Чудная ночь, не находишь?

      Ночь выдалась душной. Дома сидеть было невыносимо, четыре стены давили, угнетали и убивали внутри то самое последнее светлое нечто, что осталось в Леви после месяца в этом душном городишке-муравейнике. А ночью он засыпал. Замирал почти полностью, особенно на окраинах. И тогда на почти пустых улицах ей, ранее так любившей шумные компании, становилось безумно хорошо в этой тихой безмятежности одиночества.       Именно поэтому Леви гуляла тут. Тишина и парк, освещённый переменчивым диском луны, что время от времени скрывался за облаками, погружая практически безлюдный парк в кромешную тьму. Тьму, разбавляемую лишь несколькими одинокими фонарями. Но в этой тишине и царстве полуночной пустоты она не одна, нет.

Где-то в этой тьме есть Он.

      Она идёт, наслаждаясь свежестью ночного воздуха, тишиной, звёздами на небе, мелькающими то и дело сквозь облака. Он идёт, глядя то под ноги, то мельком в небо, и скользит взглядом по деревьям, что едва слышно шепчутся, о чём-то разговаривая.       Они сближаются абсолютно незаметно друг для друга. Шаг за шагом. Метр за метром. Пока вдруг не оказываются друг напротив друга и замирают.       Леви останавливается, словно умелый кукловод вовремя дёрнул за нужные ниточки любимой куклы. Гажил сперва замедляется, а после замирает на месте. Стоят напротив, словно не ожидая, что их одиночество посмеет нарушить кто-то ещё. В этой тьме, освещённой холодным светом уличного фонаря, его глаза отдают красным, почти кровавым, и она вздрагивает, не имея возможности отвести взгляд.       Его глаза были прекрасны. В какой-то мере они были ужасающими, но, безусловно, самыми красивыми, что она видела. Просто невозможно отвести взгляд от этих двух кроваво-красных кружков… Игра в гляделки продолжалась минуту, может, пять, а, быть может, и целую вечность. Леви не считала.       Её глаза были странными. Большие, карие, с яркими проблесками желтизны и робкими зелёными прожилками у самого зрачка, обрамлённые недлинными пушистыми ресницами, они притягивали к себе взгляд.       Леви хотела сказать «простите» и двинуться дальше в путь, в темноту, глубже в спасительный мрак, но голосовые связки парализовало, будто паук оплёл её вязкой паутиной так прочно, что невозможно было шевельнуться, издать даже банальный звук.       « Что же это та…», — пронеслось, было, в голове синеволосой, а затем последовал поцелуй. Без церемоний, без предупреждения. Он рванул вперёд, резко сокращая расстояние между ними. Сначала это было просто касание. Прикосновение губ к губам. Но после поцелуй стал потихоньку углубляться, а Леви охотно отвечала, не желая внимать голосу здравого рассудка. Сейчас ею управляло то, что в груди. Вот его руки уже собственнически легли на её талию, прижимая всё ближе к себе, она же приобняла его за шею, зарываясь одной рукой в длинную густую жёсткую шевелюру.       Вы знакомы с феноменом полного отсутствия мыслей? Когда в голове настолько пусто, что контроль над телом берут инстинкты. Древние, животные, неконтролируемые.       Поцелуй становился жарче. Леви буквально ощущала этот жар накаляющегося вокруг них воздуха. Их языки вытворяли нечто странное, дикое и необузданное. Поцелуй обрастал укусами, словно роза шипами, и при этом становился ещё прекраснее.       Гажил тихо рыкнул ей прямо в губы и несильно прикусил за нижнюю губу. Тяжёло дыша, он потянул её вверх, и МакГарден без задней мысли повисла на нём, обвивая ногами талию. Несколько секунд, и он уже прижимал её к дереву, всё ещё терзая её губы и поддерживая за ягодицы руками.       