Шёпот Смерти

Даже такая мелочь, как утренний душ и приготовление кофе стали настоящим мучением. Нет, никакой боли Кори не чувствовал уже давно, но это было так себе облегчением. Он просто устал, смертельно устал... Эта фраза стала до дрожи настоящей. Болезнь буквально съедала его. Потеря веса, впавшие щеки и запавшие темные глаза, едва ли открывавшиеся каждое чертово утро. Постоянная усталость, накатывающий все чаще шум в ушах, и полная потеря ориентации стали для него неизменными спутниками, пришедшими вместе с коварным вирусом иммунодефицита. Как и Смерть. — Доброе утро, — хрипловато проговорил Морр, опираясь о кухонную тумбу и глядя на таймер микроволновки. Он буквально задницей ощущал, когда к нему приходил Смерть, и уже давно смирился с его тихим, ровным дыханием за спиной. Кори не молил забрать его поскорее, но и не гнал свою кончину, понимая, что это бессмысленно до невозможности: он болен, болен смертельно, и все, что оставалось - это просто доживать деньки в уютном коконе своей квартирки, принимая по инерции таблетки и беседуя со своим собственным безумием. Смерть — это то, чего так боятся люди. Мало кто знает, что в этом мире она у каждого своя. В нужный момент она просто придет, осторожно возьмет за руку, сопровождая в последний путь ровно так же, как впервые появилась на этот свет с тобой. Будет шептать что-то успокаивающее на ухо, прикрыв веки. Бледный, почти белый, юноша лет двадцати пяти на вид, уже множество неисчисляемых столетий приходящий на эту землю со своим новым подопечным. Люди боятся Смерти, поэтому она остается в тени, скрываясь в кружке твоего кофе, капле росы или дуновении ветра, что ласкает твою кожу. Она так близко, что жить без нее тебе было бы уже странно. Стоит лишь повернуть голову, как она тут же нырнет тебе за шкирку, спрятавшись. Сейчас Он сидел на одном из стульев уютной кухоньки. — Доброе, — тихо прошелестел Смерть, не спуская внимательного взгляда с юноши. В очередной раз этот парень находил в себе силы утром встать с постели. Нет, Смерть не торопил его, каждому свой час. Молчаливо уставившись на Кори серыми глазами, он постукивал пальцем по поверхности стола, словно считал секунды. — Как твое самочувствие? — вполне серьезно и без капли иронии, хотя услышать подобный вопрос от собственной Смерти было бы комично… до некоторой секунды. Наконец микроволновка неприятно, громко дзынькнула, извещая о том, что тосты с сыром готовы. Поморщившись из-за разразившегося эхом звона в ушах, Кори мотнул головой и тихо, тяжело вздохнул. — Так же, как и вчера, — будничным тоном ответил парень, присаживаясь за стол рядом со Смертью. — Существую потихоньку. С утра снова кашель с кровью, но это пневмония, будь она неладна… - он хрипло рассмеялся, закашлявшись. Смерть смотрел на него с немой грустью. Бросив взгляд почти черных, очень усталых глаз на бледного своего визави, Кори исключительно на автомате съел кусочек тоста и глотнул кофе, не ощущая ни вкуса, ни тем более аппетита. Вся его жизнь теперь катилась по инерции. — Ночью не спалось, листал фото в профиле бывшего, — поделился со Смертью он, подперев щеку худой рукой. — Он счастлив, с каким-то молоденьким мальчишкой встречается, тоже положительным. Вот почему в них полно жизни, а на мне даже давно севшая футболка висит, как на пугале? — вилка безжизненно выпала из его рук, звонко брякнув по тарелке, от чего тот снова неприятно поморщился. Кажется, так было каждое утро. Изо дня в день, вот уже который месяц. Иногда тосты сменялись чем-то другим, легким в приготовлении, но это уже мелочи жизни… которая, впрочем, подходила к своему логическому, казалось бы. — Знаю, — кивнул он. А как же иначе? В ночи Смерть почти сливался с серыми стенами комнаты, неустанно наблюдая. Разок он даже позволил себе заглянуть в дисплей его телефона. Короткое, недовольное фырчание вырвалось из него, такого безразличного. Он не знал, заметил ли это