Роды

Обычный день в солнечной Италии в миг преобразился. Савада Тсунаёши, десятый босс Вонголы, нервно мерил кабинет шагами. Его хранительница Тумана, милая и стеснительная Докуро Хроме, должна была родить на днях. И ладно бы просто родить. Но от кого? От Мукуро! От этого генно-модифицированного недоразумения, грозящегося захватить его, Савады, тело. А теперь, когда у девушки начались преждевременные схватки, его нет. Свинтил непонятно куда, бросив собственную рожающую жену на голову боссу и был таков. Да это ни в какие ворота не лезет! Два часа спустя, когда Хроме уже надоело стонать и стенать от боли, у неё отошли воды. Ложные до этого схватки плавно перетекли в настоящие, а Тсунаёши, прислушавшись к знаменитой интуиции Примо, поспешил на помощь бедной рожающей. Хроме, эта забитая жизнью девчонка, милая до безобразия и невинная, стоило начаться схваткам, преобразилась. Вцепилась мертвой хваткой в дрожащую руку Тсуны, сдавливая до синяков, отказалась отпускать его от себя и в приказном тоне потребовала, чтобы он был с ней рядом. Сейчас же. На все время родов. Тогда еще Савада не знал, на что обрекла его судьба. - Паскуда разноглазая! Я тебе весь твой хвост-то повыдергиваю, гнида хохлатая! Да никогда больше! Не поведусь! - Наги орала в голос, не жалея ни собственные голосовые связки, ни ушей всех присутствующих. - Сам рожать будешь, мразина. "Это не больно, ничего страшного", "хочу детей, Наги". Да пошел ты, ублюдок! Мукуро, услышав вопли из акушерской, задрожал. Недавно собравшиеся Хранители Дечимо, им же и вызванные, взволнованно топтались на месте перед дверьми палаты. Ямамото барабанил пальцами по коленям, каждую секунду смотря то на окно, то на акушерскую, Хаято курил, портя атмосферу, Ламбо молча жевал леденец, вслушиваясь в крики Докуро, а Рёхёй в нетерпении и каком-то ужасе переминался с ноги на ногу. Его жена, Хана, должна была рожать через каких-то два месяца. Перспектива оказаться на месте бледного, как полотно, Мукуро его совершенно не радовала. Рядом стоящий Хибари, повинуясь не ясно никому порыву, положил руку на плечо бывшему противнику. - Держись, травоядное. Сам Кёя, прибывший в больницу мистическим образом, выглядел еще пришибленнее, чем обычно. Черные волосы в беспорядке торчали в разные стороны, рубашка и брюки были помяты, а пиджака и вовсе не было. Под глазами залегли тени, губы мелко подрагивали то ли в ухмылке, то ли в истеричной улыбке, а сам он изредка шептал что-то напоминающее "никогда не женюсь", "камикорос!" и "страшная женщина". Мукуро, прибывающий в прострации от обилия матерных слов, одой названных в его честь любимой женушкой, шокировали самого несчастного ананаса на грядке. Тем временем в акушерской все подозрительно затихло. - А что происходит, во имя экстрима? - Рёхей жизнерадостно улыбался, чуть ли не прыгая на месте от нетерпения. - Моя милая Наги рожает, - Мукуро нервно сглотнул, а из акушерской вновь раздался пронзительный крик: - Чтобы ты сдох, ублюдок маринованный! - Нервы у неё в последнее время совсем ни к черту, ку-фу-фу. - Капля пота прокатилась по виску мужчины, плавно огибая скулы и переходя на шею. - Даже я таких слов не знаю. - Заметно. - Хаято мрачно оглядел иллюзиониста, делая очередную затяжку. То, что акушерской сейчас находился Савада под гнетом ненормальной мамаши, его дико бесило. - Запиши, может в будущем пригодиться. Если захочешь еще ребенка. - Нет! - слишком поспешно отозвался разноглазый и поежился. Акушерская вновь затихла. В полном молчание прошло не более пяти минут, когда двери отворились и появился Десятый. Весь бледный, с кровоподтёками на руках и лице, в некоторых местах даже полосками от ногтей, шатен буквально выполз на волю. К нему тут же подскочил Гокудера, расспрашивая, на что мужчина лишь отмахивался, попросив лишь воды. Усадив того на лавочку, Хаято скрылся за углом, а Савада, булькнув что-то под нос, отрубился. Двери акушерской вновь отворились. - Забирай, папаша. - Бьянки, ассистирующая Шамалу, держала на руках младенца. Легкий синий пушок на макушке, красноватая кожа и пухлое тельце. Мукуро хлопнулся в обморок рядом с Савадой, так и не взяв на руки одного из детей. - Слабак. А в акушерской, устало улыбаясь и светясь счастьем, лежала донельзя уставшая Хроме Докуро, ныне Наги Рокудо, качая на руках близнеца ребенка, унесенного Бьянки. А обморок она еще Мукуро припомнит. Детям имя даст, чуть отдохнет и обязательно припомнит.