Ну, неужели нельзя обойтись без такого? Я как будто в каком-то кино.
Паскуда. С какого хера ему Вера нужна? Ну ладно бы, какая-нибудь девка, незнакомая ему. Но почему именно она?
- Зачем тебе девушка, Волков?
- За этим. Что за вопросы, Авдеев? Или ты разучился вести переговоры? - грубо.
По всему периметру стояли тела. Телохранители обеих сторон. Несомненно, у Бункера было меньше людей, так как они бездействовали больше пятнадцати лет.
Каждый подчиненный стоял с оружием в руке. Редко когда съезды заканчивались мирным способом или улаживанием предыдущих конфликтов. Из-за этого каждое здание здесь убито. Все, что здесь имеется, простреляно вдоль и поперек.
- Ты от вопроса не уходи.
- Я сказал свое слово, вам решать дальше.
Отец подзывает меня и Кирилла в круг Брони. Даже неофициальные ее члены должны принимать участие в обсуждении заключения договора. Что-то мне подсказывает, что не отдаст Владимир свою дочь просто так. А если он такой дурак, что позволит поставить ее на кон, то я сам лично вышибу всю дурь.
- Владимир, не стоит этого делать, - голос моей мамы совершенно запутал мысли в моем мозгу.
Порой эта женщина могла пожертвовать чем угодно, зная, что все будет точно по плану. Если она не собирается ставить на кон Веру, дело точно серьезное. И нет никаких гарантий, что та же самая малявка выберется оттуда хотя бы живой.
- Давайте проголосуем. Никто из нашей семьи не собирается принимать условие насчет моей дочери, поэтому мы не принимаем участие, - Наталья была почти такой, как моя мама. Говорила с такой же серьезностью, при том, что мама, когда то рассказывала про нее, как про истинную любительницу посмеяться. – Кто за то, чтобы поставить на кон Лазурную Веру, поднимите руки.
Ни одной ладони не взвилось вверх. Я не позволю этим тварям забрать ее. Только не ее.
- Как мы будем договариваться с ним? Волков не поменяет своего ультиматума.
Тебе слова не давали, Черныш. Сказал бы я это вслух, был бы пронзен ледяным взглядом родителей.
- Сейчас посмотрим.
Мы опять встали за отметку, и Геннадий Романович приступил.
- Илья, мы не можем принять это условие.
- Это значит, что вы не гарантируете неприкосновенность моей семье.
- Мы тебе не охранники, Волков. Знай свое место.
- Если вы не гарантируете мне при нарушении договора доставить мне девушку, то никакой договор не имеет места быть.
- Не может быть никакого договора, если ты ставишь под угрозу жизнь невинного человека.
Краем глаза я замечаю какое-то движение. Но мы больше никого не ждем, а «пушечное мясо» должно стоять неподвижно, пока не будет команды нападения.
Кажется, Алла тоже заметила это. Ее руки переместились на бока. Вроде бы, безобидная поза, но ладони лежат прямо на ножах. При возможности, она легко уложит всех, кто находится рядом с ней.
А у меня с собой нет никакого оружия. Черт побери. Схватить пулю не составит труда, если противник будет с огнестрельным.
- Гена, мы всего лишь хотим справедливости. Вы отняли у нас наше, мы возьмем у вас ваше, и разбежимся.
- Вера не при здешних делах. Вам она ни к чему. Никаких секретов вы не сможете у нее выведать, потому что она понятия не имеет о том, чем мы занимаемся, - голос ее сестры внушал то, что эта информация очень даже правдивая. Хотя так и есть. В противном случае, на пороге своего дома, она бы встретила меня с каким-нибудь пистолетом и взяла бы в заложники, выведывая у меня секреты Волковых.
- В этом я даже более, чем уверен. Вот ты, похоже, наоборот. Взять девушку!
И произошло то, что происходило на каждом собрании.
Со всех сторон на очень большой скорости начали появляться натренированные люди. Как парни, так и девушки.
Неожиданно, кто-то заламывает мне руки за спину. Наивные. Всю жизнь отец учил меня самообороне. С оружием управляюсь лучше, чем он сам.
Одним движением руки я высвобождаюсь и через секунду, этот кругляш лежит на земле без сознания. Надо умнее подходить к выбору подчиненного.
Все произошло в одну секунду. Прямо тогда, когда на меня напал любитель плюшек. Оборачиваясь, я вижу, что около ног Аллы лежит парочка трупов. Реальных трупов. У одного нож во лбу, у второго в грудной клетке.
Кирилл стоит рядом со мной. Подойти к нам сзади незамеченным невозможно. За нами конец, обрыв. Поэтому стоит ожидать нападения только впереди.
Батя отстреливается от пятерых, у которых почему то нет оружия. Глупый ход со стороны Бункера.
Маминым любимым оружием всегда были лук и стрелы. Отличное зрение никогда не подводило. Издали она устраняла пешек. Все они были однотипные. Сплошные толстячки. Как давно Волков потерял сноровку в выборе охраны его обожаемого тела?
