Приглашение.

Джиллиан Хольцманн как всегда по уши в своих разработках. Вот и сейчас на её плече висит какой-то провод, а в руках паяльная лампа, которой она собирается воспользоваться. Очки на глазах мало чем напоминают защитные, но только попробуй скажи это ей. Изобретатели за деталями не смотрят. Как и за уборкой особо. И в этом хаосе творческой мысли Эрин чувствует себя школьницей, которую вызвали за разбитое окошко форда на парковке. Ну, в общих чертах, это был роллс-ройс и она тогда не специально, просто хотела прогнать надоедливых задирак-одноклассников. Странно, конечно, сравнивать школу и лабораторию, наполненную разными инструментами, но чувство-то схожее. Эрин точно так же, как и тогда, не может совладать с собой, ощущая сильное волнение, почти переросшее в страх. Позади Пэтти и Эбби шепотом скандируют слова поддержки. Она взяла их с собой не для этого, вообще, сами увязались, Эрин лишь не протестовала. Слышать за собой возню и шаги – как ни странно – успокаивает и придаёт мужества. – Хольц! – она и сама поражается тому, как громко звучит её голос, резонируя в высоких стенах помещения. Блондинка разворачивается, вопросительно приподнимая бровь. – Привет! Снова крик, Гилберт старательно снижает голос до приемлемых децибел и пробует снова. – Привет. – Хей, – на мгновение кажется, что забыв о технике безопасности, Джиллиан помашет ей паяльником, но та ловко перекидывает его в свободную руку и поднимает правую ладонь вверх в приветствии. Ей никогда не бывает достаточно слов. – Это будет отличнейшая ловушка. Если только она согласится работать. Хольц вздыхает, кивая куда-то вправо, где у стены горами нагромождены механизмы. Это, наверное, восьмая её попытка за сегодня и тридцатая за полмесяца. Пока что протонные лучи никак не хотели работать с засасывающим механизмом, перегружая всю систему до полного отказа. – Понятно, – слушая быстрый набор слов, доносящийся изо рта Хольцманн, Эрин немного путается. Она – физик-теоретик, Джиллиан – инженер-практик, понимание друг друга в научных слоях просто отсутствует, учитывая, как неположительно Эрин относится к непроверенным механизмам. И хотя изобретения блондинки поражают, она всё равно против использования вещей, которые не прошли дополнительные испытания. То есть, почти всех. – Я просто зашла спросить, как у тебя дела. Вижу: ещё жива. Увидимся на обеде. Довольная своим ответом, Эрин разворачивается и быстрым шагом двигается к выходу, но до него не доходит. Вместо спасительной двери, она встречается с двумя буквально монолитными особами, кажется, вросшими в пол. – Ты не хочешь ей ещё ничего сказать? – осведомляется Эбби, делает акцент на этом «ещё», Пэтти складывает руки на груди, всем своим видом показывая, что к лестнице Эрин придётся пробиваться с боем. И если Гилберт минимально в своей жизни участвовала в драках, то уж чернокожая женщина повидала их немало. – Ладно, – в очередной раз развернувшись, заодно удивляясь, как у неё не кружится от таких резких поворотов голова, Гилберт шлёпает назад. – Эй, Хольц, это... – и вот тут она теряется окончательно, – мы можем поговорить? – Конечно, – горелка выключается, и, словно за компанию, вместе с ней из Эрин уходит вся бравада. – Я х-хотела... хотела спросить, – она запинается чуть ли не на каждом слове, смотрит в пол, как провинившаяся ученица, и, наверное, отчаянно краснеет. – Может мы... ты... расскажешь мне, как работает эта штука? Сзади доносится отчётливый хлопок. Кто-то из двоих, Эрин ставит на Эбби, ударил себя по лбу. Впрочем, Хольцманн не замечает, она говорит что-то, затем ещё что-то и ещё. На удивление Гилберт не слышит ни одного слова, зато участливо кивает, поддакивая так, будто лично строила «эту штуку». – ... и когда призрак подойдёт к ней, она одновременно и удержит его лучами, и засосёт внутрь себя. Самообслуживание! – Джиллиан громко хлопает, отвлёкшаяся на свои мысли Эрин вздрагивает от звука, снова начиная кивать головой, как китайский болванчик. – Отличная идея! – искренне восхищается она. – Ну, я пойду. Приближаясь к замершим подругам, Эрин уже знает, что они не пропустят её и теперь. Более того, Пэтти разминает кулак, явно готовясь заехать кому-то рыжему по челюсти. Дойдя до них, она позволяет Эбби повернуть её за плечи и толкнуть в спину, чтобы идти быстрее. В этот раз Хольцманн даже не включает лампу, наблюдая за разворачивающимся в лаборатории безмолвным спектаклем из-под очков, сдвинутых на лоб. – Я не это хотела спросить, – пищит Эрин, её голос стремительно теряет звук, пока хозяйка находится на грани припадка. – Может, пообедаем? – вместо ответа спрашивает Джиллиан. – Сейчас? – удивляется Гилберт. Её взгляд недоверчиво опускается на часы. – Сейчас же только десять тридцать утра. – Вообще, – Хольц неопределённо машет в разные стороны паяльником, слава Богам, выключенным. – Знаешь, Гилберт, от тебя приглашения на свидание не дождёшься. – Что? – она знает, что краснеет. – Я не... не... – В час сорок пять. Я спущусь на первый этаж, это равносильно тому, как если бы заехала за тобой. Окей? Звук горящей лампы отрезвляет, Хольцманн возвращается к недоделанной ловушке, не дожидаясь положительного ответа. Она прекрасно знает – он будет положительным. – Ага, – шепчет Эрин, сзади неё доносятся победные перешёптывания, только больше распаляя её возникшую улыбку. И хотя Джиллиан никак не может её слышать, она повторяет для себя. – Ага. Это будет шикарно.