– Все мы сумасшедшие – просто одни больше, а другие меньше
Всю свою жизнь я мечтала жить в семье, где царствуют любовь, радость, нежность. Но видимо в прошлой жизни я чем-то прогневала богов, потому что в моей семье ни радости, ни нежности не было, а любви тем более. Хотя, о чем можно говорить, если родители поженились по расчету? Правильно, ни о чем. Когда они попали в автокатастрофу и разбились на смерть, я, конечно, поревела немного, но сильно не убивалась. Во мне жила надежда на светлое будущее… После их смерти меня отправили в детдом, где я не прожила и недели. Родная сестра моего отца, тетя Хелена Винсент, решила удочерить дочь своего «любимого» брата. Но, честно говоря, лучше бы она этого не делала. Через год жизни в их семье я поняла одну вещь: лучше бы я осталась жить в детдоме. Тетя решила, что раз я живу за их счет, то должна же я в двенадцатилетнем возрасте что-то уметь делать. Вот и с тех пор, я у них кто-то вроде служанки, няни и горничной. На мне лежит уборка, прогулка с близнецами, домашняя работа тех же близнецов, а еще их старшей сестры, иногда готовка и стирка. И ко всему этому, я обязана учиться на «отлично», чтобы в будущем уехать от них и больше в их жизни не появляться. Чего я сама жду с нетерпением, а пока мне остается жить в маленькой комнатке под крышей и мечтать о хорошей жизни…***
– Эринния, немедленно иди сюда! – громкий бас тети прогремел на весь особняк Винсентов. Я поморщилась, обула тапочки и, закрыв дверь на замок, спустилась на первый этаж, где собрались все члены их семьи. – Почему так долго? – недовольно спросила тетя. – Простите, тетя, – нарочито виноватым тоном произнесла я и опустила голову. – Вы меня звали? – Да, – ответила она, поглаживая голову своей любимой кошки Люси. – Нам с Ричардом нужно уехать на пару дней, ты остаешься за главную, – тетя поморщилась. – Проследи, чтобы близнецы вели себя хорошо и ничего не разгромили, а Глория возвращалась домой в нужное время. Ты меня поняла? – Да тетя, – ответила я. – Я могу идти? – Иди, – пробормотала она и уткнулась в очередной журнал мод. Я развернулась и быстрым шагом пошла к себе, чтобы не видеть этих взглядов Глории, которая меня просто ненавидит. Никогда не понимала, за что, ну да ладно. Глория Винсент – старшая дочь тети и дяди. Младше меня на год. Самоуверенная, наглая, капризная, тупая девица, у которой в приоритетах: как выскочить замуж за миллионера. Мечтает об этом с десяти лет. Высокая, крашеная блондинка (на самом деле она брюнетка), с неестественными ярко-голубыми глазами (линзы), с неплохими формами (подозреваю, что это силикон). Является лучшей подругой Корнелия Адамс – королевы школы. Парня в данный момент у неё нет(!), что очень странно. Обычно она их меняет как накладные ресницы. В своей комнате у меня стоит замок, который устанавливал мне мой старший брат, но сейчас он уехал и оставил меня здесь одну. А замок стоит для того, чтобы Глория не лазила по моим вещам. А такое бывало и не раз. Сейчас она вроде не пытается, хотя кто знает, что у неё на уме. Комнатка у меня маленькая, по сравнению с другими комнатами в особняке, но очень уютная. Белые обои, украшенные разными постерами, плакатами, фотографиями в рамках, настенными фонариками. На полу лежит огромный белый, пушистый, махровый ковер, по которому приятно ходить босиком. У дальней стены стоит небольшой диванчик, на котором я сплю. На нем привычно валяются мягкие игрушки, подушки и моя кошка Энн – белая, синеглазая, с очень мягкой шерстью. Подарок брата на пятнадцатилетие. Напротив дивана стоит письменный стол и кресло. На столе как всегда бардак: