***
У Курта затекла рука. Он старался держаться, старался не хитрить и не использовать телепортацию. Хотя ясно видел, что Пьетро откровенно пренебрегает правилами. И все-таки. Вагнер не любил обманывать. Но рука начинала предательски дрожать, а серебристая голова была на опасно близком расстоянии от головы Змея. Мышцы под черной футболкой перекатывались, кусочек спины оголился и манил своей близостью и недоступностью одновременно. Они играли уже около получаса, но только сейчас наступил тот переломный момент в игре, когда у игроков кончаются руки, чтобы крутить стрелку, и наступает время звать на помощь. — Феееееенииииикс! Курт поморщился от громкого звука. Пьетро понял, что сплоховал и, как бы извиняясь, улыбнулся и потрепал Змея по голове. Щеки того запылали. Пьетро улыбнулся еще шире. — Можно было так не орать, идиот, — Джин вошла в комнату, морщась и потирая виски, — Я и так вас прекрасно слышу. Чего надо? — Крутите барабан, мадмазель! — Джин закатила глаза, подходя к кровати. Максимофф явно веселился, — Скажете букву или назовете слово целиком? — Он провел наедине с телевизором полдня, пока я не вернулся из города, — пояснил Курт, извиняясь за своего друга, — Не обижайся на него, он делает шутки из всего, что видит. — О, я привыкла. Итак?***
— Левая рука на синий, серьезно, Джин? Как символично, — хихикнув, произнес Ртуть. — Угу, очень остроумно, — Курт наконец переставил руку в более удобное положение и облегченно вздохнул. — У, Черничка уже запарилась? — Кто бы говорил, хитрец проклятый, — чертыхнулся было Вагнер, но был прерван громким смехом. — Ты не должен говорить так о ближних своих, брат мой, — нарочито сладко и растянуто произнес Пьетро, поворачивая голову к Курту. Тот покрылся румянцем, придавшем его коже лиловый, даже фиолетовый оттенок. Ночной Змей не любил, когда над ним смеются, но Ртути — за его звонкий смех — он мог простить все что угодно. Максимофф поставил у себя в голове галочку: «Значит маленькие шалости он мне прощает.» — Да, Пьетро, именно. Он совсем забыл про Джин. О, черт. — Боже, благослови телепатию. — пробурчал Максимофф. Грей хитро улыбнулась. Курт нахмурился. — Вы о чем? — Нет, просто.. мысли, — Джин кинула быстрый взгляд на Вагнера. Она чувствовала внутренний трепет Змея перед Ртутью, чувствовала эту почти детскую смущенность и наивность. Страх? Точно нет. Восхищение? М, почти. Влюбленность? Да, определенно. Именно оно. В яблочко. И как она раньше не догадалась? Джин удовлетворенно ухмыльнулась и крутанула стрелку, прикрепленную к картонной табличке. — Синий, левую ногу на желтый поставь. — Там рука Пьетро. — Ну, поставь на другой желтый. — А там его нога. — Максимофф, как ты умудряешься своим никчемным существом занимать столько места? Волна раздражения прошлась от хвостатого. Джин проигнорировала это. «Курт красивый, правда?» — мысленное обращение к Пьетро. Попробуем разозлить нашего бегуна. И. Да. Поток плохо сдерживаемой ревности и злости. Какая бурная реакция. Холодный взгляд чуть не прожег дыру в девушке. «Ладно, оставлю вас,» — еще одно телепатическое послание. Джин встала с кровати, поправляя и без того идеально сидевшую на ней рубашку. — Ребятки, меня зовет Чарльз, — она подошла к двери, — Видимо, что-то срочное. Извините, дальше пользуйтесь хвостом Попрыгуна. Максимофф проводил ее строгим взглядом. Феникс вышла. Кончик хвоста Курта потянулся к стрелке и крутанул ее, промелькнув сбоку от Ртути. Он постепенно успокаивался. «Действуй!» — промелькнула быстрая мысль. Пьетро тряхнул копной серебристых волос, как бы отгоняя навязчивый голос. «Чертовы телепаты,» — подумал он, — «в любую голову заберутся. И ведь не выгонишь.» Он переставил левую руку на красный кружок, случайно столкнувшись локтями с Куртом. По телу пробежали мурашки. «Действуй…». Мысль не покидала голову. Может, и правда пора?***
