***
Последний месяц перед окончанием учебного года выдался слишком напряжённым, чтобы я могла задумываться о характере своих чувств к парню. Мы продолжали беситься в школе и допоздна болтать, сидя на крыше моего дома и прихлёбывая из термоса горячий чай. Гук не замечал, ну или просто делал вид, что не замечает моих долгих взглядов и мелкой дрожи от его прикосновений, продолжая шутить. В такие моменты я просто садилась на подоконник или другое удобное место поблизости и выплёскивала на бумаге свои чувства в очередной песне. Те, кто занимаются творчеством, считают, что творят благодаря Музе, я в свою очередь открыто считала это бредом, явно не относящимся ко мне. Слова приходили сами собой и в большинстве своём просто высказывали накопившиеся эмоции. Я никогда не садилась писать специально, прекрасно осознавая, что ничего из этого не выйдет. Для того, чтобы мой блокнот пополнялся новыми набросками, мне достаточно было укрыться от чужих глаз и подумать. Чаще всего я думала о Чонгуке. Как самый наивный ребёнок мечтала о взаимности и продолжала вспоминать его случайные касания или брошенные взгляды, расплываясь в нелепой влюблённой улыбке. Приближалось окончание года, а я всё также сохла по своему другу. Смущалась от его насмешливых взглядов, вновь и вновь покрываясь румянцем, и продолжала пытаться это скрыть. И всё же, Чонгук был не настолько слеп и пару раз пытался косвенно выспросить меня, но, опасаясь его реакции, я отшучивалась и молчала как партизан. В ответ на это парень вновь дулся и заставлял меня краснеть, нарочно касаясь руки или талии. Для него это было забавой, а я мучилась, понимая нелепость своего положения. Осознавая его безвыходность. — Сохи, о чём ты всё время думаешь? Неужели влюбилась? — Чонгук в который раз за вечер толкнул меня в бок, едва не разлив при этом стаканчик с чаем. Мы снова допоздна засиделись на крыше, ведь сегодня был последний день школы и последний день весны. Завтра наступит лето. — Ой, отстань, — вяло отмахиваюсь, продолжая размышлять о чувствах и уже не удивляясь учащённому сердцебиению, стоило Гуку придвинуться чуть ближе. — Ну расскажи! — требует парень, заглядывая в глаза. Вновь отмахиваюсь, попутно краснея. Мысль теряется в ту же секунду, когда Гук наклоняется слишком близко, застыв в паре сантиметров от моего горящего лица. — Я тебе нравлюсь? — прямо спрашивает парень, продолжая сверлить взглядом. Опускаю голову и шепчу неуверенное «Нет», но Гук и сам всё знает. — А теперь повтори, — обхватив ладонями моё лицо, он заставляет смотреть ему в глаза, ожидая моего ответа. — Нет, — звучит ещё тише и неувереннее, чем раньше, и Чон, добившись своего отстраняется. — Врёшь ведь, — неожиданно печально констатирует парень, отворачиваясь. Именно в этот момент мне захотелось признаться и всё рассказать. Облегчить душу, и будь, что будет. — Зачем ты спрашиваешь? — хотела ответить правдой на его вопрос, но не решилась и в итоге задала свой. Неопределённо пожав плечами, Чонгук хмыкнул, а я решила, что разговор лучше всего закончить. Он ведь всё равно не ответит, а у меня не хватит смелости рассказать самой. — Знаешь, мне, наверное, пора, — пытаюсь улыбнуться, ощущая витавшую в воздухе неловкость, и, поднявшись, бреду к выходу, даже не попрощавшись. Знаю, что вот так просто уходить нельзя, но и скрывать эмоции была больше не в силах. Хотелось просто выплакаться и попинать подушку, вместо того чтобы делать вид, что всё в порядке. Врать не стану, я мечтала, чтобы он остановил меня; не позволил уйти, крепко прижав к себе, но Чонгук продолжал сидеть, разглядывая небо и о чём-то размышляя. Всё было слишком странно, и до последней минуты мне казалось, что правильнее было бы всё рассказать, вот только решимости по-прежнему недоставало. Уже укладываясь в постель я заметила значок входящего СМС на телефоне. Проведя пальцем по экрану и убедившись, что сообщение от Чона, я завернулась в плед и нажала «Открыть». — Спокойной ночи, Сохи. Но если всё же не получится уснуть, можешь составить мне компанию на нашей крыше, — округлив от удивления глаза, я подскочила с кровати и, наспех одевшись, бросилась к выходу, стараясь при этом не разбудить домашних. — Не смогла уснуть? — не поворачиваясь, но слыша за спиной шаги, спрашивает