Сказка русская всенародная.

      Явился муженёк — ножки-крючки, глазки в кучку. Ох, ты ж, блин! Два шага до крылечка не дотянул — сел прямо в лужу, чтоб его! Вот мужики: говорят им, говорят, с пелёнок предупреждают, кодовая фраза уже в зубах навязла «не пей, Иванович, козлёночком станешь» — всё без толку. Вылез из лужи-то? Теперь, конечно, в дом потащишься, на любимый диван? Ну, и что мне с тобой делать? Зла не хватает!       Посмотрим. Та-ак, что у нас имеется на текущий момент? Солнце во Льве, луна в Рыбах, но растущая. Так-так-так. Атмосферное давление высоковато, зато роса утром была обильная. М-да, козла не получится. Да и зачем мне козёл, собственно говоря? Он и так на рогах и воняет, а тут ещё будет копытами стучать, и привязать его придётся, чтобы огород не потравил. Нет, козёл нам не нужен. Солнце во Льве, луна в Рыбах… Может карпа попробовать? Пусть себе плавает в тазике до утра, глазки пучит да губами шлёпает. Тишь да гладь — божья благодать! Только, пожалуй, после такой процедуры муженька на рыбалку и силой не выгонишь, останется мужик без хобби, чего доброго ещё больше с тоски запьёт. В общем значит золотая рыбка тоже отпадает. Мелочь всякая вообще не катит — переизбыток энергоресурса пойдёт, и объект уйдёт в полную неосознанность (в комарике сознанию умещаться негде), а следовательно должного урока не извлечёт. Что же у меня остаётся-то? Кот. Котик это, конечно, очень мило, но ведь спать полезет на подушки и хоть так хоть эдак будет мне всю ночь в нос перегаром дышать. И потом я очень люблю котиков, смогу ли осквернить таким экзерсисом благородное животное? А моя скотина между прочим, пока я тут думы думаю, запёрлась прямо в башмаках на ковры и мокрой задницей угнездилась на моём любимом покрывале! Нет, всё — лопнуло моё терпение! Пусть будет хоть кот!

Заяц серый куда бегал, Дождик мелкий куда лил, Муж любимый где обедал, Много ль ел и много ль пил, Дым из печи завивайся, Муха бешена крутись, Лунным светом наливайся, И в кота оборотись!

Тьфу, тьфу! Господи, шерсти-то сколько из него повылетело! Это всё от нервов.       Посреди дивана выпучив косые глаза и расщеперив во все стороны когти распластался чёрный с проседью кот. Шерсть дыбом, язык наружу, дышит часто-часто. Что страшно? Так вот тебе, миленький! И даже не надейся, что я тебя здесь на диванчике оставлю! Взяла я своего любезного за шкирку и за дверь вышвырнула. Очень хотелось ему ещё и пинка для скорости навесить. С диким воплем кот приземлился где-то в развесистых пионах и затих. Ну, пусть осваивается в новой ипостаси, а мне спать пора.       Некоторое время сквозь сон я ещё слышала жалобное кошачье пищание под окном и на крыльце, робкий скрёб когтей по двери, но я за день настолько устаю, что меня такими штуками не проймёшь. Где-то уже ближе к рассвету меня разбудили утробные завывания кошачьей драки. Это, видать, мой Васенька из загула вернулся. Васенька — котик настоящий, матёрый, в классическую серую полоску и с рваным ухом. Вот сейчас он отомстит кому-то за свой не единожды отдавленный хвост! Зашуршали сминаемые бешеным кошачьим галопом кусты, зазвенела-заблямкала сшибленная с уличного стола посуда, и раскатистое «ма-а-у» унеслось куда-то в сторону ещё мирно посапывающего, лишь слегка розовеющего востока. Я ехидненько так ухмыльнулась, перевернулась на другой бок и с мыслью «наконец-то у меня нашёлся настоящий защитник» снова уснула.       Раннее утро сверкает росой, воздух ещё дышит свежестью и ароматами ночных цветов, а солнышко уже приятно нагрело гладенькие доски крыльца. Я пошевелила пальцами босых ног и с большим удовольствием потянулась, словно желая обнять замечательный цветущий сад, приветливый летний день и вообще весь этот мирный мир. Ах, как сладко мне сегодня спалось и как благостно теперь на душе. Диссонансом в эту идиллию ворвался странный истерически-отчаянный вопль из двух нот. Я покрутила головой пытаясь отыскать источник такого неблагозвучного пения. Какая-то лесная птица что ли к нам залетела? Или кто-то из соседей завёл в хозяйстве осла? Ах, нет. Это и не соседи, и не осёл, а впрочем, с какой стороны на это дело взглянуть. С восходом солнца колдовство развеялось. На могучей соседской рябине, вцепившись всеми конечностями в самую ейную макушечку, сидел мой осёл, то есть кот, то есть муж и орал, видимо, из последних сил, начиная с резкого бабьего сопрано и скачком переходя на протяжный угасающий бас. Я упёрла руки в боки. — Ну, что, допрыгался, голубчик? Мне кого наперёд вызывать: пожарных с лестницей или психушку со смирительной рубашкой? — А-а-а. Сними меня отсюда. — Как я тебя сниму? Как залез, так и слезай. — Не знаю, как залез. Это ночью было. За мной что-то гналось. — Ты ещё скажи, что это я была! Ну, так вызывать психушку или сам слезешь? Слез он конечно. Ободрался, правда, сильно, но не смертельно. Надеюсь, его очередного «да чтобы я ещё, да никогда в жизни!» надолго хватит. А то в следующий раз не известно ведь, где луна окажется. И, кстати, ухо у него теперь тоже рваное.