Ненормально

Она такая хрупкая, его Джун. Как фарфоровая статуэтка, можно сломать одним движением. В её глазах всегда плещется страх, её руки всегда дрожат и её сердце всегда замирает от каждого шороха. Его несчастная Джун. Рик пропускает тот момент, когда начинает испытывать нежность к ней. Поначалу он жалел её, он даже боялся её, маленькую, съежившуюся возле стены Джун. В какой момент это случилось? В одну из его бессонных ночей? Когда беснующаяся, нечеловечески кричащая от ужаса Джун просыпается с такими огромными от страха глазами, с этим дрожащим непонимающим взглядом, в её горле застревают рыдания, и она давится своими слезами, бывалый бесстрашный археолог сворачивается клубком от липкого ужаса, и он резко, слишком резко для себя, оказывается на её кровати, прижимает к себе несчастную и баюкает её, словно маленького ребёнка. Она успокаивается, её сбитое дыхание приходит в норму, и через пару секунд она засыпает. А он не может её отпустить. Флэг продолжает сидеть на её кровати, держать её тело в своих руках и с какой-то странной, небывалой ранее нежностью прикасаться к её волосам, к её мокрому от слёз лицу... Или это случилось, в один из тех редких дней, когда она была нормальной? Она готовит завтрак, не в силах устоять возле плиты, пританцовывает, улыбается ему. В тот день, когда они не молчат, Джун рассказывает ему кучу историй из своей жизни, о своём детстве, об увлечении археологией и о многом другом, он рассказывает ей военные байки, нелепые и смешные, и она смеётся, она смеётся громко, закатывая голову и щуря глаза. Звук её смеха такой непривычный, но ему все равно, она так прекрасна в это мгновение, что хочется запомнить её такой навсегда. Когда Джун пытается приготовить ужин и застывает над рецептом, потому что строчки в её глазах плывут и она не может прочитать ни единого слова, когда он вырывает проклятый листок из её онемевших пальцев и уверяет её, что ничего не случилось, ничего страшного, они могут заказать пиццу и посмотреть какую-нибудь глупую комедию. Джун кивает и тащит его в гостиную, она рассеяно переключает каналы, не в силах сосредоточиться на чем-то одном. Приезжает доставка, и они едят пиццу на полу, роняя кусочки начинки на роскошный ковролин. Эта пицца - самая вкусная из всех, что он ел. Джун целует его в щеку и ложиться спать. Такая милая домашняя Джун. Такая чудесная Джун. Такая нормальная Джун. А на утро он просыпается от истошного крика. Ночью ведьма притащила в дом дохлую птицу и подвесила её над кроватью Джун. Он абсолютно точно пропустил момент, когда влюбился в неё. Да и как можно влюбится в разбитого человека, страдающего раздвоением личности? Ему можно. До определённого момента он даже знал, в какую личность влюблен. Уж точно не в ту, что притаскивает дохлых животных и расписывает кровавыми письменами стены, не в то грязное и странное существо, что шепчет жуткие по звучанию слова на неведомом языке, раскачиваясь на тонких ногах с выпирающими коленями, не в ту, что заставляет его добрую и милую Джун страдать. Рик Флэг ненавидит проклятую ведьму. А Джун становится всё хуже. Ночные кошмары не прекращаются, так что Джун просто перестает спать. На все уговоры Рика прилечь хоть чуть-чуть, она отвечает: - Нет. Я не могу спать. Она везде. Я закрываю глаза и не знаю, я открою их или нет. Я не хочу, Рик... Я не хочу быть ей. Доктор Мун подтягивает колени к груди и раскачивается из стороны в сторону. Однажды она перестаёт есть, потому что дохлые животные разлагаются под её кроватью и в её ванной, потому что грязь и кровь покрывают стены её дома, и сколько бы Рик не убирал все эти тошнотворные следы прибывания