Пошли мне ангела.

Девушка поудобнее устроилась в одном из гамаков, обиженно насупилась, сложив руки под грудью, и уставилась перед собой. С самого утра день не заладился. Обидно ли ей? Конечно, обиднее и быть не могло, ведь это же не честно. Да, это опасно, и она отчётливо это осознавала, но ведь для остальных было так же опасно, и им не запрещали же. Просто устраивали проверку и выпускали в Лабиринт со Смотрителем. Да, она сказала, что хочет попробовать себя в роли Бегуна. Сначала об этом услышал Минхо. Реакция была ожидаемой – фыркнул, нахмурился и сказал, что «она – единственная девушка в Глэйде, и никто ей не позволит, в том числе и он». Но ей хотя бы удалось его уговорить устроить ей тест, который, к слову, вопреки всем ожиданиям, прошла на «ура». Как раз во время ликования девушки и подошёл Ньютон, чтобы узнать, что такое радостное произошло. Вот тут-то и пошло всё по… Плохо всё пошло. – Ты в своём уме, Минхо? – светловолосый говорил, как и всегда, спокойно, а вот в глаза ему посмотреть было страшно: можно было увидеть, как он мысленно душит Смотрителя. – Мне тоже идея не нравится, – фыркнул азиат. – Но она… – Я хочу попробовать. И со мной всё время будет Минхо, что в этом такого? – Адаминна поправила чёлку и сердито уставилась на Ньютона. – Тебя ещё раз на Могильник сводить? – парень шумно выдохнул носом, сердито всматриваясь в глаза девушки. – И что? Я не собираюсь оставаться в Лабиринте на чашечку чая с Гри… – Отлично! – воскликнул парень, перебивая и Адаминну, и открывшего было рот Смотрителя Бегунов. – Сегодня устроим совет, где решим этот вопрос. Пойду, сообщу Алби. – Вот и прекрасно, – фыркнула девушка. – Хочу посмотреть, как тебя завернут с этой дурацкой опекой, папочка! В самом деле, даже Минхо и Галли, которые вечно зудели, чтобы Адаминна была осторожнее: не попадалась под руки строителям, когда они работают и не видят, что творится вокруг, чтобы не подходила близко к Вратам – вдруг они закроются или выползет Гривер. Но этот светловолосый зануда – он превзошёл всех: поешь ещё, ты мало ешь; надень что-нибудь на голову, сегодня слишком яркое солнце; почему кашляешь (говорится это со строгим, суровым видом, а потом бежит трогать лоб, внимательно смотрит в глаза, а потом прислушивается к дыханию и в итоге отправляет к медакам – и совершенно неважно, что она работает там большую часть времени); тебе нужно больше спать, ты выглядишь усталой. Этот список можно продолжать до бесконечности – он действительно ведёт себя как родитель. Не сказать, что это совсем её раздражает – приятно, когда кто-то печётся о тебе действительно больше, чем о себе – но, порой, Адаминне хочется взять лопату и заставить бывшего Бегуна вспомнить былые времена. – Совет будет по поводу тебя, а значит, тебе на него нельзя, – вздохнул азиат. – Что за бред? Где логика? – крикнула девушка в след уходящему Ньюту. Тот только «сделал ручкой», даже не оборачиваясь. Буркнув под нос «болван правильный», седовласая сердито нахмурилась и направилась трусцой в Больничное, где просидела как раз до вечера, когда все мальчишки ушли на совет. Тогда девушка и перебралась в Хомстэд, ожидая решения. Она бывала здесь крайне редко, да и то утром, либо днём – нужно было всё привести в порядок, собрать бельё для стирки и разложить чистое по местам. Ей приходилось их иногда будить, но засыпали они, слава господу, всегда сами. Правда, пару раз было такое, что она плохо спала ночью, и поэтому жутко хотелось спать днём. Уже вернувшись после стирки, чтобы постелить и положить чистые вещи, она иногда ложилась, буквально на пару минут, но тут же проваливалась в крепкий сон. Мальчишки только тихо посмеивались с