Чон, сидя на прежнем месте. — Почему ты до сих пор здесь? Почти час прошёл, — осторожно шагая, приближаюсь к застывшему другу и сажусь рядом. Чонгук всегда рассказывал мне о неприятностях в его семье и ссорах с друзьями, поэтому очень странно было видеть его таким уставшим. Словно он что-то очень долго в себе хранил. Что-то, что заставляло его страдать. — Можно я полежу так немного? — уложив голову на мои колени, спросил парень, снова замолкая и разглядывая звёзды. — Говорят, первая любовь не забывается, — эта фраза вылетела у меня помимо воли. Мысленно хлопнув себя по лбу, я бросила взгляд на Чонгука. Он по-прежнему лежал на моих коленях, но сейчас перевернулся на спину и вместо звёзд разглядывал моё лицо, заставляя краснеть и смущаться под пристальным взглядом. — Говорят, — тихо ответил парень, словно не имея к подобным вещам никакого отношения. — Неужели ты никогда не влюблялся? — от удивления я даже осмелилась глянуть на него, но тут же отвела глаза, стушевавшись под пристальным взглядом. — Меня никогда не любили, — Чонгук устало прикрыл глаза, сложив на груди руки и наконец дав мне возможность себя рассматривать. — Ты многим нравишься, — упрямо заявила, не понимая его слов. В школе и вправду он нравился многим девушкам, и уж точно не мог этого не замечать. — Хм… Ты так думаешь? — усмехнувшись моей глупости, Гук резко поднялся, едва не столкнувшись со мной лбом. Мои щёки вновь вспыхнули, и это не укрылось от его глаз. — Наверное, ты имела в виду тех девушек, которые за мной бегают, но разве можно назвать это чувствами? — Чонгук довольно здраво рассуждал, и я наконец смогла это понять. А ведь и вправду: девушки бегали за ним, но даже понятия не имели о его вкусах или привычках. Только имя знали, да и то не все. — А ты? Тебе нравился кто-нибудь всерьёз? — пока я задумалась, спросил парень, бросив на меня беглый взгляд. Казалось бы, вот она, возможность, которую я так долго ждала, а смелости сказать опять нет. Он ведь не любит меня и даже за девушку не считает. Какой смысл всё рассказывать? — Нет, — решаю соврать, и, надо сказать, получается довольно убедительно, вот только Гук по-прежнему не верит. — Сохи, я ведь не слепой, — чувствую холодную ладошку, крепко сжавшую мою, и на автомате поворачиваюсь. В этот раз мне не удалось отвести взгляд, даже не смотря на то, что Чонгук больше не рассматривал звёзды, вместо этого бродя глазами по моему лицу. — Я ведь не дурак, — медленно протянув руку к моей щеке и осторожно погладив её, прошептал парень и резко приблизился. Застыв в нескольких сантиметрах от моего лица, он продолжал наблюдать за реакцией, сжимая рукой мою ладонь. — Даже сейчас ты дрожишь и боишься посмотреть мне в глаза, — а я ведь и вправду опустила взгляд, не сумев совладать с эмоциями. — Посмотри на меня, Сохи, — обняв ладошками моё лицо, Чонгук настойчиво пытался заглянуть в глаза, и спустя несколько минут я всё же подняла взгляд. — Глупая Сохи. Я ведь просил не влюбляться в меня, — обречённо прошептал парень и отпустил моё лицо, заставив вспомнить о том, что произошло два месяца назад. Знакомя Чонгука со своей лучшей подругой, я и представить не могла, что вскоре очень пожалею об этом. Хана всегда была лучше меня. Во всём была первой, и со временем я к этому привыкла. Привыкла получать цветы от парней и знать, что это лишь просьба передать их Хане; привыкла ловить восхищённые взгляды и снова не в мою сторону; привыкла зубрить ночами конспекты и вновь оказаться второй. Всегда и во всём вторая. Это клеймо так прочно ко мне приклеилось, что уже ближе к окончанию школы я стала довольствоваться тем, что имею. Просто казалось, что так и должно быть. Ведь я «вторая». Услышав просьбу Гука, я сначала немного опешила, затем злилась на себя и ненавидела Хану, но всё же помогла ему её добиться. Видела его восхищённый взгляд и знала, что мне надеяться не на что. Я снова вторая. Вот только именно это положение было больнее всего. Моя гордость и даже моё влюблённое сердце могли смириться с отсутствием взаимности, но не в этом случае. Не с той девушкой он начал встречаться, а я не в того парня влюбилась. Они и сейчас встречаются. И каждый раз, когда я хотела признаться, помнила об этом, мгновенно теряя всю решимость. Он уже сделал свой