***
Парой недель позже он позвонил Дафни. Ну то есть вообще-то они созванивались каждый день, но в тот раз это был особенный звонок. Джастин отнес телефон в ванную, заперся там и принялся мерить помещение шагами, поглядывая в запотевшее зеркало. - Привет, Даф! Осознав, что его голос вовсе не похож на голос приговоренного, которого ведут на эшафот, Джастин решил, что пока все идет неплохо. Он хотел, чтобы признание прозвучало легко, этак между прочим. Хотел выдать что-то типа: "Знаешь, Даф, вчера вечером я смотрел новый фильм с Джонни Деппом и понял, что хочу от него ребенка". Ну просто ни к чему было делать из всего этого большое событие. - О, привет, Джастин! Слышал уже такое? Где-то на заднем фоне играла музыка. Звучала она смутно знакомо, но Джастин в последнее время не особенно увлекался музыкальными новинками. - А что это? - “Basement Jaxx”. Они у нас в магазине всю неделю играли. И меня до сих пор еще от них не тошнит, представляешь? - Круто! А дашь послушать? Он задал этот вопрос машинально, потому что всегда его задавал. Дафни нравилось посвящать его в свои очередные музыкальные увлечения. Нравилось, чтобы он хотя бы притвориться мог, будто так же крут, как она. - А то! Конечно. - Даф, ты — лучшая! - Чего это ты ко мне подлизываешься? - А? - Ну обычно ты отвечаешь что-то типа — ох, ну ладно, так и быть, возьму послушать. - Да ничего подобного! - Врун! Врун! Дафни захихикала, и Джастин понял, что она это не всерьез. Он знал, что она любит его, и иногда мечтал, чтобы она любила его хоть чуточку меньше. Было бы чуть проще мечтать об обнаженных мужчинах, если бы всякий раз к этому не примешивалось чувство, что он предает свою лучшую подругу. Хотелось бы ему сказать ей: «Знаешь, Даф, я сосу члены». Но это была бы не правда, ничего он не сосал. А потому он просто похихикал какое-то время вместе с ней — вот и все.***
Джастин любил рисовать. А уроки бизнеса терпеть не мог. Исходя из этого, вроде как логично было бы подать документы в Институт Искусств, а не в бизнес-школу. Но его отец был с этим не согласен. - Джастин, живопись — это бесперспективно, - вещал Крейг Тейлор. Джастин стоически слушал его, сидя за обеденным столом с салфеткой в руке. Выражения лиц у них с матерью были примерно одинаковые. Джастину отчаянно хотелось, чтобы она за него вступилась. - Ты пойдешь учиться в бизнес-школу. - Пап... - В Дартмут, Джастин. Тебе там понравится. Там прошли лучшие годы моей жизни, - отец пронзил вилкой морковку, поднес ее ко рту, тщательно прожевал, проглотил и лишь потом продолжил говорить, как хорошо воспитанный мальчик из загородного клуба. - Можешь выбрать самый творческий вид бизнеса. Рекламу или юриспруденцию, или... - Йууухууу, - уныло отозвался Джастин. - И тогда с годами я стану невыносимо скучным, зато непристойно богатым. Смогу купить себе яхту, потом жену и делать вид, будто живу настоящей жизнью. - Милый, - сказала мать. Просто - «милый». И все. Он отлично знал, что она с ним согласна. Буквально видел, как перед ее глазами проносятся музеи и галереи, где могли бы быть выставлены его картины. Он очень ее любил, правда. Но, в самом деле, почему она не могла ни слова сказать в его защиту? Почему не решалась перечить отцу? Ей ведь этого хотелось, и ему тоже хотелось, очень. Хотелось, чтобы она сделала это даже не ради него, а ради себя самой. Потому что она была удивительным человеком, и не мешало бы ей самой это понимать. Вот он, Джастин, это понимал. Он знал, что она удивительная, потому что она видела его рисунки с обнаженными мужчинами и сначала взглянула на него испуганно, а потом просто поцеловала в лоб и сказала: - Я всегда знала, что ты не такой, как все. У тебя есть бойфренд? - Я не... - Джастин, - перебила она. - Все в порядке. Не волнуйся. - Не говори папе. - Не скажу, - пообещала она. - Твой отец... - Мудак? - ...очень тебя любит. - Он не меня любит, - едко отозвался Джастин. - Он любит какого-то воображаемого сына. Адвоката или еще там кого-нибудь. Но это не я, мам. - Я знаю, - сказала она, тронула его за плечо и храбро ему улыбнулась. - Ты — это нечто гораздо большее. И еще Джастин знал, что она удивительная, потому что она была единственным человеком, кто это заметил. Он еще подумал тогда, что, может быть, она даже была единственным человеком, кто видел его именно таким, какой он есть.***