Мама Веры не потеряла сноровку за столько лет бездействия. Вместе с мужем, она оставляла пули в людях Бункера. Сопляк Волков-младший убежал, хотя, я думаю, что это скорее из-за сестры. Королева предпочла остаться в стороне, не вмешиваясь в драку.
К нам подлетели два бугая. Намного больше предыдущих, но все еще не слишком натренированные. И вот уже один из них замахивается кулаком, чтобы вырубить меня, как он застывает в той же позе и падает на землю, прямо мне под ноги. Точно так же падает и второй. В их спинах торчат дротики. На расстоянии двух метров стояла Алла, в руках которой было, как минимум, пятнадцать отравленных игл.
- Дети! Быстрее сюда! – голос мамы заставлял торопиться все больше и больше.
Как только все сели в машины, звуки стрельбы на холме прекратились. Мне показалось, что на холме происходит что-то еще, но от этого меня отвлек Кирилл.
- Поехали, шеф! Без колес захотел остаться?
Зарычал мотор автомобиля, и через минуту холм остался далеко позади.
Раздался гудок, отозвавшийся в моей голове жуткой болью. Оказывается, Чернышев звонил отцу, который вел машину, едущую перед нами.
- Все живы? Марк? Кирилл? – напряжение в голосе говорило о том, что он очень сильно переживает этот совет. И еще сильно волнуется, потому что не видел, ушли мы невредимыми или нет.
- Да, - в один голос ответили мы.
До дома оставалось ехать с час. Кирилл как всегда начал писать Лене. Дабы удостовериться в том, что с его пассией все хорошо.
Твою ж мать. Семья Веры. Ей ни в коем случае нельзя знать о том, что случилось сегодня. И о ставке на совете.
Навязчивая мелодия вывела из состояния думы. Варя. Ее только не хватало сейчас. Лучше уж я буду сейчас поддакивать в трубку, чем завтра буду выслушивать лекции от девушки по постели.
- Да, - делаю спокойный голос, иначе эта бабенка заебет мне мозги.
- Сладкий, привет. Ты дома?
- Варя, я занят. Не дома я.
- А когда ты приедешь?
- По делу говори. Чего хотела?
- Ничего особенного. Просто твой котик соскучился и хочет сделать тебе приятно.
Блять. Я, конечно не против, но сейчас у меня есть дела по важнее секса.
- Кис, давай я попозже перезвоню. Потом обязательно созвонимся.
Я бросаю трубку, не дождавшись ответа, потому что она не посмеет на меня обидеться, иначе ее ждет наказание в виде жесточайшего траха.
***
Даже не помню, как проснулся. Сегодня мне нужно ехать в школу. Там какая то херня вроде пробного дня. Будет вся школа.
Потом я должен забрать Чернышева. Мама наказала ехать в Броню. Один из бойцовских псов вывихнул челюсть. Не сам, разумеется. Во время грызни. Не понимаю, почему животными должны заниматься два брата, когда есть специально обученные этому люди.
***
Я ему руки повырываю. Где он ходит, блять? Все уже разошлись по домам. А этот романтик ушел с Трофимовой. Могу поспорить, что сейчас зажимает ее где-то за углом.
Кого я вижу. Мне нельзя к ней подходить. Я же сам себе обещал. Но она так притягивает, даже не поворачиваясь ко мне, даже не зная, что я присутствую тут.
- Чудище!
Продолжает идти. Мне же лучше. Но нет.
- Вера!
Какая сила заставляет меня сближаться с ней? Почему я не могу выгнать ее из своей головы? Я знаком с ней меньше двух дней. Ни одна девушка не могла меня очаровать настолько.
Она поворачивается ко мне, и я вижу ее глаза. Каждый раз вспоминаю этот цвет. Безумно красивый. Как и она сама.
Что это еще за хуйня? Как они смогли достать ее настолько быстро? Это не может быть.
Нога настолько фиолетовая. Кажется, что кровь не поступает туда около получаса.
- Тебе нужна помощь.
- Я никуда не пойду.
Упрямая девчонка. Срать на то, что она в юбке. Одним движением, взваливаю на плечо и шагаю к своей тачке.
Ну почему просто нельзя смириться с тем, что человек хочет помочь. Ну, она же вырывается и бьет меня по спине. Для меня это как массаж. Сколько можно выскальзывать? С меня хватит. Раз другого выхода нет, то придется взять ее на руки.
Да сколько можно уже? Серьезно? С каждым разом мне все труднее сдерживаться.
На протяжении остального пути, она все возмущалась по поводу того, на чем я ее должен везти. В машине я только и думаю об этих уродах.
- Что случилось?
Если она скажет, что ее кто-то сбил, или что-то наподобие, то я точно оторву наследнику его мизерного размера яйца.
- Споткнулась на лестнице.
Слава Богу. То есть, конечно, это плохо. Но это значит, что Бункер еще не начал свою деятельность в сторону этого ангела. Я не могу допустить этого.
