Бой барабанов

Джейле приходится носить форму. Ей приходится носить эту чёртову форму, и это кошмар. Да взять хотя бы то, что она ярко-красная - такой цвет на сигналах "стоп" по углам улиц, за игнорирование которых регулировщики движения выписывают ей какие-то квитанции. Раньше, у себя дома, ей не приходилось подчиняться каким-то красным значкам. Она могла идти куда пожелает и убрать любого, кто встанет у неё на пути. А здесь, когда она попыталась расправиться с велосипедистом, собиравшимся пронестись прямо перед ней, пока она переходила улицу, её арестовали за "оскорбление действием" и забрали оружие. Джейле определённо не нравится красный. Это ярко-красный, и он символ всей этой иерархии, знак различия. Это значит определённый ранг, а ранг - значит приказ, а приказ - значит ты подчиняешься словам людей, которые не имеют права тебе указывать. Ей никогда раньше не приходилось "сидеть как полагается" или "жевать с закрытым ртом" или "не вмазать кому-то по носу, когда они оскорбляют её", и ей совершенно не понятно, с чего это какой-то хрен, у которого на погонах больше полосок и звёзд, может ей командовать. А когда она попыталась сорвать эти звёзды и полоски, чтобы заменить их на свои знаки отличия, соответствующие именно ей, её оштрафовали за "порчу имущества Звёздного Флота", и пришлось просто взять новую форму. Джейле не нравятся знаки различия. Вся эта официальность, строгость, ей это не подходит. Как ни пытается она подобрать размер формы - чёртова одёжа то слишком свободная в спине, то слишком тесная в груди, штаны не налезают или разрез блузки слишком глубокий. И что-то изменить так, чтобы подогнать по фигуре, ей запрещено. Ей запрещено носить другую одежду, которая просто выглядит похоже. А дело даже не в том, как она выглядит - это просто непрактично. Стоило ей высоко поднять ногу, чтобы врезать по носу какому-то придурку на этом до идиотизма бесполезном уроке самообороны, разошёлся шов на заднице. Джейле не нравится форма. Да и не только форма не сидит как надо. Джейла выбивается сама по себе. Она идёт по улице - люди пялятся, сидит на занятиях - люди пялятся, берёт выпить, чтобы хоть как-то расслабиться - люди пялятся. Ей не важно, что они думают, но ей важно, чтобы у неё было время - хоть одна минутка - просто для себя. Но этого не случается. Она - бой барабанов классического рока, а её усадили позади струнного квартета и велели играть строго вот этот ритм, но она так просто не может. --- Но дело в том, что Джейла обязана носить форму. Форма означает Звёздный Флот, означает занятия по предметам, о которых она не могла даже мечтать, людей со всей галактики, шанс проявить себя на глазах у целой вселенной. Что-то в этом духе, да. Вот так об этом распространяется Джеймс Ти, когда звонит ей через две недели после начала занятий и достаёт её вопросами, пока она не взрывается и не высказывает ему всё, что думает об этом "прекрасном заведении" со всеми их "правилами", и "манерами", и "формой". Он рассказывает о своём собственном первом годе обучения. О том, как сложно было привыкнуть к тому, что есть настоящее стоящее дело после того, как ты всё время зависал в барах и бла-бла-бла - если честно, большую часть она пропускает мимо ушей. Но когда он заканчивает с историями про какую-то стычку в баре или на Энтерпрайзе или что-то там ещё, он задаёт вопрос: - Ты учишься? И она таращится на него так, будто он спросил, может ли она кого-то вырубить, потому что, естественно, она учится. Языки и инженерное дело, ботаника и физика. Анатомия существ, о существовании которых она и не подозревала пару месяцев назад, техника, которая может однажды спасти ей жизнь. Как снова запустить поломанный двигатель, пока корабль атакуют, как помочь человеческой женщине при болях во время менструального цикла. А за стенами академии она учится пить, пользоваться деньгами, играть в регби, разговаривать с окружающими вместо того, чтобы драться с ними - и список можно долго продолжать. Она перечисляет новые навыки минут десять, наверное, пока не замечает, что Джеймс Ти смеётся. - Вот видишь, - говорит он. - Тебе же нравится форма. Не нравится ей форма. Она ненавидит форму. Но она понимает, о чём он. --- Джеймс Ти - не единственный член экипажа Энтерпрайза, который звонит ей. Они все ей звонят. Постоянно. Больше, чем ей бы хотелось, уж точно больше, чем она когда-либо просила. Она вообще не в курсе, откуда у них её номер, потому что она подключила связь только ради того, чтобы её было удобнее вызвать