о гавайских рубашках и воде

- Меня тошнит. На самом углу дивана, уткнувшись лицом в колени ноет Кевин, елозя дредами по столу. Хону хочется ответить что-то вроде “а нехрен столько пить”, но получается только дружески похлопать по спине, мол, не отчаивайся, чувак. - А вот теперь не тошнит. Он поднимает голову и резко откидывается назад. Со стола летит мусор, падает пустая бутылка и почти рушится пепельница, которую удается подхватить в самый последний момент. Пьянь чертова. - Кто вообще подал тебе светлую идею напиваться до такого состояния? - Отвали, - в голосе Кевина сквозит обида, - У меня всё плохо. Хочу и бухаю, тебе-то что? “А мне заботиться о твоей пьяной заднице” - думает Хону, водружая пепельницу обратно на стол. Он и сам в не самом трезвом состоянии, но находится на том пограничье, когда продолжать пить не нужно, если не хочешь превратиться вот в такую же ноющую тряпку. - Дай попить чего-нибудь. Не бухло. Хону пожимает плечами и протягивает ему бутылку газировки, которую изначально предполагалось мешать с виски. Но виски кончился, так что тут Кевину повезло. - А давай пойдем гулять? Глаза у него время от времени начинают смотреть в разные стороны, иногда сходясь на переносице, и Хону кажется, что вот прямо сейчас ему бы лучше проспаться. Хотя проветриться тоже было бы неплохо. Но на балконе. - Куда ты пойдешь гулять в два часа ночи в таком состоянии? - К Хангану, - Неожиданно серьезно и трезво отвечает Кевин. Он вытаскивает из пачки очередную сигарету и почти поджигает один из торчащих дредов, пока пытается закурить. - Туда полчаса пешком тащиться. - Пойдём. Хону тяжело вздыхает, прислушиваясь к внутреннему голосу. С одной стороны, куда-то идти сейчас совершенно не хотелось - нужно было уже сворачиваться и ложиться спать, пока они не скатились в тот этап пьянствования, когда уже не важно что и зачем ты пьешь. С другой - сейчас лето, погода отличная, настроение тоже, прогуляться не помешает и вообще всё складывается так, что прямо сейчас нужно вываливаться из дома навстречу приключениям. Сигарета осыпается пеплом на рубашку Кевина. Несколько секунд он тупо смотрит на серые хлопья и размазывает их по светлой ткани ещё сильнее; теперь уже только в стирку. - У тебя есть во что переодеться? Спустя почти полчаса Хону натягивает кроссовки в коридоре и думает, что это всё одна сплошная плохая идея и что нужно от нее отказаться. Но вот из гостиной выруливает Кевин, уже в новой чистой рубашке, и куда-либо разворачиваться становится уже поздно. - Откуда у тебя такая куча гавайских рубашек? - На Кевине что-то бело-синее в мелкий ананас и крошечных человечков и явно на размер или два меньше, чем нужно. - Они прикольные. - Теперь мы рубашечные бро. Я под прическу подбирал. Голова Кевина и правда напоминает огромный ананас, особенно сейчас, когда он слегка помят жизнью и дреды просто стянуты в огромный хвост. Ананас, думает Хону и тихо гиенит над собственными мыслями. На его собственной рубашке десятки гроздей бананов и вырвиглазный жёлтый цвет странными пятнами. Вот уж и правда, рубашечные бро. Хону снова становится смешно, но теперь уже от сочетания ананаса и банана. Можно было бы сделать пина-коладу. Из чего она там вообще делается? Им действительно везёт - на улице ни души и прекрасная погода, раскинувшаяся над головой безоблачным небом. Даже ветер дует едва уловимо, чтобы не совсем душно было, и шагать куда-то в темноту получается очень легко, несмотря на алкоголь в крови. Постепенно голова Кевина проясняется. С каждым шагом дышать становится проще, а спать хочется всё