повсюду фантики от конфет, различные бумажки, книги, канцелярские принадлежности, тетради, а посреди всего этого мой старенький ноутбук, которому уже лет пять. Шкаф расположен прямо у двери, он небольшой, но очень вместительный. Напротив шкафа стоит синтезатор, гитара акустическая и скрипка, ибо музыку я люблю. Ну и все. И да, сразу у диванчика небольшое окно с удобным подоконником, на котором лежит плед, книга и подушки. В мою обитель редко кто-то заглядывает, только Эдриан – мой брат. Больше я никого не впускаю, ибо не зачем. Тетя думает, что я играю только на скрипке, а про гитару и синтезатор она не знает, и знать ей не зачем. Все свободное время я бы просиживала в комнате, вот только библиотека расположена на втором этаже, а там постоянно сидит Джексон. Джексон Винсент – брат-близнец Глории. Любимец дяди, который в будущем будет руководить его компанией. Нудный, скучный, умный ботаник, с которым кроме учебы и шахмат не о чем разговаривать. Невысокий, кареглазый, хилый брюнет в отличие от своей сестры предпочитает сидеть дома и корпеть над учебниками, а не ходить по клубам. Девушки у него нет, и никогда не было. Друзей тоже мало, в основном такие же ботаники. Ко мне он относится нейтрально, но все же с некоторым раздражением, так как я люблю зависать в библиотеке. Я говорю, что Джексон ботаник, хотя от него не сильно отличаюсь. В школе меня считают тихой, серой мышью, которая кроме учебы ничего не видит. А все потому, что я редко с кем говорю, так как с детства полюбила поговорку: молчание – золото. В клубы я тоже не хожу, просто не вижу смысла, находится в помещении с пьяными людьми, которые пытаются двигаться на танцевальной площадке. Матом не ругаюсь, не переношу нецензурную лексику. Одеваюсь в удобную одежду, то бишь: джинсы, брюки, майки, свитера, рубашки и так далее, а не в юбки, которые ничего не прикрывают и топики. Каблукам я предпочитаю кеды, балетки и кроссовки. А еще я люблю читать в отличие от моих тупых одноклассников. Вот из-за этих пунктов меня считают тихоней и ботаником. Вообще мне плевать на мнение незнакомых людей, но иногда действительно становится обидно, когда люди оскорбляют других, непохожих на них людей, не зная, какие они внутри. В чем смысл? Так они показывают свою крутизну? Или пытаются показать, что они умнее? Я никогда этого не понимала и видимо уже не пойму. Эд всегда говорил, чтобы я не обращала внимание на издевательства, оскорбления и смешки одноклассников. Я так и делала с двенадцати лет, и теперь я замкнутый, хладнокровный человек, который обществу предпочитает музыку и книги. Но я ни капельки не жалуюсь – ведь лучше быть такой в свои семнадцать лет, чем похожей на проститутку, как Глория и её подружки. Сейчас вечер, ужин уже прошел, значит, ко мне никто не должен зайти. Поэтому я беру книгу, которую я сегодня взяла в библиотеке, сажусь на подоконник, укрываюсь пледом и начинаю читать. Вообще, я обожаю фэнтези и фантастику. Читая, про магов, ведьм, вампиров и прочую нечисть, я мечтаю самой иметь магию или попасть в тот мир. Но понимаю, что все, кто в книгах попадали в другие миры, были сильные, смелые, дерзкие девушки, которые не боялись сказать слово. А я? А что я? Не то чтобы я боялась, просто иногда лучше промолчать. Что я и делаю. Всегда. – Эринния, тебя мама зовет, у неё опять что-то с нервами, – прозвучал мальчишеский детский голос из-за двери. Я тяжело вздохнула и крикнула в ответ: – Дядя знает, какие таблетки нужно давать. – Папы нет дома, – ответил уже девичий голосок. – Я слышала, что он опять ушел к своей любовнице, поэтому маме снова плохо. – Уже