на честный бой и назначить время и место. (Не то чтобы кто-то уже забивал ей стрелку, но она хочет быть готова). Первый звонок она получает от Монтгомери Скотти в конце своей первой недели. Он произносит пару слов, спрашивая её, как её дела, а потом вдруг замечает учебник по машиностроению у неё на столе, и не предлагает помочь ей - требует. "Я был лучшим в классе, знаешь ли, и дело не в природном таланте, я всё-таки не родился с умением собрать и разобрать двигатель корабля, что бы вы там ни думали". Она скрещивает руки на груди и сурово смотрит на него полчаса, пока он болтает о двигателях, кораблях, и, возможно, алкоголе - она не уверена, учитывая его странный акцент, который она едва может понять. Это хорошая практика её сурового взгляда. (А то, что она звонит ему на следующей неделе и требует объяснить свойства тёмной материи, никого не касается.) Вторым звонит доктор Маккой, это воскресенье (здесь у дней есть имена, к этому ей пока сложно привыкнуть), ровно за пять часов до того, как она собиралась проснуться. Он осведомляется, правильно ли она питается. Она жестом указывает на десяток пустых упаковок от лапши и спрашивает, считается ли это. Доктор заводит лекцию о здоровом образе жизни. Этот ритуал они повторяют каждую неделю, пока она не обнаруживает, что лекции доктора Маккоя - идеальный фоновый шум для решения интегралов, и начинает приберегать свою домашку к утру воскресенья. Третьим звонит Джеймс Ти с пафосными речами о долге, вызове и всём прочем - он надеется впечатлить её. Получается у него плохо, пока речь не заходит о его опыте с алкоголем - о привычках, о том, какие напитки вызывают какие эмоции, какие могут быть побочные эффекты... Джейла конспектирует. Очень тщательно. Через месяц она начинает отчитываться о своих успехах, частично - с целью проверить себя (сколько она будет помнить после бурной ночки, например), но по большей части ради того, чтобы заставить его завидовать тому, как она переносит алкоголь (судя по его рассказам, раз в десять лучше). Чехов звонит, чтобы узнать спортивные новости - переживает за любимую команду, а у него никогда нет времени посмотреть целый футбольный матч. Он объясняет ей, почему так важно следить за тем, как какие-то люди пинают белый мячик, и тогда она начинает записывать матчи для него. А потом начинает смотреть сама. И Сулу звонит - сначала, чтобы убедить её в том, что дома должны быть растения (он утверждает, что суккуленты - прекрасные слушатели), а затем - чтобы следить за тем, чтобы она эти растения не прикончила. Суккуленты, в итоге, слушают в основном её любимую рок-радиостанцию, но им, похоже, нравится. Ухура звонит, чтобы объяснить ей несколько разговорных выражений, которые не найдёшь в словарях, а ещё предлагает поработать над её чувством стиля. Джейле всегда казалось, что уж со стилем-то у неё всё в порядке, спасибо большое, но после лекции о силе делового внешнего вида, она всё же покупает пару блузок. Другие члены экипажа звонят, чтобы предложить помощь с домашней работой, или посоветовать, куда сходить в Сан-Франциско, или просто спросить, как у неё дела. Её поражает то, сколько людей звонит просто узнать, как она. Столько людей не беспокоились о её благополучии с тех пор, как корабль её семьи разбился. (И вот что странно - раньше она не могла думать о катастрофе, не свернувшись клубочком под кроватью, и не проводя в этом положении часы. Ну, может быть, это не странно. Она думает, что, может быть, именно это доктор Маккой и назвал бы "нормальной, здоровой реакцией".) Звонит и мистер Спок. У мистера Спока просто дар звонить именно тогда, когда он ей нужен - то есть, именно тогда, когда она с похмелья, а завтра у неё экзамен. И он всегда говорит именно то, что ей нужно услышать - то, что просто нелогично думать, что она не справится. --- Занятия, вообще-то, не такие уж сложные. Джейла всегда училась легко и быстро. Так она сама научилась охотиться, сама научилась драться, сама научилась ставить свою музыку на Франклине. А теперь выживать просто - еда есть в "супермаркетах", вода льётся из любого крана в любом здании, и никто не пытается убить её (по крайней мере, большую часть времени), так что вся её энергия уходит на учёбу, на то, чтобы понять, как работает вселенная, и каково её место в ней. Экзамены она сдаёт хорошо, она помнит весь материал, впечатляет преподавателей. На занятиях всё в порядке. Но самое сложное в учёбе в Академии, как она быстро понимает, это общение с людьми. Джейла плохо