Джастин рассматривал Криса. У него было очень интересное строение черепа — резкие, рубленные черты лица. Джастину всегда хотелось прикоснуться к его скуле. Почему-то казалось, что на ощупь она будет, как фарфор, обтянутый бархатом, только теплая и покалывающая электрическими разрядами. Джастин знал Криса всю свою жизнь и хотел бы нарисовать его обнаженным. Крис поднял голову и встретился с ним глазами. И было в его взгляде что-то такое, на что Джастин не знал, как реагировать. Поэтому он просто отвернулся. И подумал, что Крис хочет его. Или, как минимум, хочет от него чего-то. Не понятно только, чего именно, - то ли трахнуть, то ли убить. Джастин как-то смотрел порнофильм, в котором доказывалось, что это не такие уж несовместимые желания. Что злость выливается в секс, а секс решает все проблемы. Но подобраться к Крису поближе и попробовать выяснить, так ли это на самом деле, Джастин не решался. Существовали в мире такие вещи, к которым он просто не знал, как подступиться.***
Какой-то парень подрочил Джастину в туалете музея. Наверное, не последнюю роль тут сыграло то, что когда этот блондинистый кадр встретился с ним глазами и кивнул в сторону туалета, Джастин и так уже был близок к оргазму - от созерцания гравюр Хиросигэ. Ноги Джастина двинулись в указанном направлении раньше, чем мозг успел осознать, что это он такое делает, а к тому времени, как включился здравый смысл, Джастин уже входил вслед за парнем в кабинку. Парень был горяч. Этакий брутальный лесоруб. Джастин вообще-то никогда на такой тип не западал. Широкие мозолистые руки парня гладили и мяли его фарфорово-белое тело. Сначала Джастин еще пытался следить за тем, как выскальзывает наружу и снова исчезает в массивном кулаке головка его члена, а затем в голове все заволокло туманом — о господи, да, пожалуйста! — и он закрыл глаза. Когда все было кончено, парень улыбнулся и спросил, как его зовут. А еще спросил, не хочет ли Джастин куда-нибудь сходить. А он и правда хотел куда-нибудь отсюда смыться, но только не с этим дровосеком, а потому просто помотал головой, вылетел из кабинки и вернулся в просторные музейные залы. Никакого секретного знания о том, каково это — быть геем, он не получил, и теперь чувствовал себя обманутым.***
- Я хочу, чтобы ты был у меня первым, - сказала Дафни. Они валялись на джастиновой кровати и курили косяк. За окном медленно кружили снежинки, и Джастин на секунду задумался — уж не нарочно ли Дафни приурочила этот разговор к кануну Рождества. Будто бы он тут должен был сработать, как ее личный Санта Клаус — исполнить ее заветное желание, потому что она весь год была хорошей девочкой. А вот в его собственном чулке наверняка окажется только уголь... - Даф... - Нет, ты послушай! - не унималась она. - Дело не в том, что я хочу, чтобы мы поженились и произвели на свет кучу маленьких Дафни. Я хочу только... - Даф, я гей. Он ждал, что она ахнет, вытаращит глаза, может быть, даже набросится на него с упреками. Но она всего лишь спокойно посмотрела на него и отозвалась: - Ну да. И что? - Мне нравятся парни. - Мне тоже. Вот почему мы друг другу идеально подходим! «Может, она просто не желает мне верить?» - предположил Джастин. - Не пойму, что тут идеального. - Да все, - ответила она. - Я хочу, чтобы мой первый раз был с тем, кого я люблю. А тебя я люблю. Но не хочу... - Не хочешь со мной встречаться? - Вот именно. - А я не хочу встречаться с тобой. - Я знаю. Господи, да я сто лет назад это поняла. Это в детстве я мечтала, что однажды мы поженимся. Он вскинул голову и уставился на нее, как будто спрашивая: «Ты что, чокнулась?» - Ой, да ладно, мне было двенадцать, а ты был клевый. Я воображала себе, что мы переедем в Нью-Йорк и сказочно разбогатеем. - И что же случилось? - спросил Джастин, взял ее за руку и провел указательным пальцем по ладони. - Мне исполнилось четырнадцать, - пожала плечами она — И тебе тоже. И я поняла, что когда на тебя западают девчонки, ты не проявляешь к ним никакого интереса. Зато активно проявляешь его к Джеффу Куперу. Все время пялишься на его задницу. - О, господи, - простонал Джастин. - Ты уже тогда все знала? - Он попытался толкнуть ее в плечо. Дафни увернулась и захихикала. - Могла бы сказать. - Ага, конечно. Что, по-твоему, я должна была сказать? «Привет, Джастин, как там задница Купа поживает?» Он рассмеялся. Было так странно осознавать, что она знает. Так удивительно понимать, что она знала всегда. Он вдруг понял, что она тоже видела его таким, какой он есть на самом деле. И любила. Знала, что он гей, и все равно любила. А теперь вот захотела, чтобы он был у нее первым, потому что доверяет ему. - Но я, понимаешь ли, никогда... с девушкой. И с парнем тоже. - Да не напрягайся ты так, все будет нормально, - заверила она. - Обещаю, никаких странностей не будет!***
