"Зачем оно тебе надо?" — Ойкаве не кажется. Это ядовитые голоса говорят в его разуме, вечно заикающиеся о любви — самая больная тема, что когда либо встречалась Тоору. Не обращает внимания и вновь слышит слова. "Ты встречал настоящую любовь?" — в жизни Ойкавы до момента встречи с Иваизуми было много разноцветных красок, но сейчас мир затерялся где-то на дне океана, тонет, тонет в его соленых слезах. Боль связывалась жгутом в животе, обкручивала гнилые легкие и сжимала до физической. Ойкава - протухший кусок мяса, что ходит по улицам, терялся в толпе улыбающихся людей — и чувствовал, как подкатывает огромный ком к горлу, придавая ощущения удушения. Прошло три года. Три гребаных года, что ничего не значили. И это «ничего» давило на Ойкаву теми воспоминаниями.
И просто. убивало. в который. раз.
Это окончательный гейм овер, нет сохранения, чтобы вернуться обратно на место и пройти все по новой, по-другому, сделать себя счастливым. Вот только факт оставался фактом: ничего не вернуть. Ничего не осталось, даже маленькой искорки надежды — мысли кажутся такой детской наивностью. Ойкава хотел провести с Иваизуми "бесконечность", но все обернулось крутым оборотом в плохую сторону: Ойкава Иваизуми больше не был нужен. Ему разрешали говорить о своих сильных чувствах и мечтать о их «будущем», но его как не было, так и не оказалось — им играли, как мягкой игрушкой: обнимали, целовали, а потом оторвали конечности и разбивали по-немногу сердце, от которого остался единственный осколок. И парень в надежде хранит его, чтобы отдать кому-то «навечно», а не на пять минут.
Да, он прекрасно знает, что достойного будет не легко найти, но лучше уж за пару лет, чем никогда. Его разум осознавал, что это лишь мечты, но каждый человек хочет быть
кому-то нужным. И шатен тоже хотел, но он не рискует, сохраняет последний осколок для человека, который не сможет дышать без него.
Тоору хочется влюбиться в последний раз и навечно, а не как всегда разочароваться в мире, плакать, словно девчонка, и не разговаривать с людьми. Если полгода назад шатен выглядел оптимистом, то сейчас вместо него ходил «живой скелет», а не милашка-Тоору-чан-что-нравится-всем-девчонкам. Зачем ему девчонки, когда его ждёт один единственный человек на планете, в стране, в его городе? Верно, девчонки всегда были лишними, хоть Ойкава и догадывался, что некоторые из них очень сильно его любят, но также безответно, как Ойкава влюблен в Хаджиме.
Ойкаве, наверное, просто хочется быть наивным человеком, словно маленький ребенок, ничего не видящий, кроме чего-то яркого. Ему хочется верить в хорошее, чтобы каждый проступок не заставлял ночью под одеялом скулить, как собачонку. Многим людям хочется любить искренне и так слепо, надеясь, что абсолютно плохого ничего не произойдет, верить во все слова, зная, что это не скрытая ложь, а потом лежать в больнице, тихо плача. А главное, из-за чего?
"Из-за одного парня, ну, я испытываю к нему не "сильную" симпатию, но все же".
Самый легкий способ выжить - это находиться в кровати, где покрывало скатилось к полу, одеяло комком лежит у ног, одиноко, скучая по покрывалу - как шатен по брюнету. Заплетаться в подушке, слушать красивые слова днем, ночью рыдать. Лучше остаться на дне океана и жить там просто, и умереть, наконец, забыв о "последней любви".
Наклонять набекрень все тени позади, пытаясь забыть прошлую несчастную жизнь. Ойкава хочет быть рыбой, что забудет каждый радостный момент своей жизни, а также и грусть, печаль, торг и сраную депрессию, которая, кажется, надолго засела в нем. Но для чего он продолжает все это? В надежде найти своего принца на белом коне? Пхах, очень смешно - такая наивность даже больше детской.
Тоору хочет рассказывать свою жизнь всем лишним, незнакомым прохожим, чтобы они его пожалели, как бедного одинокого котенка, что потерял своего хозяина. А может его и не было никогда вовсе, может это как всегда придуманная история его жизни. Он лишний и он хочет забываться, теряться, биться об стены и постепенно убиваться, как его внутренний мир - хотя, его внутренний мир уже сгнил, и его больше нет, как той радости, что он чувствовал три года назад, тогда, в начале теплого мая. Откровенность и честность в словах - лишняя морока и ущербный порок, он хочет умереть, чтобы с неба увидеть, что знакомые страдают, как он страдал когда-то.
