All The Drabbles

Тройник Кевин/Триш/Мэл, какая-нибудь история из молодости, когда они вместе жили. ПВП. Возможно, после травки или алкоголя. Кевин делит яичницу на троих. Блюдо вышло на загляденье, желток аккуратно посередине, а вокруг кружева белка. Для этого завтрака у Триш было особое прозвище – «ромашки на тарелке». - Каждое утро цветы, - говорила она, и слова просеивались сквозь ее улыбку, словно золотой песок. Сегодня ей не до цветов и улыбок. Она согнулась над столом вопросительным знаком, не глядит ни на него, ни на Мэла. Как ребенок, который считает, что спрятался, раз он никого не видит. У сидящего напротив Мэла физиономия аналогично кислая. Будь на столе молоко, уже свернулось бы в простоквашу, усмехается про себя Кев. Но разыгрывать эту сценку ему вовсе не весело. Чего они ждут от него, с этой своей преувеличенной виной, изображающие смущение и неловкость? Им троим эти эмоции были всегда чужды, и поэтому Кевину так тяжело сейчас смотреть на своих родных людей и замечать лишь приличные к случаю маски. Это все не по-настоящему, думает он, прикрывая устало глаза. Это все не про нас. *** Ночь пылала кострами, и от сладостно-едкого дыма у Кевина сводило дыхание, плыла голова. Он уже минут пять пытался открыть входную дверь. Сосредоточиться мешало отсутствие ловкости в пальцах, алкоголь в крови и ящик с пивом, для надежности прижатый бедром к стене. Судя по результатам, начинать цирковую карьеру было еще рановато. - Пару пенни для отличного парня Гая! – заорал кто-то над ухом Кева, и ключи полетели в темноту. - Мать твою, Мэл, - в сердцах Кевин брякнул ящик на землю чуть резче, чем следовало бы. – Ты бы еще петарду взорвал! - Я собирался, - Мэл с хитрым видом достал из-за спины хлопушку, - но потом пожалел… бухло. - Ну ты и говнюк, - Кев покачал головой, даже не пытаясь спрятать улыбку. - Так что, на крыльце посидим, или ты отойдешь в сторонку и дашь профессионалу сделать свое дело? Мэл сдвинул маску Гая Фокса на затылок и прильнул к замочной скважине. - С каких это пор ты профессионально вскрываешь замки? - Обижаешь, друг, Триш мне еще полмесяца назад свой комплект ключей сделала. Удобно, порадовался про себя Кевин, которому уже до смерти хотелось в уборную. Все-таки Триш молодец. Мэл ночует у них через раз, по-свойски, он знаком с каждой скрипучей половицей, с капризным краном на кухне, с соседскими придурями. Покупая продукты, они с Триш помнят о его ненасытном желудке, а также сомнительной любви к туалетной бумаге с клубничным ароматом. Кев не знал о ключах, но решение показалось ему совершенно логичным. И своевременным. Едва он вышел из ванной комнаты, как в дом влетела Триш, в своем новом зеленом свитере, который, казалось, был сплетен из пучков самой настоящей травы. Она даже пахла свежо и терпко, когда он поцеловал ее в шею, холодную с улицы. - О, и Мэл здесь, - не спросила, констатировала она и потянулась чмокнуть его в щеку. Все трое развалились на диване, Триш с ее длинными ногами поперек их обоих. - Запалим свой костерок? – ухмыльнулся Мэл, извлекая из кармана небольшой целлофановый пакетик, в котором на самом дне болталась коричневая плюшка. - Ой, я не курю, - замахала руками Триш, - на меня все равно не действует. - Все так говорят, - пожав плечами, он отправился на кухню в поисках пластиковой бутылки. - Ты, главное, когда сделаешь несколько вдохов, не пытайся резко встать, - вполголоса посоветовал Кевин, слегка сжимая ладонями ее колени. - А как это будет? Боже, она смотрит на него доверчивыми глазами, и конечно, он хочет сказать ей, что это будет волшебно, как в детстве, когда любая мелочь могла стать причиной огромного счастья, и ей будет так хорошо и свободно, что захочется выплеснуть всю свою любовь, потратить весь смех и всю радость на тех, кто рядом. И им с Мэлом так повезло быть с ней рядом. Целовать ее спину, гладить между ног, она отвечает так честно, открывается, позволяет взять себя сзади, обнимает губами, они так близко, они вместе, они навсегда. *** Изменяют лишь те, кто изменяются. Становятся абсолютно чужими, и ты больше не можешь прочесть их взглядов, разобрать их наречие, понять, за что они так с тобой. А ни за что. Это время во всем виновато, сжевало их молодость, а они остались, искореженные, помятые, с искромсанной памятью. Триш не помнит себя в свитере цвета травы, юную, головокружительно счастливую, несмотря на всё прошлое горе. Мэл не помнит себя равноценным, причастным к их дружбе, уверенным в их совместном будущем. А Кевин помнит. Поэтому он гонит этих незнакомцев за дверь. Трет ладонями веки, напоминает себе, что нужно дышать. И выкидывает чертову яичницу на троих в мусорное ведро.