Сумасшедшая

Она была не такой, как все. Тихая, молчаливая и странная. Она ходила по школе, шарахаясь от других, словно боялась чего — то, на это были свои причины. Вот одна из них: она — псих. Джулия Крамер — обычный семнадцатилетний подросток. Нет. Была обычным подростком. Редкие, но отравляющие жизнь приступы агрессии свели нормальную жизнь на нет. Один из них случился в школе. Её тогда чуть не упекли в психушку, но получилось замять это дело. Только вот в школе инцидент не забылся. Сначала на неё косо поглядывали, даже боялись, что она опять учинит разгром, но со временем ученики поняли, что она вовсе не буйная сумасшедшая, по которой дурдом плачет, и стали откровенно превращать жизнь Джулии в ад. Все это походило на жуткую охоту, где собаки затравливают и загоняют в угол несчастное животное, кружат вокруг него, как коршуны, но не убивают, а только смотрят, как оно медленно сходит с ума от страха и безысходности, но потом приходит охотник. Именно охотник добивает и так уже морально измученную жертву, добивает физически. Именно так все было у Джулии. Люди — собаки, некоторые из них активно мучили её, психологически убивая, а другие — просто наблюдали со стороны, даже не пытаясь протянуть руку помощи, но именно охотником, тем, кто оборвал с концами её недолгую жизнь стал Стефан Робинсон. Стефан был самым популярным парнем в школе. Красивый, мускулистый блондин ещё в средней школе завоевал свой титул короля. Эгоистичный, самовлюблённый, хитрый Робинсон без труда обошёл всех конкурентов и взошёл на «трон». Ему не было никакого дела до других учеников, не входящих в его кружок элиты, но именно на Джулию он обратил внимание. Она не была ботаном, фриком, заурядным учеником, которые если и подвергались его насмешкам, то редко, Джулия была сумасшедшей. Она была его жертвой, которую ему очень хотелось сломать, довести до очередного приступа агрессии, чтобы её наверняка бросили гнить в дурдоме. Стефану хотелось разделить людей в своём «королевстве» на группы: ботаны, элита, спортсмены, гламурные девки, но Крамер не вписывалась не в одну из них. Это жутко бесило. Если королю не удавалось повесить ярлык человеку на принадлежность к какой-либо группе, то он просто давил его, как жука, но перед этим, как истинному садисту, ему требовалось увидеть душевные страдания, насладиться отчаянием человека, лишить его всего, отвернуть от общества. « Психованная » « Шизофреник » « В психушке тебе будут рады» Джулия проснулась от собственного крика, заполонившего комнату. По лицу струился пот, глаза широко раскрыты, сбивчивое дыхание. Ей опять снился он. Стефан Робинсон. Каждую ночь она видит его: садистскую улыбочку, безумные глаза, в которых плещется ярость, отвращение к ней, густые брови, которые каждый раз взлетают вверх, если она его случайно толкнула или задела сумкой. День за днём Стефан унижает, поливает её грязью, позорит. Крамер привыкла к такому обращению, старается не показывать свои чувства, замыкается в себе, что ещё больше раззадоривает его. Но Робинсон не знает, что, приходя со школы, Джул плачет в подушку, крушит свою комнату. Она не заслужила такого обращения, он ничего не знает о ней, о страданиях, которые до сих пор терзают её душу. Сердце разрывается от такого обращения, боль и обида съедают изнутри. Когда злость уступает место отчаянию, Джулия хватает осколок от разбитого стакана и делает ещё один надрез на руке. Сколько раз над ней издевался Стефан — столько шрамов на руке. Это своеобразная память. Ведь порезы на самом деле не на руке, а в душе. Унижения, издевательства, психическое расстройство и вечно перебинтованные руки — вот составляющие жизни Джулии. Стефан это видит, но не придаёт значения. Ему не важны чувства Джулии. Хотя нет, важны. Робинсону нравится смотреть на её безмолвное выражения лица, сжатые руки, тёмные мешки под глазами и при этом знать, что всему виной его поведение. Но даже у такого садиста, как Стефан, есть совесть. Пусть она часто молчит, но все же есть. Он прекрасно знает, что если он изменит своё отношение к психованной, то другие ученики последуют его примеру, знал, что может улучшить жизнь Джулии. Совесть особенно мучила его, когда он видел её в парке, куда она изредка приходила весной. Такая красивая, невинная, чистая, но очень одинокая. В такие моменты внутренние демоны будто замирали, и на смену им приходил настоящий Стефан, умеющий сострадать. Все это длилось буквально несколько минут, после чего опять инициативу брала тёмная сторона его души. Робинсон хотел отстать от Джулии, дать ей шанс на нормальное существование, но вечно откладывал на потом. Крамер никогда не перечила ему, всегда молча выслушивала оскорбления, понуро опустив голову, пряча глаза. Стефану хотелось довести её до эмоциональной реакции, увидеть гнев, ярость, огонёк в глазах, но Джулия беспрекословно подчинялась ему, даже не пытаясь отстоять своё я. Она была целью Стефана, неразгаданной загадкой, головоломкой, которую ему отчаянно хотелось решить. Жизнь Джулии и Стефана была замкнутым кругом. Он доводил её, она ещё больше замыкалась, он бесился и старался снова уколоть её, но намного больнее, чем в прошлые разы, а она ставила себе очередные шрамы на руке. Так могло продолжаться вечно, но судьба расставила все на свои места. Весенним утром Джулия не пришла в школу, а через несколько часов директор объявила о её кончине. Услышав новость, Стефан не поверил. Его любимая игрушка не могла так просто уйти из жизни. Робинсон пришёл в морг. Джулия Крамер лежала на столе. Бледная кожа, синие губы, закрытые глаза, обрамлённые пушистыми ресницами. Те стальные глаза, обычно смотрящие в пол, в которых всегда плескалась грусть, теперь уже никогда не откроются. Зашедший в палату доктор удивлено посмотрел на Стефана. — Как она умерла? — хрипло спросил Робинсон. — Девушка спрыгнула с моста. Бедняжка не пережила смерти своей матери, вот и сошла с ума. А сумасшествие, как известно, ведёт к вот таким вот поступкам, — ответил доктор. У Джулии умерла мать. Стефан ошарашено уставился на неё. Он не знал. Не знал, что она осталась без семьи и из — за этого сошла с ума. Человек может жить с такой утратой, но Крамер была очень хрупкой натурой. До Робинсона дошла ужасная правда. Не сумасшествие виновато в её гибели, а он. Он убил Джулию. Лишив её друзей, общения и поддержки со стороны одноклассников, Стефан окончательно сломал её. Увидев шрамы на руках Крамер, у него помутилось в глазах. Это он оставил их. По его вине эта девушка не смогла восстановится, жить нормальной жизнью. Стефан осел на пол, не зная, как поверить в случившиеся. Как бы он с ней не обращался, она была частичкой его мира, Джулия никогда не была безразлична ему, даже если он отрицал это. Только сейчас Робинсон понял КАКУЮ ошибку он допустил. Прошёл год, а Стефан все ещё приходил на могилу Джулии Крамер. Он сидел и молился, просил прощения у Бога за то, что он совершил, ведь самоубийство было всецело по его вине. — Джул, прости меня, — в который раз прошептал Стефан Робинсон.