Цветы для Воробья

      Эпидемия началась так же внезапно, как обычно начинается сезон Зелёных Листьев – вот её не было, а теперь она есть. Огромный прилив работы в виде лечения кашляющих, чихающих и отлынивающих от любых дел по причине болезни котов настиг Воробья чуть ли не во сне, когда он на рассвете пытался ещё подрыхнуть под настойчивое шмыганье носа Львиносвета. Через какое-то время, правда, всё равно пришлось встать, но всё же. Воробей потом очень долго ворчал на брата, даже думал подсунуть в его порцию лекарств жука или что пострашнее, но благополучно забыл. Серый целитель весь день потратил на бег от одной палатки к другой: сначала лечение котят, потом старейшин, потом Огнезвёзда (хотя он откровенно отказывался признавать свою болезнь), дальше обыкновенные оруженосцы и воители, да разве хватит на всех мяты? Воробей ворчал очень громко, настолько, что даже обычно спокойная Листвичка шарахалась от него. И нечего тут, помогла бы лучше.       Положение Грозового племени не то чтобы было уже слишком критичным, но ухудшалось быстро, Воробей честно не знал, что предпринять. Хотелось спать, а ещё кушать, на ручки и точно спать, да кто позволит, когда тут такие дела? Идти, что ли, мяты у других племён просить?.. Ну, это навряд ли, мало что подумают, нужно своими силами попытаться. За тот день наш слепой целитель сам повёл патруль – спотыкаясь и падая, но всё же ведя – в сторону всех предполагаемых местонахождений ценного лекарства, но всё тщетно. А кто говорил, что будет просто? И вот только тогда Воробья осенило. Лунная мята. Та, про которую никто не знает даже, ибо она предназначена только для целителей. Ну и что с того, ситуация-то ведь не очень хорошая. Вместо того, чтобы бегать и метаться, аки Белка… нет, не Белка, а просто белка! Так вот, вместо всего этого можно было бы послать патруль за лунной мятой, вылечить ей всех и радоваться жизни. Воробей, не долго думая, так и порешил.       Мята была доставлена в лагерь. Все грозовые выстроились для удобства в очередь, и Воробей начал хмуро раздавать всем больным чуть светящуюся в последних лучах заходящего солнца мяту, игнорируя вопросы о том, что это, откуда и зачем. Когда все разошлись, делясь друг с другом счастьем по теме выздоровления, целитель уничтожил остатки мяты, которых как раз на него хватило. В целом, история может уже и законченной стать. И внутри Воробей ликовал. Вот это хорошая задумка, вот это он действительно хорошо придумал! Лунная-то мята растёт всегда и везде, если знать, как искать, Звёздные предки ведь заинтересованы в том, чтобы целители видели знаки у Лунного Озера. Хотя он, конечно, очень волновался. И не зря. Он ведь от волнения даже прозрел... И тут Воробей конкретно не понял, что происходит. Сказать, что он был в шоке – означало бы описать лишь десятую часть всего, что сейчас у него происходило в душе, в мозгах и в желудке. Ох, да, в желудке сейчас была какие-то странные бабочки, которые сами, видимо, сейчас впали в глубокий шок, завернулись обратно в коконы и в таком состоянии опустились к нему в кишечник. А потом как-то вылетели через его уши, наполнив их звоном и длящейся секунды три оглушающей тишиной. Полосатику стало боязно за своё здоровье: вдруг они ему там в виде гусениц слуховые каналы разгрызли? Откуда они вообще взялись? Может, он их с мятой съел? Да, однозначно, Воробей просто съел слишком много мяты.        Драгоценнейшей лунной мяты, служащей для простого целителя связывающим звеном со Звёздным племенем. Лакомства, которого постоянно избегала на целительских сборах Мотылинка под предлогом аллергии. Которое нельзя использовать ни для какой другой цели.        Но он же съел не больше, чем другие соплеменники!        И тут он всё понял.        И задрожал всем телом.        Подняв голубые, по обыкновению слепые, но сейчас совершенно зрячие глаза к звёздному небу, он заметил вспышку. И... Звездопад. На землю, прямо в Грозовой лагерь, падали коты от мала до велика: прямо перед его носом шлёпнулся Снежок, а Кисточку к земле прижал старина Долгохвост. Кстати, весьма зря он попытался провернуть сложившуюся ситуацию в свою пользу. И у Пурди, и у самой Кисточки насчёт его поступка было своё мнение. А Пестролистая, казалось, совершенно случайно последовала его примеру, но от жестокого песчаного наказания её это не избавило.        