такого. Но вот в чём особенность: ложилась всегда на одно и то же место. Сама того не осознавая, всегда подходила к одному и тому же лежаку. Странно? Наверное, но она не задумывалась – лишь улыбалась, просыпаясь уже у себя. Всегда относили и не жаловались, даже ни слова не говорили. – Всё равно я против… – С ней будет Минхо, я ему доверяю… – Не подведи! – Да! Первым в Хомстэд вошёл Алби – планировал лично сообщить девушке о решении. За ним шли Галли и Фрайпан, явно недовольные принятым решением, но не пытались переубедить лидера – решение же принято, нет смысла спорить. Замыкали шествие грустно-обеспокоенно-сердитых мальчишек Минхо и Ньют. Последний вообще ни слова не сказал с момента выступления на совете. Хотя, какое там выступление? Одна-единственная сухая фраза: «Я против». Ни объяснений, ни доводов – парень явно был зол, как никогда, раз даже вёл себя не так рассудительно, как обычно. Наконец, все вошли в Хомстэд, включая замыкающих. Едва заметив спящую девушку, лидер шикнул на остальных. Мальчишки замолчали, но сразу стали вытягивать шеи, выглядывая из-за лидера, а потом просто улыбаться, качая головой. Кто-то пошутил по поводу «вечерней работы носильщика для глэйдера» и все тихо засмеялись. Алби пришлось шикнуть повторно. Увидевший всю «картину маслом» Ньют устало потёр ладонями лицо. Этот день совершенно его вымотал, он так не уставал даже будучи Бегуном. С самого утра он удивился, застав Минхо ещё в Глэйде, ведь обычно он убегал одним из первых. А тут ещё и Адаминна рядом с ним. Почему-то была уверенность, что ему не понравятся те самые радостные для девушки новости. Как в воду глядел. Какой Гривер её тяпнул? Добровольно идти в Лабиринт? Девчонке? Без подготовки? Он ведь сам ей рассказывал, что там ужас, кошмар и антисанитария. Последнее для неё вообще ад кромешный. Парень улыбнулся уголком рта. О да, она терпеть не может грязь и по несколько раз на дню заставляет мальчишек умываться и отмывать руки. И вот сейчас она заявляет, что хочет попробовать быть Бегуном. Смешно? А вот Ньюту совсем наоборот. Он, конечно, доверяет Минхо, ведь он его друг, и когда-то Ньют сам вывел его в Лабиринт. Но, чёрт подери, он не сможет в одиночку завалить Гривера, если это понадобится. И он не знает, как она бегает, не испугается ли и не замрёт ли, увидев подобное чудовище? Ньютон вздохнул. Минхо сказал, что бегает она хорошо и реакция отменная. Но куда вот деть ту несчастную ящерицу, размером с ладонь, которая пробежала прямо перед ней, когда он сам водил её на Могильник? Она с ногами на него запрыгнула, испуганно пискнув. И это всего лишь ящерица. Что будет, если она (упаси господи!) встретит Гривера? – Эй, – его толкнули в бок. Ньют повернул голову, встречаясь взглядом с Галли и замечая ехидную ухмылку Минхо. Ей богу, последний когда-нибудь огребёт шестом за это лицо. – Не собираешься её отнести? – Галли кивнул на лежак Ньюта, занятый спящей девушкой. Он только собирался ответить, что пусть сегодня будет особенный день, и кто-то другой отнесёт Адаминну на её кровать, как всё тот же азиат с самодовольной ухмылкой подтолкнул его вперёд, сопровождая словами: – Не отлынивай. Без тебя ритуал не удастся. А Ньют промолчал. У него совершенно не осталось сил препираться или, хотя бы, огрызнуться на друга, поэтому бывший Бегун просто взял девушку на руки и вышел из Хомстэда. Он мог поклясться, что Минхо и Галли сейчас с идиотскими рожами помахали ему вслед, а Алби, хоть и шикнул на них, но украдкой посмеялся. Парень уже привык. На самом деле, никто не мог спокойно донести беловолосую до кровати – она обязательно просыпалась, возвращалась и проверяла самочувствие каждого, тратя на это едва ли