Они поиграли еще немного. Усталость брала верх, но ни Пьетро, ни Курту не хотелось расходиться. Они прекрасно проводили время вместе и им совершенно, совершенно, не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался. — Правую руку на зеленый, — объявил Ртуть, — Давай, давай Змейка, переползай. — У меня и так ноги запутались, а ты еще и руки предлагаешь перепутать? — возмутился тот. — Так это не я решаю, это все стрелка, — соврал Пьетро. На самом деле именно он и никто другой поставил стрелку так, чтобы она указала на самое неудобное положение для Змея. Да, его несносный характер не засыпает даже в такое время. Руки скрестились, запутались и Курт, как подкошенный, рухнул вниз. Вагнер зажмурился, ожидая удара о холодный пол, но… удара не случилось. Он мягко шлепнулся на что-то мягкое и теплое. И живое. Змей приоткрыл один глаз, потом второй, но ничего не изменилось. Он лежал прямо на Пьетро, который вообще не понятно что делал на полу. Курт не нашел ничего лучше, чем сказать: — Ты стоял в другом положении. — Я немного подвинулся. — Немного? — Ой, прекрати. Просто хотел смягчить тебе падение. Щеки и уши Ртути покрылись нежным румянцем, он отвел взгляд. Вагнер, который не видел его прежде в смущении, удивился и решил воспользоваться неожиданностью сложившейся ситуации. — А о чем говорила тогда Джин? Ну, про какие-то твои мысли? Змей от природы был очень проницательным, и это не раз ему помогало. Он застал Максимоффа врасплох. — Она. мгх. прочитала мои мысли. — И? — И сказала мне действовать. Пьетро осмелел и теперь нагло смотрел прямо на Курта. Тот, впрочем, тоже не прятал взгляд. — В смысле действовать? — Ты правда хочешь знать, Черничка? Вагнер кивнул и тут же Ртуть впился в его губы горячим поцелуем. Неожидавший такого поворота событий Курт немного оторопел, но, здраво рассудив, что терять уже нечего, так же страстно ответил на поцелуй. Языки столкнулись, сплетаясь в бешеном вихре. Воздух в легких заканчивался с поразительной скоростью, и Курт было отстранился, чтобы вдохнуть, но Пьетро, воспользовавшись моментом, оттянул его нижнюю губу, прикусывая ее и вырывая из Змея сдавленный стон, от которого завязывался узел внизу живота. Ртуть покрывал его лицо невесомыми, нежными поцелуями, спускаясь к шее и оставляя там большую бордовую отметину, которую еще долго нужно будет прикрывать шарфом. Еще один поцелуй в губы, на этот раз не глубокий, а нежный и ласковый, если только поцелуй можно охарактеризовать таким словом. Пьетро прислонился своим лбом к лбу Курта и они попытались востановить дыхание. Вагнер, видимо, осознав произошедшее, смутился и покраснел, — насколько это ему позволял цвет кожи — но не отстранился. — И только попробуй сейчас сказать, что не собираешься становиться моим парнем, — Пьетро посмотрел прямо в глаза Курта, — Нет, я серьезно. Только попробуй сейчас сказать, что это был просто порыв и все такое подобное дерьмо. — Я не собираюсь такое говорить, — Ночной Змей мило улыбнулся и потерся носом о нос Ртути, — Я слишком долго об этом мечтал, чтобы совершать такую глупость.***
— Нет, ну правда. Я бы тебя со свету сжил, Черничка.