выбор, и менять его не станет. — Давно? — осторожно спросил парень, а я попыталась вспомнить. На самом деле я и сама не поняла, в какой именно момент перестала видеть в нём только друга. Возможно, это было во время наших первых посиделок на крыше, состоявшихся через полгода после его прихода. А может в тот день, когда познакомилась с его сестрёнкой. Я ведь и вправду была очарована его нежным отношением к ней. — Не волнуйся. Я не стану вмешиваться в ваши отношения с Ханой, — я поспешила заверить его, опасаясь начала неприятного разговора. Чонгук знал, что после того, как он предложил встречаться ей, мы всерьёз рассорились, вот только не знал причину. Даже не догадывался, что Хана знала о моих чувствах к нему. Знала лучше чем кто-либо другой, но не могла упустить шанс доказать своё первенство во всём. И пусть для неё это была всего лишь игра, но чувства Гука были настоящими. Я это видела и страдала ещё больше. — У нас нет отношений, — парень горько ухмыльнулся, и я знала, как больно ему об этом говорить. В то время как он всеми силами пытался сохранить их, Хана не стеснялась флиртовать с другими и даже пару раз на свиданки бегала, но бросать Чона пока не торопилась: хотела, чтобы мне было больнее. Наверное, поэтому Гук считал эти чувства первой любовью. Врал сам себе и делал вид, что всё нормально. Что раз у неё чувств нет, то и его серьёзными назвать нельзя. — Но ты ведь любишь её, — набравшись смелости, я повернулась к другу и на выдохе произнесла, хоть и больно было от осознания смысла сказанного. — А хотел бы любить тебя, — теперь парень стушевался, застав меня врасплох. — Хотел бы, но не могу, — после секундной паузы прошептал тот, отважившись заглянуть мне в глаза. — Знаю, что не можешь… — я давно знала и даже не пыталась это изменить. Бесполезно. — Завтра лето, — как бы невзначай обронил Чон, но я знала, что за этим следует. — Ты точно решил? — на всякий случай спрашиваю, зная, что он согласился не задумываясь. — Не хочу больше делать тебе больно… И себе тоже, — Чонгук вновь горько улыбается, а я вытираю непослушную слезинку. Стрелка часов перевалила за полночь, и «Завтра» уже наступило. А значит всего через несколько часов Чонгук сядет в самолёт и покинет Сеул. Он улетает не ради себя, ради меня. Знает, как больно видеть его с другой. Знает, что не нужен Хане и просто решает всё бросить. — Обещай, что вернёшься. Мы ведь всё ещё друзья, — поддавшись эмоциям, бросаюсь ему на шею, крепко сжимая в объятиях и заливая слезами кофту. — Я вернусь. Оглянуться не успеешь, как вернусь, — клятвенно шептал парень, но я знала, что он не вернётся. Просила звонить чаще, но понимала, что никто из нас не отважится первым набрать номер. Мы просто пытаемся сбежать: я от боли разбитого сердца, он от чувства вины за то, что разбил его. — Только ты больше не плачь, хорошо? Я не стою твоих слёз, — Чонгук тоже знал, что не вернётся и потому ещё крепче обнимал меня в ответ. Я не знала, плакал он или нет. Просто не могла что-либо расслышать из-за собственных всхлипываний. — Обещай, что больше не влюбишься без взаимности. Я не хочу, чтобы ты снова страдал, — в свою очередь я тоже взяла с него обещание, надеясь, что следующая девушка, которую он возьмёт за руку, не станет причинять ему боль. Вместо ответа он слегка отстранил меня и нежно прижался к припухшим от истерики губам. Я знала, что Гук целует меня из-за грёбанного чувства вины и лишь потому, что вряд ли вновь увидит, но даже этому была рада. Обнимала его за плечи и отвечала с той же болью и нежностью, потому что знала: он не вернётся. Не сможет или просто не захочет. Пытаясь забрать причинённую боль, он ещё долго терзал мои губы. Прижимал к себе и иногда зарывался руками в волосы, но думал всё равно о Хане. Она была и будет его первой любовью. Неудачной, болезненной, но всё же любовью. А я так и останусь лучшим другом. Я навсегда останусь лишь «второй»…Глава 1
10 августа 2016 г. в 12:27
Наверное, каждый из тех семи миллиардов людей на планете хотя бы однажды чувствовал себя лишним. В кругу друзей, родных или просто случайных знакомых. Вот так просто среди тех, кем когда-то дорожил и тех, к кому чувства пока не понятны, становишься совсем чужим, едва стоит присоединиться к беседе кому-то другому.
