Кто же знал, что всё так получится

POV Мартина -…Только сильно не переживай и лучше сядь… — после слов брата меня охватила жуткая паника и неистовое волнение. Но я повинуюсь ему и сажусь на диван в гостиной. — Ну же, Фран, не томи! Что случилось?! Ты меня пугаешь! -я не могу не истерить. Ребята вокруг нас стоят, не проронив ни слова. Они так же обеспокоены, как и я. — Мартина, мне это сложно сказать! Не торопи и дай собраться с мыслями. — за мной не следует ответа в адрес брата. — В общем. Звонили из центральной Питерской больницы… — Франциско замялся, — Родители хотели приехать и сделать тебе сюрприз по поводу дня рождения… И пожить в Мадриде месяц, а после твоего дня рождения уехать обратно… Сегодня у них должен был быть вылет в 8:25. И когда после посадки самолёт был готов взлететь, задняя часть самолёта взорвалась. И те, кто сидел на задних сиденьях погибли мгновенно. А те, кто был в зоне повышенного комфорта, сейчас находятся в тяжелом состоянии. — Из моих глаз уже струились слёзы. Я всё поняла, начиная со взрыва. И дальше почти не вслушивалась. — Отец пришёл в сознание, у него особых повреждений нет. А вот мама… Она так и не очнулась… — У него у самого глаза были на мокром месте. Мы оба этому не верили. Желание забыться и кануть в небытие. — То есть она… — я не могла произнести этого слова. Смерть самых близких, кроме Лии, мне не знакома. Я не готова к такому. — Нет, она в коме. И если через два года она не очнётся, то придётся отключать все аппараты, поддерживающие жизнь. — Брюнет пытается взять себя в руки. Он старается быть сильным для меня. Но я знаю, как ему плохо. Я это вижу, но сама не могу удержать саму себя. Меня окутывает огромная волна слёз. — Я лечу в Россию. — Выпаливаю я. Ведь должна увидеть маму и папу. А тем более поддержать отца. У него у самого состояние ужасное, да ещё и мама в коме. Он ведь не сможет без неё. — Мы летим в Россию. — Фран выделил первое слово, давая понять, что он со мной. Так было всегда, и я ему бесконечно благодарна за это. Через 4 часа я собрала свои вещи и была готова к отъезду. Фран должен приехать через полтора часа. У нас ночной рейс. Но он самый ближайший, хоть и самый дорогой. Я собрала один маленький чемоданчик (я лечу ненадолго, где-то на три дня, поэтому много вещей мне не надо), а так же рюкзак, в который я положила расческу, аккумулятор и прочие обыденные необходимые в дорогу вещи. Вдруг что-то в аэропорту или самолёте понадобится. Ребята за меня волнуются, особенно девочки. Как всегда. И всячески подбадривают. Так приятно чувствовать эту поддержку. Я решила выйти к ним на кухню, откуда не слышно ни звука. Когда я открыла дверь комнаты, то моему взору сразу предстали унылые ребята. Впрочем, на данный момент я вряд ли смогу им чем-то помочь, ибо сама полностью в разбитом состоянии. После того, как друзья меня увидели, вдруг стали что-то бурно обсуждать, будто так оно и было до моего появления. — О, Мартина, чай будешь? — якобы только что заметил меня итальянец. — Да, спасибо, Рудж! — Тин, садись. — Хорхе встал со стула и отодвинул его от стола, приглашая меня присесть, как истинный джентльмен. — Спасибо. — я улыбнулась. «Да ты сейчас утонешь в его глазах, если будешь продолжать смотреть» — словно толкая меня в бок, внушала моя внутренняя богиня с нотой высмеивания. Я не могу понять, что со мной происходит. Мы с Хорхе так давно знакомы, но иногда как чужие себя ведём. Он огрызается постоянно, как и я в ответ. И... Мы несколько раз целовались, после чего вели себя, как ни в чём не бывало. Я впервые испытываю что-то подобное. Мне хочется больше быть рядом с ним. Но почему я запрещаю себе испытывать к нему симпатию? Я встряхиваю головой, словно выкидывая из неё не нужные на данный момент мысли. Рудж как раз ставит передо мной мой любимый шоколадно-карамельный чай. — Спасибо ещё раз. — я снова старалась максимально искренне улыбнуться. Ведь мне и правда приятна такая забота. Все смотрят на меня с полными сочувствия глазами. Меня это угнетает. Поэтому я решила разрядить обстановку. — Слушайте, девчонки. Вы