Щётка для хвоста

Железнодорожная станция маленькая и по-старинному сказочная. Кованая вывеска со стороны платформы перед входом на вокзал — такой же крошечный, как и сам перрон — гласит «Чертополох» и, кажется, держится исключительно на честном слове. При абсолютном штиле вывеска мерно раскачивается на тонких проржавевших цепях, как будто от ветра. Сакурай Шо зябко поводит плечами и толкает тяжёлую дубовую дверь вокзала. В помещении светло. Под куполообразным потолком в центре свисает старинная люстра внушительных размеров с тысячами хрустальных капель на тонких серебряных ниточках-цепочках: каждую нить венчает изящная конструкция из свечей. Сакурай какое-то время не может отвести глаз. Красиво. Неожиданно красиво для города с таким колючим названием. И для города с такой отличительной особенностью. Чертополох — единственное в мире крупное поселение чертей. Оно затеряно в самой глуши, куда не так просто добраться. Хорошо, что хотя бы на территории Японии. «А может, и не хорошо», — одёргивает себя Сакурай. У главного и единственного выхода с вокзала ждёт местный гид, которого Шо с трудом отыскал через интернет, и активно привлекает к себе внимание, размахивая обеими руками и… хвостом. Но Сакурай морально готовился к чему-то подобному, поэтому не стал округлять глаза, тыкать пальцем и отправлять в твиттер фотографию хвоста с четырёх ракурсов. Однако внутренне напрягся: мало ли чего от них можно ожидать? От чертей. Пусть даже они, как данный конкретный представитель, выглядят более чем дружелюбно, приветливо, а вовсе не зловеще и агрессивно. Гид в любом случае привлёк бы внимание Шо, даже если бы на вокзале сновала толпа народу, а не стояли посреди пустого зала только они вдвоём. Он выглядел примерно так, как мог бы выглядеть праправнук Санта Клауса, будь тот хипстером. Ну и чёртом. Чёртом-хипстером. Сравнение кажется Сакураю довольно удачным, а главное — точным, и он старается запомнить его для своей статьи. Самое первое впечатление всегда самое яркое. На гиде надета какая-то невероятная куча яркой одежды. Сакурай думает, что в здравом рассудке никто не стал бы так подбирать детали гардероба, хотя, возможно, всё дело в местной моде. В этом ему ещё предстоит разобраться. Ярко-синий строгий плащ поверх жёлтой парки, да ещё и в сочетании с фиолетовыми в клеточку бриджами и тяжёлыми мощными берцами выглядит действительно более чем странно, хотя и чертовски элегантно. Гид улыбается широкой улыбкой во всё великолепие своих идеально белых зубов. К улыбке, видимо, в комплекте прилагается бесноватая хитринка во взгляде. А из-под копны пышных, хитро и явно умело уложенных волос кокетливо выглядывают небольшие тёмно-коричневые рожки. — Айба Масаки, — представляется гид и протягивает Шо яркую блестящую визитку. *** «Крупное поселение» на деле оказывается крошечным городком не больше чем на сорок улиц, с круглой площадью в центре селения. И с тремя гостиницами, в двух из которых уже при бронировании не оказалось мест. Очевидно, в Чертополохе много приезжих. Шо тяжело вздыхает и пытается распаковать чемодан и одновременно не споткнуться в абсурдно крошечном номере провинциального отеля. Но, по крайней мере, тут у него будет пристойный ночлег на ближайший месяц. Айба ждёт его внизу в холле. Шо обещал спуститься через двадцать минут (он всегда втайне гордился своей пунктуальностью), поэтому старается быстрее разложить вещи. Чемодан занимает чуть ли не половину пространства, свободного от кровати, шкафа и тумбочки. Шо вздыхает ещё раз и бережно кладёт на узкую столешницу фотоаппаратуру и начатую в поезде книгу. С фотоаппаратом у Сакурая пока очень сложные отношения. Раньше он всегда ездил в экспедиции по заданию журнала со штатным фоторепортёром — Шигеаки Като. Но так было до злополучной командировки