***
Мы бежим от пожаров и ищем безопасные места. Пока безуспешно. К вечеру четверга у нас возникли проблемы с водой. Пить вволю теперь давали только детям и курам. Джо решил сохранить птицу любой ценой. На привал в тот день решили остановиться немного пораньше. Быстро темнело. Пустыня щерилась похожими на зубы древнего зверя острыми камнями. Брюхо тяжелой синей тучи заходящее солнце подсветило огненно-малиновым. Было тревожно и голодно. лагерь разбили быстро и развели костры. Марта взялась за похлебку — у нас было немного овсянки, риса и полбанки тушенки. — Можно я посижу с вами, мистер Мур? А то как-то страшно. — спросила Хельга и, не дожидаясь ответа, подсела к нашему костерку. Недаром к ней тогда пристали те бедолаги, которых мы с Джо уложили поспать на маленьком кладбище. Эта хорошенькая, как куколка, юная особа сразу привлекла внимание всех наших кавалеров от Чарли до Найджа. Найдж начал откровенно за ней ухаживать — обзывать, дразнить и подкалывать. Были бы у Хельги косички, он бы за них дергал. Марта очень довольна выбором сына, и я тоже. Влюбленные подростки такие забавные, наблюдать за ними одно удовольствие. Правда от любви они из добродушных увальней превращаются в настоящих бестий. Джо напряженно вглядывался в сгущающиеся сумерки и ничего Хельге не ответил, а Найдж показал язык и обозвал трусихой. — Ты у нас самый смелый! — Марта с улыбкой потрепала его по голове. — Лучше передай Хельге миску. Хельга подула на похлебку и сделала вид, что Найджела не существует. Воздух постепенно густел, наполняясь скрипевшей на зубах бурой пылью. Небо наливалось лиловым. — Сюда бы сейчас кусочек бекона, — я поболтал ложкой тарелке. Ужасно хотелось нормальной еды, — А еще лучше кусочек сала, и помидор… Джо оторвался от изучения горизонта и вперил в меня яростный взгляд: — Может, заткнешься? — А что такое сало? — спросил Чарли. — Это русский бекон, но только бекон с прослойками, а сало без прослоек. Эх, как же хотелось сала! Мягкого, белого на ломтике бородинского, и чтобы корочка натерта чесноком. По злобным взглядам окружающих я понял, что всем охота бекона. Но и от сала они бы не отказались. А вот помидор никого не заинтересовал. И только Младший был безмятежен. Материальная пища ему не нужна. Он сейчас искал остров сокровищ. Младший вообще как никто другой умеет проваливаться в себя так, что иногда от него почти ничего не остается. — Мистер Мур, — спросила Хельга, — на что вы смотрите? Джо сел рядом со мной: — Так. Показалось… Там что-то темное на горизонте, не пойму что. — Может, ночью будет гроза? — Вряд ли. Сейчас не бывает дождей, Хельга, — ответил Джо со вздохом. Хельга от еды раскраснелась и стала еще краше. Когда она улыбалась Джо, то казалась старше своих пятнадцати. — Ну, а вдруг? Вы помните, как идет дождь? Сначала дует ветер, прохладный и влажный, а потом падают первые капли, вдалеке гремит гром. Я больше всего на свете люблю дождь. Когда гроза приходит ночью, и зарницы сверкают. Словно в ответ на ее слова где-то вдалеке прогремел гром. Чарли вздрогнул и прижался ко мне. — Думаешь, это хороший дождь? Хельга поежилась. — Сейчас все чаще бывают плохие. Когда гром гремит, и потом из пустыни приходят огни… Такие небольшие огненные шарики. Они осторожно облетают все деревья, кусты и крыши и спускаются совсем низко, как будто ищут что-то. Рыскают туда-сюда или летают кругами. Могут заглянуть к тебе в окно. Чарли затаил дыхание. — А они кто? — спросил он громким шепотом. — Никто не знает. Но однажды после такой грозы два мальчика пошли посмотреть на них и не вернулись. — Глупости это! — вмешался Найджел. — Огни — это шаровые молнии! А мальчиков забрали те бандиты, которых мистер Мур застрелил. Они же и к тебе приставали, что же ты врешь? — Я не вру! Это правда было! А мистеру Муру я очень благодарна, — Хельга исподлобья посмотрела на Джо и слегка покраснела. Гром загремел прямо у нас над головами. — Я пойду проверю, как там остальные. — поднялся Джо, — А вы быстро доедайте. Наклонившись, он тихо шепнул мне: — Машину получше укрепи и ложитесь спать у костра на всякий случай. Прошло не больше десяти минут. Марта все еще вычищала котелок, а я возился с нашим грузовиком, как вдруг мы услышали скрежет и тяжелый гул, как от взлетающего самолета. Я поднял голову и проводил взглядом одну из наших машин, улетающую ввысь. Стало темно, как будто выключили свет. Ветер сбил меня с ног. Марта включила фонарик: Найджел, Хельга, Чарли и Младший — все успели заскочить под машину. По грузовику как будто бил крупный град, и он становился все крупнее, так что машина сотрясалась ударов. Лицо Младшего искривилось: — А где папа?! — закричал он на меня. — Почему ты его бросил?! — Ты дурак! — зашипел на него Чарли. — Если бы он пошел с ним, то тоже бы умер! И кто бы тогда о нас позаботился?! — Спокойно, ребята. Папа жив, я уверен. С чего бы ему погибать? Мы же целы! — я едва мог перекричать гул ветра. Один из тросов, которыми я крепил грузовик, лопнул, машину приподняло, а нас обдало ледяным воздухом и крупной каменной крошкой. Марта курткой постаралась прикрыть корзину Младшего, он отбивался и кричал: — Трусы! Вы все трусы! Если бы мои ноги были подлиннее! — Послушай, Младший, — вмешалась Марта, — твой папа знает, что во время смерча нельзя выходить из укрытия. Он успел спрятаться и сейчас пережидает бурю. Когда все закончится, мы найдем его. Грузовик вздрогнул, тросы заскрипели. Младший беззвучно рыдал, шмыгая носом, и Хельга, кажется, тоже. Чарли шепотом спросил: — Мы умрем? — Вот уж нет! Буря сейчас стихнет, мы полежим тут немного, потом вылезем и найдем вашего папу. Между прочим, знаете, как его в полку прозвали? Бессмертный Джо. Так что он никак не может погибнуть. Младший перестал реветь. Я пытался вспомнить, в какую сторону пошел Джо и где мог спрятаться, но перед глазами вставал только вертящийся в воздухе грузовик, и я понимал, что шансов очень мало. Вдруг все стихло. Внезапно похолодало. Изо рта шел пар. Мы прижались друг к другу, чтобы согреться. Вылезать пока было рановато, возможно, мы просто оказались в центре бури. Раздался жуткий удар, нас подбросило так, что я разбил голову о днище грузовика. Земля содрогнулась. Потом еще один удар, и еще… Вероятно, это и правда был конец, хотя на обстрел не было похоже. Третий, четвертый, пятый! Они постепенно удалялись и скоро затихли вдалеке. Ветер стих окончательно. Я включил телефон и увидел, что на часах три сорок утра. — Я посмотрю, что снаружи, дай мне свой фонарик, — попросил я Марту, но она мертвой хваткой вцепилась в мой рукав. — Нет! Не пущу! — Ну что нам тут, всю жизнь сидеть? Если бы еще было опасно, мы бы это заметили, поверь, а если там что-то опасное до сих пор, оно найдет нас и под грузовиком. Ей пришлось меня выпустить. Было очень холодно, накренившийся грузовик был весь покрыт инеем. Внутри возмущенно квохтали цыплята, я заглянул в кузов и увидел, что кто-то накрыл их брезентом, так что у них был шанс дотянуть до утра. — Джо! Мой голос утонул в ватной неестественной тишине. Я попытался определить, в какой стороне стояла машина, в которой ехала Лиза с детьми, и почти на ощупь нашел ее. — Эй, есть кто живой? — позвал я. Внутри завозились, я услышал ее приглушенный голос: — Мы