Коллоредо: Я Библию штудировал не раз И между строк сокрытое от глаз Искал и ждал, что Божьи тайны мне Придут вдруг озарением во сне, И мирозданья смысл откроется, но вот Ученый муж — я полный идиот, Держу в руках мальчишеские ноты, — И прахом к праху много лет работы И кропотливый труд всех тех часов, Что я провел над мудростью отцов. У Бэкона ответа не найти, И Бог не даст мне верного пути, Как в одночасье может статься так, Чтоб вздорный и заносчивый чудак Небесной музыки достигнул совершенства. Его симфонии — величие, блаженство! Так с Высших Сил я требую ответ: В чем совершенства этого секрет?
Свеча за спиной графа чадит, и из дыма материализуется сначала силуэт, а потом фигура человека с рогатой головой. Коллоредо на шаг отступает и крестится, хватаясь за распятие на груди. Несколько листов с нотами падают на пол. Фигура подступает и поднимает ноты, протягивая их графу. С ужасом Иероним улавливает в лице незнакомца собственные черты.Мефистофель: Прошу Вас, граф, бессмысленно взывать. Ему, я уверяю Вас, плевать. Коллоредо: Кто предо мной? Ужасное виденье! Сам Дьявол ли ввергает в искушенье Мой слух и взор, от неба отвратив Под Моцарта чарующий мотив? Мефистофель: Я дух, мой друг, я часть великой силы, Я тот же ангел, лишь, увы, бескрылый, И я во много раз честнее тех, Кому Вы каетесь за всякий шаг и грех. Коллоредо: Я Господу служу душой и верой! Мефистофель: И справедливой Он Вам платит мерой? Я видел Ваше рвение не раз — Ученью посвящая лишний час, Вы отдыха себе не оставляли И каждый пост усердно соблюдали. И вот награда Вам за эту верность — Мальчишка — гений, а Архиепископ — серость.
Коллоредо тяжело опирается на стол. Материализовавшийся дух нагло пролистывает несколько переводов и обращает внимание на один из экспонатов Архиепископа — препарированный мозг французского художника, доставленный накануне вечером из Парижа. Рогатый посетитель увлеченно рассматривает находку.Коллоредо: Сменял он верно душу на талант У Дьявола! Безбожник-музыкант, Всего лишь шарлатан, но Боже мой, Его мелодии — вот тот грааль святой, В который кровь моя стекается из вен. О эти звуки — будь благословен Тот всякий, кто услышит их! Мефистофель: Просите за себя, не за других. Я уверяю Вас, Архиепископ, Что Моцарт никогда б не пал так низко: Его душа пока еще при нем. А Ваша — все мрачнее с каждым днем. Коллоредо: Я постигал науку за наукой, Основы музыки и алгоритмы звуков… Мефистофель (перебивая): …а он родился — и в тот самый миг Уже науку музыки постиг! Что ж, это неприятно, но правдиво. Вот видите? Коллоредо: Но разве справедливо? Все одному — и ничего другим! Мефистофель: Грех зависти. А Вам, Иероним, Грешить и в мыслях запрещает сан. Коллоредо: Вся жизнь моя — иллюзия, обман! Я верил, я служил — и что взамен? Слепое преклонение колен! А я считал, что Господом ведом, Что многого достиг своим трудом. Но вот послал Он испытанье мне, — И я уже сгораю в том огне, Который сам разжег в себе грехом гордыни. Я воспылал и так горю поныне.
Мефистофель отставляет анатомический препарат и вкрадчиво кладет руку на плечо графа. Несколько свечей на заднем плане гаснут, оставляя освещенными только стол в центре комнаты, поблескивающий пюпитр и две фигуры, склонившиеся над партитурами.Мефистофель: Вы грешны, пусть, но Ваша ль в том вина, Что под сутаной всякой Сатана С таким азартом отыскать стремится То скрытое, в чем может поселиться Искра сомненья? На единый миг — И в Вашу душу с легкостью проник Тот самый червь, что точит изнутри, И Вы отступник — как ни посмотри. Коллоредо: Но как это возможно, чтобы он Так верно подбирал за тоном тон? Как это может быть твореньем рук — В бумагу облаченный чистый звук Небесных сфер? Как это может быть, Чтоб музыка заставила забыть О тяжбах жизни, вознося с собой, В свой омут увлекая с головой, Почти магическую обретая власть Над разумом? Хочу взлететь и пасть Я, следуя за музыкой его… Мефистофель: У Вас хороший вкус — вот и всего, Что грешного в Вас есть, Иероним. Коллоредо (в сторону): Я был неправ. Склониться перед ним? Признать, что был неправ — и нет войны… Мефистофель (усмехаясь): Боюсь, теперь ему Вы не нужны.
Архиепископ хватает Библию, рассеянно листает ее, потом отбрасывает. Следом на пол летят переводы античных философов. Коллоредо растерян, он снова собирает рассыпавшиеся партитуры, одними губами читая ноты. Рогатый дух с интересом изучает отринутую графом Библию.Коллоредо: Нет, больше в книгах я не вижу Бога! И к черту — раз теперь мне в Ад дорога, Я выберу туда сложнейший путь, И Моцарт не посмеет упрекнуть Меня в бездействии. Вот он идет ко дну — Ему я честно руку протяну. Его мелодии должны звучать не там, Искусству я заслуженно воздам! Мефистофель: Приятно слышать, чтоб церковный муж Отбросил всю возвышенную чушь И к совести своей воззвал отважно! Вот что разумно, и (немаловажно) Вот что действительно могло бы послужить… Коллоредо: Я Господа отринул, как мне жить?.. Все годы в облаченьи и в постах — Вся жизнь моя вдруг обратилась в прах… Мефистофель: Я поздравляю Вас, Архиепископ, Вы Отбросили оковы и вольны Впервые в жизни принимать решенье По совести, а не по разрешенью.
Коллоредо берет свечу со стола и неуверенно подносит партитуры к колеблющемуся пламени. Мефистофель выжидающе стоит за его спиной.Коллоредо: Ах, зависти пожар горит в груди! Так много лет в науке позади, Так много величайших мудрецов Учили разуму таких же гордецов, Каким был я, когда его прогнал. Да, я завидовал ему и ревновал! К народу, к Богу, к музыке, и вот — Стою в плену его безумных нот, Борясь с желаньем партитуры сжечь. И в то же время… Мефистофель: Пламенная речь! Однако словом делу не помочь. Светает скоро — пролетела ночь, А Вы еще терзаетесь душевно. Коллоредо (в сторону): Да, эта партитура совершенна. Мефистофель: Теперь решайтесь. Коллоредо: Я велю послать За Леопольдом Моцартом; он знать Уж точно должен местонахожденье сына. Старик остался верен господину, Когда мальчишка от меня сбежал. (в сторону) Ах, Амадей, мне так безмерно жаль…
Мефистофель из-за плеча Коллоредо задувает свечу. Комната погружается в полную темноту.