The portrait of you

Джунта поднимает взгляд, но ничего утешительного не видит: Аояги, измученный судорогами, расслабляется буквально на мгновение, но затем вновь болезненно жмурится. Пальцы Тешимы безошибочно находят сократившуюся мышцу и разминают её. Брюнет прекрасно знает реакции тела партнёра - ему не впервой вот так дежурить у постели, но это самое тело он почему-то не видит целым. Сложно объяснить, как это. Для рядового человека Хаджиме - это сильные, крепкие ноги, острые плечи и вечно кислое выражение лица. Джунта знает больше, но почему он видит каждую часть тела Аояги отдельно? Смешные, почти детские ладони, родинку на правом бедре, которую может увидеть только во время таких дежурств, ведь обычно она скрыта под велотрусами, шортами, да чем угодно. Даже в этой ситуации, даже будучи облачённым в футболку и боксеры, блондин умудряется стесняться, поэтому эта маленькая тайна вполне объяснима. Тешима знает об Аояги всё, что тот пожелал рассказать. Мыслями ли, словами ли или даже знаками препинания. Но каков процент того, о чём он не знает? Ведь безо всякой подобной мелочи его видение Хаджиме остаётся неполным, потому и разваливается по кускам. - Аояги...- тихо зовёт брюнет, и его партнёр приоткрывает глаза только для того, чтобы прочитать в чужих: "Держись... Пожалуйста." И он бессловесно обещает держаться: стискивает зубы и приглушённо воет, всё же выдерживая боль. Судороги прекращаются толко далеко за полночь. Джунта доволен собой, даже более чем, валясь на пол, головой на футоне, где-то в ногах у Хаджиме. Блондин выглядит виновато и растерянно. Он осторожно касается чужого вихрастого затылка пальцами правой ноги и спрашивает: "А ты?" Этот вопрос почти ничего не значил бы для того, кто видит Аояги целым, но Тешима слабо улыбается, приникая виском к чужой ступне: "Обойдусь. Не хочу нагружать тебя." Милый, трогательный Хаджиме. Будто сейчас это для его партнёра самое важное? - Дурак,- только и слышно с другого конца футона, и Аояги и поднимается на локтях, а затем и вовсе садится, пристально смотря в чужие глаза. Джунта понимает и подчиняется его воле, втаскивая всё своё тело в чужую постель. Это не имеет смысла в техническом плане - блондин изначально занял неудобную позицию, боясь начать новый приступ активными движениями, но ноги Тешимы поддаются чужим шершавым ладоням. То ли это эффект плацебо, то ли действительно происходит какое-то чудо, но юноша уже слишком вымотан своим дежурством, чтобы разбираться в этом, поэтому просто закрывает глаза. Открывает он их буквально через пять минут, как ему кажется, но заботливые руки уже давно успели исчезнуть, и брюнет вдруг осознаёт, что укрыт, хотя абсолютно точно лежал поверх одеяла... Или нет? Собственная память подводит его, упрямясь и не желая чётко показать не столь давние события, и Джунта только теперь понимает, насколько же устал тогда. Становится ясно, что он всё-таки уснул - сквозь занавески пробивается нещадный солнечный свет. Только вот чей-то футон лежит аккуратно сложённым в стороне, в поле зрения, а тот, в котором Тешима обнаруживает себя, пахнет совсем не по-тешимовски, пусть и знакомо. Памяти даже не приходится больше напрягаться - зачинщика всего этого безобразия находят глаза - Аояги сладко спит рядом, на самом краешке футона. Его колено точно касается голого пола: Джунта не видит, но знает, оценив полу партнёра. Хаджиме не стал раздеваться, а скорее попросту не захотел, но самого Тешиму заботливо избавил от его футболки, не тронув при этом пижамные шорты. "Как мило...",- думает Тешима.-"Но это наталкивает только на какие-то совсем уж гадкие мысли." И он кривится, отгоняя из сознания фразочки, типа "Я видел порно, которое начиналось точно так же". Блондин будто слышит мысли партнёра сквозь сон, вздрагивает и глубоко вздыхает, неловко перекатываясь с одного бока на другой. Глаза заспанные, и даже взгляд ещё не сфокусирован, но Хаджиме уже готов оправдываться. Кажется, он рассчитывал проснуться первым. - Прости. Не было сил,- произносит он, борясь с пересохшим горлом, и голос звучит непривычно хрипло. Джунта отчего-то чувствует, что этой борьбы недостоин, и кончики его ушей краснеют... Или не потому? - Не стоило... Я благодарен должен быть, что ты вообще так со мной возился. Спасибо, правда. Аояги смотрит упрямо, будто вот-вот раздует на этой почве спор, но молчит, а Тешима упорно делает вид, что этого не замечает, лишь садясь и сладко потягиваясь. Но этот момент заканчивается быстро - брюнета скрючивает, и он сетует на то, что с такими тренировками он скорее в могилу попадёт, чем на Турнир, но сетует добродушно, на самом деле целясь явно во второе, чем в первое. Хаджиме посмеивается, уже, кажется, простив своего незадачливого друга за его упрямость. Джунта тем временем медленно выпрямляется, хитро косясь на блондина, всё ещё лежащего на боку. - Знаешь, кажется, твоё близкое присутствие идёт мне на пользу...- объявляет тот, поигрывая бровями, а Хаджиме предчувствует, чем завершится это предложение.- Может и не надо сегодня этот футон раскладывать?- брюнет кивает на свой, все ещё сложенный, как и прежде. Аояги и не знает, что ответить на такую наглость, но возмущаться явно не в настроении, поэтому просто резко садится. Слишком резко. Тешима ловит его, осторожно поддерживая и помогая распрямиться. - Так что думаешь по этому поводу? - Ты знаешь,- и это совсем не вопрос. Хаджиме краток, как всегда, но Тешима вспыхивает окончательно, чувствуя, как огонёк решимости вспыхивает в его груди. О, кто же знает, как не он? Портрет Аояги понемногу складывается.