Этот розовый слон...

Дверь в ванную комнату резко открылась, и я услышал, как она неслабо приложилась о стену. Я вздрогнул и выронил пузырек с таблетками, а тот упал на кафельный пол, странно расколовшись надвое и просыпав все свое содержимое. –Ты что, мать твою, творишь, идиот??? – Луи кричит слишком громко для моего уставшего мозга. – Совсем не дружишь со своей идиотской головой? Он посмотрел на меня, сидящего на краю ванны, и схватил за плечи: – Сколько? – Что? – Сколько ты их выпил? Ладно, не отвечай, - он схватил меня поперек тела и перегнул через унитаз. – Давай, тебе нужно выблевать все, будь хорошим мальчиком. Кажется, он плачет. *** Как я устал. Мать его, как же я устал! Бесконечные переезды, автобусы, тур, самолеты, концерты. Очередные глупые интервью, смешные вопросы, глупые и наивные интервьюеры. Навязчивые, иногда грубые фанатки, разница в часовых поясах, вечная усталость, желание лечь спать и не просыпаться. Менеджмент, требования к одежде, прическе, стилю, словам, ответам, жизни. Тут ты должен вздохнуть, тут качнуть головой, а тут тебе нельзя положить руку, а тут – не можешь стать рядом с ним. Почему? Не маленький, понимаешь. И я понимаю. Понимаю, и от этого становится еще противнее и неприятнее. Потому что понимаю. Потому что точно знаю, чем рискую и что могу получить в результате сопротивления. Только вот, к несчастью, мысли в голове не проконтролируешь. Почти что как в детской шутке – только не думай о розовом слоне. И ты говоришь себе это, повторяешь. А потом и думать не можешь ни о чем, кроме как об этом дурацком розовом слоне. И вот сегодня, на одном из наших интервью я сидел и пытался не думать об этом слоне. А как, черт его подери, если этот самый мой гребанный розовый слон сидел рядом, раскинув ноги передо мной, как заправский собственник. А я пытался не смотреть на него и понимал, что этим я только больше нарушаю наше соглашение. Розовый слон, черт тебя подери! Я даже руку не мог нормально положить на диван, потому что там сидел он, а мне нельзя даже намек на то, что я его обнимаю, допускать. Чертов контракт. Я с силой сжимал лицо ладонями, надеясь, что это поможет. Конечно же, это не дает результата, как все в этом чертовом мире не дает этого чертового результата! Со злостью опустил кулак на стену, но она только усиливается от боли, которую я ощущал в разбитых костяшках. Хотелось орать, психовать, взять кого-то за плечи и хорошенько встряхнуть. Можно даже самого себя. Лучше – менеджмент. Или того самого розового слона. Черт подери тебя, слон, понял? После этого отвратительного интервью, хотя не могу сказать насколько оно плохо – я даже не помню, что говорил и что спрашивали, у меня разболелась голова. В отель меня не отпустили – сказали, что я должен быть в клубе, с ребятами, нас должны обязательно представить какому-то влиятельному человеку, которому мы должны понравиться. Какого черта я должен кому-то пытаться понравиться??? Громкая музыка только усилила боль – хотя встреча и проходила на втором этаже, в вип-комнате, все равно музыка резко била по ушам, хотя была и не слишком громкой, и делала так, что хотелось забиться в угол и оставить ребят «нравиться» одних. Но не тут-то было. «Стайлс, расскажи это!», «Стайлс, почему бы тебе не выпить?», Стайлс, Стайлс, Стайлс… Да пропадите вы пропадом! Я устал, устал, бесконечно устал! Когда встреча подошла к концу, остальные решили продолжить гулять в клубе, а я быстро выскользнул и поймал такси до отеля. Невозможно было там находиться, дышать и при этом не умереть. Хотя, это было бы неплохо. В голове уже привычно расположился тот самый розовый слон, обложившись вокруг мягкими подушками. Не знаю, как остальные, но мой слон – ярый любитель комфорта. Знали бы вы, как ужасно с ним спать – стягивает все одеяло на себя, незаметно сползает на мою подушку и, вуаля, - спит, раскинувшись на всей кровати практически один. Чертов слон-Томлинсон. Я упал на кровать, не раздеваясь, и попытался уснуть, но потерпел абсолютное поражение – голова болела так, что хотелось плакать, а малейшее движение разрывало изнутри. Казалось, еще чуть-чуть, и мой мозг разлетится на тысячу мелких ошмёточков