А наш одинокий целитель сидел посреди поляны и думал, что хорошо бы, пожалуй, чтобы и на него кто-нибудь упал. Так, мимолётно, ненароком, совершенно случайно. Но, как назло, его от шлёпанья спасали древесные ветви. Один лишь факт согревал его сердце: кто-то в них запутался. Внезапно этот кто-то разжал челюсти и прямо на Воробья полетела вниз... Рыбина. Огромная такая и скользкая. Жирная настолько, что сразу можно отличить от земной. Выходит, охотились себе преспокойно звёздные речняги, охотились и тут на тебе, сюрприз!        Вообще, Песчаная Звезда на этом моменте стала петь «Только ты – рыба моей мечты», но благодаря вовремя откуда-то выскочившей и бахнувшей её по башке чем-то увесистым Джем история продолжается. Правда, с головными болями писать было сложно, поэтому красочный эпизод кошачьего дождя («Это кошачий дождь, алелуйя, дождь из кошаков, хей-хе... Ауч!») получился не очень красочным. По сей причине его пришлось вырезать и промотать историю до того самого судьбоносного момента, когда звёздные начали говорить зага... А нет, вам показалось. Джем вот их пророчество кажется вполне понятным, вот только её мнение быстро изменило стремление Песчи взять сковородку реванш. Посему продолжим.        «Вы нас разгневали, вас ждёт наказание, будете с утра до вечера собирать цветы по всему лесу и приносить избранному коту. У него будет цветок за ухом, он меченый.» И как они такую длинную фразу выговорили хором, причём в один голос, чётко и понятно? А хотя нет, один выбился по причине нетрезвого состояния. Кажется, как раз тот, который любезно захотел подарить Воробью свою селёдку (или это была щука?; ладно, не суть). Он посоветовал будить утра и вечера, а цветы подносить мочёному коту. «Кстати, такие пророчества, пожалуй, намного интереснее получать и расшифровывать», — задумчиво покачивал головой Воробей, потихоньку отходя от произошедшего и снова наблюдая застилавшую слепые глаза чёрную пелену.        И как раз в такой момент он почувствовал чью-то сильную тревогу, но чью – идентифицировать так и не сумел из-за серьёзности момента. А потом услышал за своей спиной какой-то «вшух» и недовольно сморщил нос, дёрнув ухом.        Следующие полминуты или около того прошли в молчании. Воробей не видел, но чувствовал, что всё начавшееся прекратилось, а теперь над поляной висит тишина и все… Смотрят на него? Что ж, у него всегда была повышенная чувствительность к подобным вещам, но ощущать на себе с пять десятков взглядом разом – дело не из приятных. Он смущённо сглотнул, думая уже начать ворчать на всю поляну, призывая грозовых вернуться к делам, как вдруг его внимание переключилось на шаги. К нему подошёл Львиносвет. Жёлтый здоровяк положил что-то у лап целителя и благоговейно вздохнул.        — Вот… Воробей… — произнёс воитель так тихо, как только ему позволял это его зычный голос. — Я это здесь, у лагеря сорвал… Он, конечно, не очень красивый, но я потом ещё принесу, честное слово!       Полосатый кот недоверчиво распахнул глаза. До него сначала упорно отказывалось доходить то, что происходит, но, когда он опустил голову и почувствовал странный запах каких-то цветов, оно наконец дошло и даже постучалось в дверь. Челюсть Воробья медленно упала на землю, пока он щупал лапой цветок за своим ухом. Затем он догадался быстро его скинуть, но только кому уже какая разница? Поляна зашумела, и все коты толпами потекли к разным выходам, кажется, собираясь за цветами. И только Огнезвёзд остался непонимающе сидеть в самом центре. Воробей поспешил ретироваться в свою палатку – ему ещё баррикаду строить…       На самом деле, он в итоге ничего не строил. Думал, что всё обойдётся, но кто ж знал, что через пару минут в его жилище и правда начнут толпами вваливаться коты, и каждый посчитает нужным сунуть куда-нибудь свой цветок? Воробей конкретно офигел, да так, что просто «ну офигеть теперь не встать», а Кисточка уже во всю толкала соплеменников на пути к целителю, чтобы взгромоздить ему на голову охапку маргариток, пока Остролистая уже громко хихикала на пару с Пеплогривкой, показывая друг другу способы плетения венков. Воробей вот честно не мог даже пошевелиться от такого возмущения, которое наполнило его. «Ну спасибо, о Звёзды!» – драматично подумал он. – «Вот других претендентов на роль избранника вообще не было, конечно!»       