два месяца назад. Като не сумел избежать соблазна и унести ноги, да и себя самого, из поселения суккубов на юге страны, а конкретно — от юркого представителя данного вида с пепельно-белыми волосами и обворожительной улыбкой. Поэтому руководство журнала посоветовало Сакураю отныне осваивать на практике новые навыки и найти общий язык со штуковиной с огромным объективом и множеством примочек. Такая вот ложка дёгтя в его работе корреспондентом квазинаучного, общественно полезного и вроде как развлекательного журнала «Точка зрения». В остальном Шо совершенно искренне считал, что длительные командировки подальше от бешеного темпа жизни безразмерного мегаполиса — это жирный плюс его профессии. Чересчур глубокую рефлексию прерывает осторожный стук в дверь. — Сакурай-сан! Шо смотрит на часы и немного хмурится. Двадцати минут ещё не прошло. Айба на пороге комнаты выглядит довольно смущённым, когда сообщает ему, что в гостинице произошла досадная путаница с бронью. На самом деле его номер уже был ранее зарезервирован делегацией китайских чертей, которые заселяются сегодня вечером. Поэтому, увы, комнату придётся немедленно освободить, а других свободных номеров не осталось. — Но где же в таком случае буду жить я? — растерянно спрашивает Шо. — Я уже всё продумал, — довольно заявляет Айба и как-то подозрительно улыбается. *** — Запомни два правила, — говорит Айба, останавливаясь как вкопанный возле одного из домиков по той же улице, что и гостиница. Возле калитки, увитой плющом, красуется скромная, почти неприметная табличка, на которой Шо видит надпись иероглифами: «Ниномия Казуя». — Это, — говорит Айба, тыкая в табличку хвостом, — читается «Ниномия Казунари», ни в коем случае не «Казуя». Шо мысленно ставит галочку и запоминает: «Ниномия Казунари». — А второе — постарайся меньше смотреть на его хвост. У него с недавнего времени эти… как их? Комплексы! Когда мы были на задании в заброшенном доме на окраине Киото, его увидела девочка лет восьми. И сказала, что косплей, конечно, крутой, только вот хвост выглядит слишком ненатурально. Шо слабо себе представляет, что в этой фразе могло развить комплексы у чёрта, но тоже на всякий случай запоминает: «меньше смотреть на хвост». И не успевает он морально настроиться на знакомство с чёртом, у которого предстоит жить всё время командировки, как Айба уже во всю силу лёгких, игнорируя дверной звонок, кричит: — Ни-и-и-но! *** — Не сказал бы, что я в восторге от твоей идеи, — громко шепчет Ниномия на ухо Айбе, при этом недобро косясь на Сакурая краешком глаза. — Да ладно тебе! — не менее громко удивляется Айба. — Прикольно же! Шо разглядывает синенькие обои с узором-косточками и пытается делать вид, что громко — это на самом деле тихо. И смириться с тем, что его тут считают «прикольным». — Он как-то странно посмотрел на мой хвост, — продолжает Ниномия. — Да не выдумывай! — шепчет Айба, и Сакурай как раз успевает отвернуться обратно к синеньким обоям. Он старается ни в коем случае больше не рассматривать гибкий длинный чёрный хвост с острым кончиком. Даже мысли об этом не допускать. Неплохо бы одолжить у кого-нибудь повязку на глаза в случае крайней необходимости. — Ну нельзя же так, — Айба хватает Ниномию за маленькую ладошку, — ему жить негде. И не смотрит он, вон, вообще в нашу сторону не поворачивается. Кстати, тебя в Организации просили помочь ему со статьёй, — напоминает Айба. Кажется, именно последняя фраза влияет на Нино больше всего. — Организация…— тяжело вздыхает Ниномия и согласно бурчит: — Ладно уж. Повернувшись, Шо замечает, как по лицу Айбы проскальзывает мимолётная довольная улыбка. — Сакурай-кун, — зовёт его Айба, — на втором этаже есть небольшая комната для гостей! — Завтраки не включены в стоимость проживания! — кричит вдогонку хозяин