ведьмы, они появляются снова. И каждый раз, отправляя содержимое желудка в унитаз, она видит насекомых, личинки и траву. Джун просто противно есть хоть что-то после этого. С каждым днём она становится все безумнее. И когда Джун в очередной раз находит в квартире неизвестный амулет из костей, перьев, зубов и грязи, она не кричит. Она держит его в руках, словно очень хрупкий предмет. Все окна открыты, она сидит на полу, зимний ветер обдувает её хрупкую фигурку со всех сторон. Сначала Рик думает, что Джун устала находить эти мерзости, спрятанные по всему дому, и теперь просто изучает их, как изучала бы доктор Мун, потом он думает, что ей холодно, и не в силах пресечь чувство заботы, он тащит с дивана огромный тёплый плед. И лишь потом Рик замечает её глаза. Она так странно смотрит на этот амулет. Она так странно смотрит на Рика. - Джун! - он отбрасывает плед в сторону и, присев возле неё, трясёт за плечи, отбирает мерзостное плетение и швыряет его в открытое окно. - Джун, это я. Всё в порядке, Джун? Она удивлённо моргает. Глаза наполняются слезами. Она снова выпала из реальности. - Так холодно... и страшно... Рик, я не помню... Я была в своей комнате... Почему так холодно? - Конечно, сейчас, родная. - он судорожно ищет плед, заворачивает в него дрожащее тело Джун и едва не плачет сам. Она страдает, и страдает он, глядя на неё. Рик перестал считать дни, проведенные с ней, он перестал вдумываться в ежедневные отчёты, перестал анализировать её поведение, он врёт Уоллер, что все хорошо, что Джун в порядке. Он врёт самому себе, он убеждает себя. Джун в порядке. Он смотрит в её безумные глаза, эта внутренняя борьба, в которой она все время проигрывает, сводит её с ума. Он смотрит на её дрожащие руки. И каждый раз убеждая её поесть или поспать, он убеждает самого себя. Джун в порядке. Он так боится её потерять, что не замечает того факта, что уже потерял. Доктор Джун Мун потерялась в лабиринтах собственного разума давным-давно. То чудесное время, когда она становится нормальной, все короче. Раньше это могло длиться днями, теперь это краткие проблески, лучики солнца в сплошной мгле. Он часто думает о том, что было бы, если бы они встретились не так. Если бы он был простым солдатом, а она любознательным археологом, если бы она была нормальной. Получилось бы у них что-нибудь? Посмотрели бы они друг на друга? Вряд ли. Кажется, Рик Флэг тоже сходит с ума. Потому что, когда проклятая ведьма наконец набирается сил, заглушает Джун и появляется, он реагирует совершенно спокойно. Лишь с отдаленным интересом он следит за её действиями. А вот ведьме действительно интересно. - Любишь её? - спрашивает Чаровница, катая на языке слова незнакомого языка. Он так холоден в своей ненависти. Он ненавидит ведьму. Но одновременно... теряется перед ней. Ведь это же Джун, Джун с перемазанной в чем-то кожей, Джун с длинными и грязными волосами, как он может ненавидит Джун? Он хочет ударить её, он хочет задушить её, он хочет видеть её кровь... Но ведь это Джун, его маленькая бедная Джун. Он не может даже думать о таких ужасных вещах в сторону Джун. Какая-то часть мозга твердит, что эта ведьма дурит его. Ведь это точно не Джун. Это не может быть Джун, она не может стоять и смотреть на него так... по-звериному. Но эта часть мозга бессильно натыкается, стоит Рику подумать о чем-то глупом и сумасшедшем. Она нормальная. Пусть она вся в грязи и окутана странным дымом, она нормальная. Эту Джун не мучают кошмары, она не борется с сумасшествием, потому что она нормальная. Она знает, кто она, и не боится себя. А Джун сумасшедшая. Джун трусливая. Джун ненормальная. Солдат внутри