Червонные капли в талой воде

Ветром развеянный крик, страхом навеянные воспоминанья. В темноте я услышу слова-приказанья, Что суровее самых тяжелых оков: До грубых укусов пара глотков, Глотков на сухое горло. И пусть, что Зимцерла* рисунки молочные стёрла На окнах истёкшим днём. (И чудно: ведь прежде несло ноябрём?) «Пускай намочит колени прежних вода снегов, Пускай пьянящей сирени нет дела до двух голосов. Пускай люблю-ненавижу, отмахнусь и приближу» — Слабый шёпот матовых губ украдкой слышу. Это будет вчера или завтра — Все дни сгорают со мной у костра, Наброшу льняную рубашку В клетку на голое тело. И не то чтоб до чертиков теплело — Теплел февраль и увядал сонливый снег, эпоха. Вскрикну от рыка: похож на раскатистый хохот, Щёлк зубами прозвучит очень громко. Сожаленья не будет: будут потёмки, Лисиный хвост и червонные капли в талой воде.