"Ты же знаешь, что это середина траура, зачем продолжаешь ждать?"
"Не знаю, может, чтобы потом добиться счастья"
Кто-то звонит в домофон уже больше получаса, звонкий писк до конца коридора и его комнаты будто хотел оглушить его, но он не обращает, впрочем, как всегда, внимания, потому что не хочет вставать с пола. В следующий момент зазвенел телефон, что лежал на прикроватной тумбочке, а шатен просто лежал на багровом ковре возле его кровати в позе звезды и просто думал о чем-то не столь важном, не о делах, а о космосе, созвездиях - это хоть как-то его отвлекало в последние-то года.
— Ойкава! - знакомый голос где-то за стеной дома, за плотным стеклом окна звал его, Тоору быстро встает в шоковом состоянии и подбегает к окну с такой резкостью, что шторка по случайности была сорвана, не полностью, конечно, но снова прицеплять будет лень. В входную дверь перестали стучать с намерением ее выбить, а телефон выключился из-за нехватки питания, потому звонят уже на домашний. — покажись! - в словах так было слышно дикое раздражение с каплей волнения, что Тоору улыбается и хихикает, но когда выглядывает в окно - перестает показывать положительные эмоции.
Вот он - тот, с кем он провел, практически, часть своей жалкой жизни и именно с этим типом они обещали, что умрут в один день - Тоору уже мертв изнутри, скоро будет убит и снаружи. Осталось подождать-то немного.
Они понимают друг друга по зрительному контакту - Ойкава кивает и направляется к двери, а затем открывает ее, и пропускает обозленного на него Хаджиме.
— Ты что-то хотел, Ива-чан? - улыбающийся ему взгляд делает больно сердцу: он знает, что Тоору сходит с ума без него, знает, что редко выходит из дома, знает, что мало употребляет пищу, в основном питается вредной едой, знает, что мало спит из-за кошмаров и просто из-за бессонницы, он знает абсолютно ВСЕ о нем, и даже никогда не скрывает этого. Ойкава изменился из-за него и Иваизуми хочет это исправить, но это больше не возможно, как бы того он не хотел.
— Ойкава, ты знаешь... - Иваизуми хмурится, снимая свою куртку, и вешает на крючок. Снимает обувь в грязи и хватает шатена за руку. — сейчас ты поешь и ляжешь спать, ясно?
— Но потом ты уйдешь и я не увижу тебя больше.
— Не уйду.
***
Ойкава сидит за кухонным столом, смотря в окно, не осознает, что рядом с ним человек, которого он до этого момента мечтал увидеть. Мечта исполнилась и он не ликует этому, сидит, и ждет, когда ему приготовят ужин из последних продуктов.
Тоору одолевает два чувства: ненависть и любовь, но какое больше - он не знает, да и знать не хочет, в принципе, это не так важно. Главное, что он видит парня за плитой, что что-то подпевал себе под нос и перемешивал. Шатен готов признать: руки у Иваизуми золотые, не то что у него. И он до последнего надеется, что это не сон. Приятный запах водит желудок вокруг пальца и заставляет урчать, но Тоору терпит. Запах напоминает его любимое блюдо.
— Карри... - шепчет шатен и от наслаждения прикрывает веки, вдыхая чудный запах еды.
— Что?
— Ты готовишь карри...
— А, ну да, твое любимое блюдо как-никак, - Хаджиме кусает нижнюю губу, оттого, что запах лука врезается мечом в глаз - он трет глаза пальцами, но колики не прекращаются, лишь больше начинают "издеваться" над глазами. — ааа, - прошипел Иваизуми. Ойкава понимает, что происходит, и встает из-за стола, а потом говорит брюнету убрать руки от глаз, что, собственно, он исполняет. Тоору дует помаленьку на оба глаза и вдруг они проходят, а выступившую слезу шатен вытирает и продолжает смотреть в зеленые глаза, которые так давно не видел. — Ойкава? - парень не понимает, почему Тоору застыл на месте. Его взгляд прожигает глаза Хаджиме, и он не сомневается, что чертов
друг сошел окончательно с ума без него.
