* * *
Токийский информатор действительно сдержал своё обещание. Шла уже третья неделя после их памятного разговора, произошедшего здесь, у этого самого фонтана, и за всю это время не то что Шизу-тян, вообще никто не наблюдал Изаю. Хейваджима до сих пор не определился, какие чувства испытывал по этому поводу. Вроде всё окей, раз нет бесячей блохи и жуткого запаха, пропитывающего район от 60-й улицы до квартирки Микадо. Нет наглых карих глаз, сожмуренных в хитром прищуре и переливающихся красноватыми искорками. Нет самоуверенного противно высокого голоса, растекающегося, как мёд по льду, нет дюжины свистящих в воздухе или вонзающихся в грудь вышибалы лезвий, которые затем, оставив неглубокий порез, обагрятся кровью и выдернут ещё кусочек терпения из и так не бесконечной чаши. «Нет блохи- нет проблем» — под таким девизом Шизуо жил полторы недели, исправно ходя за Танакой, выбивая из гадов местного разлива долги, и не менее исправно заходя после работы в местный бар, чтобы с бутылкой купленного накануне алкоголя провести вечер в компании телевизора. Некое разнообразие в виде догонялок по Букуро и неизменно появлявшегося при этом гула в груди помахало ручкой и удалилось в неизвестном направлении. К концу второй недели Шизуо начал скучать. Очень сильно. И сам, как водится, не сразу понял, что ему надо. Он явно не скучал по отсутствию общения- Шинра и Селти живут практически рядом, да и Касука изредка бросает сообщения на e-mail, где рассказывает о проходящих съёмках. Он явно скучал не по человеку. Даже мысленно блоху он бы человеком не назвал. Он явно скучал не по дракам, в иные разы перетрясывавшим весь Икебукуро и неизменно оставлявшим парочку-тройку синяков у одного и хлещущее фонтаном раздражение и желание разрушить всё к чертовой матери у второго. Нет. Он просто скучал от… от безделья. От бесконечной рутины медленно тянущихся дней, через которые шлейфом вилась тонкая ниточка безысходности. От отсутствия адреналина в крови и бурлящего вина в жилах при виде того, на ком он мог выпустить весь свой пар. Поначалу гроза Икебукуро считал, что блохе чуть позже это всё надоест, и тот припрётся в Икебукуро опять, отвесит пару язвительных шуточек, побегает от него по лунным переулкам и неоновым проспектам, получит парочку ощутимых ударов в грудь, уберется восвояси, и все будут довольны. Посему и опрашивал всех своих знакомых, доставал Шинру и Тома, и удостаивался вопросительно-удивлённого-а-не-съехала-ли-у-тебя-Шизуо-крыша взгляда Саймона, когда в пятнадцатый раз осведомлялся, не появлялась ли в Икебукуро блоха, мотивируя вопрос тем, что «прям руки чешутся убить это мерзкое насекомое». И получив ответ «нет», разочарованно выдыхал густой сизый дым и скрывался в нём, уходя прочь, а банда Кадоты с интересом и раздражением одновременно внимала очередной версии Карисавы «из-за чего эти двое расстались». Позже у Шизуо стали чаще возникать вспышки неконтролируемого гнева. Нет, вроде бы когда блохи нет, все должно быть тихо и спокойно. Но реальность не подчиняется слову «должно». Вот Хейваджима умиротворённо сидит на кухне и пьет утренний чай, а через минуту осколки когда-то изящной чашечки разлетаются по кухне, а сам бармен тяжело переводит дыхание, стараясь не причинить ещё какой-нибудь случайный ущерб собственной квартире. Внутреннего зверя нужно выпускать наружу. Иначе когда-нибудь прутья стальной клетки собственной воли опадут под натиском сильных когтистых лап.* * *
В последний раз взглянув на фонтан, струи которого начали отливать серебром, Шизуо поднялся со скамейки и медленно побрел в случайно выбранном направлении. Его внутренние чувства составляли огромный контраст с окружающим миром- природа вокруг умиротворенно нежилась под последними красновато-теплыми лучами, а в душе у бармена с каждым шагом возрастало чувство пустоты. Как будто сердце самопроизвольно заменилось черной дырой, всасывающей в себя все эмоции. С час задумчиво побродив по улицам вечернего Токио, начинающих переливаться огнями вывесок и кипеть особой, не похожей на дневную, жизнью, каким-то боком Шизуо оказался в одном очень знакомом квартале. Печально знакомом. Удивительно, не правда ли, на что подчас способно Провидение. Гроза Икебукуро явно не планировал сюда приходить. И теперь, стоя на чёрном остывшем асфальте у уходившей в небо алюминиевой сталью высотки, где жил его давний противник, Хейваджима осознавал, что-то состояние, в котором он находился уже три недели- ничто более чем бредовый сон. И пора бы стряхнуть с себя его остатки. Тишина безлюдной улицы разбилась вдребезги сильным хлопком входной двери.* * *