Леви не знала, как с этим бороться. С этим полным отсутствием мыслей, с этим жаром внизу живота, с двухметровым мощным парнем, которого она видела первый раз в жизни, но, кажется, её это вовсе не волновало. Только не сейчас. Только не тогда, когда в этом отчуждённом муравейнике, заполненном ничего не замечающими вокруг себя эгоистами, она нашла кого-то настолько тёплого. Даже не так. Горячего, безумно горячего.        Гажил отстранился, чтобы вдохнуть немного кислорода, которого так не хватало в лёгких. Леви посмотрела на него ошалело и с… с обидой? Нет, с разочарованностью. Ей хотелось ещё. Она забыла про кислород, про всё на свете, ей просто хотелось большего. Больше тепла, больше того всепоглощающего жара его тело. — Ещё хочу, — каким-то слабым голоском шепнула синеволосая свою просьбу. Думала, что парень даже не услышит. Думала, что всё ей привиделось, что всё это лишь химера, наваждение, бред… — Запросто, малышка, — хрипловатым голосом сказал брюнет. Он как-то коварно усмехнулся, его глаза блеснули.       Снова поцелуй. Безумный, горячий, страстный. Губы Леви терзались и терзались, но она получала какое-то мазохистсткое наслаждение, полностью отдаваясь Ему.       С губ Рэдфокс стал переходить на шею, оставляя на ней парочку фиолетовых отметин, из-за которых МакГарден придётся носить шарфик минимум пару недель. Синеволосая же начинала постанывать, но иногда прикусывала губу, чтобы эти постыдные звуки не вылетали из её рта. Редфоксу это не нравилось. Он присасывался ещё сильнее, терзал её кожу с ещё большим наваждением, желая слышать больше. — Не смей закусывать губы, я хочу слышать твои стоны, — прорычал на ухо брюнет, сильно сжимая бедро девушки. — Будешь сдерживаться — накажу.       Что-то внутри тихо дрогнуло от его голоса, но чёртово любопытство и долька мазохизма взяли верх над рассудком, поэтому МакГарден намеренно закусила нижнюю губу и приоткрыла едва-едва правый глаз, наблюдая за парнем. — Сама напросилась, мелочь. Мало тебе не покажется, — хрипло прошептал парень, скрипя зубами. Он приподнял футболку синеволосой, наслаждаясь видом аккуратной девичьей груди. МакГарден не утруждала себя ношением нижнего белья по такой жаре, особенно, когда выбиралась в столь пустынные места.       Усмехнувшись, брюнет сначала аккуратно припал ртом к левому соску. Нежно обвёл его языком, как бы усыпляя бдительность, будто говоря, что будет нежен. Леви, было, и поверила в эту сладкую ложь, но…вскрикнула от того, что брюнет сильно прихватил зубами сосок, похожий на коричневую бусинку. Такой же участи удостоилась и правая часть груди, но тут уж МакГарден стонала, как распоследняя сучка.  — Нравится? — оторвавшись от груди, осведомился парень у кареглазой. — О-о-ох, — смогла только выдавить из себя девушка, ведь буквы просто не желали складываться в слова. — Прекрасно, — усмехнулся парень. — Посмотрим, как тебе понравится это.       Он поднял лёгкую юбку Леви до груди, сорвал трусики. Кажется, именно в этот момент сознание начало возвращаться в затуманенную похотью голову. Парень тем временем расстегнул ремень на джинсах, ширинку и приспустил их до колен. — Не надо, я не… — пыталась попросить МакГарден, наконец осознав, что происходит. — Поздно, малышка, поздно, — сладко пропел брюнет, накрыв её рот своей ладонью. Леви произвела тщетные попытки вырваться, попробоваться убежать… Но убежишь ли от такого громилы? Без шансов.        Боль внизу живота была резкой, разрывающей и нестерпимой настолько, что из глаз брызнули слёзы и потекли по щекам. Леви мычала, пыталась бить Рэдфокса кулачками по груди, но тому было просто всё ровно. Он вошёл резко, сразу на всю длину, а после стал медленно двигаться, чтобы немного привыкнуть самому. — Как же в тебе тесно, — зарычал брюнет от удовольствия, начиная потихоньку набирать темп.       