Ангел для демона.

Однажды гуляя с Вольфгангом по зимнему парку, Сальери заметил. - Жалко, что у меня не бывает отпусков и музы. Амадей удивился. - Совсем не бывает? - Совсем – совсем. По мнению Розенберга, музыкант – это не профессия. А муза – это совсем отдельная история. Сальери чуть рассмеялся. Моцарт присел на лавочку, и посмотрел в небо. - Муза - это ваша жена Терезия, по идее. Сальери сел рядом и ответил. - Нет. Жена – это жена. А Муза…. Я сухо знаю все аккорды, ноты, трели…. Я просто пытаюсь складывать их в единую композицию. Понимаете, Амадей, ни в голове, ни в сердце, у меня нет мелодий. Вольфганг вскочил с лавочки, и встал перед мужчиной. - А моя мелодия везде, во всём моём теле, и во всех окружающих меня предметах. Антонио тихо рассмеялся. - Завидую, немного. Это должно быть, очень приятно ощущать что –то, помимо стука сердца. Мужчина встал следом за юношей, и Моцарт тут же положил свою руку на сердце Сальери. - Стук сердца, тоже мелодия – мелодия жизни и смерти…. Антонио погладил Амадея по голове. - И опять же, страдания и шаги приближающейся смерти. Когда сердце остановится, то смерть будет уже стоять рядом с вами. Так что… Он устало прикрыл глаза, ощущая теплую руку мальчишки на своей груди. Моцарт приложил ухо к груди капельмейстера, слушая его сердце. От чего Антонио слегка вздрогнул. - Пока оно живое, - Маэстро улыбнулся. – И поёт эту мелодию, нужно слушать внимательно. Заметьте, сердце влюблённого человека поёт по-другому, чем сердце умирающего. Мужчина замер, боясь спугнуть эти мгновения наедине с Маэстро. - А разве мы не умираем всю жизнь? Вольфганг закрыл глаза. - От чего же мы умираем? Сальери сглотнул и продолжил. - От жизни, безусловно. Жизнь – это просто черточка на могиле, между датами рождения и смерти. Это самая медленная и страшная болезнь. От неё умирают все. Маэстро внезапно отстранился, нарушая покой в душе капельмейстера, и унося с собой такое желанное тепло. - Тогда я падший ангел, я хочу жить этой смертью… Юноша начал кружится на одном месте, подняв руки к небу. Голос мужчины, такой холодный по обыкновению, а сейчас тёплый, и с привычной хрипотцой, проговорил: - Кто же вам посмел обрезать крылья? Я бы отрезал тому руки! Амадей рассмеялся, возвращаясь в теплоту рук Сальери. Тот поспешил обнять юношу. -Мне говорят, что я ангел, но как тогда ангел может жить смертью? - Ангелы могут существовать светом – Сальери прижал Вольфганга к себе. – Среди этого праздника смерти. С неба на землю повалил хлопья снег. Два композитора стояли, обнявшись, слушая, дыхание друг друга, и биение сердца. Первым тишину нарушил Амадей. - Возможно, снег может очистить меня, снова даря мне крылья…. Сальери шепотом проговорил. - Кто бы очистил меня? Моя душа прогнила…. Моцарт поднял взгляд на Сальери, и улыбнулся. - Я стану вашим Ангелом, и попробую очистить. Антонио рассмеялся, и коснулся губ юноши своими. - Ангел…. для Демона… я не смогу отказаться. И в мыслях добавил. - Этот Ангел никогда не приведёт меня в рай, из – за него я упаду ещё ниже, чем сейчас.… И даже жена не узнает, как я это сделаю….