Оттепель

У Шерлока Холмса ледяное сердце. Большое, тяжелое, оно мерно и звонко бьется изнутри о ребра, сжимается и разжимается с тихим хрустом, перекачивая кровь по венам. Врачи лишь разводят руками, но говорят, что куску льда вполне комфортно в теплом теле. Ваше сердце в порядке, мистер Холмс, за одним незначительным исключением. Живите. Просто живите. Сердце Шерлока действительно служит ему исправно, не сбиваясь с ритма, что бы ни случилось. А случается многое. Случаются мертвые и безутешные живые. Случаются признания в любви и плохая погода. Случаются брошенные голодные собаки и кокаин. А потом случается Джон. — Вы идиот, — говорит Джон, убив человека ради Шерлока. Хотя, может быть, и не так, не ради Шерлока, а потому что так было правильней. За все время, проведенное вместе, Шерлок так и не решается спросить, какая чаша весов тогда оказалась тяжелее, а может быть, они даже сравнялись, и сам Шерлок стал его правдой. Он не решается. — Вы идиот, — говорит Джон, убив человека ради Шерлока, и в груди у того что-то щелкает, отдаваясь вибрацией во всем теле и шумом в ушах. Шерлок прижимает руку к груди, ощущая мокрое и холодное. Хочется вернуть пресловутое оранжевое одеяло. Хочется закутаться в Джона. Джон замечает странное только дома. Он изумленно разглядывает насквозь промокшую рубашку Шерлока и, видимо, пытается вспомнить, не шел ли дождь, которого он умудрился не заметить. — Мое сердце, — Шерлок не считает нужным врать и просто отвечает на невысказанный Джоном вопрос. — Оно изо льда и оно тает. — Я посмотрю, — не терпящим возражения тоном говорит Джон, усаживает его на диван и освобождает от пиджака и рубашки. Шерлоку даже немного смешно смотреть, как Джон растерянно проводит кончиками пальцев по его груди, собирая воду, сочащуюся сквозь кожу, как кровь из открытой раны. Смешно, но волнительно и приятно. В груди щелкает еще раз, но чуть тише. — Не надо, — просит Шерлок. — Я приду в норму. Только не нужно меня трогать. Джон отдергивает руки. Он беспокоится. Это тоже немного смешно. Немного смешно и неожиданно больно. — Но ведь это неплохо? — спрашивает Джон почти жалобно и с надеждой. — Хорошо, когда оттаивает сердце? — Не оттаивает, — Шерлок уже стоит на пороге, позорно сбегая от своего личного источника тепла. — Тает. И я должен придумать, как решить эту проблему. Придумывать, в общем-то, ничего не нужно — Шерлок прекрасно понимает способ ее решения. Вот только сделать то, что подсказывает голос разума, почему-то кажется абсолютно невозможным. Шерлок остается. Джон остается тоже. Сердце ненадолго успокаивается, но перестает быть тем, в чем Шерлок может быть уверен. Оно может начать таять, когда Джон просто готовит завтрак или ворчит по поводу беспорядка. Оно может начать таять, когда Джон непроизвольно встает стеной между Шерлоком и миром, буде между последними возникнет непонимание. Оно ищет Джона, оно отчаянно в нем нуждается. Кажется, что сердце Шерлока — камикадзе и с нетерпением ждет возможности стечь ручьем к ногам своего хозяина. Ты лишаешь меня сердца, Джон. Для Шерлока эти слова были бы тождественны признанию в любви. Джон беспокоится о его сердце, однако он не настолько проницателен, чтобы понять все сразу. Когда Джон его целует — просто вот так вот вдруг подходит и целует — сердце тяжелыми холодными каплями вновь начинает прорываться наружу. — Я так и знал, — говорит Джон, прикасаясь к его груди. — Ты должен был мне сказать. — Нет. — Я ведь убиваю тебя! — Джон почти кричит, в отчаянии вцепляясь пальцами в собственные волосы. — Черт возьми, Шерлок, так нельзя! Я… Он не знает, что сказать. А Шерлок ничего говорить и не собирается. Джон так и не съезжает, но его становится ощутимо меньше. А когда появляется Мэри, Джона становится просто катастрофически мало. Теперь сердце Шерлока тает не около Джона, а в его отсутствие. Так удобнее и проще, так спокойнее. По крайней мере, для одного из них. Шерлока все устраивает, у Шерлока все в порядке. На свадьбе Джона и Мэри на Шерлоке идеально отглаженная и абсолютно сухая рубашка. Жалкие остатки своего растаявшего сердца он стирает с лица рукавом, покидая торжество не прощаясь. Он жив, его тело функционирует, а кровь, наверное, все еще бежит по венам. Он в состоянии двигаться и дышать. Ему неинтересно почему. И совсем неинтересно зачем. У Шерлока Холмса было ледяное сердце. Теперь у него нет даже его.