Запуталась

Тусклый солнечный свет пробивается сквозь толщь широких окон балкона. Бледно-голубая гладь небосвода застилает глаза, как густой туман. Огненно-рыжие волосы спутались, опадая языками пламени на обнаженные плечи, после очередной бессонной ночи. Ярко-зеленые как изумруды глаза переливаются на солнце янтарём, но никому не видано, что скрывается за притворным блеском. Кларисса Моргенштерн месяцами проводила каждое утро на балконе, наблюдая за бездонным небосклоном. Она брала в руки любимый альбом для рисования в чёрном кожаном переплете и доставала из тумбочки ментоловые сигареты. По привычке заваривала крепкий кофе и вальяжной походкой шла на балкон, усаживаясь в плетеное кресло. Измученный взгляд падает на белоснежный лист – чистый, пустой и манящий. Дрожащая рука сжимает угольно-черный карандаш и с невероятной силой надавливает на бумагу. Клэри упорно выводит до одури знакомые черты лица. Кривая ухмылка касается губ, а глаза угрожающе темнеют. Рыжеволосая оценивает точность каждого штриха, каждой линии и негромко чертыхается. Грифель хрустит под давлением длинных пальцев. Карандаш ломается. Моргенштерн в очередной раз яростно комкает незаконченный портрет, и лист с легким свистом летит в мусорное ведро. Снова заполнилось до отказа. Клэри нервно поджигает сигарету. Снова со второй попытки. Перед глазами плывут набухшие облака. Солнце чертит свой путь на мягком ковре небес. Сквозь открытое окно со двора доносится детский смех, который смешивается с шелестом листьев. Моргенштерн нетерпеливо затягивается, и балкон заполняет пелена едкого дыма. Девушка закусывает губу от удовольствия, вдыхая ментоловый аромат. Терпкий запах просачивается сквозь открытую дверь в спальню. Клэри недовольно хмурится, сильнее зажимая пальцами дымящуюся сигарету. Во дворе останавливается знакомый синий шевроле. Резко хлопая дверцей, из автомобиля выходит брюнет в черных очках с синей спортивной сумкой на плече. Моргенштерн с опаской отходит от окна, пытаясь остаться незамеченной. Она крепко зажмуривает глаза до боли в висках и тушит в пепельнице сигарету, скуренную только до половины. Истертые до крови пальцы невыносимо зудят, пронимая всё тело дрожью. Опять мучительная ночь, проведенная в попытках нарисовать шедевр. Опять бежевый кухонный столик на балконе заставленный чашками с недопитым кофе. Опять десятки окурков в пепельнице. Опять бешеная мигрень и черные от грифеля ладони. Опять свинцовые круги под глазами и десятки испорченных листов. Кларисса Моргенштерн – широко известная в Нью-Йорке художница, которая не так давно успела открыть собственную картинную галерею. Головокружительная слава, сотни поклонников, уважение выдающихся художников страны. Александр Лайтвуд был её первой любовью, которая пробудила в ней ураган всепоглощающих эмоций и новых сил. Законы Института в Бруклине гласили, что сумеречным охотникам из разных кругов неприемлемо быть парой. Семья Лайтвудов с пренебрежением отнеслась к выбору Алека, но парень был ослеплен любовью и закрыл глаза на жесткие правила. Спустя год серьёзных отношений под давлением родителей и надзором Института влюбленные покинули мир сумеречных охотников, навсегда отказавшись от рун. Кларисса и Александр пожертвовали всем ради настоящей любви и семейного счастья. Счастливая семья? Клэри не скрывала лукавой ухмылки, вспоминая это безумное словосочетание. Холод пробегал по спине, оставляя ледяные шрамы отчаяния. Моргенштерн не так себе представляла семейную жизнь. Алек достиг умопомрачительных успехов в спорте, профессионально занимаясь фехтованием. Навыки сумеречного охотника в любом