Думать дважды

Сидящий впереди Смерть был ярким пятном, что приковывал взгляд. Злому так и хотелось протянуть руку, запустить пальцы в темные волосы, сжать, натянуть, заставить Смерть запрокинуть голову назад и сорвать с тонких бледных губ грубый и жадный поцелуй. Только вот не сейчас. Смерть вообще терпеть не мог, когда Злой пытался даже заговорить с ним в пределах университета. В общежитии, в комнате, всегда пожалуйста, а вот здесь, увольте. Словно Смерть стыдился Злого, а может просто знал, что о том, что происходит в их комнате, могут узнать все, если дать намек. Крупный такой намек. Злого только это мало волновало. За каждое «гомик» он бы не побоялся пригрозить, врезать, избить до полусмерти. А вот Смерть видимо нежный, это у него родители серьезные влиятельные люди, которые очень хорошие друзья замдекана, тут уж логично, что Смерть должен быть идеальным ребенком и ни как не геем. Злой изучал затылок Смерти и думал о прошедшей ночи. Порция очередного секса глубоко засела в памяти парня, глубоко и надолго. Злой мог забыть любой секс, но секс со Смертью врезался в самые глубины сознания. Вот и сейчас. Тело все еще ощущало холодные пальцы, в носу стоял запах парня, его тела, его волос. А взгляд серых глаз был таким, словно обладатель этого взгляда знал всю подноготную Злого. Альбинос судорожно выдохнул, проводя пальцами за ухом. Там алеет пятно от засоса. «Ублюдок», - мелькнуло в голове, но мысль тут же потухла. На руке была пара синяков: один у локтя, неудачно выходил из комнаты и задел косяк, второй на запястье, Смерть в очередной раз заламывал руки и слишком сильно сдавил пальцы. Можно смотреть, но не видеть, именно таким взглядом Злой всегда смотрел на лектора, что шагал по подиуму, подходя то к столу, то к трибуне. Злой смотрел так на все, но едва его взгляд касался Смерти, он словно прозревал, в то время как тело реагировало крайне непривычно, напоминая Злому о том, как ему хорошо со Смертью. Именно в этот момент джинсы стали более узкими, чем обычно и в голове билась лишь одна мысль, которая никак не хотела уходить прочь. Злому стоило признать, что Смерть был слишком хорошим любовником и совершенно при этом бесчувственным бревном. В отличие от некоторых, Смерть не был навязчивым, даже в том виде, что когда они оказывались вместе, он никогда не заводил разговор первым. Первым начинал говорить Злой, и Злой думал, что докучает тем самым Смерти, но каждое выяснение отношений на этой почве ни к чему не приводило, оставляя все на своих местах. Запах Смерти кружил голову, а с запахом не уходили воспоминания чужого веса сверху, поступающие движения, холодные пальцы, что больно сжимали запястья над головой. Альбинос закрыл глаза, пытаясь дышать ровнее, в то время как член все больше и больше принимал форму. Он был готов начать дрочить себе практически у всех на виду, тихо шипя имя Смерти, лишь бы отомстить ему за такую подставу. Впрочем, Смерть бы не отреагировал ни как. Вместо этого, Злой лишь выдернул из тетради листок, на котором дрожащей рукой, своим кривым подчерком откатал лишь одно предложение «этой ночью, ты был лучше, чем всегда». Постучав ручкой по плечу Смерти и поймав его недовольный взгляд, отдал ему листок. *** Смерть всегда старался слушать лекции, но он никогда их не записывал. Не делал каких-то пометок, ни каких записей. Так случилось, что у парня слуховая память была лучше, чем какая-либо другая. Именно поэтому он все еще помнил стоны Злого: резкие и протяжные, тихие и громкие. Смерти нравилось зажимать под собой парня, кусать его шею, оставлять следы от укусов, от поцелуев, нравилось слушать, как Злой шипит, чертыхается, называет ублюдком, сволочью. У альбиноса это получалось крайне возбуждающе и совершенно беззлобно. А еще Смерти