Жрицы Солнца

Прошёл целый месяц. Убитых было много. Раненых ещё больше. Майя и Осирис разрывались на части. Сильно помогали Жрицы. Солнечных Ра серьёзно наказал. Всех, кроме Кэш. Остальных предали полному забвению и лишили статуса Жриц Солнца. Некоторых вернули домой, где они жили до того, как стали Жрицами. Сейчас искали новеньких. Ким предложили стать Верховной, но она отказалась. Хватит с неё этой дичи. Рен пропал. Его не нашли вообще нигде. Ким вычеркнула его из своей жизни навсегда (ну, это она так думала). Эна выжила, но сломала руку и нечаянно гипс превратила в железо. Ещё около суток её вызволяли из этой стальной ловушки. Всех Солнечных воинов действительно нашли в подвале Храма. Они были живые и здоровые, хотя сильно обтрёпанные и похудевшие. Ким была безмерно счастлива, что все они целы и относительно здоровы. Вайтор ухитрилась серьёзно простудиться. Подземелье, где они находились, овевалось всеми ветрами. Никто из них не остался в Золотом городе. Ушли искать свои семьи. Ким никого не держала, хотя и смутно понимала, что, скорее всего, никогда больше их не встретит. Шиммит и Энария пока остались в городе, но парень уже собирался уходить. — Не место мне здесь. Я привык к свободе. Уж не обижайся, подруга. — Без проблем. Я никого не держу. Мы уже давно не дети. Шиммит усмехнулся и кивнул ей. Эна, рассматривала свою руку в новом гипсе. Предварительно, на неё натянули перчатку до локтя, чтобы опять не пришлось возиться со сталью. Дар умерла. Вместе со всеми Жрицами, ведь это они дали ей бессмертие. Иссякла их магия — пропало мощное заклинание, и великая «сожжённая на костре» воительница наконец умерла, о чём давно мечтала. Быстро и безболезненно. Лео успешно сдал экзамены. Правда, пришлось объяснять преподавателям, почему у него из волос песок сыпется, а за шиворот проник скорпион, которого очень долго ловили. Он ухитрился перепугать всех девушек курса и ужалил представителя университета. Того забрали в больницу и после этого случая, перед сдачей экзаменов студентов проверял врач. Лео ничего не было, так как он убедил всех, что без понятия, как эта живность к нему попала. Справедливый суд вершить оказалось не над кем. Карпену Неферия лишила бессмертия, и та просто рассыпалась в прах. А Эксатон… ну, он всегда умел оригинально уходить. Вот и когда все Жрицы опустили песок, его уже не было. Исчез. Но обещал вернуться. Постепенно всё возвращалось к жизни. Ким очень любила болтать с местными девушками. Они оказались целым рассадником сплетен, и очень любили заплетать различные причёски друг дружке. Им было одно удовольствие возиться с волосами Ким. Девушка не возражала. Если честно, она подумывала уйти на Землю. Начать нормальную, человеческую жизнь, поступить в университет. Влюбиться, завести семью и очаровательных детишек. Ким просто хотела женского счастья. Она и так уже натерпелась от всех всякого. Но судьба явно хотела иного исхода, в виде её папаши. — Подумываешь от нас смыться? — с усмешкой спросил он, появляясь на стене. Ким часто там сидела, наблюдая за бессердечной пустыней, которая погребла столько мужчин и женщин в своих песках. — А что такое? Я вольна решать сама. Всё, что вы от меня хотели и ждали, исполнено. Пророчество сбылось. Чао, как только, так сразу. Ким с вызовом посмотрела на Ра. Её янтарные глаза сверкали, подобно двум камням. Ра вздохнул и отвернулся, глядя на пустыню. — Неферия дурочка. Неужели она думала, что я не знаю про ребёнка? Ким удивлённо посмотрела на него. — Да, малышка, я знал про тебя. После твоего рождения, Нефи испугалась, что Эксатон тебя убьёт. Он был редкостный гадёныш, даже в детстве. К тому же… я очень хотел третьего сына. И это послужило второй причиной испуга моей жены. Она отнесла тебя к Карпене, а когда вернулась, я на неё накричал. Мы ругались. Долго ругались. В конце концов она не выдержала и сбежала. Я очень долго корил себя за это, ведь тебя бы я уже не вернул. Исида, по секрету, всё же рассказала мне про новорождённого. Что он был девочкой. Маленькой звёздочкой с золотистым пушком волос. Я расстроился. Я ведь даже не видел этого ребёнка. С чего Нефи взяла, что я не приму его? Кто знает. От горя я ушёл