И все же это было странно. Честно говоря, все было странно — от начала и до конца. Странно было подходить к Дафни и прикасаться губами к ее губам. И дотрагиваться до ее груди, и чувствовать, как ее руки гладят его по лицу. Вся она была какая-то слишком маленькая, слишком мягкая. Джастин еще никогда не был с мужчиной, но при этом всем телом жаждал твердых граней, широких плеч и прижимающегося к его животу члена. А вместо этого было горячо и влажно. Вместо этого были маленькие хрупкие ручки и плоский живот. Когда он вошел в нее, она улыбнулась. Он очень сильно ее любил. Любил, как свою живопись, свой город и ванильное мороженое, от которого у него всегда улучшалось настроение. Любил, как часть самого себя. Все это было сродни мастурбации. Удовольствие, да, - но едва опаляющее кожу, в то время, как хотелось ему, чтобы его вывернули наизнанку, заставили орать и просить о большем. Дафни же была простая и ласковая. И очень теплая. И Джастину хотелось сделать все так, чтобы ей было хорошо. Они двигались слаженно, ощущение было, будто они режутся в настольную игру. Некий извращенный вариант «Змей и лестниц».* Джастин очень старался успешно дойти до финиша. Накрывал ртом ее сосок — словно бросал игральную кость, прикасался пальцами к ее клитору — словно ставил фишку на клетку с лестницей, по которой им предстояло подняться на самый верх. А потом ее бедра вскинулись вверх, напряглись, и она кончила, прошептав его имя. Его собственный оргазм показался ему не взрывом, но освобождением. Дафни улыбнулась ему и пробормотала: «Спасибо!» Потом они уснули.***
Он прятался от нее два дня. А потом ей все же удалось подловить его в школьном кафетерии. Джастин сидел за столом, уставившись на пакет молока, и пытался силой мысли превратить его в виски. - Привет, - сказала Дафни. - Привет, - ответил он. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга. - Ну и как, - наконец, спросила она, - ты все еще гей? - Даф! - прошипел он, многозначительно обводя глазами помещение. Если кто-нибудь ее слышал - он покойник, самый настоящий покойник. - Ну, видимо, да, - она пожала плечами. - Но все равно все самые горячие парни достанутся мне. Джастин в изумлении открыл рот. - Это с чего бы? - Ну ты же вроде не собираешься делать никаких решительных шагов. Ты вообще до сих пор в шкафу, верно? - Мама про меня знает, - возразил Джастин. - И вообще я этого вовсе не скрываю, я просто... - Просто это скрываешь? Он сердито уставился на нее. Она протянула руку и дотронулась до костяшек его пальцев. А потом сказала: - Спасибо. За позавчерашнее. Он предпочел сделать вид, будто она благодарит его за то, что он проводил ее домой или помог с домашкой по математике, и отозвался: - Да нет проблем.***
Он снова отправился на Либерти-авеню. Но в клубы на этот раз соваться не стал — все равно не пустят. Вместо этого он вошел в кафе, присел к стойке и принялся гонять картошку фри по тарелке. Дафни целыми днями пропадала с новым бойфрендом, и Джастину было скучно. Теперь он понял, почему мать все время капала ему на мозги, уговаривая завести больше друзей. Но, в большинстве своем, ребята его возраста ему не нравились. - Тебе че-нить принести, сладкий? - спросила официантка и помахала в воздухе кофейником. Ее ярко-красные волосы забавно гармонировали с малиновыми губами и алой футболкой. На футболке выведено было: «Не ссы в компот, лучше трахни меня в зад!» Джастин прочитал слоган и ухмыльнулся. - Малиновую газировку? Женщина надула пузырь из жвачки и улыбнулась ему в ответ. - Ща сделаем, Солнышко, - она налила ему газировки и уселась напротив. - Тусоваться идешь? - Не, - дернул плечами он. Можно подумать, он не пошел бы, если бы мог! - - Не в настроении. - Не дорос еще, мм? Джастин вспыхнул. - Ну, может, чуть-чуть. - Я так и подумала. - Ага, мне уже каждый охранник на этой улице дал понять, что это в глаза бросается. - Ну еще бы, ты на вид такой свежачок, - она снова щелкнула жвачкой. - Правда, Томми? - Чистый, как первый снег, - сказал парень, сидевший за столиком позади него. Вероятно, это и был Томми. Джастину очень захотелось его треснуть. - Я вовсе не такой уж невинный, - буркнул он. Официантка — ее звали Дебби, Джастин прочитал имя на бейджике — усмехнулась: - Тогда почему до сих пор не обзавелся фальшивым удостоверением? Джастин неловко поерзал на стуле. - Я не знаю, где его взять. Она расхохоталась — смех эхом разлетелся по всему кафе — и подняла кружку с кофе. - Ох, Солнышко, да ты настоящий бунтарь!***
