***
Набережная. Май. Глубокая ночь. Четыре минуты до трёх. — Расскажи мне что-нибудь. — Я расскажу тебе о самой замечательной девочке, которую я когда-либо встречал. Мы познакомились ещё в средней школе. Она была такая невинная и по-детски милая. Её внешность особо не менялась. Даже в старшей школе она постоянно ходила с косами из длинных русых волос. Всегда, когда она смотрела на меня, я видел на её щеках слабый румянец. Что-то привлекло меня в ней, и я позвал её гулять. Знаешь, эта прогулка запомнилась мне надолго. Это была середина осени, и мы попали под дождь. Сначала он был совсем небольшой, но вскоре нам пришлось прятаться в маленькой кафешке. И мы заказали чай. Крепкий чёрный чай с сахаром. Хотя тогда я и не пил чай с сахаром, но я так привык к нему после неё. Она постоянно говорила что-то, что-то так быстро, что я даже не всё мог разобрать. Я просто смотрел на её счастливое лицо и радовался, что именно тогда я был там с ней, а не кто-то другой. Разошлись мы под вечер, где-то в девять. Я проводил её до дома и поцеловал в щёку. Она так засмущалась и побежала к дому, не сказав мне ни слова. Только возле самого порога обернулась и помахала мне рукой. На следующий день в школе она вела себя как обычно. Просто смотрела на меня украдкой и думала, что я не замечаю. Тогда я понял, что нужно действовать самостоятельно, потому что первых шагов она делать не будет. Но как же я ошибался, когда она вся такая стеснительная через неделю подошла и позвала меня гулять. У меня в тот день планы были, и я сказал, что не смогу, извинился. Видно было, что она расстроена, но сказала, что всё в порядке, улыбнулась и пошла на урок. В тот момент я понял, что глупо было бы так потерять то, что она осмелилась меня позвать. Так что сразу после школы я забил на все планы и побежал к ней с букетом ромашек. Она открыла дверь, улыбнулась и назвала меня дураком. Я тогда так опешил, что даже не знал, что ответить. Мы вошли в её дом, и через минут десять она была собрана. Так мы прообщались ещё месяц, два. Новый год мы отмечали вместе. Я позвал её танцевать на школьной дискотеке. Но это было моей ошибкой, — парень улыбнулся. — Неужели она была настолько ужасна в этом? — О да, танцевать она совсем не умела. Но мне было всё равно. Просто потому что я был рядом с ней. А после танцев мы пошли гулять по ночному городу, держась за руки и смотря на частые фейерверки в честь этого светлого праздника. Шёл снег, и из-за большого шарфа, который закрывал её лицо, я видел только её счастливые глаза. В тот день я впервые предложил ей встречаться. Она так испугалась, а потом всё просила сказать, что это шутка. Я тогда не понимал её испуганности и говорил, что я предлагаю это на полном серьёзе. Она начала плакать, а я растерялся и просто обнимал её, поглаживая по голове. Она извинилась и сказала, что не готова. Я только улыбнулся и с полной уверенностью говорил, что всё будет хорошо. Однако четырнадцатое февраля мы провели вместе, и за день до этого дня она согласилась стать моей девушкой. После первого предложения у меня было ещё три провальных попытки, но на пятый раз она согласилась, и в тот день я был безумно счастлив. Я подарил ей большую шоколадку, а она злилась на меня и говорила, какой же я нерассудительный. В день всех влюблённых у меня также получилось её поцеловать. Она правда жутко смутилась, говорила, что ненавидит меня и утыкалась лицом в моё плечо. А я просто улыбался и крепко прижимал её к себе, будто боялся, что потеряю её. Боялся ли я тогда? Нет. Кстати, наш первый поцелуй был на этой самой набережной. Как-то я застал её с сигаретой и начал кричать на неё, больше потому, что волновался, а не злился. Она лишь грустно посмотрела на меня и так же улыбнулась, протянув мне сигарету и зажигалку, зная о том, что я курю. В тот момент она рассказала мне всё. Всё то, что с ней происходит, всё, что её тревожит. Я сидел и думал, как же многого я о ней не знал. Жалел, что не узнал этого раньше, что не смог помочь. Тогда ещё долго обнимал её. И вроде потом всё спокойно было, но я чаще стал уделять ей внимание и спрашивать её о мелочах, боясь, что с ней может что-то случиться. А в один момент всё просто закончилось. Оборвалось. По какой-то причине. Я даже не знаю почему. И мне и ей плохо было тогда – я точно знаю. Но мне из-за того, что она не рядом, а ей из-за чего-то другого. Сегодня она позвонила мне в слезах и сказала, что очень скучает по мне, и что ей очень плохо. Я сорвался и спешил к ней настолько быстро, насколько это было возможно. Она открыла мне дверь с бутылкой вина, вся заплаканная, и прошептала, что скучала. Я быстро среагировал и отобрал бутылку, обнимая её, не желая отпускать. Увидев на её руках что-то красное и текущее вниз, я попросил показать мне руки. Она долго отпиралась, но потом я просто взял и развернул их силой. К моему счастью это было только вино, много старых шрамов и один свежий. — Что это? — Боевое ранение, — девушка слабо усмехнулась. — Дура. Какая же ты дура... Я схватил её за руку, и мы бегом побежали сначала в аптеку за перекисью и лейкопластырем с бинтом, а потом за ещё одной бутылкой красного полусладкого. Мы пили вино прямо из горла, курили и наслаждались: красивым видом и друг другом. Сейчас я обнимаю тебя и понимаю, как же я соскучился по ней. — Ты думаешь, у нас получится что-то снова? — Я надеюсь, потому что, Алиса, ты самая замечательная девушка, которую я когда-либо встречал. Она выбралась из его объятий, а он стал стирать слёзы с её лица и целовать её губы. Она плакала и шептала «прости».***
За четыре минуты можно так много успеть. Например, рассказать историю. Или возобновить что-то, что было потеряно.