дома, когда Шо, перепрыгивая через ступеньку, уже поднимается с чемоданом наверх. Комнатка оказывается действительно, мягко говоря, небольшой. Да и сам второй этаж напоминает чердак. Правда, очень уютный и светлый чердак. Большую его часть занимает огромная кровать, на которую Шо сразу падает и довольно жмурится, когда мягкий удобный матрас плавно пружинит под ним. Шо чётко осознаёт, что оказался на чужой, неизведанной территории. Но к его удивлению, это ничуть не пугает. Он достаёт из рюкзака старый потёртый блокнот с записями и открывает его наугад на первой попавшейся странице. «Цвет и размер хвоста, по-видимому, как-то связаны с силой или социальным положением. Но, вероятнее всего, с силой. Все черти, входящие в подразделения Организации — чернохвостые. Черти с рыжими хвостами отличаются большей общительностью и коммуникабельностью, они чаще всего работают в контакте с людьми (либо с другими «альтернативными видами»). Тёмно-коричневые хвосты, как правило, встречаются у чертей, связанных с управлением. Светло-коричневые попадаются редко и в основном у женщин». Блокнот ему достался от отцовского друга, бывшего редактора их журнала. Шо помнит, как в детстве, раскрыв рот, слушал увлекательные истории, больше похожие на сказки: о городе чертей, о таинственной Организации, которая борется со злыми потусторонними силами и прочей агрессивной нечистью. В те времена для окружающих это всё действительно звучало как сказки, и отцовскому другу никто не верил, в лучшем случае эти истории снисходительно пересказывались детям. И лишь пару лет назад правда стала просачиваться в прессу. Люди узнали, что в мире кроме них самих живёт ещё множество других альтернативных видов. Иногда даже более разумных, чем люди. В этом лично убедился близкий друг Шо — Сатоши Оно, тоже репортёр, — когда ему поручили исследовать друидов Ирландии. Материалы для статьи Оно отправил в редакцию по почте, а сам так и остался жить в поселении друидов. «Постигать истинный дзен», — объяснил он в коротком сообщении Шо. Напарник Шо, Като, остался вместе с суккубами. Также Шо знал, что были и другие подобные случаи. Это наталкивало на смутные мысли и теории, но он не верил, что несколько совпадений могут означать какую-то закономерность. Шо закрывает блокнот и подтягивает подушку под голову. Поездка и беготня с чемоданом оказались довольно утомительными. За окном начинает темнеть, и Шо проваливается в сон, смутно вспоминая, что у Ниномии чёрный хвост, а значит, об Организации, её структуре и деятельности можно будет попробовать разузнать подробнее. *** Проснувшись следующим утром, Шо чувствует себя не в своей тарелке. Настолько, что не спешит спускаться вниз и сообразить что-нибудь на завтрак, а вместо этого пятнадцать минут пытается сфотографировать из окна вид на маленький уютный садик с ярко-синими гортензиями. Но упрямая техника никак не поддаётся и не желает сделать даже один-единственный кадр. Поэтому Шо, чтобы хоть как-то оттянуть время, делает пару снимков на телефон. Внизу хлопает входная дверь и раздаётся приглушённое Айбино щебетание. Шо, подавив вздох облегчения, тут же спускается на первый этаж и заходит в кухню. — Ты чего заявился так рано? — недовольно спрашивает Ниномия невозмутимого Айбу. — Я контролирую! — гордо отвечает тот. — Ну-ну, — хмыкает Ниномия и разливает горячий ароматный кофе в три чашки, — а ты не мог просто забрать его к себе домой и контролировать там что угодно? — Ты же в курсе — у меня нет свободных комнат. И я же всё равно знаю, что ты меня любишь и я твой лучший друг, — солнечно улыбаясь, отвечает Айба и тянется к своей чашке. — Просто обожаю, — вздыхает Нино. Слушая беззлобную перепалку двух чертей, Шо незаметно для себя расслабляется. Но вздрагивает, когда Айба пододвигает к нему блюдо с тостами. С помощью хвоста, конечно же. Да, пожалуй, к некоторым нюансам Шо вряд ли сможет привыкнуть. — Ну и?..