иду, – закатив глаза, ответила я и, убрав плед и обув тапочки, открыла дверь. На пороге стояли близнецы, которые смотрели на меня своими жалобными глазками. Дуглас и Бэкка Винсент – близнецы восьми лет. Наглые, неуправляемые, капризные, разбалованные дети, которые разрушают все, что видят. Шатен и шатенка с большими голубыми глазами, которые часто делают их как у кота в сапогах из известного мультика. На это часто ведутся: учителя, родители, Глория с Джексоном, но не я. Привыкла. В свои восемь лет они понимают гораздо больше, чем дети их возраста, что, в общем-то, не удивительно с такой-то семейкой. Любят изобретать и делать различные пакости. Так, например, поменяли банки шампуня и краски для волос красного цвета Глории. Её визг и крики вперемешку с матами и обещаниями поубивать всех слышал весь дом. Ко мне относятся относительно нормально, так как я пеку их любимый пирог и защищаю от Глории. Ричард Винсент – мой дядя. Ему сорок пять лет. Уравновешенный, спокойный, умный человек, с которым можно нормально поговорить. Пару месяцев назад тетя узнала, что у него есть любовница и устроила такую истерику, что дядя лишний раз не любит находиться в этом доме. Высокий, спортивный, кареглазый брюнет, который всего добился сам. У него собственная компания по производству строительных материалов. Единственный человек, который относится ко мне без презрения и насмешки. Иногда он просто меня не замечает, но бывают моменты, когда он прикрывал меня от тети или защищал от нападок Глории. За это я ему благодарна! Хелена Винсент – моя тетя, которой уже сорок три года. Истеричная, капризная, помешанная на своей внешности особа, которой наплевать на все, кроме собственной красоты, детей и денег. Пожалуй, последнее она любит больше всего, что не удивительно. Невысокого роста, блондинка с голубыми глазами, которая любит побаловать себя пластическими операциями. Имеет собственную сеть салонов красоты. Сделает все ради своей репутации, которую часто сама же и портит. Меня ненавидит и относится с презрением и раздражением. Глория вся пошла в мать, ну как говорится: яблоко от яблони далеко не падает. Тетя лежала на первом этаже, на диване, а рядом с ней сидела её старшая дочь, которая обмахивала её журналом. Я закатила глаза и прошла на кухню за таблетками, которые прописал доктор. На кухне сидела пара служанок и две кухарки, которые увидев меня, улыбнулись и предложили выпить чаю с пирогом, на что я отрицательно покачала головой. Схватив с полки нужные лекарства, я вновь прошла в гостиную. Получив презрительный взгляд от Глории, я накапала нужное количество капель и дала их тете. – Наконец-то, я уже думала, что мне никто не поможет, – проворчала тетя и отмахнулась от Лори. – Никто меня не уважает и не любит. Детям на меня плевать, муж с любовницей развлекается, а ты тоже не спешишь мне на помощь. Что у меня за жизнь? – в очередной раз завела свою шарманку на тему «меня никто не любит, пожалейте меня» тетя. Я убрала таблетки и ушла в свою комнату, где, переодевшись в пижаму, сразу легла спать, ибо понедельник день тяжелый…***