Как выяснилось, где взять фальшивое удостоверение, знала Дафни. Джастин не знал, как ей удалось его раздобыть, но именно его она и подарила ему на девятнадцатый день рождения. Вложила его в открытку, на которой нарисован был большой голубой бант, и присовокупила к ней значок с надписью «Мне три годика!» Пока он изучал удостоверение, она успела прицепить значок к его свитеру. - Я себе тоже такое достала, - сказала Дафни. - Так что придется тебе взять меня с собой. - Куда? - В какой-нибудь клуб на Либерти! - Она отступила от него на пару шагов и прикурила сигарету. - Эдриан сказал, там круто! - Кто, блядь, такой Эдриан? Временами казалось, что у Дафни есть куча друзей, которых он никогда не видел, что было странно — они ведь почти все время проводили вместе. - Мой босс. - Ты с ним обсуждаешь гей-клубы? - Ага. Кстати он бы с удовольствием тебя трахнул. Босса Дафни Джастин однажды уже видел и мог точно сказать, что желания его никак не разделяет. - С каких это пор ты так интересуешься моей сексуальной жизнью? Она глубоко затянулась и, передав ему сигарету, бросила: - С тех пор, как ты сделал все для того, чтобы мой первый раз получился особенным, - она дернула плечами. - А мог ведь просто меня отшить. - Даф... - Ну вот и я хочу сделать так, чтобы твой первый раз получился особенным. Она отвела глаза и больше уже на него не смотрела. Стала наблюдать за группой ребят, топтавшихся в пятидесяти футах от них. Те болтали о чем-то и смеялись. И Джастин подумал, что ему вовсе не нужно, чтобы у него было двадцать друзей. И чтобы все эти друзья в его день рождения закатывали ему вечеринку и весь вечер всячески его развлекали. Достаточно ему было одной Дафни, которая внезапно решила взять на себя роль сводни.***
Джастин получил охуенно высокий балл на общем экзамене. В том, что с такими отметками его примут в Дартмут, не было никаких сомнений. Отец на радостях подарил ему машину, притом сделал это с таким видом, словно металлический ящик с четырьмя колесами и сиди-плеером должен был компенсировать тот факт, что остаток жизни Джастин проведет, изображая из себя человека, которого ненавидит. - Я буду очень тобой гордиться, Джастин! Никогда еще он не чувствовал такой ненависти к собственному отцу.***
Не сказав ни слова отцу, Джастин отослал документы в Питтсубргский Институт Изящных Искусств. Просто чтобы понять, есть ли у него вообще шанс туда поступить. Просто, чтобы узнать, достаточно ли он талантлив, чтобы там учиться. Когда из института пришел ответ, он попросил мать вскрыть письмо и прочитать его вслух. Оказалось — да, таланта у него достаточно. Джастина так трясло, что, казалось, тело его вот-вот должно было разлететься на куски. - Мне очень жаль, милый, - печально сказала Дженнифер. Она страстно хотела, чтобы он учился в институте, но знала, что Крейг к ее доводам не прислушается. А собственных денег у нее не было. Джастин ничего не смог ей ответить. Потом он сидел на полу, привалившись спиной к стене, одну ногу поджав под себя, а колено второй притянув к груди. Сидел и тупо таращился на висевшую над камином репродукцию Пикассо. Он думал, творчество поможет ему найти свое место в жизни, а теперь должен был попросту задавить все свои стремления. Джастин почувствовал, как по щекам потекли слезы. Вот интересно, адвокатам-то, наверное, не полагается плакать?***
Вечером он отправился на Либерти-авеню и страшно нажрался в каком-то клубе. Если бы только Дафни знала, что он пришел сюда без нее, она бы точно его убила. Но Джастин был слишком пьян, чтобы беспокоиться на этот счет. Он повертел пальцами стоявший перед ним на стойке стакан виски и доверительно сообщил парню, сидевшему на стуле рядом с ним: - Я не художник. - Ну, бывает, - отозвался тот. - Я вот не порно-звезда — и ничего.***
Потом Джастин отплясывал в центре танцпола. Чьи-то руки касались его задницы. Рубашку он давно потерял. Если бы отец увидел его, он пришел бы в ярость. И Джастину нравилось об этом думать. Нравилось, как тепло было в животе от выпитого виски. Нравились мерцающие огни и странная музыка. И прикосновение плотного влажного воздуха к коже, и трение плоти о плоть — парень, с которым он танцевал, прижимался к нему слишком уж крепко. И вдруг всего этого стало как будто слишком много. Джастин почувствовал, что у него кружится голова. Он рванул прочь с танцпола, вылетел на улицу и, задыхаясь, привалился спиной к фонарному столбу. Черт, где он припарковал машину? Без рубашки было пиздец, как холодно. Примерно с минуту он раздумывал, не раздобыть ли ему куртку, ограбив какого-нибудь случайного прохожего. А потом перед ним вдруг вырос офигенно крутой парень. Его ищущий взгляд пробежался по телу Джастина, опалив его жаром, и Джастин решил, что еще пару часов после такого точно не замерзнет. - Занят сегодня? Парень был горяч. Парень был так невъебенно горяч, что этот жар сразу же просочился Джастину под кожу и устремился прямиком к члену. - А ты как думаешь? - отозвался Джастин. По коже побежали мурашки. - Я думаю, что ты мертвецки пьян. - Так и было задумано. Совершенные губы дрогнули и сложились в ухмылку. - Куда направляешься? Джастин вздернул подбородок, подумав, что это, собственно говоря, не так уж важно, все равно он, наверное, умрет от переохлаждения раньше, чем завернет за угол. - Да никуда особенно. Ухмылка превратилась в улыбку. - Я могу это изменить.***
