shameless

Ричард впервые пожалел о том, что не носит с собой простой напечатанный тест собственного авторства, что-то вроде «Итак, сколько у Вас шансов стать моим верным братухой-кентухой на века». В блондинистой голове быстро сформировался небольшой список не особо каверзных вопросов, ну, допустим… 1) Гоняли ли Вы герыч по вене? 2) Читаете ли Вы рэпчик? 3) Испытываете ли Вы любовь к мужчине? 4) Являетесь ли Вы худым высоким блондином с острыми чертами лица? Плюс один балл за каждый положительный ответ. Чем больше, тем лучше. С какого перепугу, спрашивается, столь бредовые идеи падают ньютоновскими яблочками на макушку нашего героя? Всё Вова. Потому что Вова получил бы при прохождении импровизированного опросника самый высокий результат. Плюс один балл к продуктивности поездки в Россию. Келли хотел бы масляной краской запечатлеть в памяти каждую черточку окружающей атмосферы, но мелкие детали вроде звуков, цветов и запахов, издеваясь, ускользали от расфокусированного взгляда, оставляя вместо себя не успевший надоесть путешественнику питерский туман. «Говно, а не трава» - подумал Бейкер. «Покатит» - такой вердикт мысленно вынес Галат. Собственно, экспертное мнение касаемо выкуриваемой травки было у этих двоих практически единственным расходившимся. - Слушай, - медленно начал Володя, поправляя любимый кепарик и устраиваясь поудобнее, - В вашей хип-хоп индурст… инд… ин-дуст-ри-и… много вообще… ну, этих самых? Рик пьяно усмехнулся, в который раз умилившись стеснительности суровых русских мужиков во всем, что касается темы гомосексуальности. Спасибо хоть, что брызжущие ядовитой слюной латентные традиционщики, с которыми у большей части иностранцев печально ассоциируется Россия, парню пока не попадались. - Геев-то? - Бля, ну да. Вспомнив парочку щекотливых ситуаций в студиях Interscope Records, и еще несколько – у себя дома, Келли с наиумнейшим видом ответил: - Лично знаю троих, включая моего. А что, собсна, у вас? Галат задумчиво возвел взор к небесам, прося боженьку помочь с подсчетом членов гей-комьюнити «версуса» и «слова». Господь милости не оказал, так что парнишка пожал плечами. - Не ебу, чесслово. Есть там некоторые подозрения… Гарри с Тони … и… - Это еще кто? - …И Оксимирон. Шаришь его? Еще как шарил. После московского концерта Йелавульфа с Федоровым на разогреве между Йелой, Келлсом и Мироном завязалась очень теплая дружба. Но это уже другая история, как говорится... - Что, и он тоже?! - Не-е-бу, - Вова повертел между длинными тонкими пальцами косяк и сделал короткую затяжку, - Только видно, что у них там с Сонькой Мармеладовой какая-то такая фигня настукивается, химия, понимаешь? - Ты ща не бабское имя разве назвал? Мы тут не о гетеросеках базарим, але! - Ой, забей, - парнишка махнул рукой, смирившись с трудностями перевода, и принялся рассматривать показавшийся вдруг фотографически красивым вид на город, открывавшийся с невысокой крыши. Теснившиеся друг к другу старые кирпичные домики, в чьих окнах оранжево пылал закат, дворы-коробочки, а где-то вдали – красивые монументальные здания со своей величественной историей, которая наверняка заинтересовала бы Ричарда Бейкера, находившегося в Питере на правах туриста. Только вот тянуло американца не по музеям гулять, а сидеть, свесив ноги с края крыши, и раскуривать захудалый косяк (один на двоих) с коллегой по хип-хоп цеху. Такой себе культурный обмен. У Вовы английский на четверочку с минусом, у Ричарда русский – на слабую тройку. Да и плевать. Бессвязным и одновременно с этим – наполненным чем-то неуловимым и глубоким, разговорам, длительность которых измерялась уже часами, это почему-то не мешало. - Дай, - Келли забрал у нового приятеля курево и затянулся сам, откидываясь назад и заваливаясь прямо на парапет. Вова лег затылком на живот Бейкера. Не особо гениальный художник, взяв за основу картины абсолютно избитую тему противостояния тьмы и света, льда и огня, выплеснул случайно на холст заготовленные краски синих, черных, красных и оранжевых тонов. Вот рукожопый, а. Но получилось красиво. Получилось небо. - Вам легче, - тихо проговорил Галат, вздохнув, - Жениться уже можно мужикам. Все такое. У нас, если узнают, то отпиздят в лучшем случае. - Мне эти свадьбы нахуй не упали. Если хоть кто-то из фэнов разнюхает, что мы с Майком уже не первый год вместе живем, диски я потом не распродам. Законы законами, а мудаков хватает. Заумными беседами и жаркими спорами о хип-хопе начинили первый косяк. Воспоминания о месяцах наркотической зависимости, тяжелые, словно кандалы, каким-то волшебным образом потеряли свой вес в ту минуту, когда были озвучены, и растворились в мутном сером тумане. Вот теперь настало время обсуждать гей-браки. Ну, конечно же. - Еще курить есть? – Володя сел и лениво потянулся, чувствуя, как слипаются от легкой приятной усталости изумрудные глаза. Какая-то секунда – и он упал обратно на парапет, не вдупляя, что вообще произошло. Ричард Бэйкер склонился над русским рэпером, опираясь на ладони и колена с обеих сторон от бледного тощего тела. Очаровательно ухмыльнувшись и впечатав в приятеля потемневший взгляд, Келли неестественно-низким голосом проговорил: - Если сейчас мне дашь, то будет. И… Нихуя. Галат рассмеялся так, будто попал под жесточайшую атаку щекоткой. Келли заржал с ним в унисон, слезая, наконец, с коллеги и заваливаясь рядом. - Хоть ты знаменитость, но пошел ты нахер, - притворившись, что стирает выступившие от смеха слезы, высказался Вова. - Татухи твои все равно дерьмовые. Закаты, крыша, Петербург… Здесь могла бы быть какая-то андерграундная романтика, приправленная нецензурными признаниями в любви, грубым и быстрым сексом, и вместе с этим – щемящей нежностью, построенной на хлипком фундаменте совместных бед и талантов. Потом – аэропорты, дороги, обещания звонить и писать, общие треки и общая вечно не заправленная постель. Они молодые, красивые, яркие и одаренные - почему нет?.. Да не будет ничего. Ведь сердца обоих крепко и надолго заняты совершенно другими людьми. У Рика есть Майкл, который мастерски делает кофе и минеты, любит незапланированные путешествия, шляпы и одну потрясающую маленькую принцессу по имени Кэсси. А папу её – и того больше. У Вовы есть Никита – парень с золотым сердцем и нежными холодными руками. Без Джуба их общая с Галатом квартира (изначально она была только Володина) давно превратилась бы в свалку, у которой отсосало бы то тихоокеанское мусорное пятно, а сам Вова, не будь у него Кондратенко, стал бы бездушным привидением, что не имеет чувств, стремлений, моральных устоев, сил к жизни в принципе. Что до этих двоих, наконец заткнувшихся и успокоившихся – увы, совсем скоро каждый из хип-хоп исполнителей надолго попрощается со своим «зеркалом иностранного производства». Почти забудется смех, сотрутся из памяти неаккуратные петербургские пейзажи, но «тот парень, который ну прямо как я» все равно нет-нет, да и всплывет в сознании тощим блондинистым отголоском…