сможете меня оправдать перед преподавателями? А то я об этом только сейчас подумала и… — Конечно, оправдаем! Можешь даже не продолжать! — Перебила меня Канделария. Я лишь улыбнулась ей в ответ. — А ты на сколько улетаешь? — продолжила эту беседу Мечи. — Я пока не знаю. Зависит от того, как родители там себя чувствуют. — То есть вы ещё не брали билет в обратный конец? — поинтересовался Хорхе. — Нет, ещё не брали. Я вновь подумала об этой аварии. А вдруг у отца какие-то осложнения, а в друг мама не выйдет из комы? Знаю, что нельзя так думать. Мысли материальны, я в этом неоднократно убеждалась, и если думать плохо, то так оно и будет. С моего лица пропали все краски, и Лодовика, видимо, заметила моё поникшее выражение лица. Я это поняла, когда почувствовала, когда чья-то родная рука легла поверх моей, перебирая большим пальцем мои казанки. — Тини, я украду тебя на время в комнату, — сначала зеленоглазый мексиканец обратился ко мне, забирая мою вторую свободную руку, — если никто не возражает? — Он в относительно шуточной форме обратился к ребятам. Когда мы оказались в их с Диего комнате, он провел к своей кровати и сказал присесть. Я повиновалась. И он сел следом. — Ты уверена, что у тебя есть силы ехать? Ведь ты же можешь позже прилететь. А пока Фран за ситуацией проследит. — Да, я уверена. Любой на моем месте поступил бы так же. Но какая тебе-то разница? Он молчит, смотря слегка в сторону. И спустя некоторые время резко выпаливает, посмотрев мне прямо в глаза. — Потому что я волнуюсь за тебя, ясно?! Я не знаю, что это со мной такое. Раньше я жил полной и беззаботной жизнью. От клуба до клуба, от бабы до бабы. А теперь не могу. Всё завертелось вокруг одного человека - тебя. Я не спал всё это время ни с одной девушкой. А биологически для меня это сложно. Но я не могу себе позволить. Что-то меня останавливает. Что-то не объяснимое. Что-то, что так тянет к тебе. — Половина из этого идентично моим мыслям. — Знаешь, к черту те обещания. — И мы сливаемся в страстном поцелуе, который не так давно пообещали друг другу никогда больше не повторять. Он плавно укладывает меня на кровать, а сам нависает сверху. От моих губ плавно переходит к моей шее, слабо посасывая её и оставляя маленькие следы. Его рука же скользит по моему телу от бёдер, до груди, затем обратно, и так по кругу. Одна моя рука гуляет по его широкой спине, а вторая блуждает в непослушных волосах. Теперь я знаю, чего я хочу — его. И только его. Хочу принадлежать ему. Страсть между нами всё нарастает, и он уже без футболки, а я переворачиваю нас, оказываясь сверху. Он сильными руками сжимает мои ягодицы, наши языки изучают друг друга, и Хорхе, неожиданно для меня кусает нижнюю губу, от чего я издаю томный стон. Всё идеально для нас. Ничего не существует вокруг. И только Хорхе начинает поднимать мою футболку, как… у меня звонит телефон. — Чёрт! — выругалась я. А шатен внимательно наблюдал за моими действиями. его это позабавило. Я посмотрела на экран телефона. Высвечивается имя моего брата и наша совместная с ним фотка, где мы стоим на горе, как короли мира. Я нажала кнопку «Принять вызов». — Да, Фран? — Ты готова, Тини? Мы опаздываем. Дела надо было сделать перед отлётом, а один идиот задержал меня. Я подъезжаю к общаге. Поднимусь за вещами. — послышались краткие предложения на другом конце линии. — Да, я готова, жду. — Я сбросила вызов и повернулась к парню с виноватым выражением лица. — Эй, мы продолжим по твоему возвращению. На тебе должок. — Сказал шатен и подмигнул мне. Моё настроение подскочило, а за ним и я вскочила с кровати, подарила шатену краткий поцелуй, и побежала за вещами. Я со всеми попрощалась, обнялась. И теперь лечу в Россию, полная тревоги, волнения и всего арсенала эмоций. Во время полёта я много думала о родителях, о друзьях, о Хорхе. 14:50. Самолёт приземлился в «Пулково». Мы отвезли вещи в родительскую квартиру, где когда-то жили все вместе. И теперь направляемся в больницу. Вот только когда я сюда летела, я не думала, что всё обернётся именно ТАК! Спасите…