Да только кто его слушал?.. Коты всё прибывали и прибывали, в палатке стало тесно, а вокруг Воробушка выросла огромная куча разномастных цветов. Все они ну очень едко пахли, серый котик аж зачихал, пытаясь избавиться от зуда в носу. Закончив подносить дары, все грозовые стали просто сидеть и громко галдеть на тему пророчества и смущённого (и возмущённого тоже) Воробья, отчего тому стало совсем дурно.       — Тихо-о-о! — внезапно рявкнул целитель. — А ну заткнулись все!       И это сработало. Все соплеменники как по команде обернулись на кучу лепестков, листьев и бутонов, в центре которой величественно восседал виновник этого безумия. Только где-то в углу палатки послышался смех, но он тут же был прерван суровым шиканьем Песчи. Воробей глубоко вздохнул, пригладил шерсть на загривке, собрался с мыслями и спокойно попросил всех убираться из его – да-да, его! – палатки куда-нибудь в пень. Это не очень подействовало, ибо все коты просто продолжили ошалело хлопать глазами на серого. Тогда он вздохнул ещё раз, собрал всю силу в лапы и начал ругаться. О, это было так прозаично, сколько обзывательств, эпитетов и красочных преувеличений использовал Воробей, извергаясь в настоящей гневной тираде, сколько раз он оскорбил каждого лично, как сильно он рявкал, плевался и шипел, ну что за чудо! Джем с зависти все когти себе изгрызла. И вот только тогда коты, уныло перешёптываясь, поспешили очистить помещение, оставив взбешённого целителя один на один с тоннами подарков. Когда он остался совсем в одиночестве и немного успокоился, в палатку проковыляла Иглогривка. Сначала Воробей напрягся, ибо не мог понять, несёт ли она «замечательные подарочки» тоже, но, кажется, пронесло.       — Ох, привет, Воробей. — задумчиво протянула она. — Все носят тебе цветы, а я… Не смогу достать ни одного, потому что они все растут далеко за лагерем… Как печально…       — Нет, это наоборот очень здорово. — буркнул Воробей, меняясь в морде. — А знаешь что? Я знаю способ сделать так, что твоя помощь тоже засчитается, даже если ты не будешь носить мне цветы.       Прекрасная идея, право же.       — Какой же способ? —навострила уши Иглогривка.       — Ты должна будешь помочь мне убрать все эти цветы… на склад, — злорадно хихикнул Воробей.       — Склад? — озадаченно переспросила бурая кошка.       Воробей отряхнул лапы и гордо поднял голову, представляя результат своей работы. Всё Грязное место было сплошь завалено цветами и, кажется, теперь оно являлось самым красивым местом в лесу. Ну, для всех, кроме Воробья, конечно. Ему цветы успели стать противными уже как минимум три раза за этот вечер. Пожелав Иглогривке спокойной ночи, серый целитель отправился спать в свою ныне идеально чистую палатку, наполненную тошнотворным ароматом всякого цветущего добра.       Утро началось не очень здорово. Воробей всегда был уверен, что лучшая черта Львиносвета – это то, что он всегда выполняет свои обещания, но нет. Это, наоборот, ужасно, ибо тот завалился к целителю в палатку сразу после рассветного патруля, держа в зубах охапку одуванчиков. Застенчиво переступив с лапы на лапу, положив цветы у подстилки брата и пожелав ему доброго утра, здоровяк удалился. Воробей, ну очень громко ворча, занёс одуванчики на свой «склад» и отправился смотреть, неужели всё действительно так уж и плохо. На поляне было в целом тихо. На солнышке грелся Пурди, у кучи с дичью завтракали оруженосцы… Кажется, всё нормально даже, будто бы и не было ничего. Вот только эта иллюзия спокойствия тут же развеялась, когда в лагерь вошёл охотничий патруль. Помимо Песчаной Бури и Берёзовика, полностью загружённых дичью, там были Искра и Голубка, несущие на себе только кучи незабудок и ромашек. Воробья аж передёрнуло от запаха всей этой «идиллии», и он поспешил ретироваться куда подальше, даже с перепугу не обратив внимания на то, что сёстры наконец перестали соперничать и ссорриться. Сначала он подумал про свою палатку, но нет, она была совсем не защищена, так что выход один – в лес. Туда он и направился, как обычно спотыкаясь о корни и медля на поворотах.       