Никто не знает.

Ямамото всегда улыбался. Он, как Хранитель Дождя Вонголы, всегда умел разрядить напряжённую атмосферу и успокаивал других Хранителей Дечимо. С виду он всегда был весёлым, но никто даже представить не мог, что творится у него в голове. Мечник обычно отшучивался, мол, всё отлично. Но гипер интуиция подсказывала Тсуне, что далеко не всё отлично. Вот Такеши стоит перед ним и просматривает папку с информацией для следующего задания. На лице мужчины лёгкая улыбка, глаза бегают по строчкам. — Я возьму его, — сказал скоро мечник и захлопнул папку. Десятый предложил взять ему кого-нибудь для прикрытия, но Хранитель отказался. — Я сам справлюсь. Гокудера, стоявший по правую сторону от Босса, что-то недовольно бубнил себе под нос. Тсуна всё-таки согласился отправить Ямамото одного — других вариантов не было. Дождь улыбнулся и ушёл. Через полчаса его машина отъехала от поместья. Чёрный порш гнал по пустой дороге, поднимая в воздух пыль. Ямамото сидел за рулём, смотря на дорогу спокойным взглядом карих глаз, в самой глубине которых можно было заметить печаль, если долго всматриваться. Очень долго. На соседнем сидении лежал Шигуре Кинтоки и коробочка Дождя Вонголы. Пейзаж снаружи быстро менялся, хотя мечник уже знал его наизусть — так часто он проезжал его. Один. Ему нравилась пустая дорога и шум мотора, одиночество и спокойствие, которое приносили ему эти поездки. Сам не понимая когда, он полюбил выезжать на миссии в одиночку. Полюбил следить во время боя только за собой. Полюбил быть один. Когда? Он не знал. Ямамото улыбался при других Хранителях, но это всегда была игра. Он смеялся — ему хотелось кричать. Он успокаивал других — хотел уничтожить всё вокруг. Но он — Хранитель Дождя Вонголы. «Дождь памяти, что очищает поле боя и смывает все на своем пути.» И он, Такеши, полностью противоречит этому определению. Мужчина усмехнулся. Каким дождём он должен быть? Этот вопрос давно сидел у него в голове. Но он не знал ответа. Порш остановился перед особняком другой семьи, с которой мечник должен был вести переговоры. Он постарается стать достойным Хранителем Дождя. Его проводили к Боссу. Переговоры были сложными. Потом один из рядовых приставил к виску Ямамото пистолет. — Или будет по-нашему, или — никак, — сказал Босс, смотря на мечника свысока. — Вонгола должна подчиниться нам! Такеши выдохнул и поднял на мужчину глаза, от которых по спине начинали бегать мурашки. Босс напрягся, на его лице выступили капельки пота. — Вонгола никогда не склонится перед такими, как вы, — разделяя каждое слово, произнёс Хранитель Дождя. Рука потянулась к рукояти Кинтоки, который лежал рядом. В окно забарабанили капли дождя и стекали по гладкой поверхности ручейками вниз. Комнату озарила молния, на сотую долю секунды ослепляя противников. Этого вполне хватило, чтобы лезвие катаны отделило руку с наведённой пушкой от остального тела. Быстрыми, отточенными движениями Ямамото расправился с шестёрками. Его тень нависла над Боссом через мгновение после раската грома. Лезвие, объятое голубым пламенем, застыло в миллиметре от шеи мужчины. — Последний шанс, — сквозь зубы процедил Такеши, пронзая взглядом. — Мы не берём слова назад! — мужчина откинул голову, открывая шею, и приготовился к смерти. Взмах. В коридоре послышались суетливые крики. Ямамото выпрямился и ослабил узел галстука. Молния снова озарила комнату. Распахнулись двери, впуская вооружённых мужчин. Завязался бой. И вот последний рядовой упал замертво на дорогой ковёр. Было слышно только стук тяжёлых капель. Хранитель Вонголы медленно подошёл к выбитому кем-то большому окну и встал под дождь. Костюм быстро промок и начал липнуть к телу. По лицу стекали капли, оставляя тонкие влажные дорожки. Шигуре Кинтоки тоже покрылся каплями, которые смешались с алой кровью. Мечник чувствовал, как с этими каплями с него стекает чужая кровь. Этот дождь смыл следы боя. Теперь он понял, каким Дождём он должен быть. Такеши медленно поднял катану перед собой, поймал свой взгляд на гладкой поверхности. — Я стану дождём, который смоет всех врагов, — сказал он отражению в мече. — Я очищу поле боя от любого, кто будет угрожать семье! Он вёл себя, как обычно, — уже не играл. Вернулся старый Ямамото, который всегда беззаботно смеётся. Никто не заметил, что он перестал притворяться. Никто не знает, что на самом деле на душе у человека, который всё время смеётся. Никто и не узнает.