Звонок будильника вырывает меня из места под названием – сон. Потянувшись, я схватила вещи, приготовленные еще вчера, и пошла в ванную. Теплый душ окончательно помог взбодриться. Высушив волосы феном и, собрав их в высокий хвост, я перевязала их белой лентой, чтобы в лицо не лезли. Выйдя с ванной, я постаралась тихонько проскользнуть в свою комнаты, чтобы меня никто не видел. И на удивление мне это удалось сделать успешно. В комнате я решала, что мне одеть минут пять. Одежда в школу не должна быть вызывающей, яркой, как у Глории. Поэтому обычные белые брюки, рубашка в черно-белую клетку, черные кеды, черный рюкзак и наверх черная кожанка. Макияжем не пользуюсь, ибо подражать Глории не горю желанием, а та тонну макияжа ежедневно на лицо наносит. Положив в рюкзак все нужные вещи и дополнительную книгу, я – заперев комнату на ключ – спустилась на первый этаж. С семьей Винсентов я не ела, а принимала пищу на кухне в обществе прислуги и кухарок, но это меня даже радовало. Не видеть презренные взгляды этой семейки хотя бы день стало бы самым лучшим подарком в моей жизни. Выпив чай с бутербродами, и захватив с собой в контейнере пирожки тети Мэри, я направилась в школу. До неё идти минут двадцать, если не больше. Нет, дядя Ричард предлагал мне ездить в школу вместе с близнецами и Джексоном с Глорией, но я отказалась. Лучше пешком, при этом дыша свежим воздухом и наблюдая за красотой природы и нашего небольшого городка. А полюбоваться было на что. Повсюду деревья, цветы с клумбами, аккуратные дорожки, а ко всему этому необыкновенный запах из пекарни мистера Мэдисона. Мы с ним неплохие приятели, пускай ему уже за пятьдесят, но всегда, когда Глория или её мамаша меня доставали, я сбегала к нему и к его очаровательной жене. Они отпаивали меня чаем с малиной и откармливали пирогами, а вместе с этим рассказывали истории из их жизни, и сразу становилось легко на душе. – Доброе утро, мисс Мэдисон, – поприветствовала я милую женушку пекаря. Она ласково мне улыбнулась. – Доброе утро, Эрин. Заходи к нам вечерком на неделе, – с улыбкой сказала она, а я кивнула и продолжила путь. На крыльце у школы стояли две мои лучшие подруги, с которыми я была, как говорится и в радости, и в горести. Мы с ними знакомы с детства, и я очень рада, что они у меня есть. Николь Хилтон – девушка восемнадцати лет, учится в со мной классе. Спокойная, рассудительная, скромная реалистка, которая мечтает стать ветеринаром. Невысокого роста, с короткими русыми волосами и карими глазами, она похожа на мальчика, но это не лишает её привлекательности. У неё дома очень много четвероногих питомцев, от которых она без ума. Даже сейчас, если у кого-то заболело животное его несут к Николь, она всегда рада помочь. Я дорожу её дружбой! Тиффани МакФин – девушка семнадцати лет, тоже учится со мной в классе. Энергичная, креативная, оптимистичная блондиночка, которая в будущем хочет стать дизайнером. Высокого роста, с блондинистыми локонами и большими зелеными глазами она похожа на куклу, именно поэтому она является второй королевой школы, что безумно бесит Корнелию. Мы с Николь являемся её музами, а также моделями. Тиффани частенько примеряет на нас свои изделия и нам они нравятся. – Привет, – воскликнула Тиффани и крепко сжала меня в объятиях. – Мм, новая рубашка? – прищурив глаза, поинтересовалась блондинка. – Я всегда говорила, что белый тебе к лицу. О, у меня идея! Я создам новую коллекцию и назову её «Белоснежная богиня», как вам? Да-да! Парочка белых платьев… А дальше я уже не слушала, так как меня обняла Николь и тихо поприветствовала. Я искренне ей улыбнулась и в ответ получила не менее светлую улыбку. Тиффани продолжала что-то трещать себе под нос про новую коллекцию, а мы, с Николь, переглянувшись, пошли за ней к кабинету истории. – Доброе утро, мисс Фостер, – поздоровались мы с учительницей истории и прошли каждая к своему месту. Я сидела на третьей парте среднего ряда, так что я видела все, что творится в классе. Сзади меня сидела одна из подружек Адамс – Одри Кэмерон и с кем-то разговаривала по телефону, обсуждая короля нашей школы – Макса Купера. По