Лёгкий ветерок, что очерчивал контуры небоскрёбов Синдзюку, врывался прохладным дуновением ночи в распахнутое окно, на подоконнике которого восседал информатор. Перед ним развертывалась объемная панорама Токио, в воздухе которое висело пульсирующее мерцание жизни. По улицам Синдзюку сновали потоки тех, кому Изая дарил свою любовь. Небескорыстно, конечно, но ведь хорошее отношение к себе нужно заслужить. Посидев ещё пару минут, Орихара уже вознамерился перейти к ежевечерней проверке электронной почты, но тут взгляд его случайно мазнул по пустой улице под ним… да так и остановился. Хлопок двери ещё висел в воздухе, а информатор уже сидел в своём излюбленном кресле и обдумывал последующие свои действия. Наконец уголки губ дрогнули в слегка искривленной улыбке, фальшивой, как большая часть его окружения, и он тихо шепнул скорее самому себе: « Занятно, как часто я оказываюсь прав.» Раздался ещё один хлопок двери. А, нет, это был звук удара кулака Шизу-тяна по обшивке дверной панели. Ну что ж, если гость настолько воспитан, что стучится /неважно, что этот стух слышат соседи сразу нескольких этажей/, то почему бы его не впустить? Сбежать всегда успеется в случае чего. Изая медленно потянул за дверную ручку, словно пытаясь растянуть это мгновение. Но ручка не послушалась, или же банально не услышала, и через секунду Орихара имел удовольствие созерцать своего визави. Одежда Шизуо была слегка примята, под глазами залегли лёгкие тени, но было не очень понятно- это результат бурной рабочей деятельности, или же нечто другое? Бармен поднял глаза на собеседника: — И снова здраствуй, блоха. Хриплый бас вернул Орихару в действительность, и тот вернул реплику, не забывая нацепить обычную презрительную усмешку: — Оя, оя, Шизу-чан, мы теперь здороваемся? Как мило. Неужели ты решил потихоньку воплощать буйные фантазии одной незабвенной яойщицы? — Что? — Хейваджима поморщился, как морщатся обычные люди от физической боли. — Да у тебя окончательно крыша съехала, блоха. — Так поведай мне наконец, зачем ты в действительности пришёл сюда, — подчеркнув голосом последние слова, Изая вспомнил всё-таки о правилах хорошего тона. — Ах да, проходи, если хочешь. — Да? — тёмные брови вышибалы вопросительно поползли вверх. — Ну спасибо. Бармен двинулся внутрь квартиры, а информатор смог вовремя отскочить, и теперь вел его за собой, приобретя отличную возможность проследить за состоянием всех ценных вещей в его доме. Внезапно мерное поскрипывание шагов нарушил негромкий вопрос: — Почему ты больше не приходишь в Букуро? — Изая изумлённо развернулся всем телом к Шизуо, задавшему сей вопрос с максимальной язвительностью. Несмотря на это, легкая хрипотца всё равно скользила по созвучиям слов. — Ну, ты же сам изменил правила наших игр, Шизуо, — с ноткой насмешки проговорил информатор. -Попросил меня там не гулять- я и не гуляю. Не больно-то расслабишься там, где тебя постоянно посылают на все четыре стороны- лишь бы подальше отсюда. Причем далеко не в аристократических выражениях, — сказал, как куснул по едва зажившим ранам, вытаскивая кровь на поверхность. Бармен уже и сам чувствовал её кипяток, толкающий на непредвиденные поступки, в жилах. Посему засунул руки поглубже в карманы чёрных брюк и подальше от ухмыляющейся рожи блохи. В конце концов, не прибегать к насилию сейчас в его интересах. — А если я устал от новых правил? — выдал наконец-то Шизуо. На языке у Изаи так и вертелось невинное «уже?», но он нашёл в себе силы промолчать. — Правила же не статичны. И я хочу изменить их обратно. Орихара, вдруг враз ставший серьёзным, спросил: — А ты в этом уверен, Шизу-тян? Действительно ли ты этого хочешь? — и, получив небольшую заминку со стороны Шизуо, вернулся к своим размышлениям. В голосе вышибалы слышалась такая уверенность во время последней фразы… Ход мыслей хозяина квартиры был прерван молчаливым кивком. В глазах Шизуо действительно светилась отчаянная решимость, и это не укрылось от информатора. — Окей, -протянул Орихара, безаботно подходя ближе. Бармен и ухом не повёл. — Сделка заключена, — и протянул свою узкую ладонь для рукопожатия. Брюнет был уверен, что Хейваджима этого не сделает. Прежний он точно бы не сделал. Но сильная рука как в замедленной съёмке потянулась ко второй и закрыла её сбоку, а сам Шизуо словно в трансе взглянул Изае в глаза. Неожиданно даже для себя Изая улыбнулся, чисто и искренне, и тонкие морщинки прорезали кожу возле глаз. Карие глаза напротив слегка прояснились, в лёгком недоумении уставились на собеседника, а затем растворились в тёмном пространстве коридора. Третий раз за вечер хлопнула дверь, оставив информатора наедине с чувством воссоединения тонких ниточек ненависти, сплетавших двух противников всё это время, необъяснимой радостью, распиравшей грудь и разгорающейся на лице, и легким дуновением ночного ветерка, всё это время игравшего с улицами Токио.