Они забрались в джип. Парень включил печку и сунул Джастину в руки мягкий черный свитер. Джастин подумал, что, наверное, пошел бы с ним, даже если бы парень был жутким уродом — просто в надежде на то, что удастся подремать где-нибудь в тепле. - Я Джастин, - представился он. Парень лишь хмыкнул в ответ. - А, ну ладно, тогда я буду звать тебя Стенли. Спасибо за свитер, Стенли. Стенли не ответил, но Джастин заметил, что губы его дрогнули, словно он пытался сдержать улыбку. - Брайан,- наконец, бросил он. - Знаешь, Стенли, я — бизнесмен! - Мм, и каким бизнесом занимаешься? - хмыкнул Брайан. - В «Монополию» играешь? - А сам не знаю. Любым. Какой вообще бывает бизнес? Наверное, каким мне прикажут, таким и стану заниматься. Так ведь оно по жизни бывает? - В моем случае — нет. - В конце концов, я, наверное, стану управляющим в строительной компании моего отца. Смотри-ка, вон универмаг. А вон там еще один. И торговый центр. Надо поскорее наставить тут еще сотни три универмагов, пока, не дай бог, школ не понастроили. Подумаешь, какие-то сраные дети не научатся читать, зато мы умрем охуенно богатыми! - Слушай, пацан, я тебе не психоаналитик. - Ну да, ясно. А вот я зато — бизнесмен, - заявил Джастин упрямо, как пятилетка. - Ты уже говорил. - Я большой и важный. В лифте Джастин смотрел на Брайана во все глаза. Они до сих пор еще ни разу не прикоснулись друг к другу. - А ты — охуенно горяч. Брайан лениво привалился к стене, губы его изогнулись в ухмылке. - Я знаю. - На самом деле я не бизнесмен, - признался Джастин. - Я догадался. Лифт остановился, и Брайан вытащил Джастина на площадку. - И не художник тоже. Не обратив внимания на его слова, Брайан нашарил в кармане ключ и вставил его в замочную скважину. Джастин ухватил его за предплечье. - Стенли, - сказал он. Брайан обернулся и встретился с ним глазами. - Стенли, это мой первый раз, и потому я хочу быть с тобой предельно честным. Я - не художник. И тут к горлу его подступила желчь. Джастин развернулся и рванул вниз по лестнице.***
Наутро обнаружилось, что свитер так и остался у него. У него вообще к утру осталось довольно много вещей, самой раздражающей из которых была девственность. Ну ясно, довольно трудно заняться бурным сексом, когда тебя выворачивает над мусоркой. Особенно если учесть тот факт, что ты только что удрал от бога секса, явно настроенного тебя трахнуть, именно для того, чтобы найти вышеупомянутую мусорку. Парень не выбежал за ним следом. Джастин этого и не ждал, да, в общем, даже и не хотел. Он еще немного послонялся по округе, вспомнил, наконец, где припарковал машину, забрался на заднее сидение, накрылся пляжным полотенцем, сунул под голову Дафнину спортивную сумку и отрубился. Когда он проснулся, ощущение было такое,словно кто-то вытащил из его спины позвоночник, а вместо него вставил колючую проволоку. - Пиздец, - сказал он вслух, и голос его эхом разнесся в хмуром утреннем воздухе.***
От свитера охуенно приятно пахло. Джастину не очень-то хотелось его возвращать. Здорово было бы оставить его себе - как напоминание, что однажды он подобрался так близко — так невъебенно близко — к чему-то большему, чем дрочка потной рукой, и совершенно не сочетавшемуся с образом послушного папиного сыночка. И все же он решил, что хвататься за какие-то доказательства будет совсем уж жалким. А потому разыскал нужный дом — ну то есть, наверное, это был тот самый дом, по крайней мере, постер с рекламой стирального порошка на соседнем заборе вроде казался знакомым, - вошел в подъезд вслед за какой-то теткой средних лет, поднялся на лифте до четвертого этажа и рассмотрел сквозь рейки знакомую железную дверь. Джастин аккуратно свернул свитер и оставил его на полу перед дверью. Сверху он положил записку: «Спасибо за свитер, Стенли!»***
- Где ты был? - спросил Крейг Тейлор, когда Джастин вошел в кухню. - Тут тебе кое-что пришло. - Ходил на киномарафон, - солгал Джастин. - Не мог уснуть. - Бабушка просила, чтобы ты ей перезвонил. Она очень тобой гордится. - Мм? Крейг помахал перед его носом листком бумаги. Джастин успел разглядеть напечатанный вверху бланка герб. - Письмо из Дартмута. Тебя приняли. Мои поздравления!***
Джастину снилось, что он сбежал во Францию. Живет там с еще тридцатью художниками. И все они целыми днями сидят кружком на полу и сочиняют дадаистские стихи. А сам он оборачивает Эйфелеву башню туалетной бумагой и провозглашает это произведением искусства. Еще там, во сне, был Стенли. Он трахал парня из музея, и оба они смотрели на Джастина сквозь завесу мерцающих огней. - Я не художник, - сказал он им. - В реальности я им только притворяюсь.***