нему сохли все девчонки школы, кроме меня, Николь и парочки зубрил. Тиффани кстати в данное время с ним встречалась, поэтому у остальных не было шанса, так как Купер похоже действительно в неё влюбился. Со звонком класс расселся по своим местам и миссис Фостер начала урок. Я на автомате конспектировала каждое слово, не вдумываясь в смысл. А зачем, если я всю программу за одиннадцатый класс изучила еще летом? – Эринния Мэттьюс, немедленно в кабинет директора! – я вздрогнула, услышав резкий голос секретарши директора из громкоговорителя. Переглянувшись с девочками, я стала собирать вещи и уже через пару минут шла по направлению к кабинету директора. Непонимание – зачем я нужна директору, испарилось, стоило мне войти в его кабинет. За Т-образным столом сидел директор мистер Рассел, тетя с дядей и Глория. Значит, опять она что-то про меня наговорила. Ну-с посмотрим, что на этот раз. – Эринния, присаживайся, – произнес мистер Рассел и мягко мне улыбнулся. Его вообще все любили без исключения. Он добрый и никогда не наказывает, что, в общем-то, нравится всем хулиганам и элите. Я уселась на стул и перевела свой взгляд на мою любимую семью. Тетя сидела со злым лицом и буквально уничтожала меня взглядом. Дяде вообще безразлично, наверняка пришел просто, чтобы подмазаться к тете. А вот Глория меня поразила. Она сидела с… виноватым лицом! Стоп, что?! Та-ак, мне это не нравится! Что она натворила, если Глории(!) и стыдно. – Все знают, зачем мы тут собрались? – поинтересовался директор, на что я отрицательно покачала головой. Директор улыбнулся и снисходительно на меня посмотрел. – Глория, может, расскажешь, зачем ты это сделала? – Девушка покраснела, но это не помешало ей кинуть на меня убийственный взгляд, причем в нем было столько ненависти, что даже я вздрогнула. Я не понимала ситуацию, и мне становилось не по себе. Глория продолжала молчать под пронзительными взглядами, а затем, девушка, будто не выдержав, выпалила: – Да потому что она меня бесит! Вот я и выкрала это письмо. – И снова ненавидящий взгляд на меня. Какое письмо? Я ничего не понимаю. – Простите, а что собственно происходит? – тихо подала голос я. Директор понимающе на меня посмотрел и, поднявшись, подошел к окну. Молчание затягивалось, и когда я снова хотела повторить вопрос, мистер Рассел тяжело вздохнув, спросил: – Эрин, ты знаешь, как погибли твои родители? – Я недоуменно на него уставилась, не понимая при чем тут мои настоящие родители. – Ну да. Они попали в автокатастрофу и разбились насмерть, – ответила я и кинула взгляд на Винсентов. Дядя все также сидел с нейтральным лицом, как будто его здесь не было. Тетя опустила глаза в пол и молчала. А Глория продолжала буравить меня взглядом. – Видишь ли, Эрин, твои родители погибли вовсе не в катастрофе, – сдавленным голосом произнес директор. – Их убили, – я вскрикнула и тут же прикрыла рот ладошкой. – Причем не просто убили – их уничтожили, так как они были последними хранителями артефакта. – Я непонимающе посмотрела на мистера Рассела, а он тяжело вздохнув, продолжил: – Твои родители – Пенелопа и Рейнольд были магами, хранителями артефакта огня. Этот артефакт переходил из поколения в поколения в твоей семье по материнской линии и имел огромную силу. После убийства твоих родителей их убийцы решили, что артефакт уничтожен, но они не учли одну вещь, что у Пенелопы и Рейнольда была дочь – ты. Твоя мать заранее знала, что произойдет, поэтому передала при определенном ритуале артефакт тебе. И теперь тебе угрожает опасность. Директор замолчал, давая время мне все обдумать. Мои родители – маги? Этого