - Проблемы? - крикнул Данте. - Стой! - сипло провыл бесноватый, прибавляя ходу. - Бля... - Данте крепче обнял пакет и тоже побежал. Хруп-хрупхруп-хруп-хрупхрупхруп-хруп! Скрип снега стал нестройным, беспорядочным, и до перекрёстка оставалось ярдов триста, и там точно были какие-то ещё люди, и медленно ползли машины, и висел, бросая на снег цветные мигающие пятна, светофор. Быстрее, блять! Бесноватый нажимал, дышал, почти наступал на пятки. Бросить бы чёртов пакет - но жратва, блять, жратва! "Отвяжись, псих!" - Стой, ничтожество! - мощно, точно глотка у него была волчья, взвыл псих - почти в затылок, где у Данте и так шевелились волосы. - Отъебись! - заорал Данте на бегу. - Отброс! - взревел преследователь в прыжке. Он вшибся Данте в спину, сбил с ног, вписал рожей в сугроб на обочине - у улиц в этой тихой долгой вьюге не осталось тротуаров, только обочины. Снег набился Данте за воротник, в рот, в уши, залепил глаза и налип на щетину. Пакет отлетел в сторону. Данте отжался из сугроба, потряс лицом, избавившись от снежных комков на бровях и чёлке. Впереди валялись раскатившиеся помидоры, красные на белом. На спине у Данте кто-то сидел. Он оглянулся. - Вергилий? - У тебя развязался шнурок, недоумок, - загробным голосом отчитал Вергилий. - Ты мог наступить на него и упасть. Я предотвратил. Данте рухнул рожей обратно в сугроб и пробубнил оттуда: - Это было крутое спасение... - Конечно, - отрезал Вергилий. - Ты же мой брат. Валил снег.