— спрашивает его Нино. — Ну и? — откликается Шо, забывая донести тост ко рту. А потом понимает, что прослушал первый вопрос, увлёкшись едой. Он просит повторить, Нино возмущённо фыркает, но Айба легонько толкает его в плечо. — Я спросил: что ты вообще знаешь о смежных с вами видах? — всё-таки произносит Нино. — Вот, например, пару месяцев назад я ездил в поселение суккубов...— начинает Шо. Внезапно Айба ойкает и достаёт из кармана трезвонящий весёленькой попсой телефон — вполне обычный, такой же, как и тысячи других телефонов в любом городе мира. — Да? — говорит он в трубку. — Конечно! Сегодня? Прямо сейчас? Могу. Буду через десять минут. Нино вопросительно вскидывает бровь. — Попросили провести обзорную экскурсию для китайской делегации. Вечером вернусь. Вы уж как-нибудь сами тут… Ага? Айба на ходу допивает кофе, одновременно пытаясь надеть ярко-зелёный пиджак, который, видимо, считается сугубо деловым, и уже возле двери, слыша Ниномиевское: «Эй! Мы так не договаривались!», виновато улыбается и отвечает: — Я в тебя верю! За Айбой громко захлопывается дверь. — Вот говнюк, — сокрушается Нино. А Шо, не выдерживая, тихо прыскает в кулак. — И что мне с тобой делать? — спрашивает Нино, тяжёлым и задумчивым взглядом сверля в нём дыры. После нескольких минут неловкого молчания Нино возвращается к теме суккубов. — Итак, суккубы, — ехидно говорит он. — И как они тебе? Хвост начинает ходить из стороны в сторону немного неравномерными волнами. Шо изо всех сил старается моргать и не смотреть на ухмылку тонких губ чёрта. — Еле ноги унёс, — честно признаётся он, вспоминая дурной пьяный туман в голове, жар по всему телу, дрожь в руках и невозможность оторвать взгляд от суккуба, излучающего флюиды буквально кожей. — Мацумото-сан умеет мастерски приковывать к себе внимание. Так что я очень вовремя уехал. — Ха! — неведомо чему радуется Нино. — Наверно, кузен с досады себе все крылья сгрыз. — Крылья? — удивляется Шо. — О, так значит, до демонстрации его перепончатой гордости у вас дело не дошло? Ты действительно вовремя смылся. — Кузен?! — запоздало доходит до Шо. Эта информация вкупе с крыльями у суккубов окончательно выбивает его из колеи. — Ну да, кузен. Наша бабка одно время с суккубом гуляла, — буднично сообщает Нино и встаёт из-за стола. — Ладно, собирайся. Свожу тебя разок на экскурсию вместо Айбы. Шо чувствует в тоне голоса Нино нотки уважения и думает, что, видимо, отношения у них с кузеном-суккубом довольно странные. — Не понимаю только, что тебя удивляет? — говорит ему Нино, пока они спускаются вниз по улице. — Ведь среди вас, людей, тоже полно полукровок. Взять, к примеру, этого… Кимуру Такую. Типичный полукровка с доминантным геном суккуба. Его сериалы у нас тоже смотрят: даже во время рекламы невозможно оторваться от экрана. Шо прикидывает в уме, сколько ещё актёров, моделей и прочих лиц с обложек журналов могут оказаться такими же полукровками? Его размышление прерывает деликатное Ниномиевское покашливание и тычок хвостом в плечо. — Это что? — чуть насмешливо спрашивает он. — Фотоаппарат, — уверенно отвечает Шо. — Фотоаппаратом это станет только после того, как ты переставишь вспышку на нужное место и снимешь крышку с объектива. Шо стремительно краснеет и наконец-то понимает, почему ему так и не удалось сфотографировать вид из окна своей комнаты этим утром. *** Прогулка по городу затягивается на несколько часов. Нино говорит, что можно было бы ещё погулять, но у него в пять сериал, который он никак не может пропустить. В магазине недалеко от дома они покупают пиво, чипсы и хлеб для утренних тостов. А потом на всех парах несутся домой к телевизору. Нино открывает банку пива и буквально «прилипает» к экрану, где идёт сериал с тем самым Кимурой. Шо тоже пытается смотреть на экран, но взгляд упорно возвращается к сидящему рядом с ним чёрту. Нино, забравшийся с ногами на мягкий плюшевый диван, выглядит очень по-домашнему. Шо ловит себя на мысли, что на него смотреть куда интереснее, чем на игру актёров в сериале. Нино довольно жмурится, когда отпивает из банки пиво. И практически не моргает, когда в кульминационной сцене главная героиня драматично и эмоционально произносит какой-то поучительный монолог. Прямо рядом с ладонью Шо лежит расслабленный длинный хвост. Ужасно хочется попробовать, каков он на ощупь. Мягкий или жёсткий? Гладкая чёрная шерсть блестит в искусственном свете лампы и настолько завораживает, что Сакурай медленно тянется к хвосту раскрытой ладонью. И когда Шо почти решается его потрогать, в дом ураганом влетает Айба. Шо поспешно отдёргивает руку. — Ну и как вы тут? «На удивление неплохо», — думает Шо. — На удивление неплохо, — одновременно произносит Нино, не отрывая взгляда от экрана. *** На следующее утро Айба снова убегает к своей китайской делегации. А Шо, оставшись наедине с Нино, чувствует себе ещё более некомфортно, чем в день приезда. Теперь к его эмоциям добавляется чувство неловкости и воспоминания о том, как сложно было отвести взгляд от Нино и как сильно хотелось придвинуться ближе и прикоснуться к нему… и к хвосту. Нино ведёт себя более открыто и дружелюбно, хоть время от времени бормочет себе под нос: «И кто тут гид?», так что уже через полчаса новой прогулки по городу Шо чувствует себя практически нормально. — Это… храм? — удивляется Шо, сворачивая вслед за Нино на одну из узких улочек. — Ага, — тот, кажется, не видит в этом ничего необычного. — Храм, то есть религиозный храм? Службы, священники, святая вода?.. — Нет, — с серьёзным видом отвечает Нино и начинает перечислять, загибая пальцы: — Сатана, реки крови, жертвоприношения и мёртвые младенцы. Сакурай останавливается как вкопанный посреди улицы и стремительно бледнеет. Нино на мгновение даже кажется, что репортёр сейчас бухнется в обморок. — Успокойся, ну какие младенцы? Обычный храм. Немногочисленные туристы в восторге. Некоторые по нескольку часов грехи замаливают, пожав чёрту руку или выпив с нами в баре. Шо слабо улыбается. «Ну и странные же люди», — думает он. — А вам какой толк от этого? Не платный же там вход, в конце концов, — он хмыкает и продолжает шагать вниз по улице. — Конечно же, платный, — отвечает Нино. И добавляет с горделивой улыбкой, увидев округлившиеся глаза Сакурая: — Это была моя идея! Столь познавательную прогулку приходится прервать, когда у Нино звонит телефон. — Сам дойдёшь до дома? — спрашивает он. Шо кивает. — Задание, — коротко объясняет Нино и, щёлкнув пальцами, в прямом смысле растворяется в воздухе. Шо чувствует, как его челюсть медленно, но верно, отвисает, и только приложив немалые волевые усилия, он всё-таки захлопывает рот. — Обалдеть, — говорит он сам себе и прямо на улице быстро записывает всё увиденное в блокнот. *** Ужин, заботливо приготовленный Айбой, давно остыл, когда Нино появляется так же внезапно, как и исчез. Он вяло кивает, разувается и заваливается на диван в гостиной прямо в одежде. И тут же отключается. Айба охает и ахает, потом приносит из спальни пушистый плед и накрывает им друга до самого подбородка. — Ему больно? — шёпотом спрашивает Шо. Бледный Нино дышит сипло и прерывисто. Становится страшно за него. Дневной восторг при виде внезапного исчезновения и желание подробнее расспросить Нино о его миссии заметно блекнут под действием чувства тревоги. — Нет, — Айба осторожно гладит Нино по волосам и рожкам, и тот заметно расслабляется. — Просто эти задания съедают слишком много энергии. Чем сильнее противник, тем сложнее с