него ненавидит ненормальных. И вот одно мгновение, и Рик не знает, кого он ненавидит больше, ведьму или сумасшедшую, а незнание его чертовски злит. Он буквально теряет себя, растворяясь в её проклятых глазах с вертикальным зрачком. Чёртово колдовство и её мерзкий внешний вид заводят его больше, чем вечные слёзы Джун. Он прижимает ведьму к дверному косяку и сжимает её горло руками, она не сопротивляется, она улыбается и хохочет жутким, каркающим смехом, и что-то в голове Рика снова переключается. Он впивается в её губы и подхватывает бедра, он берет проклятую ненавистную ведьму так жёстко, насколько может, он душит, бьёт её головой о дерево, сжимает её тело со всей силой, доступной уставшему злому человеку, пытаясь заглушить собственные стоны, он впивается зубами в её кожу, проглатывая комки тошнотворной грязи, и с каждым толчком в тело ведьмы, он чувствует себя все хуже, ненависть увеличивается пропорционально с осознанием того, что он делает, а когда все заканчивается, он ненавидит ещё и себя. Ведьма смеётся. Он отворачивается. Как же стыдно, как стыдно перед Джун, ведь это она тоже. И он снова злится, злится так сильно, что готов раздавить ведьмины голову. - Уходи! Уходи, в этом теле ты не хозяйка! Пошла прочь! Он кричит и оборачивается, но видит только Джун. Джун, удивлённо рассматривающую своё голое тело, разорванную одежду и фиолетовые синяки. - Рик? - она такая ошеломленная и смотрит так растерянно. - Рик, что случилось? И что-то внутри него снова обрывается от этого её взгляда. - Прости меня, прости меня, прости меня... - шепчет он, покрывая поцелуями её лицо, - пожалуйста, прости меня... - Что случилось? - её голос становится испуганным. - Прости меня...- он покрывает поцелуями её руки, а Джун неудобно, она искренне не понимает, что происходит. - Всё ведь в порядке? - спрашивает она, держа в своих ладонях лицо Рика. - Да. Всё в порядке. Он принимает её сумасшествие, как своё. Она носит в себе тёмное существо, злого духа, что играет с ними, с обоими, выжидая, копя силы на что-то грандиозное. И ещё Рик наконец понимает, почему Уоллер приставила к Джун именно его, ему все равно. Она как-то знала, что Рик привяжется, что он постарается заботиться о Джун и следить за Чаровницей, иначе, натвори что проклятая ведьма, отвечать будет несчастная Джун. Джун,которая не виновата ни в чём Доктор Мун не следит за реальностью. Не следит за своим телом, не следит за временем, она следит лишь за своей болью. Рик отбирает ручки, прячет ножи и вилки, запирает на замок ножницы. Джун утверждает, что ведьма уйдёт, бросит её и найдёт себе красивое тело, без шрамов. Джун плачет и умоляет ведьму уйти. Джун режет себя, чтобы только знать, что она - это она, она же чувствует, значит, она существует. Эта ведьма - сон Джун, а не Джун - сон ведьмы. Джун бьёт зеркала, крича, что в них отражается ведьма. Джун даже хочет умереть. Джун забывает обо всем на свете, кроме них троих. Единственный человек, которого она помнит, Рик. Она не помнит своего имени. Она помнит только Рика и Чародейку. И когда Рик, успокаивая её в очередной раз, отбирая очередной опасный для неё предмет, понимает, что любит, любит её, любит сломанной, безумной, любит её беспамятную, любит её без памяти, любит ненормальную, любит ненормально. Когда он понимает это, понимает это и она. - Мы какие-то неправильные. Ненормальные. Как мы может любить друг друга? Мы страдаем. Разве можно любить того, кто страдает, или разве страдающий может любить? Так неправильно. Ненормально - любовь, и ненормально - мы. Неподходящие слова... - Тише, тише, всё в порядке, Джун. Всё будет в порядке... Я рядом.