Кори. — Каждому свое, — тихо, спокойно ответил Смерть, но глаза отвел, словно бы чувствовал свою вину за то, что ему придется забрать Морра так рано. Чуть склонив голову вбок, он все наблюдал, будто бы не смотрел на этого человека последнюю четверть века. — Они тоже умрут, — хмыкнул он. Для него это было столь же логично, как восход или закат. Что есть одна человеческая жизнь для того, кто проживает такие сотнями? От последней реплики Кори вдруг рассмеялся, нервно, громко, на миг — лишь краткий миг — напоминая себя прежнего. — Утешил, черт тебя дери, — все еще посмеиваясь хрипло, проговорил Морр, стирая слезы, выступившие от смеха. — Тоже умрут, ага... А мне-то будет уже все равно. Маленькая вспышка жизни даже помогла добить тосты и кофе, хотя желудок беспокойно заворочался, явно уже не понимая, нахрена ему что-то, кроме таблеток, которые брюнет жрал по полсотни в день. — Хотел бы я умирать не в одиночестве, — вздохнул Морр, но, перехватив взгляд Смерти, тут же поспешил оправдаться: — То есть, я не один, я с тобой, знаю, но приятнее было бы умирать в горячих объятиях, чувствуя, что тебя хотят, любят... Как раньше. Когда люди не шарахались при одном взгляде на это безжизненное тело. Но кому же я такой нужен? Поднявшись из-за стола, Кори вдруг пошатнулся, когда перед глазами потемнело, и он рефлекторно поспешил опереться о плечо Смерти, что, скользнув почти незримым силуэтом, привычно оказался рядом в тот самый момент, когда Морру стало хуже. Каждый ребенок в детстве хоть раз пытался убежать от своей тени — и каждого из них постигла известная участь. Со Смертью было так же. Придерживая больного за талию, Смерть, не спеша, поплелся в спальню. Уложив юношу в постель, он зашторил окна плотной тканью, которую сам же утром и раздвинул — у Кори на это не было ни сил, ни желания, однако Смерть изо дня в день дарил ему новый рассвет, пытаясь создать хотя бы жалкое подобие нормальной жизни. Оказавшись на кровати, Кори облегченно вздохнул и потянулся за флакончиком таблеток, пока Смерть зашторивал окна. — …Вот так же отцветем и мы, И отшумим, как гости сада. Коль нет цветов среди зимы, Так и грустить о них не надо… Процитировал Смерть, который страсть, как любил человеческую литературу. А чем еще заниматься в мире людей веками? — Тебе легко говорить, ты не умрешь, — сухо прошептал Кори, невидящим взглядом уставившись в потолок. — А ты думаешь, только вы, люди, любить умеете? — как-то странно усмехнулся он, подходя ближе. Бледное лицо парня выглядело особенно интересным Смерти сейчас, ведь у него совсем другие вкусы. Нагнувшись, он прикосновением сухих губ ко лбу проверил температуру юноши, но еще долго не отстранялся после этого, пристально глядя в глаза. — А ты тоже умеешь любить? — едва заметно улыбнулся Морр, наслаждаясь прохладным, однако очень приятным прикосновением и глядя в глаза собственной Смерти. — Горячих объятий у меня не получится, — зашептал он. — Твоего тепла должно хватить на двоих, как думаешь? — заискивающе приподнял одну бровь. — Моего тепла? Ну не знаю, если во мне еще хоть что-то теплится, то… — парень немного растерялся. В следующую секунду губы Смерти скользнули ниже, находя чужие, вовлекая в столь странный, изучающий поцелуй. Кори обрывается на полуслове, жадно приникает к его губам, словно путник в пустыне к живительному роднику, обхватывая слабыми руками за шею, даже, кажется, тихо всхлипывая. —Меня уже год никто не целовал, — шепнул Морр в губы смерти и прижал его к себе крепче, насколько позволяли силы. — Раз ты Смерть, то и люби меня до смерти, — слова вырывались порывисто, словно парень задыхался в них. "До смерти" — отдавалось на задворках сознания, так странно правдиво звучало это слово между ними. Прижавшись теснее, парень оперся руками по бокам от Кори, боясь навредить столь хрупкому, вымученному болезнью телу. Губы сами собой снова и снова целовали юношу, почти терзая. На секунду