Girl-boy thing

— Ма-а-арк, ну пошли на бал, сколько можно сидеть в одиночестве и брынчать на гитаре? — ныла моя лучшая и единственная подруга Элли, пытаясь отобрать у меня гитару. Получалось плохо. Меня зовут Марк Хоппус, мне 17, и я не собираюсь идти на долбаный выпускной бал. Но до подруги эта мысль никак не желала доходить. — У меня есть свои причины, почему я не хочу идти. И не обижай, пожалуйста, Анну, — я хмыкнул и погладил гитару по грифу. Лучшая девушка в мире — говорит только когда ты этого хочешь, нервы не треплет, шубу ей покупать не надо… Идеал. Не то, что некоторые. — И первую и главную из этих причин зовут Тревис Баркер, — девушка усмехнулась и скрестила руки на груди. Мне оставалось только вздохнуть и закатить глаза. Тревис — самый привлекательный парень в нашей школе по мнению… хм, всех. Включая учителей. Вдобавок он хорошо учится, прекрасно играет на гитаре и барабанной установке, вежлив, не выпендривается, как большинство парней, так что понятное дело, что у него есть чуть ли не собственный фан-клуб, состоящий из одних девушек разных возрастов и статусов. И меня. Но про мою ориентацию и влюбленность знает только Элли, так что я не в счёт. Конечно, я знаю, что мне ничего не светит, но все равно не смогу смотреть, как он будет танцевать с другой. — Итак, ты хочешь потанцевать с Тревисом. Но он танцует только с девушками. Вывод: сделаем из тебя девушку! — подруга радостно всплеснула руками. Я аж поперхнулся. — Нет!!! Ни за что и никогда! — Вот так, а теперь повернись, проверим, как на тебе это все смотрится, — девушка явно была довольна проделанной работой. Чего нельзя было сказать обо мне. Словами не передать, каких трудов ей стоило уговорить меня переодеться. Но я все-таки согласился в конце концов. Зря. Она тут же на меня накинулась, как гриф на падаль, из её дома (благо, жила Элли через дорогу) было притащено несколько комплектов одежды, капроновые колготки  («Я не надену это!» «Предпочитаешь брить ноги?»), три парика разного цвета и длины и огромный мешок с косметикой. Да-да, именно мешок! Хорошо хоть корсет принести не сподобилась. В те моменты, пока меня красили и запихивали в платье и колготки, я искренне сочувствовал девушкам. Как вы вообще живёте? — По-моему, очень даже ничего. Ну-ка, посмотри, — и я послушно поднял голову, смотрясь в зеркало. Девушка из меня получилось ничего, надо сказать. Симпатичная такая шатеночка, вполне в моем вкусе. Немного мужеподобная, правда (широкие плечи и узкие бедра никуда не денешь, как бы Элли не старалась скрыть эту разницу), но миленькая. И темно-синее платье ей очень шло. Колготки намного смущали, но это действительно было лучше, чем брить ноги или делать эпиляцию. Намного лучше. — Ну все, красотка, пошли, — меня шлепнули по заднице, взяли под руку и потащили на бал. Именно потащили, ибо идти на 10-сантиметровых каблуках я физически не мог. Девушки, ну как вы живёте?! Элли упорхнула куда-то, как только мы вошли в актовый зал, где и проходил бал. Оставив меня одного у стены. Баркера нигде не было видно, а с остальными я танцевать не хотел, да никто особо и не порывался, но парочка сумасшедших все-таки нашлась. Отстали только после парочки ласковых на чистом матерном английском. Я старался быть как можно более незаметным, и у меня это получалось, хотя я пару раз слышал, как обо мне говорили. Думали, что я подружка кого-то из популярных девушек, которая была приведена сюда для контраста. Чтобы красавицы на моем фоне смотрелись ещё лучше. Я старался не принимать это близко к сердцу, но все равно было немного обидно. Тревис пришёл минут через 15. Как всегда, прекрасный, в идеально сидящем костюме, как всегда, один. Девчонки повисли на нем гроздями, но он не пригласил ни одну из них, словно ища кого-то в зале. И остановился взглядом на мне. — Потанцуем? Грех оставлять такое чудо в одиночестве, — сначала мне показалось, что у меня слуховые галлюцинации. Но нет, Баркер обращался именно ко мне, так что мне ничего не оставалось, кроме как застенчиво улыбнуться и принять протянутую мне руку. К концу вечера мне казалось, что я умру или, по крайней мере, упаду в обморок от передозировки гормоном счастья. Баркер буквально не отходил от меня. Танцевал исключительно со мной, целовал руки после каждого танца, а когда я сказал, что устал (а), вызвался проводить домой. Я просто не мог в это поверить. Ему словно было плевать на то, что я веду себя слишком по-мужски, на то, что отдавил ему все ноги и на кучу других моих косяков. Я видел счастье в его глазах, когда он танцевал со мной. И это заставляло моё сердце биться в два раза быстрее. Но самое чудесное меня ждало впереди. Почти перед самым своим домом я в очередной раз споткнулся и, не сумев удержать равновесие, рухнул на Тревиса. Как ни странно, меня удержали. И не отпустили даже тогда, когда я, бормоча извинения за собственную неуклюжесть, все-таки поднялся на ноги. Баркер взял моё лицо в ладони, погладил большими пальцами скулы… …и нежно, почти невесомо поцеловал меня в губы. На какой-то момент я забыл практически обо всем. Все мои мысли затмило тепло любимых губ и ощущение шероховатых ладоней на моем лице. Мне хотелось заплакать от счастья, но вместо этого я (идиот) отстранился и чуть ли не до крови прикусил щеку изнутри. — Тревис… я вообще-то парень… — парик летит куда-то в сторону, обнажая мои собственные, коротко остриженные тёмные волосы. — Я просто хотел потанцевать с тобой, и не думал, что все зайдет так далеко… черт, прости, я… — мне казалось, что Баркер сейчас оттолкнет меня и начнёт, матерясь, вытирать губы и плеваться, но вместо этого он лишь крепче меня обнял и снова накрыл мои губы своими. А спустя пару минут, когда я окончательно успокоился и нашёл в себе силы посмотреть ему в глаза, шепнул мне на ухо. — Я знаю, Марк.