меньше, и что-то ему подсказывает, что прямо сейчас перед ними ночь, полная приключений и странных дел. В конце-концов, что ему ещё может казаться после такого количества выпитого. Хону рядом с ним выглядит спокойнее и всё равно чуть улыбается, глядя вперёд, где уже виднеется река. С ним вообще приятно просто идти. Молчать, одним движением просить зажигалку или предлагать, всё так же, без слов, свернуть вон в тот проулок и пойти другим путём. Кевин довольно щурится, втягивая сигаретный дым, и думает, чем они будут заниматься, когда всё же дойдут до Хангана. Просто сидеть уныло. - Ты телефон взял? - Спрашивает он у Хону, когда они наконец оказываются на песочном пляже у кромки воды. Босые, с обувью оставленной где-то позади, куда вода точно не доберётся. - Неа. - Круто. Ещё шире лыбится Кевин и подступает чуть ближе. Нужно просчитать все варианты, но сделать хочется куда больше, чем просто стоять и обдумывать. Вечер прекрасный, погода тоже. Вода тёплая, в самый раз под погоду. - Заранее прости! Кевин хватает Хону за плечи и со всей дури швыряет прямо в реку. У него получается настоящий борцовский захват, и на какое-то мгновение он видит крайне удивлённое лицо Хону, прежде чем тот влетает головой в подступающую волну. - Я тебя нахрен утоплю с твоими шутками! Недолго музыка играла и из воды показывается насквозь мокрый, очень злой Хону с жаждой мести в горящих глазах. Кевин пятится в противоположную сторону и, конечно же, по закону подлости налетает на какой-то камень, почти в кувырке падая в воду. - Ты вообще что творишь, мать твою. - Ну ты же сказал, что у тебя телефона нет. - Как это связано?! - Не утопил же. С выражением полнейшего осознания этой идиотской логики Хону смотрит на Кевина и думает, что лучше бы они остались дома. Идти обратно в мокрой насквозь одежде не прельщает вообще, но теперь выбора особого уже нет. - И что делать будем? Вымокшие дреды висят на голове Кевина странным кальмаром с длиннющими щупальцами, и от ананаса в его облике не остаётся больше ничего. Зато протрезвел окончательно, тоже неплохой вариант. Жаль только, что и эту рубашку в итоге придётся стирать. - Не знаю. Кевин закрывает глаза и опускается на спину, позволяя воде сомкнуться над лицом. Ему сейчас просто отлично, а что там думает Хону по поводу этого всего, дело уже десятое. Вот бы сейчас сюда всех остальных и потусить прямо в воде. И чтобы еще пистолеты водяные тоже были. И девчонки. И музыка. И целая вечеринка на воде. Воздух в лёгких кончается. Выныривать обратно очень не хочется, но и задыхаться тоже плохой вариант. - Я думал ты там помер, - Хону всё так же сидит в воде по пояс на том же самом месте и шлёпает руками вокруг себя. - Это ты скоро тут помрёшь от уныния. - Умный самый? Вместо ответа Кевин пожимает плечами и разворачивается. Отталкивается ногами от дна, заплывая дальше, ныряет, хватает руками водоросли и погружается глубже. Вода начинает становиться холоднее и что-то ему подсказывает, что после этой ночи он ещё долго будет лечить простуду. Но это будет потом, а сейчас хочется плавать и веселиться. Голова немного кружится, видимо, алкоголь выветрился всё же не до конца, да и было бы банально странно так быстро протрезветь. Кто-то хватает Кевина за ногу, заставляя открыть глаза прямо под водой, и он видит в полуметре от себя Хону. Всё-таки присоединился. - Утонуть не боишься? Тут течение. Хону смотрит на него с выражением крайнего презрения и немым вопросом “упоролся что ли?” Вот уж правда, не ему говорить о том, чтобы утонуть. - Вылезай давай, - Хону хватает его за руку, тянет