отстранившись, он внимательно взглянул на него впервые блестевшими некой жизнью глазами. — И даже если это последнее, что с тобой случится? — тихо, но внятно произнес он. Тем временем Смерть ловко забрался на кровать, нависнув над своим хозяином, но стараясь не покалечить окончательно. Он явственно чувствовал, как у Кори поднимается температура, а глаза уже болезненно блестят. Холодная рука скользнула по бледной щеке, оглаживая линию скул, влажные после поцелуя губы. — Что может быть лучше, чем умереть вот так? — таким же шепотом отозвался Морр. — Разве что, умереть в старости, но... Но это мне не грозит, — он научился говорить об этом без сожалений, лишь с некой толикой грусти. Прижавшись щекой к ласкающей ладони, Морр прикрыл глаза, борясь со слезами, но уже в следующий миг кусает Смерть за руку и хрипло смеется. Нет, не время окончательно впадать в уныние. Сжав руками ворот рубашки, Кори притянул парня к себе, вновь страстно целуя, выгибаясь, стараясь прильнуть к его телу плотнее. Смерть был с ним с того момента, как Морр услышал страшный приговор-диагноз, был рядом каждый день, помогал, успокаивал его истерики и выводил из депрессий... Может, это его работа. А может, нечто большее. По крайней мере, так ему хотелось думать сейчас. — Дай мне почувствовать себя живым и… нужным хоть немного, — прохрипел дрогнувшим голосом в самые губы. Кто он был такой, чтобы отказать ему? Особенно, если сам думал об этом тысячи раз. Наблюдая за ним спящим, бодрствующим, еще полным жизни, развлекающимся с другими парнями, страстным и притягательным. — Просить Смерть даровать тебе ощущение жизни почти смешно, — хмыкнул он, целуя более настойчиво, жестко. Руки, которые схватил парень, тут же были заведены у Кори над головой, у самого изголовья кровати, а затем с него с небывалой легкостью скользнула футболка, лишь на миг прервав поцелуй. Задержавшись взглядом на выпирающих ключицах и кадыке, Смерть прильнул к шее, хаотично обжигая ее поцелуями-укусами, оставляя за собой расцветающие алым следы этой самой жизни, которую так хотел почувствовать парень. Рука прошлась ниже по талии, пальцами очерчивая выпирающие кости исхудавшего и останавливаясь у линии домашних шорт. Оставшись без футболки, Кори заметно смутился своей страшной худобы. От некогда подтянутой, стройной фигуры осталась лишь тень... Но, убедив себя, что Смерть видел его и в еще худшем состоянии — да, было и такое, — юноша расслабился, глядя в лицо нависшего над ним парня, словно кролик, зачарованный удавом. — Неужели я тебе не противен? — хмыкнул Морр, закусив губу. Как ни странно, несмотря на накатывающую лихорадку, он ощущал явственное возбуждение, которого он не испытывал уже очень давно. И разве это не последний подарок в виде кусочков прежней жизни, что дарил ему Смерть? — У Смерти свои вкусы, - хмыкнул он. Смерть никогда не врал подопечному, он просто не видел в этом смысла и нужды, вот и сейчас он ответил откровенно. Физически почти идентичный человеку, сейчас он ощущал для себя что-то давно забытое за слоями веков. Смешно подумать, но это было похоже на жизнь. По крайней мере, такой он себе мог ее представлять. Криво усмехнувшись самому себе, языком Смерть спустился ниже, к груди, очерчивая ореолы сосков. Один из них он прикусил, оттянув, и словно в извинении лизнул. Возбуждение накатывало и на него, движения становились более грубыми, требовательными и нетерпеливыми. Шорты легко скользнули с бедер вместе с трусами, являя парню явное желание Кори. — Вблизи он больше, — не удержался Смерть, столько раз видевший его в самых разных позах. Уже забытые ласки ощущались так явно, так ярко и остро, что Кори был просто не в силах сдержать стон, сжимая в пальцах подушку. — Чертов ты вуайерист, — рассмеялся парень и раздвинул ноги — тело еще помнило, что и как делать. — Не стыдно было за мной подглядывать? Представлять, что Смерть был с ним всегда, было стыдно