— Я уже не хочу есть, - юноша отстраняется и идет в спальню, на ходу сказав, чтобы Хаджиме пошел за ним. И он слушается и "повинуется" Ойкаве, выключая плиту, и пойдя по ступам шатена. Плюхнувшись на кровать, парень манит Иваизуми к себе указательным пальцем. Он, правда, до сих пор думает, что все это ему снится, и никакого у них "будущего" не будет. Никогда. Но пока есть возможность, он просто хочет полежать с ним в обнимку. Иваизуми падает в нежные руки своего бывшего, прикрывает веки, и чувствует, как крепкие руки прижимают его к себе, а тело все дрожит.
— Ива-чан... - холодные руки притрагиваются к его щечкам и он морщится от внезапного холодка по лицу и спине. — я умею делать с тобой то, что не умеют делать остальные. - Ойкава проводит сухими губами по щеке брюнета, а потом скользит к чужим губам и сжимает их, когда они сталкиваются. Хаджиме не удивляется, на секунду отвечает на поцелуй, а потом отстраняется и толкает Тоору руками в грудь.
— Нет, Ойкава, это неправильно... Нам не нужно это делать, понимаешь? - куда же исчез прежний Ива-чан? Что с ним? Неужели это и вправду выдумка его мышления, которая превратилось в нечто?
— Но... Ива-чан... - к горлу подкатывает ком, он пытается его сглотнуть. — почему мы не можем быть вместе?.. - шатен садится на колени и следит взглядом за Хаджиме. Он слез с кровати и сейчас стоит, и смотрит на жалкого Тоору.
— Слушай, Ойкава, - парень садится напротив первого, гладит по покрасневшим щечкам и оголенной шее. — ты знаешь, я люблю тебя. - Иваизуми вздыхает. — и я никого не буду любить так сильно, как тебя. - он гладит ладонью чужие волосы. Такая атмосфера вокруг была давящей и одновременно приятной. Хаджиме гладит выступающие ключицы, вытирает слезу с чужой щечки, а потом целует.
Ойкава помнит эти губы, которые часто говорили оскoрбления в сторону Тоору, но, к слову, сказанные с любовью. Они такие мягкие, с привкусом какой-то ягоды — кажется, черники. Поцелуй был таким недолгим и сладоносным, сводящим с ума до предела. Ойкава не хочет, чтобы это прекращалось, поэтому не старается доминировать, как всегда до этого делал. Он всегда хотел казаться лучше остальных, это не секрет. Но в поцелуях он не мастер — тот, кто сносил башню своими губами, так это Хаджиме, что сейчас был расслабленым. Ни единой морщины, хоть и часто хмурился. Три минуты так быстро проходят, что первый не замечает этого. Его снова отталкивают. Брюнет вытирает тыльной стороной ладони губы от слюней, смотрит на Тоору. — это не может больше продолжаться. Это неправильно. - и он не сдерживает свое слово, уходя из съемной квартиры своего
друга, до этого все обдумав. Им обоим будет легче.
***
— Любовь - это ад, - шепчет он Ушиджиме, который находился на том проводе.
— Что?
— Любовь - это ад, - повторяет шатен более отчетливей, а Вакатоши лишь вздыхает. Уже как три года Ушивака считался психологом для Ойкавы, выслушивая его вечные проблемы. Он не жалуется, только советует ему что делать и просто говорит, что все будет хорошо. Вот только забавно, что "враг" за той стороной сетки был его слушателем. Это одновременно смешно и странно.
— Индусы говорят, что это лестница, ведущая к Раю, - тихо смеётся Вакатоши, допивая потихоньку остывший чай.
— Индусы способны прогуливаться по горящим углям для своего же удовольствия, Ушиджима-чан.
— Самодисциплина, - пожал плечами он.
— Любовь и самодисциплина плохо сочетаются.
— Земная любовь, Ойкава, - выдохнув, Ушиджима посмотрел в окно - дерево, находяющееся на паре метров от его дома успокаивало его, словно боль обезболивающее.
— А разве есть другая?
— Когда ты влюблен, то, вроде, нет, - Ушивака, если честно, и сам не знает.
— Она накатывается на тебя, как грузовик...
— Да-да, и заставляет чувствовать жизнь острее.
— Она все заставляет чувствовать острее, в том числе и боль, Ушиджима-чан...
— Согласен, особенно боль.
— Я постоянно об этом думал, ага.
— Похоже, у тебя серьёзный случай.
— Да, мне кажется, что меня заарканили.
— Не советую тебе потом пить за надежду.
— Ты тоже в списке критичных больных?..
— Да, кое-кто подобрал к моему сердцу ключик.
— Ааа, так это не плохо...
— Нет! Ведь мое сердце долго было заперто.
— Это хорошо...
***
Прошел год и последний осколок сердца разбился.
