Флойд, Флойд, Флойд, Флойд.
Безумие.
«Да что за имя-то у него?» — разочарованно думает Харли, подкрашивая губы алой, как кровь, помадой.
Флойд, Флойд, Флойд, Флойд.
«Дэдшот звучит явно лучше», — как-то отстраненно решает Квинн, совершенно не зная, с чего вообще думает об этом.
Голоса в голове услужливо молчат, словно не решаясь сказать истину: «Он интересен тебе, Харли. Он тебе интересен».
Флойд, Флойд, Флойд, Флойд.
Он не любит свое имя. Оно заставляет самого меткого стрелка Готэма чувствовать невыносимую боль в груди.
Флойд, Флойд, Флойд, Флойд.
Как напоминание о прошлой жизни. Как напоминание о том, что Зои была рядом с ним каждый день.
Пока не эта Уоллер.
Ненависть к ней объединяет их с Харли.
Только Харли не скрывает её, а Лоутон пока держится. Но Квинн, когда они идут на задание, плетясь в самом конце, вдруг спрашивает:
— Флойд, скучаешь по своему старому имени, да?
И Дэдшот вздыхает.
Харли хлопает ресницами и смотрит своими большими глазами прямо перед собой, не забывая улыбаться при этом.
Флойд, Флойд, Флойд, Флойд.
Безумие.
Харли неожиданно нравится произносить его имя, растягивая гласные.
— Флоойд…
— Дэдшот, Харли. Зови меня Дэдшот.
Квинн надувает губы. Дремлющий в голове психолог вдруг говорит: «У него просто проблемы с этим, Харли».
И Харли отстраненно кивает, пока Дэдшот размышляет о том, что Квинн произносит его имя как-то особенно. Ему даже почти не больно.
Флойд.
— Слушай, ээ, я тебе не советчик, пупсик, но может расскажешь мне все?
Дэдшот удивлённо моргает. Они останавливаются посреди улицы, но остальные, кажется, совершенно не замечают их отсутствия.
— Решила прошлое вспомнить, Квинзель?
Лоутон знает, что играет не по правилам. Он бьёт в больное, сам этого не осознавая.
В глубине души Харли хочет быть Харлин. Как бы её не тянуло к Джокеру, который обещает вернуться за ней уже скоро. Вот тогда-то Квинн и повеселится, а пока…
Флойд, Флойд, Флойд, Флойд.
Пока есть только он, и королева преступного мира явно хочет провести это (почти) вынужденное время с ним интересно, не боясь, что Лоутон сам может залезть в самую душу, глубже чем её милый Пудинг.
(Но стрелок на самом деле видит Харли насквозь. Понимает настолько, что, кажется, он даже с Квинзель общался просто отлично).
— Какой ты грубый, дружок. Я же помочь хочу, — смеётся Харли, накручивая разноцветную прядку на палец, — Так что?
Дэдшот не кивает. Слегка сжимает руки в кулаки, отгоняя мысли о дочери и отвечает:
— Я не нуждаюсь в жалости, Квинн. А на большее ты вряд ли способна.
Харли недоумевает над этими словами. «Меня так послали, да?» — спрашивает она про себя и сразу же слышит ответ: «Ага, ага. Причём профессионально, не находишь?»
Возразить девушке нечего, и Дэдшот видит, что та расстеряна. Он уже начинает догонять отряд, оставляя Харли позади, как вдруг слышит:
— Я любить ещё умею, пупсик.
А через секунду ощущает, как Квинн легонько целует его в щеку и, смеясь, убегает вперёд с молотом наперевес.
Дэдшоту становится
чуточку легче. (Не в губы же).
***
Осознание, в кого именно он должен выстрелить, приходит не сразу.
Харли. Харли. Харли. Харли.
Квинн.
Ему не жаль её, нет. Сама виновата.
Дура.
Еще немного и Дэдшот сделает выстрел.
Он не будет выбирать между Зоей и ей — кто ему Харли?
Очередная сумасшедшая в его жизни.
Да и Дэдшот же не мажет, ей-Богу.
Главное — правильно решить, куда именно стрелять.
Лоутон, кажется, делает правильный выбор.
Флойд не промахивается.
А Харли безудержно смеётся.
А Харли почти не хочется вернуться
домой обратно к ним.
Харли же ждёт её Джей, но вот ей теперь этого почему-то недостаточно. И это пугает больше любого безумия.
К безумию Квинн уже просто привыкла.
А к тому, что «Ф» выглядит намного красивее, перекрывая въевшуюся под кожу «Д», привыкнуть труднее, но…
Флойд, Флойд, Флойд, Флойд.
Как напоминание о дружбе.
Как напоминание о ней. О Харлин.
***
— Мы рады, что ты выжила, — произносит Дэдшот и уже хочет добавить «Харли», потому что, он уверен, это бы её успокоило. Чертова магия имён.
Квинн молчит, но ей неуютно под мужскими взглядами, а особенно под его.
Она ловит свою биту, которую все же сохранили и умиляется.
Харли ищет Лоутона глазами, но тот идёт вперёд, не оглядываясь.
Флойд, Флойд, Флойд, Флойд.
Квинн безумно хочется крикнуть ему это.
Чертова магия имён.
Но Харли лишь закусывает губу и кричит на разбушевавшиеся голоса.
«Он милый, Харли, да?»
«Почти такой же безумный, как и ты».
«Он промазал ради тебя, не забыла?»
«Он, оказывается, не просто интересен тебе, Харли. Не просто интересен».
***
В баре кто-то говорит, что у Харли душа безумно уродлива, и Дэдшот легко согласился бы с этим несколько часов назад, но сейчас он всерьёз думает над этими словами.
Харли. Харли. Харли. Харли.
Квинн.
Как напоминание о безумии.
— Харли…
Лоутон серьезно хочет поговорить, когда они остаются наедине.
— Флойд…
Харли выдыхает это в такой для неё несвойственной манере, что Дэдшоту даже кажется, что она не смогла пережить
его потерю.
Флойд, Флойд, Флойд, Флойд.
Чертова магия имён.
Чертова Уоллер со своими приказами.
И Квинн, слишком доверчиво прижимающаяся к Лоутону.
Флойд, Флойд, Флойд, Флойд.
Безумие.
— Я не умею успокаивать, Квинн.
— А я знаю, Флоо… Дэдшот, знаю, — растерянно отвечает девушка, как-то слишком неожиданно вспоминая, как его просил называть стрелок.
— Флойд, Харли. Зови меня Флойдом, — не менее неожиданно просит Лоутон.
— Тебе тоже нравится, как я растягиваю «о», да? — спрашивает Квинн, радостно улыбаясь.
А Флойд замирает и понимает, что
эта её улыбка, как у Зои.
Харли. Харли. Харли. Харли.
Как напоминание о дочке.
Флойд, Флойд, Флойд, Флойд.
Как напоминание о чём-то хорошем.
Чертова магия имён снова в деле, не иначе.
***
— Ты мир спасла, Харли.
— А ты помог мне, пупсик.
— Отряд самоубийц хорош в деле, да?
— А мне, знаешь, жалко его, Харли.
— Джокера?
— Дьяболо.
— Квинн?
— Что?
— Ты, кажется, ещё не совсем плоха внутри.
— Но ты все равно лучше меня, Флойд.
— Как же я, оказывается, скучал по этому имени.
Квинн не знает, что ответить.
Девушка лишь снова целует первой.
Дэдшоту, да и Харли тоже, становится намного легче.
Просто губы у них слишком мягкие.
Вдвоём просто легче.
Даже в пропасть падать.