не полночи. А вставала, к слову, раньше Бегунов. Эта девчонка… Она не нарушала правила, спокойно их приняла, хотя, казалось бы, со многим должна была не согласиться. Шла на компромиссы и ей отвечали тем же. Пререкалась со всеми, если считала, что права. Даже Алби доставалось. Конечно, она ругалась с ним наедине, прекрасно понимая взаимоотношения и иерархию мальчишек. Но вся беда была в другом. Странным образом девчонка воспринимала Ньюта даже больше, чем Алби, и спорила крайне редко. Можно сказать, что практически никогда. Поэтому, наверное, он и не стал настаивать на запрете. Светловолосый поднял голову и посмотрел на тёмную ткань неба. Как её глаза – будто падаешь с высоты в пропасть. Он остановился. «– Я серьёзно сейчас подумал об этом, да? Отлично. Бесподобно просто», – тяжёлый вздох, впрочем, не настолько, чтобы разбудить девчонку, и путь продолжается. Тихий шорох листвы, прохлада травы, по которой он ступает босыми ногами и она на руках – всё казалось таким правильным. Она держится руками за его кофту, сжимая ткань в кулаках, сквозь сон. Он заметил это давно. Она как будто… Будто бы именно для… – Запретили, да? – тихий, расстроенный голос, а он едва не споткнулся от неожиданности. Заставив себя продолжать идти, он взглянул в лицо Адаминны. Синие-синие глаза и длиннющие чёрные ресницы. Такой контраст со смуглой кожей и седыми волосами. Но ему почему-то нравилось, хоть и знал, что это не естественно. Она говорила, что раньше её волосы были рыжими и вьющимися, а кожа светлой, как у него самого. И веснушки на переносице. Он улыбнулся. Почему-то его это веселило. Хотел бы он её увидеть с веснушками. Наверное, ей очень шло, но делало ещё младше, чем она даже сейчас выглядит. – Понятно, – она вздохнула, и, подумав, добавила: – Прости, Ньютон. Ньютон. Она всегда звала его полным именем, ни разу за весь год никак иначе не звала. Даже смешно уже. – За что? – За утренний концерт. Я правда очень хотела помочь, – Адаминна уткнулась носом в его грудь и закрыла глаза. – Я знаю, – тихо отозвался он, входя в Больничное Крыло. Аккуратно опустил на кровать, укрыл одеялом и осмотрелся – чего-то явно нехватало. Но чего – хоть убейте, не помнил. Махнув мысленно на это рукой, он обошёл всё помещение, проверил балки, плотнее прижал крышку к ёмкости с питьевой водой, ещё раз осмотрелся и направился к выходу. «– Ну же, кретин, скажи ей, что они с Минхо завтра бегут в лабиринт на полдня», – даже от мысленно сказанного «они с Минхо» его передёрнуло. Снова захотелось вспахать собственноручно полплантации и начать высаживать какую-нибудь мелкую дрянь. Усердно высаживать, сидя среди проклятых… – Ньютон, – снова тихо, но он услышал, хотя уже был на улице. Вернулся, подошёл к постели и присел. – Холодно? – «Парень, ты серьёзно? Ещё спроси, не спасти ли её от дракона». – Нет, – она снова улыбнулась. – Не сердишься? – Правда не сержусь, – он покачал головой и улыбнулся в ответ. – Тем более, что завтра утром вы с Минхо идёте в Лабиринт. Не на весь день, конечно, но… Она резко села на кровати и крепко обняла его за плечи. Он даже растерялся. Ненадолго, конечно, спустя некоторое время обнял её в ответ. Чем от неё пахнет? Никак не понять – то ли ягодами, то ли листьями с того странного дерева. Перед глазами вдруг привиделся Минхо, танцующий победный танец и приговаривающий: «Я был прав. Я был прав. А я был пра-а-ав». Мысленно Ньют послал его и Галли ко всем Гриверам. Надолго. – Спасибо, Ньютон, – она чуть отстранилась и звонко чмокнула его в щёку. – Спаси… – Я был против, – он нахмурился. – Знаю, ты и сейчас против, – она всё равно счастливо улыбается. – Но я обещаю, что не подведу. Думаю, чуть позже