Целитель не знал, как долго он бежал и куда, как вдруг в нос ему ударил запах кого-то из грозовых. Он начал судорожно вертеться на одном месте, пытаясь определить местонахождение преследователя, как вдруг нос к носу столкнулся с Тростинкой.       — Оу, привет?.. — пробормотал он, пытаясь уловить запах цветов и попутно ища путь к отступлению.       — Доброе утро, Воробей! — весело промурлыкала королева. — Трудно быть избранным, правда? Ну ничего, если будет нужна помощь, ты всегда сможешь рассчитывать на меня. А пока держи!       Тростинка положила к лапам Воробья аккуратный букет из клевера. Полосатый задрожал.       — Эм… А ты не могла бы принести это… В мою палатку… Я просто очень спешу, пока! — и слепой кот ринулся бежать назад в лагерь, зная, что теперь ему нигде не найти спасения. Он уже чувствовал себя так, будто у него жуткая фобия абсолютно любых цветов, а это вам не шуточки – страшно!       В лагерь полосатый вернулся через Грязное место – пусть там и были кучи этих подарочков, но зато безопаснее. Он пробрался в свою палатку и с полным боли выражением морды почувствовал запах вышеуказанных незабудок. Страдальчески вздохнув, Воробушек сложил их в кучу, дабы позже вынести из своей палатки и больше никогдашеньки их всех не видеть. Послышался шорох – ещё один посетитель пожаловал. Судя по запаху и звукам, это был Ягодник. О нет…        — Здравствуй, Воробей, — ехидно протянул кремовый кот. — Вижу, ты очень рад вдыхать идеальный аромат благоухания и… Ну, ты понял?       Обменявшись несколькими колкими шуточками и едкими замечаниями, Ягодник наконец перешёл к делу. Он тихо подошёл к напряжённому Воробью и вставил ему за ухо красный мак. «Тебе идёт», — приглушённо заметил он, наверное, очень нагло в тот момент улыбаясь. Воробей вскипел.       — Ну уж нет, братец, — угрожающе начал слепой целитель. — Если ты хочешь, чтобы я носил твой мак, то придётся платить. Ты в курсе, что я ещё не ел даже? Так вот, дорогуша, ты достаёшь мне еды, и я, так уж и быть, ношу твой мак. Полдня. Идёт?       Ягодник засмеялся, и Воробушек уж подумал, что ляпнул какую-нибудь глупую ерунду, но потом он заверил себя, что всё правильно.       — Я подумаю. И да, кстати, нужно сказать всем, что ты вернулся, в лагере уже столько желающих возложить тебе дары… — протянул Ягодник.       — Нет, стой, не нужно никому ничего говорить! — взволнованно ответил целитель, но было уже слишком поздно. Куцехвостый воитель вышел из палатки и громко сообщил всем о том, что сейчас самое время принести цветы нашему любимому и единственному на всё племя лекарю. Коты почти сразу же снова начали лезть в жилище Воробья, совсем как днём ранее. Он запаниковал, пригнулся и быстро побежал из палатки, лавируя между толпами соплеменников и стремясь к пещере предводителя. Что-то подсказывало ему, что там он найдёт спасение.       Воробей молнией влетел в предводительскую палатку, стараясь унять предательскую дрожь в подкашивающихся лапах. Но унять не получилось, и он, неуклюже завалившись набок, упал прямо на Огнезвёзда. Тот лишь вопросительно скосил на него глаза, выжидая с нетерпением момента, когда Воробей отдышится и объяснит причину визита. Темнополосый целитель не заставил себя долго ждать.        — Они меня преследуют, — зловещим шёпотом пояснил Воробей, осторожно вставая и отряхиваясь. Во все стороны полетели полузасохшие цветочные лепестки, прежде приставшие к его шкуре.        Огнезвёзд хотел было что-то сказать, но в этот момент до него долетели крики толпы, которая уже прибежала к его палатке на Воробьиный запах. Лидер племени самоотверженно перегородил вход и изо всех сил сдерживал наступающих, но силы были неравны и вскоре Воробей уже потерял рыжего предводителя из виду в толпе пестрящих разными цветами, – во всех смыслах этого слова, – кошачьих шкур.        «Ты пытался, но...», — вылезла откуда-то Песча. — Он другой и совсем не твой!»        Казалось бы, всё погрязло в этом непонятном безумии. Кто-то кричал, кто-то фырчал, кто-то пытался протиснуться к Воробью, и было, – честно! – непонятно, как всё внезапно прекратилось. Просто коты, стоявшие ближе к выходу из палатки предводителя, замерли, перестали сходить с ума и уставились куда-то вниз. Заметив это, остальные грозовые тоже решили последовать их примеру – интересно же. Воробей позволил себе убрать лапы, которыми он закрыл морду, подняться с земли и прислушаться. Пару секунд было тихо.       — Э-э-эй! — послышался голос Пурди. — Что за неразбериху вы тут устроили? Неужели нельзя было по очереди подходить и просто отдавать цветы. Эх, молодёжь, молодёжь! Настоящим посланником и не Воробей ведь был даже.       По толпе прошёл ропот.       — Но ведь у него же цветок был! — запричитала Белолапа, пытаясь выбраться из-под «защищающего» её Берёзовика.       — Но кому же нам тогда эти цветы дарить? Я чувствую себя так, будто сейчас взорвусь, если не отдам кому-нибудь эту «прелесть»! — послышался откуда-то голос Белки.       — А откуда ты вообще знаешь, Пурди? — заворчала Кисточка. — Тоже мне, посланник Звёздного племени нашёлся!       — А вы спросите у этих милых дам – они всё видели и знают.       Рядом со стариком, оказывается, стояли Песчаная Звезда и Джем. Они смущённо лепетали что-то Пурди, а потом наконец собрались с силами и рассказали всё как есть. Точнее, как было. Коты постепенно стеклись вниз, на поляну, освободив палатку предводителя и дав Воробушку отдышаться. Джем (а кто это вообще?) начала рассказ о том, как лунная мята вызвала звездопад, и всем Звёздным предкам пришлось невольно спуститься на землю. Они были очень разгневаны, и тогда они решили, что земным котам стоит пересмотреть своё отношение к пророчествам, а заодно и Воробья наказать надо было. «Негоже, значит, с целительскими своими штучками в жизнь обычных воителей вмешиваться!» — заключил Пурди, и тогда продолжила Песча: «НЕ ПЕРЕБИВАЙ МЕНЯ, МУЗЫКА ИЗ ЛИСТЬЕВ». Эта же кошка поведала грозовым о том, что они специально со стариком сговорились, потому что на него никакая лунная мята не действует. А, следовательно, он и есть настоящий избранник – требовалось только Воробью ненастоящий цветок подсунуть, что и сделали предки лапами рискующих жизнью ради благой цели кошек. Правда, страшно было – жуть, потому что Воробей мог их учуять и глаза выцарапать; но всё обошлось, и пока Воробей не собирается исполнить вышеприведённое намерение в действие, надо было торжественно возложить на голову Пурди свой венок из лютиков, лилий и прочих цветов, что Песчи и Джем с успехом и эффектом сделали и торопливо удалились восвояси, не забыв пожелать всем воителям удачи с делом о разгневавшемся Звёздном племени.       Вскоре вокруг уже творилась полная неразбериха, все коты бегали по поляне, подбирали цветы и подносили избранному, истинному природному обаяшке. Цветов становилось всё меньше, что увеличивало количество катающихся по лагерю шерстистых клубков, состоящих из сцепившихся в драке за красивые растения котов.        А Воробей просто лежал на спине, поджав по привычке лапы под грудь. Его пустой взор был устремлён в глубины космоса, а в невидящих голубых глазах молочно-белыми отблесками отражались далёкие звёзды, толстой сплошной полоской опоясывавшие небосклон подкравшихся сумерек. Ворчливому целителю сейчас казалось, что он и впрямь видит их: прекрасные, безмолвные звёзды предстали сейчас перед его мысленным взором, прорезав своим сиянием туманную тьму слепоты. Возможно, они казались ему сейчас маленькими и беспомощными, как и всегда. А может, даже полными какой-то своей собственной необыкновенной прелести и красоты. Необычное умиротворение клубами окутывало Воробья и впитывалось в его сизовато-серую полосатую шкуру. Ему вдруг очень захотелось позабыть обо всём на свете. О своей слепоте, о нелёгкой ноше целителя, о соплеменниках, о пророчествах... Просто лежать вот так и глядеть на невидимые звёзды. Вечно.       Но ему уготовлена другая судьба.       — Красивые нынче звёзды, ведь правда? — раздался над ухом низкий голос огнешкурого предводителя. — Не примешь ли от меня этот совсем нескромный скромный дар?       Чуткий нос уловил очень тонкий, осторожный, но неимоверно наглый запах ромашки.       В инфаркт Воробей ушёл тихо, как во сне, и об этом никто так и не узнал – может быть, потому, что все вокруг были слишком заняты цветами, а может быть, потому, что его вовремя привёл в сознание упавший откуда-то сверху бесподобнейший, – и очешуеннейший, разумеется, – рыбий хвост.       «На рыбах повествование заканчивать лучше всего!» — хором заключили Песчи («А Я РЫБА, Я РЫБА, Я РЫБА») и Джем и поставили точку.