*
Солнце еще не проснулось, а она уже торопливо собирает вещи. Оставаться в его доме значит обречь себя на ответственность, которой она хочет избежать. И вполне успешно избегает уже несколько лет. Поспешно натягивает блузку, потрепанные джинсы, ищет свои босоножки. Находит в самом углу, у двери. Напоследок бросает холодный взгляд на спящего. Они близки, но она все же не может понять, что ее тянет к нему — такое не называют любовью. Она бежит по пустым переулкам домой, не желая встречаться ни с одним пьянчужкой, ведь иначе будут проблемы. Ей не нужны проблемы, потому что их и так достаточно. Магазины закрыты, легкий туман навис в городе, делая каждый поворот непредсказуемым, но ей везет, и она успешно добирается до дома. Ключи попадают в замочную скважину с третьего раза — недосып делает свое дело. Из открытой двери веет холодом. Кажется, она забыла закрыть окна, когда уходила. Вздыхает. — Знаешь, спать в холоде не такая уж и плохая идея. Ты же помнишь, что я ненавижу жару, — говорит шепотом, не желая напрягать голос. Говорит, зная, что ответа не последует. Наконец-то расслабляется, снимает обувь и босиком бежит на второй этаж. Сон освобождает от ответственности и проблем реальности. Она любит спать. Она рухнула на кровать и погрузилась в сладкий сон, обняв подушку ногами. К сожалению, это счастье длилось недолго. Звонок разбудил девушку. — Да? — она ждала что кто-то ответит, но телефон молчал, а звонок звенел. И тут девушка поняла, что нужно было идти открывать дверь, а не искать телефон. Сбежала вниз, утомленная и невыспавшаяся, возможно, даже злая. — Знаешь, я испугался, что тебя нет дома, что ты сбежала куда-нибудь в Канаду, к холодам, — вместо приветствия сказал Свен. Она не успела увернуться от его объятий, лишь слова о том, что ей неудобно, заставили выпустить ее из крепкой хватки. — Прости, забылся. — Еще следует извиниться за то, что разбудил. — Ты всегда спишь, так что я бы все равно тебя разбудил. Он проследовал за ней на кухню, уселся на стул. — Помочь? Хотя стой, не отвечай. Ты же самостоятельная, да? И тебе не холодно? — Ты же сам знаешь ответ. — Почему мне досталась такая женщина, а? Холодная, как лед, так еще и разговаривать не желает. — Могу уйти. — Ладно, понял, согласен на лед. В конце концов, спать удобно. В жару. Обнял и спасся от перегрева. Он ожидал, что она рассмеется или хотя бы улыбнется, как обычно, но этого не случилось. В последнее время Рилай становилась все более апатичной. Он понимал, что это может быть связано с ее сестрой, умчавшейся прочь, но не заводил разговора на эту тему. Она бы все равно отмолчалась. Тишину нарушил звонок. На этот раз телефонный. Благо, спускаясь вниз, она бросила его на тумбочку у входа. На дисплее телефона высвечивалось 《Юрнеро》. Она молча разглядывала имя абонента, когда за ее спиной появился Свен. — Ты чего? — до того, как он увидел имя звонящего, она успела взять трубку. Кивком показала, что все хорошо. — Снова убежала, а? Ладно, не оправдывайся, я уже привык к этой детали в наших отношениях. Хоть нормально дошла? — Да, все в порядке, не волнуйся. — Точно? — Да. — Ладно, тогда сейчас я на работу, а вечером встретимся, да? — Позвоню вечером, там и решим. Не дожидаясь его ответа, сбросила. Свен молча смотрел на нее, восхищаясь. Он не знал, что она может стать болезненным рубцом на его сердце. Она выпроводила его после завтрака, сказав, что ей нужно уладить дела по работе. Сказала, что увидятся вечером, но он и не настаивал на встрече, не упрекал ее в холодности, потому что старался быть понимающим. Время шло быстро рядом с ней и ползло улиткой без нее. Ему хотелось верить, что и Рилай чувствует также. Рилай соврала, сказав, что у нее есть какие-то дела. Она уволилась неделю назад, а все свободное время — спала. И сегодня она надеялась проспать до самого утра. Сон вновь утянул ее в свои объятья, забыв напомнить, что ей следует позвонить Юрнеро.*