полудня принесу тебе воду на Плантации. Всё, он сдаётся. Капитулировал полностью и безоговорочно. Он больше не может спорить с ней и доказывать, что это самая бредовая идея из всех, что он когда-либо слышал. – Я вот даже не знаю, что лучше, – с улыбкой проговорил он. – Когда ты боялась меня, как огня, или когда настолько привыкла ко мне, что способна уговорить отпустить тебя на обед к нашим восьминогим соседям. Она засмеялась. Боже, плевать, что становится сентиментальным слюнявосопливым мальчишкой, но он нёс бы какую угодно ересь, лишь бы слышать, как она смеётся. Именно вот так – беззаботно и счастливо. Он и не заметил, когда она перестала смеяться и стала внимательно рассматривать его лицо. Лишь когда она осторожно провела средним пальцем про его брови, он будто очнулся: – Ты чего? Она помотала головой и продолжила рассматривать. Ему было как-то неуютно от того, что она так легко, можно сказать, подчиняет его себе: сидит, гладит его лицо, а он чуть не мурчит от удовольствия и никуда не собирается уходить, хотя не так давно рявкнул на Кэйлиба, что «если попробует разбудить его посреди ночи с предложением по улучшению качества картофеля – придушит того на месте и не пожалеет ни разу». А сейчас – весь сон как рукой сняло. Адаминна осторожно, почти ласково касалась лица парня. Очерчивала скулы, обвела подбородок, провела по спинке носа. Как загипнотизированная сидит, изучая. Ей нравится. Ещё ей нравится его взгляд и размеренное дыхание, касающееся её лица. – У тебя глаза очень красивые. И тёплые, – едва слышно выдаёт она и убирает руку, снова ложась, но продолжая смотреть на него. А он не уходит. Какого-то Гривера он сидит рядом и смотрит, как она засыпает: моргает всё чаще, дольше не открывает глаза, дышит намного тише. Буквально через пару минут она засыпает совсем, и он позволяет себе коснуться её волос. Заправить за ухо, провести кончиками пальцев по всей длине, накрутить пару прядей на пальцы. Ему нравится. Проходит около часа прежде, чем он выходит на улицу, оставляя её. Ему не хотелось. Чёрт, да он вообще не хочет сейчас от неё отходить. От стены Больничного отделилась тень. – Ты как? Хмыкнуть в ответ. Как он? Действительно. – Дай угадаю. Ты в кланке, – Минхо ухмыльнулся, подходя ближе. – По уши, – Ньют кивает. – Давно здесь? – Минут десять, может быть, – пожал плечами. Они молча двинулись к Хомстэду. Каждый думал о своём. Ньют не знал, о чём думал его друг, но вот сам парень думал, как из этого выбираться. Если так дальше пойдёт – девушке будет тяжело ужиться с ним. А он этого не хотел. Не хотел даже представлять, что она может сторониться или избегать его. Ему хватило тех полутора месяцев. С лихвой хватило. – Слушай, Ньют, думаю, тебе стоит… – Нет, не стоит, – оборвал резко. Откуда взялась эта злость? – Подумай, каково ей будет потом, когда нихрена из этого не выйдет. Я бы с удовольствием прямо сейчас проломил эти чёртовы стены, чтобы вывести нас всех и её отсюда. Тогда и попробовал бы, может быть. Но не сейчас, – он вздохнул. – Тем более, не думаю, что у одного меня к ней такое отношение. Представь, если каждый начнёт, – Ньют тихо зарычал, пнул ступеньку и шумно выдохнул. Его злила и пугала мысль о том, что не он один будет добиваться её. Она ведь испугается. Хрупкая, маленькая. Совсем маленькая, ребёнок ведь. Он просто не мог допустить, не мог позволить себе начать всё это. И никому не позволит. Азиат покосился на друга. В последний раз он видел это лицо чуть больше года назад, в тот злополучный день, когда Ньют перестал быть Бегуном и Смотрителем стал Минхо. Эта бессильная ярость загнанного в угол зверя. Он искренне хотел вытащить их всех отсюда, и видит