ним справиться. Это ещё, между прочим, далеко не самый критичный случай. Шо не может представить, как бы Нино выглядел после «критичного» случая. — Почему этим занимаетесь вы? Айба задумчиво смотрит на него, будто прикидывая, стоит ли рассказывать, а потом тихо, на носочках идёт на кухню и тянет за собой Шо. *** «Когда было заключено соглашение между людьми и чертями — уже никто не помнит. Но в обмен на безопасность поселений и спокойную жизнь общин черти уже много столетий борются с аномальными для человеческого мира источниками опасности. Призраки, полтергейсты, разрывы между измерениями — грани другой реальности, о которой мы знаем только по художественным фильмам. А то, что эта реальность не приносит нам настоящего вреда — заслуга боевых подразделений Организации…» Шо, примостившись на полу рядом с диваном, продолжает писать свою статью. Разговор с Айбой произвёл на него неизгладимое впечатление, теперь он спешит перенести услышанное на бумагу. А Нино, беспокойно вздрагивающий во сне, теперь видится Шо ни больше ни меньше как героем. Пусть Айба и говорит, что это всего лишь работа, сложная, необходимая, но работа. — «Организация»…— произносит Шо. — А название у неё есть, у этой вашей Организации? — Нету, — Шо подскакивает на месте, услышав слабый голос Нино. — О названии долго спорили, сто раз меняли, но так и не смогли договориться. Поэтому просто — Организация. Он тянет Шо за руку, и когда тот присаживается на край дивана, Нино сворачивается рядом клубочком, оплетая себя хвостом, как кошка, укладывается головой ему на колени и снова засыпает. У Шо мгновенно перехватывает дыхание от такого… доверия? Или просто Нино ещё не совсем различает явь и сон? Неважно. В голове у Сакурая практически не остаётся связных мыслей, только хочется так же, как и Айба, осторожно погладить Нино по волосам. Что он и делает. *** Есть одна деталь, к которой даже на исходе первой недели своего пребывания в Чертополохе Шо никак не может приспособиться: привычка чертей использовать хвост как третью руку. Когда Айба в первый раз ободряюще похлопал Шо по плечу хвостом, тот позорно чуть не подпрыгнул от неожиданности. Нино, отличающийся не меньшей бесцеремонностью в отношении чужого личного пространства, тоже пользовался хвостом во всю его немаленькую длину: чтобы привлечь внимание, отодвинуть Шо в сторону, если тот ему мешал или даже поправить хвостом ремень сумки, когда он сползал у Шо с покатого плеча. При этом Нино всё так же опасно прищуривался, когда Шо слишком долго задерживал взгляд на хвосте. А потом отворачивался и, бормоча себе что-то под нос, бережно приглаживал шерстинки пальцами. *** Ещё через неделю у человека и двух чертей сложилась своеобразная традиция: покупать попкорн и пиво и, лениво болтая, играть в карты. Шо постоянно отвлекался от игры, хватался за блокнот и начинал записывать любую интересную информацию о жизни чертей. Айба чаще всего проигрывал, а потом выполнял странные желания Нино. Например, нарисовать на собственном рыжем хвосте чёрные полосочки. Айба сначала дулся, но потом несколько дней ходил довольный и хвастался своим «шикарным тигриным хвостом». Однажды, когда Айбе удалось наконец-то выиграть партию, он сразу же загадал Нино, чтоб тот побрил себе хвост налысо. Тут уже не на шутку обиделся Нино, оскалил зубы и наотрез отказался выполнять это садистское желание. После таких вечеров Шо думал, что ему совершенно не хочется возвращаться домой, ведь столько ещё осталось неизведанного о чертях. Да и к Нино с каждым днём его тянуло всё сильнее. *** К концу третьей недели Шо с Нино по вечерам привычно сидят бок о бок на диване: Нино либо смотрит сериалы, либо играет в видеоигры, а Шо обрабатывает свои материалы. Время от времени он задаёт Нино уточняющие вопросы на разные темы, а