Джастин не мог сказать Дафни, что ходил в клуб без нее, а потому не стал ей перезванивать. Вместо этого он пошел в кафе на Либерти-авеню, сел за столик в углу и раскрыл блокнот. - Солнышко, так ты у нас художник? Та самая официантка. Дебби, кажется. Она улыбнулась ему и щелкнула жвачкой. Он постарался как можно приветливее улыбнуться ей в ответ, потому что она всегда встречала его тепло, а ведь вовсе не обязана была это делать. - Да так, рисую немного. Кажется, он сейчас должен был сидеть на уроке английского. Или истории. Знать бы еще, который сейчас час... А потом в кафе зашла компания парней, и все словно мгновенно оживилось. Дебби с улыбкой двинулась им навстречу. Она явно была хорошо знакома с каждым. Невысокий парень с каштановыми волосами, поцеловал ее в щеку, бросив: «Привет, мам!», и сел за столик. А Джастин весь вспыхнул от смущения, внезапно осознав, что один из парней - не кто иной, как Стенли. Конечно, он знал, что на самом деле этого парня звали не Стенли, но и под страхом смерти не смог бы вспомнить его настоящее имя. Стенли сел за столик, привалился спиной к стене, закинул руку на спинку дивана и, лениво ухмыляясь, поднял глаза на Дебби. А Джастин понял, что даже теперь, когда он был трезв, этот парень в его глазах нисколько не утратил своего великолепия. Джастин сгорбился на стуле, гадая, как черт возьми, ему смыться отсюда незамеченным. Господи, вот неловко будет, если парень его заметит! Он и без того прошлой ночью достаточно опозорился — ну, если верить отрывочным воспоминаниям, конечно. Он прикрыл глаза и попытался взять себя в руки и ничем не выдать своей неловкости. Ясно было, что если он начнет сейчас метаться и повизгивать, как какая-то спятившая мышь, это только привлечет к нему всеобщее внимание. Когда Джастин снова открыл глаза, Стенли смотрел прямо на него. Блядь! Блядь, блядь, блядь, блядь, блядь... Совершенные губы дрогнули и сложились в усмешку. Джастин смущенно помахал рукой в ответ. Парень изумленно поднял брови, и через секунду на Джастина таращились уже все, собравшиеся за столом. - Привет-привет, - один из парней обернулся к нему через спинку дивана и протянул руку. Джастину он показался похожим на какую-то сказочную принцессу. - Ну разве ты не лакомый кусочек? Джастин вспыхнул и выпустил его руку. - Привет. - А я-то думал, ты нашел спокойное местечко, свернулся там калачиком и сдох, - сказал Стенли. Он поднял кофейную чашку и обернулся к Деб. Но в то же время все равно как будто бы не переставал наблюдать за Джастином. - Я — Эммет, - сказала принцесса.- Не обращай внимания на Брайана. Он зануда. - Брайан, - повторил Джастин. - Значит, не Стенли? - Нет, не Стенли, - Брайан отпил кофе и посмотрел на Джастина поверх чашки. - И я не дантист твоего дядюшки Морта*. - У меня нет дядюшки Морта, - ответил Джастин. - А у Мел был, - вклинился третий парень. - Он оставил ей немного денег после смерти. - Я Джастин, - сказал Джастин Эммету. - А еще ты знаком с Брайаном, - Эммет, подняв брови, обернулся к своим друзьям. - Не то чтобы меня это удивляло... - Можем мы, наконец, поесть? - проворчал невысокий парень. Джастин догадался, что тот чем-то раздражен, но не мог понять, чем конкретно. - Майкл, я завожу новые знакомства! - провозгласил Эммет. - Нужно же мне будет с кем-то дружить, когда ты уедешь в Потрленд с Дэвидом. - Уверен, ты выживешь, Эм. Они и дальше еще о чем-то болтали, но Джастин уже не слушал. Он все еще чувствовал на себе взгляд Брайана, а потому просто сладко улыбался и старался выглядеть сексуальным. А главное — не убитым в хлам. Нет, конечно же, сейчас он пьян не был, но Джастину почему-то казалось, что если ты хоть раз увидел, как человек валился с ног и блевал, этот образ никогда уже не выветрится у тебя из головы. Брайан встал и толкнул Майкла, чтобы тот дал ему пройти. Он подошел к столу Джастина и остановился над ним, весь такой высокий и красивый в своем шикарном костюме. А потом вдруг наклонился и негромко сказал Джастину на ухо: - Жаль, что так вышло. Мне и правда очень хотелось тебя трахнуть. И тут же пошел прочь, толкнул дверь кафе и слился со снующей по Либерти-авеню толпой.***
- Папа, я хочу учиться в Институте Искусств. - Так будет лучше, Джастин. Вот увидишь.***