не может быть, я ведь ни разу не видела, чтобы они использовали магию. А Эд? Он знал об этом? Господи, о чем я думаю? Магии ведь не бывает, это все сказки. Тем более, какой артефакт, могла передать мне мама? И еще эта опасность и письмо. Что происходит? – А… Эд он… – Да, Эдриан в курсе всего этого, – ответил директор и занял свое место за столом. – Эринния, не стесняйся, задавай вопросы. Я ведь знаю, что в это трудно поверить, но… постарайся. – Х-хорошо. – Я на мгновения задумалась. – Вы сказали, что мои родители маги, – директор кивнул, – но почему я об этом не знала? – Они хотели тебя защитить, ведь, если бы кто-нибудь узнал, что у них есть дочь, то тебя тоже бы убили. А так они пожертвовали собой, но ты сейчас здесь. – И какая у них магия? – нервно поинтересовалась я, пытаясь все это осознать. – Они были главными магами огня, сильнейшими можно сказать. Пенелопа и Рейнольд входили в четверку самых сильных магов и хранителей артефактов. Кроме них были еще: маги воды, земли и воздуха. И все семейные пары, – ответил мистер Рассел, разглядывая ошарашенную меня. – Что это за артефакт? – Не знаю, – пожал плечами директор. – Об этом знали только твои родители, они-то ведь были хранители. Судя по всему это какая-то реликвия, передающаяся из поколения в поколение. Попробуй вспомнить, что дарила тебе твоя мать перед их смертью. Возможно, и узнаешь. – Ладно, – произнесла я, пытаясь вспомнить. – А что за письмо? – Приглашение на обучение в Академию Стихий, – сказал директор и устремил свой взгляд на Глорию, которая все это время молчала, но не останавливалась уничтожать меня взглядом. – Правда, твоя сестра выкрала его из-за своих… хм… соображений. – Какая академия? – не поняла я. Казалось удивить меня еще больше, но нет, оказалось, что можно. – Академия Стихий – учебное заведение для таких как ты, – пояснил мистер Рассел. – Там ты будешь в безопасности и к тому же научишься использовать свою силу, которая хранится в тебе. Поэтому собери сегодня вечером вещи и завтра в полдень за тобой придут. – Так, стоп! – я вскочила, чуть не опрокинув стул. – Какая академия? Какое письмо? Какая магия? Это все бред! Я не куда не поеду, только потому, что мои родители какие-то там маги. – Не какие-то, а самые сильные и к тому же хранители, – поправил меня директор, который с невозмутимым лицом наблюдал за моей вспышкой. – Эринния, просто поверь мне. Я понимаю, что это тяжело и хочется спихнуть все на сон или на иллюзию, но это правда. – Я никуда не поеду, потому что я – не маг! – ответила я и стала переводить дух. Обычно такие вспышки случаются очень редко – раз в полгода, а то и в год. А тут… – Как это не поедешь? – взвилась тетя Хелена и одним взглядом заставила меня проглотить слова. – Ты поедешь и об отказе, и думать не смей. Ишь чего выдумала! Не поедет она, а содержать тебя в будущем, кто будет, а? Мы с твоим дядей даже не подумаем. – Мисс Винсент, будьте терпеливы, – усмирил её директор. – Девочке сложно принять данную информацию, а кому не сложно было бы? Узнать, что твои родители не обычные люди, да и к тому же переложили всю ответственность на тебя, это нелегко. Поэтому будьте, пожалуйста, терпеливы по отношению к Эрин. – А затем перевел взгляд на меня. – Эринния, выйди, пожалуйста, мне нужно поговорить с твоими опекунами. – Я кивнула и, схватив сумку, покинула кабинет. Вслед за мной вышла Глория, уничтожая меня взглядом. – Если ты не свалишь, я превращу твою жизнь в ад, – прошипела она и ткнула в меня своим накрашенным в ярко-розовый лак ногтем. Я едва слышно усмехнулась и села в одно из кресел в кабинете секретарши