Появляется чувство ненужности и жуткой неловкости, словно одним своим появлением на свет согрешила. Наверное, так и есть, ведь вот уже почти целый год я жалею о том, что когда-то родилась, но ещё больше жалею о том, что полюбила.
Всё началось на последнем году обучения в старшей школе. К нам, как всегда, в начале семестра перевели несколько новеньких и, кто бы тогда мог подумать, что при встрече с одним из них, я навсегда потеряю голову.
Чонгук был не слишком умён и даже не пытался выбиться в лидеры, зато в спорте явно не знал себе равных. Занимался чаще других и ради очередной тренировки мог с лёгкостью прогулять урок или два. В начале семестра ему жутко доставалось от преподавателей, но с тех пор как он вступил в школьную команду по баскетболу и та одержала первую победу за последние три года, учителя беспрекословно закрывали глаза на его частые неявки.
Кроме отличного телосложения он вдобавок имел хорошую внешность, что и привлекало внимание некоторых одноклассниц. Другие же в упор не замечали его успехов, ссылаясь на то, что это лишь показуха. Я не относилась ни к тем, ни к другим, уж слишком сильно хотела быть независимой, вот и не общалась практически с одноклассниками, предпочитая свободное время проводить в мире музыки.
Нет, я не слушала музыку в школе. Я её писала. Между уроками, на большой перемене и обеде, и даже во время самих занятий делала наброски в блокноте, который постоянно носила с собой. Я привыкла к нему так сильно, что с лёгкостью могла забыть телефон или ключи от квартиры, но никак не своё сокровище.
На мою нейтральность, видимо, и польстился Чонгук, попросившись сидеть рядом и чудом сбежав от назойливой Мирэ, таскавшейся за ним с самого начала семестра.
— Сохи, я снова не сделал домашку по биологии, — на меня уставилась пара щенячьих глаз.
Молча вздыхаю и придвигаю к парню свой конспект, услышав радостный смешок в ответ.
— Спасительница ты моя, — Чонгук даже не задумывается о том, как больно слышать «моя» и знать, что это не так. Вот так легко, одним лишь словом и милой улыбкой, он заставляет меня страдать.
Поспешно отворачиваюсь к окну, к счастью, мы сидели возле него на последней парте, и тихонько вздыхаю, мысленно считая до десяти. Говорят, что такая методика успокаивает и помогает сконцентрироваться, но видимо не в моём случае.
Из коридора слышен звонок, оповестивший о начале урока. Двери в класс распахиваются, впуская толпу молодёжи, а именно 3-й А нашей старшей школы. Чонгук легонько трогает меня за плечо, возвращая конспект, и вновь благодарит, радуясь, что избежал очередного выговора, а я вновь едва не плачу.
Говорят, первая любовь самая сильная, а потому никогда не забывается. Надеюсь, что мои чувства к Чонгуку окажутся не так сильны, и в скором времени от них останутся одни воспоминания.
— Сохи, ты снова что-то сочиняешь? — шёпотом спросил парень спустя несколько минут, когда в класс вальяжно вошёл преподаватель.
Странно, но я и сама не заметила, как вновь принялась расчёркивать листы блокнота очередным вдохновением. Слова получались неплохие, к счастью, с этим у меня проблем никогда не возникало, а вот с музыкой было сложнее.
Обычно её писал Чонгук, но сейчас, запутавшись в собственных чувствах, я не решалась предлагать ему очередное занятие. Мы общались всего около трёх месяцев и за это время успели здорово сдружиться, вот только то, что я испытываю сейчас, дружескими чувствами можно назвать с огромной натяжкой.
— Да так, ерунда, — отмахнувшись, я прикрыла блокнот конспектом, а парень, до этого пытавшийся заглянуть в него, вдруг насупился.
— Ну и ладно. Всё равно не горю желанием это читать, — пробурчал Чон, всем своим видом показывая, как сильно он обиделся.
Расплывшись в умилительной улыбке от его милых щёчек, я уже собиралась растормошить парня, но была вызвана к доске под победный смешок своего соседа по парте.