ближе к берегу, - Не хочу объясняться с полицией и вылавливать твой труп где-нибудь на пару километров ниже. Кевин трясет дредами, вытряхивая воду из ушей, и пытается выжать мокрые вещи. И он, и Хону уже разделись и теперь сидят в одних трусах на берегу Хангана, наблюдая за медленно наступающим утром. - Не холодно? На песке рядом с ними разложены все вещи, которые навряд ли хотя бы относительно подсохнут к тому моменту, когда они пойдут домой, и Кевин тихо смеётся, представляя, как они почти голышом попрутся обратно. Сам виноват, думать надо было. Но и купаться тоже хотелось. - Неа, а тебе? Хону мелко подрагивает в противовес своим словам. Прикрыть бы его чем-нибудь, но из сухих вещей у них только носки да кроссовки. Не особо помогут. - Норм. Из-за прохлады начинает серьёзно клонить в сон. Трезвеющий организм настойчиво напоминает о том, что пора в кроватку отдыхать, и Кевин с трудом сохраняет вертикальное положение, пытаясь зафиксироваться хоть на чём-нибудь. Получается зацепить взглядом надпись на груди Хону. - Не собираешься бить ничего в ближайшее время? У него самого всего одна татуировка - ключ на руке, и этого вполне хватает. А вот Хону, кажется, спустя время забьется с ног до головы, как это принято у них в тусовке. Он даже что-то говорил про правый рукав, но так и не смог определиться с тем, что там набивать, а для левой руки идеи кончились. - Неа. Хватит с меня пока. Будь Кевин девчонкой он бы тут сидел и не просыхал, тихо подвывая своим не самым чистым мыслям и спрашивая какую-нибудь чушь про смысл всех татуировок на его теле. Потому что смотреть на Хону прикольно. У него классное тело, которое он доводит до совершенства в качалке, и непонятно, как умудряется его сохранять со всеми их тусовками и посиделками. Раздевается еще вечно на концертах. Кевин бы вот так не смог. В отличие от этого, он так и не смог привести себя в порядок, пусть и знатно подкачался. - Ты во мне дыру сейчас прожжёшь. - Сорян, - Трясёт головой Кевин, - Меня всё ещё смущают твои цветочки и кит. - Захотелось. Кратко отвечает Хону. В каком-то из давних разговоров он даже объяснял, почему именно это и что оно значит, но Кевин благополучно продолбал это в недрах памяти. Смотреть на Хону действительно интересно. То, как он двигается, как говорит, как меняет выражение лица, как улыбается. Ну или Кевин просто должен меньше пить и больше уделять адекватному восприятию реальности. Ему просто нравится наблюдать за людьми, с которыми он общается, на самом-то деле. - Если бы ты был девчонкой, я бы уже спросил не желаешь ли ты пройти со мной. Смеётся Хону. Он накидывает на плечи всё ещё мокрую рубашку с кучей бананов и подтягивает колени к груди, оставляя на песке глубокие следы. - Да ну тебя нахрен. - Серьёзно, прекрати таращиться. - Хону сильнее натягивает рубашку. - Я тут и так голый почти что сижу. “Я тоже, если ты не заметил” - хочет было ответить Кевин, но лишь отводит взгляд. И правда он как-то слишком пристально оглядывает своего друга, как бы он не подумал чего странного. - Это было круто. Говорит Хону после очень длинной паузы, за которую Кевин успевает нарисовать на песке почти такого же кита, как на его руке и тоже завернуться в свою ананасовую рубашку. - Правда если я простужусь, я выкину тебя из окна. - Пойдём? Как два полнейших идиота они так и бредут до дома - в кроссовках и трусах. Стараются избегать широких улиц и швыряются друг в друга мокрыми вещами, периодически от них уворачиваясь. Вытряхивают песок их носков. Что-то разгоняют про татуировки, китов и корейского Иисуса. Им весело.