нравилось, как парень опрокидывал его на лопатки, как иногда замахивался для удара, но все удары приходились в подушку, с глухим рычанием. И Смерть невольно улыбался. Именно в такие моменты он действительно хотел Злого, слишком импульсивного, слишком агрессора. И заточенные клыки были действительно сексуальны в его оскале. По плечу постучали, Смерть обернулся, видя, как Злой передает ему листок. Он не спрашивал от кого, это и так понятно, а уж яснее стало с фразы. Смерть ухмыляется слишком самодовольно, благо Злой не видит. Смерть не отвечает, убирает лист в тетрадь и продолжает дальше слушать лектора. Слушать ли? Голова заполняется воспоминаниями ночи: податливое тело Злого, мягкие губы, дорожка волосков по животу к паху. У Смерти слишком часто рвется с языка слова о том, как сильно он хочет Злого, но он вовремя закусывает свой язык, не позволяя сказать этого. Нехрен льстить этому белобрысому засранцу. Смерть уже не слышит лектора, в ушах шумит кровь, и подушечки пальцев покалывают иголки изнутри. Смерть сжимает и разжимает руку, разгоняя кровь, только кровь словно игнорирует, опускается ниже, собирается в паху. «Дьявольщина», - думает Смерть и скашивает глаза на сидящих рядом соседей. Пальцы становятся холодными, дыхание невольно учащается. Смерти хотелось встать и покинуть аудиторию, пока член окончательно не встал. *** - Все свободны, - произносит лектор, и Злой будто выходит из гипноза. Смерть тоже выходит и оборачивается к парню. Альбинос лежит, уткнувшись в руки то и дело тяжело дыша. Смерть отмечает про себя, что у кого-то та же проблема, но молчит, разворачивается к себе, собирает свои вещи, скидывая в тряпичную сумку тетрадь и ручку. Ему бы быстрее в туалет. Едва Смерть покидает аудиторию следом выскакивает Злой. Он благодарит архитекторов или кого там еще, за то, что стены, двери и все перегородки слишком высокие. За то, что он может прижаться спиной к холодной плитке, расстегнуть свои джинсы, приспустить их, вытащить член и без лишних прелюдий начиная надрачивать себе. Пальцы сильнее сжимают член, движения становятся быстрее, а в голове только одна гребанная мысль: «Смерть». И на повторе она крутиться в голове, ее невозможно отключить. Злой старается не стонать, он кусает свои бледные губы, доводя их до состояния, когда они станут красными. Предательские стоны рвутся из груди, но альбинос через силу давит их в себе, позволяя лишь судорожно выдыхать воздух. Он думает о том, как бы ему было хорошо, будь сейчас рядом Смерть, прижимающий его к кафельной плитке грязно-бежевого цвета; жадно целующий, грубо трахающий. При этих мыслях Злой невольно прогибает спину, закусывает губу с большей силой, до дикой боли. Сильнее бы и он прокусил бы ее. Сердце в груди готово выпрыгнуть наружу, пробить грудную клетку. Оно слишком быстро бьется, разгоняя кровь по всему телу. На лбу выступают капельки пота. Но в туалете слишком холодно из-за открытого окна и пот тут же высыхает под холодным воздухом. И в голове Смерть, который трахает молча, грубо, властно, сжимая запястья за спиной, кусая в шею до следов. Злой зажимает глаза, рука двигается быстрее, еще быстрее, еще и еще. И тело мелко дрожит, он выгибается, прижимаясь к холодной плитке только лопатками, срывается, кончает в собственную руку со сдавленным стоном. *** Смерти показалось, что он слышал, как кто-то зашел, но в тот момент ему было как-то все равно. Но после прохрустела молния, и он попытался прислушаться, но журчания не прозвучало, да и вообще никаких звуков не было. Показалось все же. Смерть прижался к стенке и продолжил движения рукой. Все же, как ни крути, но задница Злого была куда приятнее, даже если член и стягивал гребанный презерватив. Рука была не настолько хороша, хотя кто знает, может