Вместо того, чтобы идти на выпускной, Джастин отправился в бар. Он знал, что отец придет в ярость, но решил, что довольно с него и того, что он добился своего и отправил его в этот гребаный Дартмут. Раз так, с сегодняшнего дня и до самого начала занятий он будет творить все, что ему захочется. Вот прямо сейчас, например, ему хотелось влить себе в глотку побольше виски и найти кого-нибудь, с кем можно будет трахнуться. Впервые в жизни он хотел переспать с кем-нибудь не потому, что был возбужден, а для того, чтобы окончательно послать на хуй своего отца. В голове у него уже целый сценарий полнометражного фильма сложился. Вот он возвращается домой, весь потасканный и воняющий сексом, и натыкается на отца, ждущего его в кресле. Крейг машет в воздухе его аттестатом, а он, Джастин, в ответ лишь фыркает. И это будет вовсе не обиженное фырканье, нет. Это будет угрожающее фырканье! А потом между ними разразится настоящий киношный скандал. Правда, сейчас, сидя в баре, Джастин почему-то не мог придумать ни одной умной реплики. Неподалеку от барной стойки находился бильярдный стол, за которым сейчас играли несколько вполне привлекательных парней. Когда они наклонялись, чтобы сделать удар, Джастин принимался пялиться на их задницы. Один из парней обернулся и улыбнулся ему, но Джастин смог заставить себя только вяло помахать ему в ответ. - Да на него и смазки тратить не стоит, - сказал кто-то у него за спиной. Джастин обернулся и увидел, что на соседнем стуле сидит Брайан и с интересом его разглядывает. - И в рот он берет так себе. - Привет, - сказал Джастин. - Привет, - Брайан кивнул бармену, и тот поставил перед ним стакан виски. - Ты разве не слишком молод, чтобы отираться в подобных местах? Джастин фыркнул и развернулся лицом к стойке. - Я сейчас вообще должен быть на выпускном. - Я на свой тоже не пошел, - сообщил Брайан и опрокинул в рот янтарную жидкость. - Зато наш физрук отсосал мне в своем кабинете. Джастин вспомнил своего школьного физрука — краснорожего и ушастого — и в отвращении сморщил нос. - От нашего физрука разит салями, - отозвался он. - Это омерзительно. - А мистер Палмерс был горяч, - Брайан сделал бармену знак повторить, и к удивлению Джастина тот на этот раз поставил перед ними уже два стакана. - Спасибо, - сказал он. Брайан ухмыльнулся. - Уверен, ты найдешь способ мне отплатить.***
Секс получился охуенным, просто фантастическим. Джастин даже подумал — может быть, именно этого он и ждал целый год. Вроде бы ему даже удалось ни разу не выставить себя идиотом. Он все время называл Брайана верным именем — а вот у самого Брайана кстати с именами были явные проблемы — не заводил разговоров о бизнесе и не блевал. Они трахались у Брайана в постели. Спину саднило — там должно быть остались царапины от ногтей и скомканных простыней. От Брайана пахло виски и сигаретами. И дорогим одеколоном. Он нашептывал Джастину на ухо грязные словечки, и тому казалось, словно он внезапно попал в самый прекрасный в мире порнофильм. Больно было жутко — но от этого все казалось только более реальным, а именно это ощущение было ему сейчас крайне необходимо. Вот она какая — его реальность. А гребаный Дартмут - это не реальность. Это жуткий мираж, вот и все. Джастин вскрикнул, кончая, и Брайан тут же сорвался вслед за ним.***
Брайан протянул Джастину сигарету. Они лежали рядом и выдыхали дым в потолок. Джастину нравилось смотреть, как Брайановы колечки медленно плывут вверх и рассеиваются в воздухе. Сам он такие делать не умел. Он бы попросил Брайана научить его, но нарушить тишину было страшно. Почему-то казалось, что если он напомнит Брайану о своем присутствии, тот может его и выставить. - Так что ты там за хуйню нес — про художников? - наконец, спросил Брайан. - Ты пиздец, какой странный. - Хмм... - протянул Джастин. - я был пьян. Брайан перекатился на бок и посмотрел на него. Джастин принялся разглядывать нежную кожу на его запястье. - Так ты художник или бизнесмен? Джастин фыркнул. - Тебе-то какая на хуй разница? - Никакой, - отозвался Брайан. - Он сделал последнюю затяжку и потянулся к пепельнице, что стояла на столике у кровати со стороны Джастина. Когда Брайан навалился на него, чтобы до нее дотянуться, Джастин подавился воздухом. - Готов к следующему раунду? Честно говоря, задница у него все еще болела. «Нет» говорить не хотелось, но и «да» Джастин сказать не мог. - Дай мне пять минут, - наконец, нашелся он. Впрочем, в эти несколько минут Брайан принялся что-то такое проделывать зубами, что у Джастина совсем снесло крышу. А говорили, что восстановительный период занимает больше времени... Он так сильно хотел Брайана, что чувствовал это, кажется, даже ушами. Они трахнулись снова. Было немного больнее, но оно того стоило. Еще как стоило! Джастин, наверное, согласился бы, чтобы его задница никогда не зажила — лишь бы еще хоть раз почувствовать в ней горячий Брайанов член. А еще через пару часов они уснули. Брайан, сам того не заметив, отрубился, положив руку Джастину на задницу. А Джастин руку заметил и, задремывая, изо всех сил старался не улыбаться.***