из города. Уснул на века. Первый раз меня разбудили несколько лет назад. Я прогнал Эксатона. А теперь это сделала ты. Ким посмотрела на отца. Вот и чего он хотел сказать этим? Что сожалеет? Или, что ей не надо уходить? Нельзя без драм и мыльных опер просто сказать ей, чего надо, и отпустить? — Ладно, я поняла. Так что тебе надо? Скажи прямо, ё-маё. Нельзя нормально, без воды? — Какая ты нетерпеливая, ну вылитая мать. — Бо-о-оги, — Ким закатила глаза. — Ты скажешь мне, в чём дело, или нет? — Я скажу. Неферия подошла к ней с другой стороны стены. От её голоса Ким вздрогнула, а Ра лишь сердито сдвинул брови. — Не всё сбылось. Кое-что осталось. — Что? Как не всё? Да вы достали, ей-богу! Ладно, что я ещё должна сделать? Пойти туда, не знаю куда, принести то, не знаю что? — Всё гораздо проще, — улыбнулась Неферия. — Туда не знаю куда — это на Землю. Я то, не знаю что — это жених. Ты должна выйти замуж. Ким чуть не поперхнулась слюной. Неферия, наверное, шутит? Какой, нафиг, замуж? Ей семнадцать, и ни за кого она, пока, не собирается! — И жениха вы мне уже, судя по глазам, подобрали? — нежно-убийственным голоском спросила девушка. Неферия замялась. — Ну, не совсем… Ммм… — Да говори уж. Я ничего не удивлюсь. — Это Лео. Три. Два. Один… — Идите к чёрту! Не пойду я за этого кретина. У него ж мозгов, как у трески варёной! Лосось безграмотный! Мам, ты офигела, что ли? — Я тебе говорил, что будет такая реакция, — усмехнулся Ра. — Лосось безграмотный… это сильно. Ра расхохотался, Неферия захихикала в кулачок. Только Ким было не до смеха. — Ну вас, идите куда подальше. И девушка спрыгнула со стены, направляясь в сторону пирамиды. — От судьбы не уйдёшь, — покачала головой Неферия. — Они всё равно будут вместе. — Ей это скажи. Земное воспитание…

***

Было уже темно, когда в дверь ухоженного дома №3 по Норт-стрит постучали. Все окошки ещё горели, поэтому странной фигуре открыли сразу. На пороге стояла обеспокоенная женщина. Она вскрикнула, и чуть не грохнулась в обморок. — Ким! — понизив голос сказала Элеонора, крепко обнимая девушку. Та улыбнулась. — Мам, кто там? Внутри появились два лица, очень похожих одно на другое. — Опа, мисс Ведьма. Ладно, шучу. Заходи, — Сирил усмехнулся. Ким, освободившись из объятий приёмной матери, вошла в дом. Внутри всё показалось таким знакомым… и таким далёким. Девушка чуть не расплакалась. Взгляд её упал на фотографии. Маленькая, золотоволосая девочка на ней, играла в куличики, вся перемазанная мокрым песком, в зелёном платье с ромашками и смешной панамкой, никак не хотящей сидеть на непослушных кудряшках. — Чай будешь? С булочками? Ким оторвала взгляд от фото и кивнула. Элеонора махнула рукой сыновьям, и те загремели приборами на кухне. А женщина взяла под руки Ким и отвела в гостиную. Это была уютная комнатка, с маленькими фарфоровыми куколками, которые стояли на всех горизонтальных поверхностях, голубыми обоями и потолками, большим, пушистым, махровым ковром и маленькими круглыми лампочками, освещающими всю гостиную. Там же стоял большой, пузатый диван и пара кресел, с синими еврочехлами, и лаковый стол из красного дерева. — Садись, а я сейчас булочки достану из духовки, — Элеонора улыбнулась и вышла. Ким осторожно присела на край дивана, тут же слегка опустившись вниз. Попрыгала немного, встала и снова бухнулась на него пятой точкой. Это было настолько забавно, что она захихикала и проделала этот трюк ещё раз. Взгляд её упал на большой книжный шкаф. Он был забит доверху, но отнюдь не книгами. Это были плюшевые игрушки, детские книжки, шкатулки с заколками и прочей ерундой. Единственная книга была в бархатном переплёте и очень толстая. На корешок неумелые детские ручки прилепили надпись «Фотоальбом». Ким встала и вытащила его. Он оказался тяжёлым, даже очень. Поспешив положить его на стол, девушка открыла первую страницу. На ней были две фотографии. Двое мальчиков, ещё младенцы. Дальше они росли, под фотками чья-то твёрдая рука размашисто писала: «День рождения сорванцов», «Первый раз на велосипеде», «Едим мороженое», «Оставили с папой» и т.