Лавандовый Рай

      Лёгкие, словно пушинки снежные хлопья плавно опускались на высокие, казалось, достающие самих облаков пики небоскрёбов. Огромный, погрязший в хаосе город выглядел по-внеземному сказочно. Где-то внизу, за несколько сотен метров отсюда, всё кишело транспортом и людьми, которые не видели этой сказки. Не видели того, что видела крошечная, стоящая у окна фигурка, совершенно не обращающая внимания на то, что снег то и дело запутывается в её каштановых волосах, тает от прикосновения к налитым румянцем щекам.       Шоу закрыла глаза, вдыхая свежий морозный воздух.       — Могла бы и догадаться, — беззлобно усмехнулась она, окидывая взглядом стоящий рядом силуэт. — Ты провёл непростительно много времени в моей голове. Знаешь, я уверена — забудь я что-то из своей жизни, беспокоиться мне уж точно не стоит.       Дэвид смотрел вдаль не менее завороженно, чем она сама до этого.       — Мне было интересно, сколько ножей ты решишь вогнать в меня на этот раз.       — Жаль, что ты не предоставил мне парочку, — лицо Элизабет из задумчивого сделалось грустным.       Сильный порыв ветра вскружил снежные хлопья, занося их прямо в комнату.       — Надо закрыть окно! — было подорвалась Шоу, но тут же замерла. — Вот ведь чёрт, — рассмеялась она, — снова надо привыкать к тому, что всё не по-настоящему, да?       — Красиво, — коротко ответил Дэвид, словно не слыша её слов. — Неудивительно, что ты запомнила это место.       — Я терпеть не могла мегаполисы, — недовольно поморщилась женщина, — однако это и правда было красиво.       Дэвид протянул ладонь так, чтобы на неё падал снег.       — Спасибо, — улыбнулся он, наконец-то переводя взгляд на Элизабет.       — За что?       — За это место. Если бы не ты, то я, вероятно, никогда не увидел бы снега.       — Пожалуйста, — усмехнулась Шоу, всё же закрывая окно. В комнате повисла звенящая в ушах тишина. — Спасибо, что на этот раз сохранил мне память.       Он кивнул, неспешно проходясь по просторной, выполненной преимущественно в белых тонах комнате.       — Хорошо, что ты выбрал именно это воспоминание.       — Прости? — Дэвид обернулся на её слова.       — Так я своеобразно прощаюсь с Землёй, — Шоу провела ладонью по стене, словно пытаясь проверить её подлинность, — да и ты тоже.       — Если уж говорить об этом, то я по факту не могу быть эмоционально привязанным к какому-либо месту, так что…       — Боже! — Элизабет картинно вскинула ладони. — Будет ли хоть один прекрасный момент, который ты не станешь портить вот этим?!       — Нет, — несмотря на серьёзный тон, губы Дэвида растянулись в усмешке.       — Это ведь последняя наша встреча, не так ли?       — Не знаю, Элизабет, — он присел на край кровати, проводя ладонями по лицу. Столь человеческий жест, который не ускользнул от внимания Шоу.       — Элли, — наконец, произнесла она.       Дэвид удивлённо поднял взгляд.       — Раз уж она последняя.       — Элли, — он словно попробовал звучание её имени.       — Я ведь почти умерла?       — Почти, — кивнул он. — Я успел погрузить тебя в криосон. Правда мне пришлось разобрать часть модуля, чтобы вновь проделать этот трюк со снами.       — Тогда я хочу увидеть то место. Планету, что ты создал.       Антураж словно взорвался, и из белых стен стали «прорастать» высокие полевые травы, кое-где смешивающиеся с голубо-сиреневыми цветами. Они оказались на вершине горы, с которой открывался невероятный вид на простирающуюся до самого горизонта долину.       — Она и правда тебе нравится?       — Невероятное место, — Шоу подошла к склону, расставляя руки. — Не думала, что увижу его снова. Знаешь, — обернулась она, — я думаю, ты первый и последний во Вселенной, создавший целую планету для одного лишь человека.       — Словно этого достаточно, — криво усмехнулся Дэвид.       — Ты сделал для меня всё, что только мог, — констатировала Элизабет.       Она подошла ближе к краю, вначале спокойно осматривая открывшийся вид, а после со всей силы пнула огромный булыжник, с грохотом полетевший в пропасть. Где-то в глубине души ей хотелось почувствовать боль от удара, но она не ощутила и лёгкого покалывания в ноге.       — Ты ведь там один, в этом проклятом могильнике! — казалось, что Шоу буквально задыхается от накатившей на неё немой злобы. — И ты останешься там навсегда!       Дэвид молчал, смотря на неё с откровенным сожалением, застывшим вместе с еле-заметным блеском в глазах.       — Наверное было бы лучше, если бы мы умерли вместе со всеми с «Прометея», — она села на траву так, чтобы ноги болтались прямо над пропастью.       — Почему? — он опустился рядом с ней.       — Тогда ничего бы этого не было. Ни этой планеты, ни корабля. Ничего. А что самое главное, — процедила она с досадой в голосе, — мы бы не провели так непростительно много времени лишь в обществе друг друга!       — Я и не думал, что для тебя это настолько большая проблема, — Дэвид непонимающе, но несколько уязвлёно вскинул бровь.       — Ты не представляешь насколько. Что? — Шоу иронично усмехнулась. — Не ожидал услышать от меня это? Ты так сильно пытался оказаться в моей голове, что упустил самое важное. Я постоянно бежала. Я бежала с тех пор, как умер мой отец, потому что это чуть было не уничтожило меня. Я игнорировала даже саму мысль о том, что привяжусь к кому-то, и что самое главное — что я задержусь где-то надолго. Но ещё больше я не хотела, чтобы кто-то привязывался ко мне, потому что прекрасно знала, что чувствует человек в тот момент, когда теряет, — она ненадолго замолчала, чувствуя дрожь в ладонях. — Чарли не многим отличался от меня. Он тоже не переставал бежать, и хоть мы ни разу друг другу в этом так и не признались — это и стало причиной, по которой мы остались друг с другом. Он искал что-то большее так же, как и я, и был готов пойти на самую крайность. И я была готова. И я думаю, что ты сейчас задаёшься вполне резонным вопросом — зачем я вообще несу весь этот бред, не так ли?       Дэвид не отвечал, и к своему удивлению, Элизабет, смотря на изменения в его лице, совершенно не понимала, о чём тот думает.       — В тебе всё дело, — она отвернулась, так и не дожидаясь ответа. — Не было ещё никого, из-за кого я бы хотела остановиться наконец и… — женщина пожала плечами, — перестать бежать.       Шоу долго молчала, после чего перевела взгляд на Дэвида.       — Я умру? Ответь мне, только честно.       — Пока ты в капсуле — ты будешь жить.       — А как насчёт этой реальности? Ты ведь не сможешь делать так вечно, не так ли?       — Я пришёл сюда, чтобы попрощаться с тобой, — он ответил не сразу, словно задумываясь, стоит ли вообще это говорить.       — Да, — тихо усмехнулась Шоу себе под нос, — я так и думала.       Они оба задумчиво смотрели, как багровеет закат, как заливаются холмы тёплым, но в то же время прощальным солнечным светом. И в этом свете, в этих холмах и верхушках деревьев было что-то необъяснимо глубокое и не менее печальное. Словно последний день умирающей осени, что всё ещё сверкала золотом, но в то же время готовилась к решающей встрече с лютой зимой.       — Энергии не так много, — голос Дэвида нарушил зыбкую, струящуюся сквозь пальцы тишину, — но немного осталось. Хочешь увидеть что-нибудь ещё?       — Это выглядит так, словно я смертельно больна, а ты меня пытаешься всячески утешить, — язвительно подметила Шоу.       — Думаю, что так и есть, — пожал плечами тот.       Элизабет прыснула от искреннего смеха, так, что на глазах проступили слёзы.       — Чёрт возьми, никогда больше не берись успокаивать людей! — выдавила она, продолжая смеяться.       — Пожалуй, я и не стану.       — Дай угадаю — не станешь, потому что на планете больше нет никаких людей? Или потому, что те никакого успокоения не заслуживают? — с беззлобной иронией перечисляла она, так и не дав ему возможности ответить. — Вот видишь! Я уже почти что постигаю ход твоих мыслей! Ещё так… лет пять-десять и мы, думаю, сдвинемся с мёртвой точки.       — Ты наконец-то так смеёшься, — Дэвид одним плавным движением провёл ладонью по её волосам, поправляя выбившиеся пряди волос, — мне нравится.       — Говоришь, что энергия ещё осталась? — перевела тему Шоу. — Что ж, тогда пусть будет снег.       — Снег? — он удивлённо приподнял бровь. — Я думал, что тебе нравится смотреть на закат. Но если пойдёт снег — разве не будет это означать, что окончания заката ты так и не увидишь?       — Кто же помешает мне увидеть его? — фыркнула женщина. — Если уж тут всё не по-настоящему, значит, возможно всё. Или я не права?       Ответом ей послужили пухлые снежные хлопья, плавно, словно белые невесомые пёрышки, касающиеся лица, запутывающиеся в волосах. Шоу протянула руку, опуская её на ладонь Дэвида и переплетая их пальцы так сильно, словно в страхе, что он в любую секунду исчезнет. Как снег, что соприкасаясь с кожей, тает, исчезая навсегда.       Но это лишь глупые чаяния — Дэвид вовсе не снег, и он никогда не исчезнет, уж это Шоу знала лучше, чем что-либо ещё. Даже если она не увидит этого сама, не будет знать, да даже если не будет жить — не столь важно.       — Как хорошо, — выдохнула она — Элизабет редко говорила первое, что приходит на ум, но сегодняшний день, должно быть, исключение из правил.       И свободно. Невероятно свободно. Но это так и остаётся в её мыслях — она просто улыбается, подставляя лицо снежинкам, почти настоящим, или же настоящим на самом деле — какая разница?       И хорошо, должно быть, осознавать, что снег окончится лишь тогда, когда ты сам этого захочешь.       И солнце сядет только в тот момент, если ты сам предпочтёшь остаться во тьме.