случае ему пригодились. Но Кларисса перестала восхищаться решительностью мужа, перестала радоваться его победам, перестала наслаждаться его объятиями и пылкими поцелуями. В охладевшем сердце не осталось ничего, кроме отвращения и равнодушия. Каждое утро Лайтвуд приходил домой после ночной тренировки, и она встречала его отрешенным пустым взглядом. Он ненавидел её вредную привычку, удивлялся такому внезапному рвению рисовать, забывая о сне, и морщился от её задумчивого взгляда, направленного куда-то мимо него. Щелчок входной двери. Александр неторопливо направляется в спальню и кривится от неприятного запаха сигарет, застывая в дверном проеме. Клэри подозрительно спокойно сидит в кресле и пьёт кофе. Алек резко бросает спортивную сумку на пол, поднимая в комнате грохот, подобный раскатам грома. Моргенштерн виновато вздыхает, чувствуя на спине буравящий взгляд мужа. Он не просто пристально смотрит – он метает в спину стрелы осуждения. Яд просачивается под кожу медленно и мучительно, парализуя все тело. Кларисса не может пошевелиться, но не решается заговорить. Она знает, что Алек долго не станет сохранять молчание. Стена безразличия, которой девушка отгородилась от собственного мужа, зажимала её в тиски, окуная в кипящую лаву боли. Моргенштерн чувствовала каждой клеточкой приближения обвала ядовитых мыслей и чувств, которые наркотиком разливались в крови. Не хватало последней капли, оглушающего удара, сильной искры, чтобы спровоцировать крушение. Кларисса давно была уничтожена. Угнетающие мысли раскалывали черепную коробку на две части. Палящие чувства обгладывали измученную душу. Она сгорала заживо в огне страданий и горьких слёз. Каждое утро адски болели глаза и звенело в ушах от недостатка воздуха. Моргенштерн задыхалась в стенах квартиры, которые каменной глыбой давили на неё, строя вокруг несусветные рамки. Сердце стучало в груди так медленно, что порой с трудом можно было измерить пульс. Тягостные удары один за другим терзали сердце до скрежета зубов, до хруста ребер, до нехватки кислорода. Клэри перестала прислушиваться к слабому сердцебиению: она ощущала внутри нещадные языки пламени, испепеляющие все тело. Пожар в груди – тихий, тревожный и сумасшедший. Девушка давным-давно сошла с ума, когда позволила себе думать о нём. - Опять курила, – приглушенно хрипит Алек и садится кровать. – Ты ещё месяц назад обещала бросить, если ты ещё не забыла. - Я не смогла, - морщится Клэри, отставляя пустую чашку в сторону. – Я пыталась избавиться от сигарет, но ничего не могу с собой поделать. Моргенштерн ненасытно ловит в воздухе остатки сигаретного дыма и подходит к окну. Рыжеволосая зажмуривается и наклоняет голову над балконом. Тяжелое дыхание Лайтвуда резко врезается в уши, свинцом раскаляя виски. Клэри не может свободно вздохнуть, потому что в который раз перед глазами всплывает до крика знакомый образ мужчины. Чужого мужчины, который занимает все её мысли последние месяцы, приходит в её сны, окрашивая их темной вуалью, отбирает силы жить прежней жизнью. Не позволяет быть счастливой с Алеком, нагло запрещает любить его. - Ты изменилась за последние месяцы, Клэри, - громко чеканит Алек и устремляет на жену осуждающий взгляд, от которого у девушки сводит челюсти и ноет в животе. – Четыре года, которые мы прожили вместе, ты была моей женой – любила меня, поддерживала и радовалась всем победам. Но теперь ты другая – холодная, чужая, слишком тихая. С тобой творится что-то странное. - Ты ошибаешься, Алек, - отмахивается Кларисса и нерешительным шагом заходит в спальню. – Я начала курить из-за нервного напряжения. Я пытаюсь