за время жизни со Злым, Смерть разучился мастурбировать. Холодные пальцы были приятны разгоряченной коже, и Смерть судорожно выдохнул, когда сжал свой член. Он прикрыл глаза, пытаясь просто расслабиться и думать только о Злом. Думать о том, как было бы шикарно трахать сейчас эту белобрысую шлюху, а не развлекать себя собственной рукой. Движения стали уверенными, грубыми, больше походило на то, что Смерть трахает свою руку, нежели дрочит. И дыхание было тяжелым, рваным, и ему так хотелось гребанной близости с этим гребанным альбиносом. Когда Злой был под ним, Смерть понимал, что подпустил этого засранца слишком близко, и этот хренов ублюдок еще больше погружался в личное пространство Смерти. В какой-то момент все это должно будет прекратиться, но иногда Смерть понимал, что не хочет этого. Что ему нужен Злой хотя бы для секса, хотя бы ради секса, потому что вот так дрочить в одиночестве это крайность. Но иногда выбора не было, не тащить же ему Злого в сортир, не ставить же раком и не трахать вот прямо здесь? Злой будет стонать, а после все увидят двух гомиков университета. А после это дойдет до замдекана, а там и привет родителям. «Ну нахуй», - подумал Смерть и окончательно отключил свои мысли, отдаваясь полностью животным инстинктам. Но инстинкты просили укусить кого-нибудь, сделать кому-нибудь больно и все мысли вновь возвращались к Злому. Злой был соблазнителен, когда оказывался под ним, его бледная кожа как полотно для создания чего-то особенного. Если бы Смерть умел рисовать, он бы использовал его тело как холст для создания шедевра, он был слишком белым. Голова слегка закружилась, горячая жидкость ударила в руку, а за стеной кто-то зашумел, отрывая салфетки, словно зеркально отражая все действия Смерти. *** Злой покинул кабинку с силой хлопнув несчастной дверью. Руки испачканы, пальцы липкие, как и сами ладони. Он осматривается, в туалете он один, выкручивает вертел и опускает руки под воду. Горячая вода смывает сперму с рук. Альбинос внимательно изучает свои пальцы, свои кисти рук с обломанными ногтями, со сбитыми костяшками, обветренной кожей и такой белой, как первый снег. За его спиной хлопают дверцей. Он вздрагивает, задирает голову, видя в зеркало черный силуэт: высокие гады на тракторной подошве, узкие джинсы, толстовка с привычным принтом в виде черепа, что уже приелся Злому, взлохмаченные коротко стриженные черные волосы и лишь легкий румянец на щеках. Злой с легкостью отмечает главную деталь – Смерть не держит руки в карманах, как обычно, и ни как обычно опускает взгляд в сторону, будто Злой застукал его затем, чего стоит стыдиться. Будто Смерть тут один дрочил. Смерть сует руки под горячую струю воды, что открыл Злой, касается рук альбиноса, накрывает их своими, словно хочет согреть их, словно нарочно хочет придвинуться ближе. Он непривычно близко для общественного места, хотя тут же никого, но все равно. Злой отстраняется, стягивает бумажное полотенце, вытирает руки, смотрит на Смерть, чуть хмуриться. - У тебя тут пятно, - сипло произносит альбинос, проводя парой пальцев по паху парня. Смерть дергается, а Злой давит наглую улыбку. – Да у тебя недотрах. Надо прописать лечение. - Ты не доктор, ты на юриста учишься, - Смерть как всегда говорит тихо и спокойно, но Злой знает, что где-то внутри себя, парень сейчас улыбается. - Но лечить-то надо, - Злой старается быть серьезным, он пожимает плечами, берет с пола сумку, закидывает ее на плечо и смотрит в серые глаза. – Это была последняя па… Не договаривает, холодные пальцы проскальзывают под джинсы спереди, сжимают пояс, притягивают ближе. Грубый поцелуй, грубый, но короткий. - Ты такой милый, Злой, - хмыкает Смерть. Он уходит. По всем канонам жанра. Уходит и оставляет Злого одного.