тут, внутри. — Дети все целы? — Нет, — всхлипнула она, — Хельги нет. — Она у нас. А вы не видели Джо? Он ушел сразу перед тем, как это началось. Лиза резво выпрыгнула из грузовика: — Он велел солдатам как следует закрепить автобус и ушел. Думаете, он жив? — Не знаю. — А что это было потом, после урагана? — Представьте, что это был огромный слон. Его наверняка ветром принесло из Африки, он потопал тут и ушел. Полезайте обратно, Лиза, холодно. Я отдал ей свою куртку и пошел дальше. Нашел Медведя. Несколько машин уцелело. Но другие были перевернуты и покорежены, как будто кто-то их долго и старательно жевал. Но ни крови, ни тел нигде не было. Начало светать. Я медлил идти назад и с ужасом думал о том, как скажу нашим. Уцелеть удалось только тем, кто остановился рядом с нами и хотя бы частично закрепил машины. Джо успел их предупредить. Я добрел до края лагеря. Дальше были только зубы камней и песок. Ни следа человека, ни пятен крови, ничего… — Джо! — крикнул я из последних сил. — Сукин сын! Я знаю, что жив! Не смей умирать! Никто мне не ответил. Тут я заметил небольшой скальный выступ. За ним можно было укрыться. Я начал рыть песок. Умом я понимал, что песка слишком много, а меня слишком мало, но не мог остановиться. Он забивался под ногти и обжигал холодом руки. Не помню, сколько я его перерыл, прежде чем наткнулся на армейский ботинок, потом показалась нога. Человек был неподвижен. — Джо, Джо! — заорал я, охваченный безумной надеждой. Откопал я не его, а Шона Эндрюса, нашего сержанта. От злости я встряхнул его, и вдруг он тоже вслед за мной повторил: — Джо… Джо Мур… Он держал меня и сейчас держит, — закашлялся Шон И я увидел, что кто-то держит его за руку. Это был Джо. Он в самом деле держал Эндрюса. И Джо был жив.8
29 апреля 2022 г. в 15:35
— Мисс Фуриоса, рад знакомству. Можете звать меня Вараном.
Он еле заметно потянул носом. «Видимо, почуял запах органических», — мрачно подумала Фуриоса и пожала холеную белую руку. Это старомодное «мисс» и кличка друг с другом не вязались. Варан был седой, с аккуратно подстриженной бородкой, щеголеватый даже типчик. Вроде не порченый, но почти такой же древний как Джо. Несмотря на это он резво выскочил из своего джипа и забрался на подъемник. Его люди остались в машине. Они все были до зубов вооружены и зорко следили за каждым движением Фуриосы и Медведя.
— Впервые вижу этого хмыря, — шепнул он Фуриосе, — он не из Газтауна.
Фуриоса кивнула. В Газтуане отродясь таких чистеньких и промытых не водилось. Варан пах мылом, а не Газтауном и весь блестел — блестящая машина, блестящие зубы. Вместо вместо левой кисти у него, как у самой Фуриосы, тоже был протез. И он тоже был хромированный, блестящий и очень похож на настоящую руку. Ее собственный сразу показался ей уродливым и жалким.
— Ты в наших краях недавно, мистер Варан? — спросила она, прищурившись.
— Я родом с юга, — он небрежно пожал плечами, — но в ваших краях я бывал. Довольно давно мне довелось посетить и Цитадель. Очень интересно будет увидеть, как тут все изменилось с тех пор. Вы не пригласите меня внутрь?
— У нас генеральная уборка, — сдержанно ответила Фуриоса.
Он растянул в улыбке широкий безгубый рот.
— Жаль… Ну что ж, может в другой раз.
Судя по тому, как переступил с ноги на ногу Медведь, не ей одной послышалась в голосе Варана скрытая угроза. Блеск и улыбочки были только снаружи, взгляд-то цепкий и жадный. Он заложив руки за спину прошелся туда-сюда по подъемнику.
— Я представляю интересы города так же, как вы представляете интересы Цитадели. Так что неплохо бы нам с вами стать друзьями и научиться друг другу доверять.