директора, которая опять куда-то ушла. – Глория, хуже, чем есть ты сделать не сможешь, – ответила я и достала из рюкзака книгу. – К тому же, решать не тебе, а мне, ну или, в крайнем случае – тете с дядей, так что будь добра, убери свои угрозы. – Зазнавшаяся стерва! – все также прошипела она и влезла в свой новенький телефончик. Небось, опять пишет Корнелии, какая я неудачница и что меня нужно проучить. Эх, ничего не меняется…. Так в тишине мы просидели минут двадцать, я все время читала, а Глория сидела в телефоне. Прозвенел звонок с урока и в тоже время из кабинета вышли: директор и дядя с тетей. – Эрин, зайди, – сказал мистер Рассел и пригласил меня в кабинет. Я с сожалением отложила книгу и, взяв рюкзак, вошла внутрь и сразу села за один из стульев. Мистер Рассел сел на свое место и окинул меня усталым взглядом, видимо не только меня тетя Хелена нервирует и раздражает. – Ну и опекуны у тебя, – пробормотал директор, а я пожала плечами. Не в первый раз выслушивать это от посторонних людей. – Мы нашли с ними компромисс: ты будешь приезжать на летние каникулы каждый год. К сожалению, во время остальных каникул твои опекуны отказались видеть тебя. Ну, или к радости для тебя. – Директор подмигнул мне, на что я изобразила легкую улыбку. – Эрин, я понимаю, это сложно, но будь хорошей девочкой и веди себя хорошо. Учителя там, не то, что здесь. Там из тебя будут высасывать все соки. Да и к тому же, друзей ты там, скорее всего не найдешь. Эмм… тамошние ученики не особо любят приезжих. Но ты не волнуйся, всегда найдется тот, кто идет наперекор общественному мнению, этакий парадокс. – Он криво ухмыльнулся. – Мистер Рассел, а сколько лет я буду, там учится и с чего вы взяли, что у меня есть магия? – Эринния, магия у представительниц женского пола в твоей семье была всегда. Хоть малейшая крупица, но она была, а у тебя, судя по всему, большой потенциал. И не спрашивай, откуда я знаю, там тебе все объяснят. А учится, ты будешь пять лет, а после получишь диплом о завершении и станешь неплохим магом. Это я тебе гарантирую. – Он снова мне подмигнул. – Хорошо, а Эдриан он… маг? – Твой брат не маг, к сожалению. Но он как видишь, нашел себя в другом роде деятельности. И радуется жизни. – Это да, – задумчиво произнесла я. – То есть завтра в полдень в дом опекунов прибудет человек из этой академии и заберет меня? – Именно, – подтвердил мистер Рассел. – Но где эта академия находится? – Тут маленькая загвоздка, – немного помолчав, ответил директор. – Академия Стихий находится не на этой планете. – Э-это как? – запинаясь, спросила я. Нет, мало того, что я буду учиться магии в какой-то непонятной академии, так еще, и она находится неизвестно где. – Это вот так. Академия находится на планете Лаос. Там все такие же, как и мы, только с магией и не любят людей с других миров. Твоя академия находится в государстве Мирон и в городе Элс – столице. Может тебе даже удастся познакомиться с королевской семьей. – О Господи! – я тяжело вздохнула. – А откуда вы все это знаете, мистер Рассел? – Я тоже маг, – он улыбнулся. – Только бывший. – В смысле? – не поняла я. – В прямом. Я тоже закончил академию, только для боевых магов и стал воином в королевской гвардии. После войны нас всех распустили по домам. И вот, я сейчас здесь и преподаю биологию и анатомию. А так я был боевым магом, и стихия у меня была воздух. – Ясно, – я поднялась. – Пойду, попрощаюсь с Николь и Тиффани. – Эринния, не говори им, куда ты едешь, просто скажи, что тебя отправляют по обмену куда-нибудь в Великобританию. Хорошо? Лучше им этого не знать. – Ладно. До свидания, мистер