бог, он смог, если бы… Минхо вздохнул. Пожалуй, самое страшное, что здесь может случиться – это не умереть от яда Гривера, а потерять надежду. Смириться с тем, что остался здесь навсегда. Ньют потерял, смирился. Но потом появилась Адаминна. Минхо видел Ньюта в тот момент. Он почти физически чувствовал, как его друг «впитывает» эту девушку, запоминает черты лица, жесты, абсолютно всё. Такое Минхо видел впервые. И потом, когда бывший Бегун спрашивал, знает ли она его – помнит ли – в этих словах было столько надежды. Надежды, что именно она помнит именно его. Это было действительно красиво. Он наблюдал за ними. Адаминна, хоть и боялась светловолосого, но присматривалась к нему, словно тоже «впитывала» в себя каждый жест, слово, взгляд. Она тянулась к нему так отчаянно, что порой забывала о страхе. Сердилась на себя, и это было действительно забавно до смеха. Даже просто вспоминая эти моменты, азиат улыбался и качал головой. – Я спать пойду. Вставать рано, – еле слышно проговорил Ньют и скрылся внутри Хомстэда. «– Могу поспорить на танец с Гривером, что хрен ты теперь уснёшь», – подумал Бегун и запрокинул голову, глядя на небо. «–Боже, если ты там есть, не дай этим двоим свести друг друга в могилу, а меня – с ума. Аминь, или как там». Как и предсказывал азиат – бывший Бегун не спал до самого утра. Ворочался с боку на бок, фыркал, злился и обиженно сопел. Сна ни в одном глазу, хочется выйти на Плантации и заорать во всё горло, что жизнь прекрасна. В Лабиринте. По соседству с Гриверами. Ага, великолепнее не придумаешь. Измучившись совсем, парень не выдержал – поднялся, натянул штаны и майку и вышел. Сегодня облачно, как раз самое то для выхода в Лабиринт. Гриверы подери эту погоду. Нет бы дождь – тогда точно ей не позволили выйти за Врата, перенесли бы на другой день. Например, на никогда. Да, это было бы идеально. Ньют вздохнул и взъерошил волосы ладонью. «– Если Минхо её потеряет в лабиринте, я с него три шкуры спущу, а потом заставлю идти и искать. Да. Точно». И тут его словно толкнули – повернулся к Больничному. Она как раз вышла. В одной длинной майке, разрази его гром. Естественно, что в такую рань никто не проснётся, и она знает это. Поэтому, не стесняясь нисколько, потягивается и осматривает Глэйд. Он едва успевает прислониться к стене. С ума сойти просто. Когда он снова осторожно выглядывает из-за угла – её уже нет. Облегчённо вздохнув, парень идёт на импровизированный склад, берёт всю экипировку и разные пояса – кто знает, будет ли ей удобно на груди закреплять, она же девчонка. Медленно, словно стараясь оттянуть момент встречи, он идёт в Больничное. Как странно. Он то хочет сорваться на бег, то вернуться обратно и спрятаться подальше. Ньют злится сам на себя за все эти мысли, за то, что ведёт себя, словно ребёнок. Тряхнув головой, он решительно заходит в помещение. – Данна? – достаточно громко, чтобы предупредит о своём присутствии. – Я здесь, Ньютон, – раздалось справа, и он пошёл на голос. Она стояла у большого зеркала и расчёсывала волосы, от кончиков и всё выше. На тонком запястье была резинка. – Готовишься? – он присел на её кровать, поставив берцы рядом и положив на кровать экипировку. – Вроде того, – она улыбнулась, смотря на него в отражении. – Решил убедиться, что я не споткнусь при выходе за Врата? Он тихо рассмеялся. – Вроде того, – он кивнул на экипировку. – Решил сократить время на сборы и принёс, что может понадобиться. Сразу говорю – несмотря на внешний вид, лучше надеть ботинки, в них удобнее намного. Проверено. Она завязала волосы в высокий хвост и подошла к парню. Сегодня он был сам не свой, печальный и, кажется, немного потерянный. Ещё и синяки