д. А вот где-то в середине альбома появилась золотоволосая девочка. Вскоре после этого размашистые надписи перешли в бисерные, еле заметные. И Стивен Дэл на фото больше не появлялся. — А вот и булочки с чаем! Ким отложила альбом и схватила ароматную, золотистую, ещё тёплую булочку с корицей. — Ешь, ешь родная, совсем худенькая стала! Фотографии рассматриваешь? Ким кивнула, запихивая в рот большую часть булочки. — Как ты появилась Стивен сам не свой стал. А после взял, да и ушёл. Элеонора с горечью погладила фотографию с улыбающимися детьми. — Ушёл он к одной стерве. Вон, на соседней улице живёт. Сволочь. Увела у меня мужа, ещё и детей забрать хотела. Только шиш ей. Я тоже не робкого десятка. — А что с папой? — А что с ним? Баба его новая родила дочку, живут они припеваючи. А я этих двух оболтусов тянула, да ещё и тебя. Просила, чтобы они не лезли к отцу. Судом ему было запрещено видеться с ними. В общем, всё было не очень. А потом ты пропала. Стивен настоял, чтобы я указала, что он всё ещё твой отец. Но это уже не суть. Хочешь его обрадовать? — Ты плакала из-за него, — в голове Ким появились картинки безутешно рыдающей женщины, скорчившейся на полу, презрительно корчащей губы крашеной блондинки. — А эта женщина ещё и сюда приходила. Я пойду, к ним, мам. Хочу заглянуть в его глаза. Ким удивлённо посмотрела на похрапывающую Элеонору. — Сирил, Дэрил, я скоро вернусь. Где сейчас живёт папа? — спросила Ким у близнецов, заходя на кухню. Те слегка опешили, но сказали ей точный адрес. — Что ты хочешь сделать? — обеспокоенно спросил один из них, в синей майке. — Поговорить. И себя показать. Сейчас будет шоу. Присмотрите за мамой. Не сказав больше ни слова, девушка вышла из дома и направилась по указанному адресу. Этот домик был очень миленький. Во дворе стояли розовый качели, песочница, даже небольшая горка. К дому вела аккуратная дорожка, с заборчиком по краям. Трава была сочная, и постриженная. Но Ким мало волновал внешний вид двухэтажного домика. Она подошла к двери и постучала. Внутри слышался голос диктора, кто-то смотрел новости. Ким постучала настойчивей. Теперь послышалась мужская ругань, женский недовольный голос, и гостье открыли дверь. Мужчина, в громадных шортах, наспех надетой голубой футболке, с выпирающим пивным животом, очумело глядел на Ким. Секунду она сомневалась, не ошиблась ли дверью, но тут мужчина тихо спросил: — Ким? Это ты? Девушка кивнула, а затем зарядила отцу пощёчину такой силы, что тот покачнулся, и едва не упал. Ким вошла, не дожидаясь приглашения, оттолкнув приёмного отца. Но тут перед ней выросла типичная тварь, главная задача которой уводить мужиков из семьи, а потом заграбастать их имущество, оставив женщин с детьми без средств к существованию. Хорошо хоть, Элеонора не такая. Быстро дала ей отпор. — Кто вы такая, и зачем пришли? — Я? По сути, я его дочь. Моя мама — Элеонора Дэл. — А, явилась, гулёна. Ну так вот — это мой дом, здесь живу я и моя дочь, вместе с моим мужем. А вы… Хозяйка дома не договорила. Ким спокойно зажгла на пальцах по маленькому огненному шарику. У неё неожиданно проснулась такая дикая ненависть к этим двоим, что она уже не смогла остановиться. И зашептала заклятие. Оно должно было проявить истинную сущность этой лживой женщины. — Ма, па, чё тут у вас творится? На лестнице появилась какая-то русоволосая девчонка, с наушниками на шее. Ким, не прекращая бормотать заклинание, мельком глянула на девочку, и сделала завершающий жест. После чего она довольно посмотрела на новоприбывшую. — Ничего. Просто так, вершу правосудие над сволочами. Как тебя зовут? Девочка, которой на вид было лет тринадцать, села на ступеньки, не в силах отвести испуганного взгляда от Ким. — М-меня? Никки. Т-т-то есть Н-н-николь. А тебя? — Ким. Довольно простое имя. Прощай, Николь. Надеюсь, ты не вырастешь такой тварью, как твоя мамаша. Пройдя мимо опешившего Стивена, она шикнула ему: — Бери девчонку и выходи из дома. Тут начнётся шоу. Спустя полчаса пожарные тушили огромный пожар. А золотоволосая девушка с янтарными глазами мстительно смотрела на беснующиеся языки пламени, ничуть не жалея ни Стивена, ни Шейлу (так звали новую жену). Даже Никки ей было не жаль, хотя девочка не была виновата. Ким умела мстить. И мстя её всегда страшна.