Фуриоса теперь могла видеть его настоящую природу. Он, конечно, явился сюда сожрать все, что приглянется, как и положено хищной рептилии.
— Как новый лидер Цитадели я… — она запнулась, вспоминая слова, которые ее заставила заучить Способная, — хочу подтвердить все те обязательства, которые брал на себя Несмертный Джо. Мы выполним их в полном объеме в самое ближайшее время.
— Возможно, мистер Мур был не самым приятным на свете человеком, но он хорошо знал свое дело. Вы точно в состоянии справиться с таким сложным механизмом, как Цитадель?
— Я не раз водила караваны в город, и всегда они приходили в целости. Главный оружейник, Медведь, обеспечит безопасность, а Способная, главная жена Несмертного, и его сын Корпус — разумное управление обществом Цитадели.
Он подошел совсем близко к Способной и чуть склонил голову набок — точь-в-точь серый варан на охоте.
— Прошу прощения, но не вас ли лет двадцать назад жители Газтауна преподнесли мистеру Муру в качестве залога мира между нашими сообществами?
— Да. Это я. — тоненько ответила Способная.
— Сейчас, когда мистер Мур покинул этот бренный мир, вы можете вернуться домой. Возможно, ваши родные еще живы. Я слышал, Несмертный обращался со своими женами не слишком хорошо.
Варан сделал шаг вперед, заставив ее отступить. Ему, видно, очень понравилось, что она такая робкая, но он передавил. Способная остановилась и вдруг ответила неожиданно холодно и резко:
— Вы ошибаетесь. К тому же, мое пребывание тут до сих пор служит залогом мира. И хотя Несмертный вознесся в Вальхаллу…
— Да бросьте, — сухо рассмеялся он, — не переигрывайте, девочка! О несмертности мистера Мура можете рассказывать вашим беленым ребятишкам. Я вне игры.
— Прекрасно, — вмешалась Фуриоса, — Тогда все просто. Через десять дней мы привезем вам воду, а вы отгрузите нам бензак.
окинув их троих насмешливым взглядом, Варан улыбнулся.
— Знаете что… — сказал он задумчиво, — Приезжайте-ка в Газтаун, привозите воду. Если вы будете настолько же убедительны, как в свое время был мистер Мур, мы точно поладим.
От этих слов у Фуриосы засосало под ложечкой. А Варан очень ловко спрыгнул с подъемника, и люди из Газтауна убрались восвояси.
— А мы сможем быть настолько же убедительны? — еле слышно спросила Способная.
— Мы очень постараемся.
— Сложновато придется, — хмыкнул Медведь. — Как же ненавидели Джо эти южане, сколько он им крови попортил! Правда, давно это было. Тех старых, должно быть, уже смерть прибрала, так новые откуда-то взялись, чуть не глаже первых.
— Послушай, Медведь, а как конкретно Джо портил кровь этим с юга и вообще Газтауну? Что ты об этом помнишь?
— Мало что, к сожалению. Я тогда жил тогда на Свинцовой ферме, а Джо с шефом рулили делами в Цитадели. Помню, один раз они поехали в Газтаун и не вернулись. Нам сказали, что их убили обоих, и была большая война. Но они вернулись и долго копили силы, чтобы надрать городским их копченые зады. Только вот из тех, кто был с ними тогда, в живых никого не осталось. А ни Джо, ни шеф не любили болтать про свои дела.
— Ладно, — вздохнула Фуриоса, — нам надо подготовиться. Отчистить, запаять и проверить бочки, приспособить грузовики и снова отправить конвой.
До конца дня она работала в мастерских, превозмогая боль в боку и головокружение. Она понимала, что долго без отдыха не продержится, но вместо того, чтобы лечь спать, сразу открыла коричневую тетрадь и начала читать с того места, на котором остановилась. Ей казалось очень важным прочитать все до конца. Найти ответы на вопросы, которые нельзя задавать Джо. Сегодня ей было немного легче, и поэтому он не явился. Фуриоса отметила это про себя как добрый знак. «Если я поправлюсь, это прекратится», — подумала она с надеждой.