Юрнеро сидел в баре и ждал звонка от своей возлюбленной в тот момент, когда в бар заявился Свен. Он сразу же заметил друга. — Снова здесь, а? — А где же еще быть. Тяжелый рабочий день — это словно битва. А после битв устраивают пир. Считай, что это место трапезная великого джаггернаута! — Все также надменен смотрю. А чего не с возлюбленной? — То же могу спросить у тебя. — Ладно, один — один. Они оба заказали заказали виски. Пить в гордом одиночестве было неправильно, поэтому взяли за привычку встречаться именно здесь и пить вместе. В молчании или беседуя — без разницы. Когда Свен, более общительный, прервал молчание, он еще не догадывался, что история обоих кончится не так, как кончаются сказки. — Слушай, мы с тобой столько лет уже знакомы, а я ни разу не видел твою красавицу. — Взаимно. — Поэтому предлагаю совместный ужин. Должен же я знать с кем ты водишься, разгильдяй! — похлопал по плечу. — Снова взял на себя роль старшего брата? Прекрати, мы уже давно не дети. А идея — неплохая. Он собирался еще что-то сказать, но вибрация на телефоне отвлекла его. Абонент «Снежинка» писал. Писал острым пером на живом сердце. Еще мгновение назад Юрнеро был счастлив, он не был героем или богатеем, но его жизнь была вполне успешной. И частью этой жизни была она. Однако все разрушилось в один миг. Свен заметил, что что-то не так в тот момент, когда он попытался привлечь внимание друга хлопком по плечу, а Юрнеро удивленно взгянул на него. Такая ситуация повторялась второй раз в жизни. В первый раз это случилось в этом же баре — тогда ему прислали сообщение об убийстве матери. — Друг, что-то случилось? — Кажется, ужин придется отменить, — вместо объяснений он протянул ему мобильник. Однако внимание Свена привлекло не совсем сообщение — номер телефона. — Ты же шутишь, да? Свен встал, он собирался уходить. Хотелось расспросить Рилай обо всем и убедиться в том, что это неправда. Юрнеро молча наблюдал за ним, не понимая что происходит, а друг не спешил разъяснять ситуацию. Уходя, он бросил пару бумажек на стойку, а друга заставил встать: — Пошли. — Куда? — Искать правду. — Я не понимаю. — Поймешь, когда дойдем.*
Когда в дверь начинают стучать, она просыпается. Но жажда отдыха не выпускает ее из своих объятий, поэтому Рилай просто игнорирует. И все бы было чудесно, если бы гости не оказались столь настойчивыми. Пришлось встать и спуститься, открыть дверь. Однако гости ее не порадовали: в глазах помутнело, а губы задрожали. Когда она начинала всю эту игру, то понимала, что добром это не кончится. Все тайное становится явным. Но сегодня, когда она решилась избавиться от отношений с Юрнеро, то успела поверить в светлое будущее. Кажется, судьба не собиралась ее радовать и лишать пинков. Свен нахально вошел в дом, затаскивая с собой и Юрнеро. Вошел на кухню и сел на свое привычное место. Она была в растерянности, как и его друг. — Знакомься, дружище, моя Рилай, — глядя в глаза блондинке, сказал он. Каждое слово выговаривал сквозь зубы, словно они причиняли ему боль. Вместо ответа раздался лишь смех. Юрнеро решил, что он сходит с ума, потому что все это не могло быть правдой. Такое происходит в каждом втором сериале, но его жизнь — не сериал! — Снежинка, он же шутит? Ты же шутишь, да? — Если бы, друг. Если бы… Они стояли и молча разглядывали друг друга. Свен думал, что она выйдет из себя, начнет просить прощения, но она была спокойна и холодна, как обычно. Ничего выдающего волнения в ее движениях не было. Юрнеро сдерживал себя. Ему хотелось подойти и обнять ее, выслушать все оправдания и простить. А Рилай… Рилай не хотелось ничего. Она утомленно разглядывала обоих своих любовников и не понимала своих чувств. Она не любила их. И сейчас это стало очевидно. Была с обоими исключительно из-за привычки. Не могла разорвать когда-то дорогие сердцу отношения, не могла решиться. И все решилось за нее. — Зачем? — наконец-то спросил Свен. Он всегда задавал много лишних вопросов. Этого она в нем не любила, любила молчаливость Юрнеро. Но решительный характер Свена ей всегда нравился больше, чем показное высокомерие второго. — Извиняться? Ты же знаешь, что я не буду, вы оба знаете. Поймите, вы были мне дороги, но это время прошло. Оно было чудесно, однако я хотела чтобы оно было вечно, поэтому не могла прекратить все это. Но вечного нет. И не будет. Никогда. — А как же я? Рилай впервые вздрогнула. Горячие руки обняли ее со спины, а слова заструились горным ручьем. Кажется, ее успокаивали, ободряли, но она ничего не понимала. Жизнь перевернулась в один миг. А Лина, зная о своей сестре тысячу и один секрет, уверяла ее в том, что больше не уедет. Она властной рукой выпроводила обоих, бросив напоследок: — Знаете, мальчики, может, сестричка и наворотила дел, но пора с ней прощаться. Потому что единственная кого она любит — это я. Захлопнутая дверь стала началом конца для обоих.