Куклы

Солнце припекало голову, из-за чего постоянно приходилось стирать со лба пот. Наконец, недалеко замаячило серое, все в трещинах, старое здание. Облегченно выдохнув, я ускорилась и уже через пару минут я стояла напротив трехэтажного дома с выцвевшей красной черепицей на крыше и заросшим высокой травой двором. Что необычно для заброшенных домов, все окна были целы. Толкнув несмазанную дверцу калитки, я столкнусь взглядом с хмурой старушкой. Приветливо, чтобы не вызвать лишних подозрений, я ей улыбнулась, тут же входя на участок и демонстративно роясь в рюкзаке. Достав ключи от своего дома, я повернулась к женщине спиной и сделала вид, что отпираю дверь, на самом деле отпирая ее брелком-отмычкой. После того как вход был обеспечен, взгляд женщины чувствоваться перестал. — Чуть не попалась… Войдя в здание, я сразу вынула из кармана небольшой мощный фонарик, включая его и освещая большое помещение: довольно высокие потолки, обклеенные матовыми красными обоями с золотистым узором в некоторых местах; на противоположной от входа стене — большая, почти до потолка, вертикальная картина, изображающая темноволосую девочку, в руках у которой была красивая фарфоровая кукла с зелеными глазами и кудрявыми рыжими волосами; в некоторых местах потолок поддерживают резные колонны; вся мебель была накрыта белой тканью, которую покрывал тонкий слой пыли; с двух сторон от картины симметрично располагались две винтовые лестницы, уходящие наверх. Я ступила на одну из них. Не скрипят. Пожав плечами, я поднялась на второй этаж и замерла, увидев его. Там царила полная разруха: мебель перевернута, посуда викинута из шкафов и разбита на мелкие и крупные осколки, стены ободраны… Подойдя к одну из креслов, я поставила его на ножки и улыбнулась. На нем сидела кукла, похожая на ту, что была на картине внизу. На красавице было надето белое бархатное платье с рюшами, покрытое какими-то пятнами, в длинные рыжие косы вплетены белые полоски из того же бархата. Пятна на красивом фарфоровом лице придавали ей вид обобранной в криминальном районе аристократки. Подняв ее и осмотрев на предмет трещин, я убрала ее в рюкзак, таковых на хрупком тельце не найдя. Когда-то я коллекционировала кукол. Мне было лет десять, и на каждый праздник я просила родителей и друзей дарить новую. Заполучив очередной экспонат, я ставила его на специально отведенную для этого полку на стене, которая к увяданию моего увлечения оказалась забита фарфоровыми, тканевыми и резиновыми игрушечными людьми до отказа. А в один день моя сестра просто выбросила их. Собрала в мешок и, ничего не сказав, отправила на свалку. Конечно, я уже давно простила ее, и теперь мы даже живем в одной квартире отдельно от родителей, но… Сама она не чувствует себя виноватой, из-за чего мне иногда бывает грустно, когда вспоминаю этот случай.опомнилась от мыслей я уже закрывая входную дверь здания. Решив не возвращаться для проверки третьего этажа, я направилась в сторону дома — благо, ноги уже отдохнули и теперь на это были силы. Устало откинувшись на кровать, я протянула руку и положила отмытую и переодетую в чистую одежку куклу на прикроватную тумбочку. Ее лицо я прорисовала заново акриловыми красками, отчего игрушка стала еще красивей. Еле найдя в себе силы на то, чтобы залезть под одеяло, я заснула. На утро куклы рядом не было. Заметив это, я осмотрела пространство вокруг тумбочки — пусто. Только пыль и фантик, который при обнаружении тут же оказался в мусорке. — Рида! — Сестра сидела в гостиной, развалившись на диване с кружкой кофе за просмотром телевизора. На оклик она медленно повернула голову в мою сторону, отрешенно смотря будто сквозь меня. Под ее глазами красовались темные мешки, а веки были опухшими, — Ты взяла ее? — Я указала на лежащую на столе фарфоровую куклу, найденную мной вчера. Рида задумчиво уставилась на игрушку, почесывая затылок. Что с ней такое? Обычно она очень эмоциональная, жизнерадостная… Заболела? Не дождавшись ответа, я подняла со стола куклу и вышла из кухни, чувствуя взгляд в спину. Я зашла в свою комнату и села под дверью, переплетая рыжие искусственные косички. На секунду мне показалось, что нарисованные глаза посмотрели на меня, но переведя на них взгляд, я поняла что переутомилась. С аккуратной прической кукла перекочевала на то же место, где и осталась вчера вечером. Я же, заперев свою комнату на ключ, ушла на прогулку. **** Знаете, очень странное чувство — каждый день находить у себя дома спрятанных фарфоровых кукол. Первую я нашла в ванной — просто выйдя из душевой кабины, увидела ее — черноволосую, как и я, красавицу с голубыми глазами и маленькими, умело нарисованными красными губами, лежащую на крышке унитаза с повернутой ко мне головой. Вторую, блондинку, я обнаружила вечером, открыв ящик стола в своей комнате, в котором обычно хранились кисти и краски. Третью… Третью я нашла в холодильнике, в сидячем положении спрятанную за кастрюлей с супом. Четвертую я обнаружила сразу спросонья, на своей подушке. Выразительные янтарные, почти красные глаза будто с усмешкой смотрели прямо мне в душу. Собственно, после этого пробуждения