чёрт машинально отвечает, не выпуская из рук джойстик. Если же игра поглощает внимание слишком сильно, то Сакурай дёргает Нино за хвост. Конечно, в ответ он может получить этим самым хвостом по лбу, но его это уже совершенно не пугает. Во время описания физических особенностей чертей Шо заимствует хвост Нино и внимательно его разглядывает. Он напрочь забыл предупреждение Айбы «не смотреть на хвост». Впрочем, Нино сам про это забыл. Даже когда репортёр заканчивает свои изыскания и возвращается к блокноту, чёрт и не думает убирать хвост с колен Шо. *** За день до отъезда Айба приглашает Шо в гости — «На семейный ужин». Шо немного волнуется, но Нино убеждает, что более тёплую семейную обстановку себе даже представить сложно. По дороге к дому Айбы они обсуждают экономику мира чертей. — У нас практически нет производственных предприятий. И все товары мы закупаем у людей. Теперь, когда Договор о неразглашении потерял силу, надеюсь люди начнут производить специальную продукцию для нас, чертей. — Например? — деловито уточняет Шо. Нино слишком заметно смущается и тихо говорит: — Например, шампуни, бальзамы и щётки для хвостов. Или средства для ухода за рогами. Но за шерстью хвоста всё равно ухаживать сложнее. Шо никогда и не задумывался о том, что черти сталкиваются с такого рода трудностями. — Поэтому все ждут, что ты напишешь очень хорошую и правдивую статью. Тогда мы станем популярнее в вашем мире, кто-нибудь начнёт производить по-настоящему нужные вещи, а не чехлы для копыт, к примеру. Это, кстати, самое неприятное из всех ваших человеческих заблуждений о нас. Вот почему у нас обязательно должны быть именно копыта? — Нино тяжко вздыхает. «Действительно, почему копыта? — мысленно удивляется Шо и вспоминает аккуратные тонкие ступни Нино. — Бред какой-то». — Я постараюсь найти и прислать тебе отличную щётку для хвоста, — говорит Шо, хотя и сам пока не знает, каким образом он выполнит своё обещание: у Чертополоха нет почтового сообщения с внешним миром. Почему-то он выбирает именно этот момент, чтобы осторожно взять Нино за руку. Тот удивляется, но ладонь не вырывает и легонько сжимает пальцы в ответ. Так они доходят до самого дома Айбы. *** Кажется, что бóльшая часть населения города — поголовно родственники Айбы. Шо немедленно путается в многочисленных сёстрах, кузинах и тётушках. Глава семейства, бабушка Айбы — чертиха лет двухсот от роду — приветливо улыбается и предлагает гостям отведать домашнего пунша. Пунш бьёт в голову, и у Шо немного начинает кружиться голова. Нино вытаскивает его в небольшой сад. — Не помешает проветриться, — говорит он и садится рядом с ним на лавку. По саду носится шумная стайка чертенят разного возраста. — Удивительно, они прямо как дети! — говорит Шо и допивает остатки пунша из стакана. — Они и есть дети, — резко отвечает ему Нино и больше не произносит ни слова до конца вечера. *** Только на утро, не обнаружив на столе горячих тостов и кофе, Сакурай понимает, какую глупость он сморозил накануне. Нино сидит возле телевизора, играет в какую-то видеоигру, хрустит крекерами и совершенно не обращает на Шо никакого внимания. — Вчера вечером… я не то имел в виду, — начинает оправдываться Шо. Нино никак не реагирует. Только заметно, как он с преувеличенным безразличием откладывает пачку крекеров в сторону. — Я не хотел сказать, что вы не такие, как мы. Просто… — Просто что? — Нино рывком поднимается с дивана и угрожающе надвигается на него, подходит слишком близко. Шо теряет самообладание и не может сосредоточиться ни на словах, ни на самой ситуации. Он невольно тянется к Нино ещё ближе, так, что может рассмотреть самые мелкие и светлые родинки на его коже. Он уже так близко, что чувствует тёплое дыхание. Нино нервно облизывает губы, кажется тоже позабыв, о чём они