Чувство внутри было странное. Член был крупным, заполняя полностью и принося некоторую боль вперемешку с приятным, тягостным желанием. Несмотря на дискомфорт, внизу живота вновь нарастало возбуждение. С каждым его рывком, резким, болезненным, она всё меньше ощущала границу реальности. Леви судорожно впивалась руками в его плечи с такой силой, что от ногтей оставались небольшие красные порезы.       Гажил рычал, подстегиваемый щекотливой болью, и вбивал синеволосую в дерево ещё более резко, чувствуя эту невероятную узость партнёрши. О, да, ему было хорошо. Невыносимо хорошо. С каждым рывком он постепенно начал ощущать что-то странное. Она что, подмахивает ему?! Глянув на девушку, он заметил, как слабо пробиваются её стоны и как закатываются её глаза каждый раз, когда он заходит особенно глубоко. — М-м-м, а как отпиралась, — с усмешкой шепчет он, убирая руку от её рта и прикусывая мочку уха. Он наслаждается её стонами. Ему нравится, как сжимает его эта мелкая каждый раз, когда он заходит в неё полностью, и какими вздохами она его одаривает за это. Руки сами непроизвольно ползут по её телу, сжимают, поглаживают каждый изгиб хрупкой фигуры.       Её беззащитность заводит, заставляет зверя внутри него трепетать от вожделения. Гажил вбивается всё глубже, всё быстрее, и раз за разом слышит её стоны. Они заводят не хуже афродизиака, а потому, когда МакГарден в первый раз оглушительно кричит, сжимает его член лоном, прижимает к себе ногами и обмякает, он лишь даёт ей немного времени на передышку, а после вновь задаёт бешеный темп, вколачивая девушку в ствол дерева.       Её спина горит, исцарапанная корой, а в глазах плывёт из-за такого мощного оргазма, что синеволосая определённо свалилась бы, если бы Гажил не прижимал её столь сильно. Но ему мало. Мало этой хрупкой девчонки, повисшей у него на руках. Странное чувство собственности заставляет его раз за разом присасываться к нежной коже, оставлять на ней всё новые и новые отметины. «Моё!» — рычит звериная сущность, и Редфокс снова и снова доказывает это всеми возможными способами.       Число засосов на её шее, плечах и ключице уже перевалило за два десятка, а ему всё ещё было мало. Разрядка приближалась, потому он резко поменял расположение: усадив девушку на траву, он слегка на надавил на её щеки, как бы намекая на то, что желанную разрядку он всё ещё не получил.       Затуманенный взор МакГарден упал сначала на Гажила, а после на член. Внутри что-то ёкнуло. И это было в ней?! Член был не просто крупный, он был толстым, венистым, слегка изогнутым на конце. Подавшись немного вперёд, Леви со странным удовольствием провела кончиком язычка от самого основания и до головки, поласкала уретру и взяла в ротик головку, чувствуя на язычке собственные слегка солоноватые соки. Попробовала чуть глубже, и, хотя слёзы лились из глаз и желудок грозил вывернуться наизнанку, но постепенно совершала поступательные движения вверх-вниз.       Время от времени МакГарден игралась с членом, словно с леденцом, облизывая со всех сторон, следуя вдоль выпирающих венок и сводя своими действиями Гажила с ума. Перед его глазами темнело, и он остервенело хватал Леви за волосы и буквально трахал в рот, навязывая темп, который хотел именно он. И вот, резкий, совсем уж глубокий толчок, ещё один и… в горло ударила тугая струя семени, отчего МакГарден едва не подавилась, но Редфокс не давал ей отстраниться, пока она не проглотила всё.       Уставший, он едва ли натянул на себя бельё с трусами и повалился рядом, туда, куда пару секунд назад плюхнулась синеволосая. Она поправила юбку и футболку, облизнула пересохшие губы и уставилась куда-то в небо, лениво медленно моргая время от времени. Приобняв её рукой и собственнически притянув к себе, Редфокс также устремился куда-то вверх, глядя на ночное небо сквозь не слишком густую крону дерева. — Чудная ночь, не находишь?..       Луна скрылась за очередной тучей, вновь погружая город в полумрак. Часы пробили полночь…