рисовать как можно чаще, чтобы вернуть вдохновение. Мне не хотелось бы, чтобы картинная галерея простаивала без пользы. - Хватит врать! – вспыхивает Алек, и его голубые глаза загораются темно-синим пламенем, полным злости и возмущения. – Ты бежишь от своих чувств и мыслей, спасаясь сигаретами и невозможными дозами кофе. Я устал от твоего равнодушия и лжи. Всему виной только он. Его ты постоянно рисуешь? Лайтвуд достаёт из кармана скомканный портрет. Клэри изумлённо вскрикивает и пятится назад. Сердце тревожно колотится, царапая грудную клетку когтями страха и отчаяния. Рано или поздно это должно было случиться. На белом листе бумаги виднеются до одури знакомые черты лица. Большие глаза, которые на рисунке выглядят черными, но Моргенштерн никогда не забудет их настоящий цвет – золотисто-карие с янтарным блеском. Пухлые губы, сжатые в слабую улыбку. Клэри ни под каким предлогом не вычеркнет из памяти вкус этих алых губ. Колкая дрожь пробегает по телу зарядами тока. Моргенштерн сползает по стене, закрывая глаза. Пальцы невольно сжимаются в кулаки, а предательские слезы комом подходят к горлу. Алек разъяренно чертыхается и уходит прочь из квартиры, злостно хлопнув дверью. Кларисса ползёт по ковру и подбирает из пола скомканный рисунок. Рыжеволосая жадно прижимает портрет к сердцу и вскрикивает от режущей боли. Перед глазами всплывают картины прошлого. Жаркий июль. Новость об очередной выставке талантливой художницы разносится по Нью-Йорку за считанные дни. Клэри с благородной улыбкой встречает влиятельных гостей и замечает в толпе его. Зачесанные назад угольно-черные волосы, янтарно-карие глаза и красноречивая ухмылка на губах. Строгий черный костюм, идеально выглаженная белая рубашка и начищенные до блеска кожаные туфли в тон. Мужчина постоянно поглядывает на часы и украдкой наблюдает за художницей. Рыжеволосая непроизвольно заливается краской от каждого его мимолётного взгляда и теряет контроль над движениями. Незнакомца смущение Моргенштерн заметно забавляет. Рафаэль Сантьяго – известный в Калифорнии искусствовед и до жути соблазнительный мужчина. Он покупает её картину с громким названием «Бурный закат» и в ту же ночь они оказываются в одной постели. Звучит иронично. Глупая ошибка Клариссы из банального влечения, секса на одну ночь переросла в нечто большее, объяснения чему девушка искала последние месяцы. Моргенштерн проклинала себя за подлость, испытывала гложущее чувство вины перед Алеком, но не могла забыть Рафаэля. Его манящий силуэт, казалось, навеки залег на дне сердца неистребимой печатью. Растворялся в водовороте её мыслей, как сахар в горячем чае. Вливался в легкие вместе с терпким запахом ментоловых сигарет. Оседал в каждом уголке души как пыль. Врывался ураганом в сердце, переворачивая внутренний мир до мучительной боли и обжигающих слез. - Я так запуталась, - дрожащим голосом шепчет Кларисса, прежде чем дверь квартиры резко распахивается. Она нервно утирает горячие слезы, палящие лицо, и протяжно вздыхает. Моргенштерн по-прежнему сидит на полу, поджав под себя ноги, и судорожно сжимает в руках до одури родной портрет. Желанный, опьяняющий, бесценный. В комнату как жгучий ветер влетает молодой мужчина и падает на колени перед Клариссой. Девушка узнает сильные руки, теплые пальцы и замирает в немом напряжении. Рафаэль Сантьяго. Его темно-карие глаза с янтарным отливом она узнает из тысячи. Брюнет заключает ее дрожащее тело в кольцо своих рук и неслышно улыбается. Клэри приглушенно вздыхает и прижимается к Рафаэлю, пытаясь услышать его неспокойное сердцебиение. Лицо Моргенштерн озаряет счастливая улыбка.