только что спорили. Однако в последний момент боковым зрением Шо видит колышущийся хвост. Этого хватает, чтобы в голове Шо пронеслось множество спутанных мыслей обо всём подряд: о нечеловеческих сущностях, о битвах с нечистью, о Договоре, о сонном Нино по утрам... Он неподвижно замирает на секунду, пытаясь разобраться в себе. Но Нино интерпретирует его замешательство в ином ключе. Растерянный взгляд мгновенно сменяется жёстким прищуром, чёрт шипит, как кошка. — И что это было? — спрашивает он. — Мне… страшно…— Сакурай шепчет в ответ первую мелькнувшую в голове мысль. — Ну тогда и вали отсюда, — с деланной холодностью говорит Нино, однако хвост выдаёт его состояние, нервно мотаясь из стороны в сторону. А в глазах злость, разочарование и едва заметная горечь. — Бояться можешь где-нибудь в другом месте! Нино изо всех сил толкает его к выходу. Когда за спиной Сакурая с грохотом захлопывается дверь, а через пять минут из окна вылетает и его чемодан, он запоздало понимает, какую оплошность только что допустил. До поезда оставалось всего шесть часов. Делать было нечего, Сакурай медленно тащится к дому Айбы. Как и ожидалось, на вокзале Нино не появляется. Среди шумной толпы Айбы и его родственников Шо до отправления поезда безуспешно ждёт, что Нино всё-таки придёт. Если бы он только дал время разобраться в себе получше, если бы снова подпустил к себе так близко, тогда бы Шо обязательно… Раздаётся гудок паровоза, и миниатюрный вокзал Чертополоха исчезает из виду. Первое, что делает Шо после возвращения в Токио — заказывает у мастера по изготовлению расчёсок щётку для Нино. С гравировкой: «Для самого красивого в мире хвоста». И отправляет окольными путями с курьером. *** Сразу после публикации статьи Шо получает несколько престижных наград и долгожданное повышение до начальника Отдела исследований альтернативных видов. Редактор долго жмёт ему руку, а Шо в глубине души не способен искренне радоваться повышению. Он на секунду закрывает глаза, а потом на одном дыхании скороговоркой выдаёт давно заготовленную фразу: — Мне не нужна должность начальника отдела, а вот постоянная колонка и должность штатного корреспондента в Чертополохе с небольшим офисом заинтересовали бы куда больше. Редактор оценивающе смотрит, будто сомневаясь в его вменяемости, но отвечает: — Что ж, Сакурай-сан, если вы действительно хотите именно этого, то до конца недели мы с вами можем обсудить все детали. *** Со встречи в редакции Шо возвращается домой пешком. Самому удивительно, как его тянет в Чертополох, который стал словно вторым домом. Тянет не только в город, а к конкретному его обитателю с длинным чёрным хвостом. Одолевают сомнения: а ждёт ли этот некто его возвращения? И получил ли он эту чёртову щётку? Уж мог бы отправить обратно с курьером весточку. На единственном фонаре возле его дома перегорела лампочка, поэтому Шо не сразу замечает, что у подъезда кто-то стоит. Сначала Шо улавливает движение хвоста, а потом на него набрасывается и обхватывает руками не кто иной, как Нино. Хвост решительно оплетается вокруг руки Шо и ложится кончиком прямо в ладонь. — Нет времени, я тут на задании. Прочитал вчера твою статью. Знаешь, мог бы и не писать: «Черти, несомненно, заслужили радикальной переоценки и большего уважения со стороны человечества», теперь от туристов спасу нет, — ворчливо сетует Нино. Затем он протягивает ту самую щётку. — А это… вручишь лично, тоже мне, придумал… курьеры! Чёрт продолжает фыркать, а Шо даже не пытается ему что-то отвечать. Он просто хватает Нино в охапку и целует. Энтузиазм, с которым тот реагирует на поцелуй, развеивает последние сомнения. Внезапно Нино растворяется в воздухе, и Шо стоит, как дурак, со щёткой посреди тёмной улицы. Что ж, его возвращения ждут, и теперь он точно вернётся. Конец