самому Морру. Он ведь делал много чего такого с некоторыми любовниками, о чем не расскажешь просто так… Но стоило лишь взглянуть в глаза Смерти, стоило лишь снова поцеловать его, как все сомнения и стеснение рассеялись, оставляя лишь жажду близости. — Человеческий стыд мне неведом, — выдохнул он. Смерть слышал множество его стонов, но этот показался самым сладким, возможно, от того, что предназначался ему одному. Скинув с себя почти раздражающую сейчас черную рубашку, которая не хотела сдаваться до последней пуговицы, Смерть явил свое бледное, стройное тело, по человеческим меркам даже симпатичное. — Как хорошо, что ты такой красивый, а не скелет в балахоне, — тихо проговорил Кори и улыбнулся, проводя ладонями по груди и животу Смерти, возвращая даруемое им удовольствие сполна. Вновь нависнув над Кори, служитель загробного мира уставился в его глаза своими, мутными сейчас от возбуждения. Рука мягко коснулась губ, нажимая и заставляя раскрыться, после чего туда скользнуло два пальца. — Давай, я знаю, как хорошо ты это умеешь, — заговорчески шептал Смерть. Перехватив взгляд парня, Морр хитро прищурился, открывая рот и вбирая его пальцы, мягко посасывая и лаская языком каждую подушечку. Рукой тем временем Кори скользнул ниже, расстегивая брюки Смерти и стаскивая их — терпеть еще он был просто не в силах. Он с каждой секундой забывал сильнее и о скорой смерти, и о болезни, даже о своей слабости. Сладкие речи ласкающего его парня заставляли отвлечься не хуже морфия, а то и намного лучше. Тонкая ниточка слюны потянулась от губ к пальцам, которые Смерть с толикой сожаления вытащил изо рта парня, тут же приставив к истосковавшейся по проникновениям дырочке. Один палец легко проник в узкое колечко мышц, такое горячее и сжимающееся. Парень пошевелил им и тут же добавил второй, не столько подготавливая его, сколько дразня и с удовольствием наблюдая за этим. После столь долгого перерыва и пальцы внутри были болезненны, но Кори упрямо молчал, наслаждаясь даже этой легкой болью, насаживаясь на пальцы Смерти глубже. Шутка ли: столько времени жить в полной изоляции от любых эмоций и вот, вновь, ощутить все это... И боль проникновения, и наслаждение, что следовало за этой болью, и забытое, но приятное ощущения заполненности. Сколько раз Смерть видел это, меланхолично наблюдая, как Морра имеют. Некий укол ревности и злости ощутился где-то в области груди, заставляя Смерть проникнуть пальцами резче, глубже, прежде, чем вытащить — истекающий смазкой член уже побаливал от напряжения. Приставив его к анусу, он потерся, смазывая проход, и на секунду замер, лукаво улыбаясь, глядя в его глаза. — И кто сказал, что Смерть жестока? В ответ Кори лишь сдавленно простонал, нетерпеливо ерзая в постели. — Ну же, черт тебя дери, — проскулил он. Смерть улыбается, довольный просьбой подопечного. Его выдержка впечатляет, но и она уже трещит по швам. Наконец, с тихим рычанием парень входит, ощущая головокружительную узость Кори, столько месяцев неприкосновенного для всех. Тепло его тела почти обжигает, ведь нечасто Смерти удается испытать что-то подобное. Столь холодный и мертвый, он сталкивается с чем-то столь горячим и как никогда живым. Склонившись к Морру, Смерть прижимает к себе хрупкое тело, вставляя до упора. Медленно, чтобы не навредить, давая привыкнуть, потому что потом сдерживаться будет невозможно. - Горячий, - констатирует шепотом, следом кусая парня за мочку уха. Ослепительная вспышка боли — кто бы мог подумать, что у Смерти достаточно большой член? — заставляет Кори тихо охнуть и зажмуриться, тесно прижимаясь к своему последнему любовнику. Но вскоре он заметно расслабляется, ведь боль отступила на второй план, сменяясь неимоверно приятными ощущениями. — А ты холодный... но не везде, — сбивчиво шепчет в ответ Морр и легко виляет бедрами, намекая, какой части его тела следует сейчас уделить максимум внимания. — Т-ш-ш, — успокаивающе