я наконец и заинтересовалась: как же они оказываются в таких местах? С этим вопросом я обратилась к ставшей последнее время молчаливой и замкнутой сестре, которая просто отрешенно посмотрела на меня и еле заметно пожала плечами. Я злилась. Кто это может делать? И зачем? Я уже почти не удивилась, когда утром обнаружила свисающую с моей люстры куклу, подвязанную за шею. Прошло уже почти две недели с того дня, как они начали появляться в доме. Ни на работе, ни где-либо еще — только здесь. Рида отмалчивалась. Я начала замечать, что с каждым днем ей все хуже. Даже осмотрев ее комнату, я не нашла причины — ничего похожего на наркотики и даже сигарет там не было. Пару дней назад она совсем перестала есть. Теперь выглядит как скелет, обтянутый кожей. Расспросы у друзей тоже ничего не дали — с ними она не видится и никак не общается вторую неделю. Я села на пол посередине комнаты и закрыла глаза, включая музыку в колонках. Тихо повторяя слова песни за исполнителем, я поднялась на ноги и хотела было покружиться на своем любимом моменте, как наступила на что-то холодное. Тут же открыв глаза, я поняла что это еще одна кукла. По спине пробежал холодок. Кто мог войти сюда? Дверь заперта изнутри… Сестра дома не появлялась с самого утра. Дрожащими пальцами я подняла с пола игрушку и положила на стол, судорожно вынимая из шкафа пакет и расправляя ее. Кукла смотрела на меня словно с укором, когда я первой бросила ее в непрозрачный мусорный пакет. За ней отправились и остальные. И все они, как одна, смотрели мне прямо в глаза. И все они, как одна, смотрели на меня с укором. Не зависимо от того, как я их брала, они незаметно изворачивались так, что белое лицо с яркими губами и длинными черными ресницами было повернуто на меня. Тут же выйдя из дома и быстрыми шагами добравшись до мусорных контейнеров, я с облечением бросила мешок через борт. Почему-то навалилась жуткая усталость. Будто не не мешок с пугающими фарфоровыми куклами таскала, разгрузила пару вагонов… Я поплелась домой. Ноги не слушались, то и дело норовя нарушить равновесие и уронить меня на мокрый после дождя асфальт. Дойдя до квартиры и не с первой попытки отперев дверь, я ввалилась в свою комнату и не раздеваясь рухнула на кровать. **** С момента, как я избавилась от тех игрушек, прошло всего два дня. Как много может изменить сорок восемь часов! Рида вернулась домой с двумя справками из больницы: одна говорила о том, что у нее обнаружен рак, вторая — ремиссия. Сестра глупо улыбалась, за обе щеки уминая свежеиспеченную выпечку, стоящую перед ней на столе. Я же смотрела на нее и не могла понять: что же произошло? И причем здесь она… В окне, резко контрастируя с почти черным небом, виднелась полная луна. Я лежала на своей кровати, перебирая в руках черные провода от наушников и слушая ночные звуки природы. Внезапно все стихло. Рида уже давно спала у себя в комнате, из которой слышалась тихая спокойная мелодия, часто помогающая девушке уснуть. Повернувшись на бок и вставив в уши наушники, я включила первый попавшийся трек и полуприкрыла глаза. Не прошло и минуты моих размышлений, как взгляд выхватил луч света из коридора, пробивающийся в щель под дверью. Я потянула провода вниз, всунула ноги в тапки и осторожно приоткрыла ее. Ничего и никого. Темнота и тишина. Я легла обратно в кровать, поежившись от холодного ночного ветра, подувшего из окна, повернувшись к которому, я снова заметила свет — но уже более рассеянный. И снова — не успела я толком выглянуть наружу, как свет тут же пропал. Ничего не понимая, я снова плюхнулась на кровать, массируя виски большими пальцами. Что же это такое? Почему это происходит со мной? Ступни ног неприятно холодил пол. На улице резко каркнула ворона. Из-под кровати, сопровождаемый негромким щелчком, показался луч света. Вдоль позвоночника соскользнули холодные капли пота. Смутно видя все вокруг из-за пелены слез, я резко вскочила на кровать, но тут же, уставившись в сторону коридора, обреченно опустилась на колени. Звук. Будто фарфор легко постукиваешь о стол. Тук-тук. Тишина. Затем опять. Последовал щелчок. Мои волосы встали дыбом. Зная, что сейчас произойдет, я зажмурила глаза. Дыхание перехватило, а желудок сжался от страха. Я не хотела смотреть. Независимо от того, насколько близко были эти шаги, я не хотела смотреть. Скрипнула дверь. Тихо заскулив, я обхватила свои колени руками и пыталась молиться. Возле моей кровати послышался смешок, после чего остался лишь один звук — голос Сивана, доносящийся из наушников и нарушающий мертвенную тишину. Прошла ужасно долгая минута, прежде чем песня закончилась. Плеер, доиграв ее, выключился. В коридоре послышались смешки и быстрые шажки. Тук-тук. Тук-тук. Ничего кроме. Смешки резко сменились диким злобным смехом, а затем так же резко прекратились. Я знаю чего они хотят. Они знают, что получат то что хотят. Секунда промедления — и я открываю глаза. Светящиеся яростью нарисованные глаза, швейные иглы и маленькие ножи, впивающиеся в мое тело — все это смешалось, оставляя в моем сознании место лишь для бесконечной боли и единственной мысли. Кукол нельзя бросать.