под глазами, будто… – Ты плохо спал? – ещё даже не успев подумать, что делает, она села рядом и коснулась кончиками пальцев кожи под глазами. – Это из-за меня? И снова его захватило это чувство – ему хотелось вернуть её руки и, прикрыв глаза, мурчать, как кот. Возможно, даже улечься ей на колени. Чёрт возьми! – Нет, просто голова немного болит, – он улыбнулся. Почти правдоподобно, браво. – Может тебе… – Нет, всё в порядке. Сама пройдёт. Они замолчали. Она покосилась на берцы и, тяжело вздохнув, стала обуваться. Как ни странно, со шнуровкой она справилась быстро и даже правильно. Ньют улыбнулся. Сумку она выбрала почти такую же, как и у самого Ньюта – на бедре. Как он и думал, у неё слишком большая гру… Нет, он не думал. Ни о чём не думал. Совсем. Вообще ни разу не думал, что у неё просто великолепные ноги и… Ньют поднялся и, бросив: «пойду разбужу Минхо», вышел на улицу. Что это только что, нахрен, было?! Какого Гривера он об этом думает? Что за ересь в его голове? Это же просто… – Привет, Ньют, – сонный азиат всё ещё потирал глаза, но шагал довольно-таки бодро. – Разбудил? Светловолосый парень только кивнул. – Она одевается. Я экипировку сразу притащил, чтобы время не терять и… что? Минхо уставился, разглядывая друга. Что-то тут было явно не чисто. Не такой он сегодня, совершенно. – Сколько, – начал было Смотритель, но перебил сам себя: – Ты сегодня спал? Ньют вздохнул. Он пытался. Изо всех сил. Честно. – Глупо выгляжу, да? Оба парня обернулись на седоволосую девушку. Бывший Бегун решил благоразумно улыбнуться и пожать плечами. Рот лучше вообще не открывать, а то ляпнет ещё чего, упаси господи, и потом разгребать всё. Ну уж нет. Сегодня он лучше помолчит и будет держаться как можно дальше. – Нет, всё хорошо. Готова? – Минхо взял роль глашатая на себя. Ньют мысленно поблагодарил друга. – Ага, – Адаминна улыбнулась и перевела взгляд на Врата. – Ещё рано? Минхо обернулся, прослеживая взгляд. – Да нет, сейчас откроются. Пойдём. Они втроём побрели к Вратам. Азиат и девушка шли чуть впереди и переговаривались, точнее, Минхо давал краткий инструктаж. Светловолосый шёл позади, наблюдая и хмурясь, думая, что нужно как-то себя приструнить, перевоспитать – он не знал, как это назвать, но знал, что непременно должен что-то сделать, чтобы не навредить ей. До Врат оставалось метров двадцать, когда они начали открываться. Сердце Ньюта сделало сальто и свалилось куда-то под желудок. Боже, как же страшно отпускать её туда. Он готов сам пойти, лишь бы не она. Сзади послышался топот. Сонные мальчишки с максимальной для раннего утра скоростью шли к Вратам. Адаминна растерялась. Неужели они так рано встали, чтобы проводить её? И действительно, каждый парень пожелал ей удачи. Пара парней потребовали от Минхо обещание «вернуть их Снежную Королеву в целости и сохранности», и он дал слово. Галли сказал, что умрёт от жажды, если во второй половине дня она не даст воды, как обычно. Она сказала, что не позволит этому случиться, и обязательно напоит каждого мальчишку Глэйда. Алби просто молча кивнул. Адаминна улыбнулась и кивнула ему в ответ, после чего лидер позвал всех на завтрак и за работу. Нехотя, но мальчишки разошлись, постоянно оглядываясь на Врата. – Всё будет хорошо, Ньютон, – она обняла его за плечи, чуть приподнявшись. Он обнял её в ответ. – Вот увидишь, ты даже соскучиться не успеешь, как… – Я буду ждать, Данна. Он понятия не имел, как эти слова вырвались из него. Но что сказано, то сказано. Он отстранился и улыбнулся ей. Она снова улыбнулась в ответ. – Я не долго, обещаю. Ньют и Минхо переглянулись. «Я доверяю тебе её». «Я не подведу». Кивнули друг другу. Бегуны ринулись в лабиринт.