шепчет, отвлекая внимание Кори от боли, к которой он, в прочем, быстро привык. Ощутив недвусмысленные движения испанца, Смерть дает себе волю, раз за разом глубоко и резко проникая в слабое, но такое приятное и желанное тело. Последние остатки разума слетают, оставляя лишь приглушенное рычание на ухо и достаточно ощутимые укусы. Одна рука проникает вниз, сжимая бедро парня, шире разводя его ноги. Едва ли там не останется синяк. — Если б ты только знал, как давно я никого не касался вот так, — рыкнул он, скользнув рукой к стоявшему колом члену парня, обхватывая и поглаживая, срывая с его губ очередные всхлипы-стоны. Долгожданные толчки быстро выбивают из легких воздух, но Кори слишком упрям, тем более, что уже вскоре головка члена парня проехалась по его простате. Чистейшее наслаждение разлилось по измученному телу больного, что уже не сдерживал рвущиеся наружу стоны. — Явно несколько дольше, чем я, — с трудом ответил Кори — голова кружилась, ощущения захлестывали, словно цунами. Все еще цепляясь за бледные плечи Смерти, Морр обхватывает ногами его талию, позволяя входить намного глубже и сильнее… Впрочем, сам он и так с трудом уже сдерживался. Он слишком давно не был ни с кем близок, и сейчас разрядка явственно подбиралась все ближе, несмотря даже на отголоски боли. Тело в его власти столь хрупкое, что Смерть разрывало от желания сжать сильнее, ворваться в него, растерзать, выбить воздух из легких, выколачивать стоны и просто находиться в нем, упиваться близостью, сжимая влажную головку, надрачивая в такт своим рывкам, что становились быстрее и жестче. Раз за разом головка проходилась по комочку нервов, принося неистовое удовольствие обоим. Кажется, смерть на мгновение позволил себе забыть, что парнишка столь слаб. Разрядка близилась, принося с собой забвение и покалывание в кончиках пальцев. Смешно ли, когда даже сам Смерть чувствует себя живым? Под руками Смерти на теле Кори расплывались синяки, но ни он, ни любовник не обращали на такую несущественную сейчас мелочь внимания. Кори стонал, метался под Смертью, кусал его даже в порыве чувств, глядя с наслаждением, что и он может оставлять еще яркие отметины на бледной коже. — Кто сказал, что смерть не умеет любить? — горячо шепчет, хватая губами воздух. — Я буду вместе с тем, кого люблю, до последней секунды, знаешь ли! С первой, до последней, — шумно выдохнул, прижимаясь как можно ближе. Войдя до упора, замер, с глухим стоном кончая в юношу. Слова Смерти отдались в голове набатом, заставили подавиться вздохом, перейдя на всхлип... И едва лишь Смерть кончил, излившись в него, кончил и Морр, глухо вскрикнув. Перед глазами резко заплясали разноцветные пятна, а по телу разлилась сплошная волна наслаждения. Но все хорошее кончается быстро. Уже вскоре вернулась неимоверная слабость, и юноше пришлось выпустить Смерть из объятий, лишь совсем слабо сжав его руку. — Спасибо, — шепнул парень и закрыл глаза, чтобы не видеть, как все темнеет и постепенно растворяется, сливаясь в одну непроглядную черноту в глазах умирающего. Смерть вышел из него так осторожно, как только мог, укладываясь рядом на постели, чтобы тому не было так тяжело. Рука крепко сжимала ладонь Кори, пока Смерть не сводил взгляда с его прикрытых глаз. — Знаешь, когда умирает Смерть? — тихо и обыкновенно уже спокойно прошелестел он, подушечкой большого пальца поглаживая запястье парня. Кори молчал, дыша отрывисто и тяжело. Боль сковывала грудную клетку, не давая ни одного вдоха без боя. - Когда дарует жизнь, - прозвучало еще тише из уст Смерти. Морр мог почувствовать тот самый легкий поцелуй в лоб, прежде, чем остаться в полной тишине. Бледное до жути лицо парня впервые за многие месяцы стало приобретать розоватый оттенок, а боль отступала. Тишину комнаты разразили тихие рыдания, нарастающие с каждой секундой. Парадокс… Смерть даровал ему жизнь. Но без Смерти жить не хотелось совсем. <b></b>