Рассел. – Я вышла с кабинета и пошла на урок химии, который вела добрая учительница мисс Херст и пропуски не ставила. У кабинета стояли девочки, коих схватив за руки, я потянула к выходу из школы. За всю дорогу к нашему любимому кафе «У Розы» я не вымолвила ни слова, просто не представляла, как я расскажу им, что уезжаю. Девочки пытались разговорить меня, но до кафе я упорно молчала. Внутри мы сели за наш любимый столик и только тогда, когда принесли наши заказы я, наконец, решилась сообщить им новость. Сначала молчание, затем восклицания с поздравлениями, а потом… слезы. Долгие слезы и рыдания. Я сама не сдержалась и разревелась, вытирая дорожки слез салфетками. Было больно осознавать, что в следующий раз я не знаю, когда их увижу и это давило на меня. После мы гуляли по городу, вспоминали все наши любимые места и приключения, истории связанные с ними. Я искренне улыбалась и смеялась, впервые за такое долгое время. Кажется, что только недавно было лето, а сейчас уже середина сентября и я уезжаю в неизвестность, которая вроде и пугает, но и притягивает одновременно. Все-таки – любопытство, не самая хорошая черта моего характера. Да и вообще у меня странный характер. Могу молчать несколько суток подряд, не произнося ни слова, а могу выдать человеку все, что о нем думаю, за пару минут. Могу послать ненавистного мне человека куда подальше, а могу молча выслушать все насмешки, развернуться и гордо уйти. Как учил Эд: они трындят про тебя всякую хрень, только потому, что им надоело насмехаться друг другом за спиной других. И я с ним согласна. Сколько раз я слышала, как Глория оскорбляет и поливает грязью Корнелию и Одри по телефону со своей еще одной лучшей подругой – Бритни Уилсон, а потом эту же Бритни оскорбляет в присутствии Адамс. Несчетное количество. И так повторяется, если не ежедневно, то еженедельно. И всем плевать! Но не плевать мне. Я не смогу полить грязью, как те гадюки, Николь или Тиффани. Они слишком много для меня сделали. Слишком много. А я привыкла отвечать на добро – добром, а на зло – злом. И здесь, в этом городе, в этой школе надо быть сильным человеком не только внутри, но и снаружи. Тут действуют законы выживания. Поэтому выживает лишь сильнейший. Сложная система и сложные люди. Хотя о многих можно рассказать, просто услышав их голос или увидев их в лицо. Но они этого не понимают. Или не хотят. Распрощавшись с подругами, захожу в дом и стараюсь тихо подняться к себе, но не тут-то было. В коридор медленно выплывает тетя и буравит меня своим взглядом, от чего я неприятно сглатываю. – Эринния, почему так долго? Глория и Джексон давно приехали, а тебя все нет, – возмущенно произносит она, уперев руки по бокам. Делает из себя вид злой мамочки, но, увы, на меня это не действует. Я спокойно смотрю ей в глаза и, схватив рюкзак, направляюсь в свою комнату, по пути отвечая на поставленный вопрос. – Я пришла позже, потому что прощалась с подругами. Если это все, то я, пожалуй, пойду собирать вещи. В комнате меня встречает Энн, которая трется своей мордочкой о мои ноги. Единственная – кто радуется моему приходу, и кто ни осудит. Энн у меня нечто вроде дневника или плюшевого мишки, я рассказываю ей все. Она то, что осталось у меня о брата. Эдриан уехал из города далеко, но мы часто переписываемся в социальных сетях или разговариваем по телефону. Я быстро собрала все свои вещи в дорожную сумку и рюкзак, а музыкальные инструменты упаковала в чехлы. А, далее не поужинав, я легла спать, думая, что завтрашний день будет сложнейшим в моей никчемной жизни… И да, про артефакт этот, я так и не вспомнила...