представляет себе, что такое "светская беседа", тем более - как вести такую. Она в жизни не открывала книгу по этикету. Она то не улавливает шутку, то смеётся слишком громко, так, что все оборачиваются. Её выгоняли из каждой библиотеки, в которую она заходила. И она вообще не представляет, как убедить девушку с занятий по ботанике, короткие каштановые волосы, яркие зелёные глаза, улыбка, которая могла бы заменить солнце целой системе, что им нужно больше времени проводить вместе. И часть этого времени нужно проводить рот в рот. Шесть месяцев Джейла проводит, усиленно пялясь на девушку между докладами о растениях с разноцветными диаграммами, в надежде, что внимание каким-то образом вызовет ответное внимание. Когда это не срабатывает, она начинает вообще не смотреть на девушку, может, хоть подчёркнутая неприступность подействует. Вторая тактика ещё менее успешна, чем первая. Один прохладным ноябрьским утром Джейла вспоминает вечеринку на день рождения Джеймса Ти - как грациозно Ухура двигалась, как пересекла комнату элегантно, как королева, как подмигнула мистеру Споку так, будто ожидала, что ей принесут весь мир на золотом блюде, и как внимательно он ухаживал за ней весь вечер. Джейла пробует двигаться грациозно и элегантно, и подмигнуть девушке на ботанике так, будто ей нужен весь мир на золотом блюде, и в итоге переворачивает три парты, чуть не устраивает кому-то сотрясение, и проливает редкий образец мха с какой-то планеты в глубоком космосе. Но девушка смеётся и даёт Джейле свой номер - и этого достаточно, чтобы Джейла весь день улыбалась --- Однажды, возвращаясь (с некоторым трудом) домой из своего нового любимого бара (меняется каждую неделю), Джейла натыкается на старую барабанную установку. Пары болтов не хватает, на нескольких барабанах порвана кожа, крэш так и вовсе согнут вдвое. Джейла тут же решает, что это её, что она будет это любить вечно и вечно барабанить на этом. Она затаскивает установку в свою комнату по частям, и ухитряется повредить всего один только барабан, потеряв равновесие на лестнице. Раньше она не играла ни на одном инструменте, на то, чтобы брать уроки, денег у неё нет, но какая разница. Какая разница, когда теперь у неё есть что-то громкое, что-то, что наполняет комнату звуком, принадлежащим ей, звуком, который не задаёт вопросов, не отдаёт приказов, звуком, под который она сразилась бы с тысячей врагов. Громкий. Её. Игра на установке напоминает Джейле, как она врубала рок на Франклине. Никогда не думала, что будет скучать по годам, которые провела там, скрываясь, но иногда она чувствует что-то - как будто зов обратно в глушь, скалы, к борьбе за выживание. Монтгомери Скотти сказал, что это "ностальгия". А она знает только то, что когда она бьёт в свои барабаны, чувство... не уходит, но смягчается, как будто улицы становятся чуть шире, здания - менее строгими, люди не так пугают. Как будто у неё действительно получится прожить здесь четыре года. А потом, через несколько недель после того, как она находит барабанную установку, какой-то её сосед слышит её игру и говорит, что вообще-то она неплохо играет, и она вдруг оказывается в группе, не успевая даже понять, как, и теперь у неё три новых лучших друга и один нестабильный источник дохода. Игра на барабанах, понимает Джейла, это то, что она действительно может. Чем больше времени она проводит в Академии, тем больше находит вещей, которые может. Её форма сидит на ней всё лучше с каждым днём. --- Ближе к концу семестра её соседка наконец спрашивает: - Слушай, почему тебе всё время звонят с Энтерпрайза? - Потому что, - отвечает Джейла, - они моя команда. - Твоя команда, - эхом вторит соседка. У неё рост семь футов и кожа цвета неба перед штормом, удивление её не красит. - Ага. У нас была совместная миссия. Я спасла их задницы. Соседка смотрит на неё сорок одну секунду (Джейла считает) и возвращается к домашнему заданию по клингонскому. Джейла ухмыляется и начинает настукивать пальцами по столу простой мотивчик, громкий, пульсирующий. Она думает: Энтерпрайз как оркестр. Много отдельных музыкантов, каждый из которых играет что-то своё, но музыка получается только у всех вместе. Все они вместе могут сыграть нечто настолько мощное, что обратит армии в бегство. Энтерпрайз - это как оркестр. И, как любому оркестру, ему нужен хороший барабанщик. --- На следующий день Джейла прибивает фотографию экипажа Энтерпрайза у себя над кроватью. И к чёрту правило о том, что можно использовать только синий малярный скотч.