и забрызгает комнату. Неудобно-то как, уборщице потом это все отдирать придется. После нескольких тщетных попыток заснуть, я встал с кровати и побрел в ванную, где я, собственно, и стою. Где-то тут, кажется, должно быть средство от головной боли и снотворное. Проблемы со сном – то, что я ненавижу. Мало того, что у нас итак не слишком много времени на отдых, так еще и проводить его, ворочаясь – просто чудесная перспектива. Наконец, я нашел и выпил первое лекарство, оставив в руках снотворное, пытаясь прочесть дозировку. Так ничего и не поняв, я забросил в рот две таблетки и запил их водой. Кажется, должно сработать. Дверь в ванную комнату резко открылась, и я услышал, как она неслабо приложилась о стену. Я вздрогнул и выронил пузырек с таблетками, а тот упал на кафельный пол, странно расколовшись надвое и просыпав все свое содержимое. – Ты что, мать твою, творишь, идиот??? – Луи кричит слишком громко для моего уставшего мозга. – Совсем не дружишь со своей идиотской головой? Он посмотрел на меня, сидящего на краю ванны, и схватил за плечи: – Сколько? – Что? – Сколько ты их выпил? Ладно, не отвечай, - он схватил меня поперек тела и перегнул через унитаз. – Давай, тебе нужно выблевать все, будь хорошим мальчиком. Кажется, он плачет. Я пытался отбиваться, однако все безуспешно. Наконец, когда я расстался с ужином, обедом и даже частью завтрака, он меня отпустил. Я без сил сел возле белого фаянсового друга и прислонился лбом к его холодному боку. Что за сумасшествие? – Зачем ты это сделал? – тихий голос моего розового слона нарушает напряженную тишину. – Сделал что, идиот ты мой, умом не отягощенный? На его лице написано легкое недопонимание: – Ну… Вот это. Таблетки, все… такое, - с каждым словом он понимает, что что-то явно не так. – Одна таблетка от головной боли, и две снотворного, которое я пью уже третий гребанный месяц, чтобы хотя бы немного спать? Он выглядит растерянным и так трогательно потерянным. – Так ты не…? – Я так похож на дурака? Нет, не отвечай, я не хочу знать. Кажется, он покраснел. – Я так испугался, - сказал он, вытирая мокрые щеки рукавом. – Так боялся, что ты бросишь меня. Как я без тебя? – А я без тебя, не подумал? Как я там один смогу быть? – я поднял бровь, мысленно аплодируя тараканам в его голове. – Не знаю… – Дурак ты, Лу, дурак. Он кивнул, соглашаясь. – Ладно, а теперь уйди, мне нужно помыться после твоих пыток! Луи снова покорно кивнул, помыл руки и вышел из комнаты. После душа я чувствовал себя гораздо лучше – то ли таблетки подействовали – хотя они так мало времени пробыли в моем организме, что это вряд ли, то ли душ, то ли Лу, но голова почти не болела. Томмо уже лежит в кровати, накрывшись почти с головой. Я тихо скользнул к нему, и прижался так, чтобы он обнял меня за спину. – Ты как? – он спросил, тихо дыша мне в затылок. – Было бы неплохо, если бы кто-то не спасал меня. Я почувствовал плечом жар от его покрасневших щек. Смущенный Луи – чудесное зрелище, жаль, что темно и я лежу спиной к нему. – Я боялся за тебя. Это так страшно. – Просто скажи, что ты прочел сегодня какой-то фанфик, где я покончил с собой и все. – Нет. – Не скажешь? – Не сегодня, вчера, - неужели он и правда может покраснеть сильнее? – Какой ты дурак! Зачем ты это делаешь? – так и не вышло у меня понять, зачем он читает эти рассказы, в которых кто-то из нас страдает, умирает или делает какие-нибудь глупости. Он оживился и поцеловал меня под волосами, в затылок: – Знаешь, там така-ая постельная сцена! Нам обязательно нужно будет повторить! – Звучит заманчиво, - я улыбнулся, не удержавшись. Какой же он… Я повернулся к нему лицом и поймал своими губами его. Какие сладкие, какие нежные… Он легко проникает языком в мой рот, и все, что мне остается – только отвечать, нежно и удивительно тепло. Наконец, он отстраняется и зарывается в мои волосы лицом. – Только пообещай мне, что ты никогда-никогда так не сделаешь. Я вздохнул и, обняв его руки, прижался к нему как можно ближе. – Никогда, love. Обещаю. Сон приходит практически сразу, но я успеваю еще подумать о нас, о его заботе, о нем. О моем любимом и единственном розовом слоне. О Луи Томлинсоне.