Когда Брайан проснулся, в лофте было пусто. Вообще-то обычно ему это нравилось. Он выбрался из постели и поплелся на кухню варить себе кофе. На стойке лежал клочок бумаги. Брайан застыл над ним, чувствуя, как горячая кружка жжет ладонь. Набросок был сделан черной шариковой ручкой. Брайан был нарисован в профиль, спящим. Ну рисунке он получился невъебенно хорош — ну так что ж, так ведь оно в реальности и было. На обратной стороне листка было торопливо нацарапано несколько слов: «Спасибо, что заставил снова почувствовать себя художником». Вместо подписи там стояло: «Д». Брайан сунул рисунок в переполненный ящик стола и притворился, что забыл о нем.***
- Я только что видел лицо бога, - сообщил Джастин. Он гнал машину по проспекту и вообще-то не должен был сейчас говорить по телефону, но ему просто не терпелось кому-нибудь обо всем рассказать. - Его зовут Брайан Кинни. - Что-что? Ты выпускной пропустил. О выпускном Джастин успел совершенно забыть. Черт, его же дома наверняка караулит разъяренный отец! Джастин представил себе, какой сейчас разразится скандал, и настроение его мгновенно упало, а затем снова взмыло ввысь. Да какая на хуй разница? - Дафни, у меня только что был секс. И не один раз! - Ты что, ходил в клуб без меня? - возмущенно вскрикнула она, и Джастин поморщился. - Да не в том суть, - отозвался он. - И я не в клуб ходил. Только в бар. Тебе бы все равно там было скучно. - А парни там были? - Ага. - Горячие? - О боже, да! - Ну и с чего бы тогда мне там скучать, придурок? - Ну, может, с того, что все они были геями? - Ну и что? Они же все равно были симпатичными. - Ну прости. - Ладно. Ну так и с кем же у тебя был секс? - Ну просто с одним парнем, которого я там встретил. - С горячим парнем? - Ох, я думаю, где-то должен существовать специальный посвященный ему порносайт, - Джастин свернул к обочине. - А если нет, его стоило бы создать. - Ну и как, классно было? Не очень больно? - Очень. Но оно того стоило. - И что теперь? Вы с ним еще увидитесь? Джастин почувствовал тяжесть в животе. И потянулся за сигаретой. - Говорят, он не заводит бойфрендов. Просто трахается. Об этом Джастину поведала Дебби: - Я видела, как он смотрел на тебя, - сказала она, тыча Джастину в грудь маленьким карандашиком. - Если он тебя до сих пор не поимел, он обязательно это сделает. - А ты-то сам хочешь снова с ним увидеться? - спросила Дафни. Ага, можно подумать, это от него зависит. - Не знаю... Наверное... - Ой, ну все ясно. Ты уже вовсю хочешь за него замуж. - Даф, заткнись! - Можно я буду твоим шафером? - Ну не знаю. Думаешь, тебе пойдет смокинг? Дафни еще примерно минут пять хихикала и поддразнивала его, а затем они оба повесили трубки.***
- Я не хотел идти на выпускной, - сказал Джастин. - Вот и не пошел. - И почему же ты не хотел туда идти? - спросил Крейг. Джастин посмотрел на его лежащие на коленях руки и увидел, как пальцы медленно сжимаются в кулаки. - А что, я обязан был тащиться туда и слушать всю эту сраную хуйню про то, что мы вступаем на новую ступень нашей жизни? - Следи за языком! Я не понимаю, что тебя не устраивает в... - То, что я не вступаю на новую ступень своей жизни. Я вступаю на новую ступень твоей жизни, - Джастин усмехнулся отцу в лицо, чувствуя, как от ярости на коже вспыхивают красные пятна. - Ну так прости уж, что мне не очень хочется праздновать то, что я вынужден был подчиниться твоему приказу. - Это просто смешно! - Ты не видишь во мне личность, ты видишь только проект, - теперь голос его стал едким. Таким едким, словно рот наполнился кислотой. - Я — не отдельный человек, я обязан быть гребаной копией гребаного Крейга Тейлора. Добиться успеха за десять простых шагов. - Джастин... - Блядь, просто забудь об этом, папа! Ты раньше не хотел меня слушать, не хочешь и сейчас. Ну и ладно, пускай. Но не жди, что я буду притворяться, будто охуенно счастлив, - Джастин начал подниматься по лестнице, но на полпути остановился и снова обернулся к отцу. - Я поступил в Институт Искусств. Меня приняли! То, о чем я всегда мечтал, было так близко — стоило только руку протянуть. Я мог бы учиться там, а вместо этого поеду в сраный ненавистный мне Дартмут. И если в итоге я сигану с моста, единственный, кто будет виноват в этом больше, чем ты, это я сам. После этого Джастин захлопнул за собой дверь в свою комнату и не выходил оттуда больше суток.***
Когда же он, наконец, все-таки вышел из комнаты, в руках у него было письмо из Питтсбургского Института Изящных Искусств. То самое, в котором говорилось, что его приняли. Что ж, придется ему как-нибудь договориться с отцом. А если не удастся, если Крейг Тейлор твердо решит и дальше вести себя, как мудак, - а у Джастина, честно говоря, и сомнений не было, что отец будет воспринимать в штыки каждый его последующий шаг — что ж, тогда он что-нибудь придумает. Но, как бы там ни было, он должен учиться в Институте Искусств. Просто должен — и все. Он ведь, в конце концов, художник.