Дважды в одну реку

      Дальнейшее общение с Катериной показало Андрею, что пропасть между ними ничуть не стала меньше (пожалуй, даже увеличилась). И что бы он ни делал, какие бы попытки ни предпринимал, Катя оставалась с ним непоколебимо холодной и продолжала держать его на расстоянии. Хотя после показа у Андрея стало больше свободного времени, и появилась возможность чаще бывать в северной столице, с Катей они почти не виделись. Она делала все, чтобы встречаться с Андреем как можно реже. Придумывала кучу дел, которые якобы не успела сделать за неделю, и каждую субботу, когда он бывал у них в доме, до позднего вечера пропадала в офисе. И Андрей был не в силах что-либо изменить. Его душили ревность и обида. Обида оттого, что он не понимал причины ее резкого охлаждения, и ревность к более удачливому, как он теперь считал, сопернику. Понимая, что давно не имеет права на это чувство, он тем не менее не мог не думать о том, где и с кем она проводит субботы. И даже если они с Суворовым действительно встречаются только в офисе компании для работы. Уж если бы Катя работала с ним в «Зималетто», он непременно нашел бы способ, место и время, чтобы уединяться с ней, хотя бы на час, в течение рабочего дня. В те редкие дни, когда ему удавалось увидеть любимую, она вела себя с ним вежливо, но очень сдержанно и пресекала любые попытки близкого контакта с ним (становилась или садилась всегда так, чтобы быть от него подальше и, легко угадывая его желание остаться наедине с ней, предотвращала его осуществление). Пару раз хитростью и ценой невероятных усилий Андрею все-таки удавалось добиться разговора с глазу на глаз, но все его слова разбивались о прочную стену ее безразличия и недоверия. В то же время он знал (он был уверен в этом), что ее равнодушие напускное. Он чувствовал, как его словно обдает теплой волной, когда она смотрит на него, думая, что он этого не замечает. Но если в его любовь к себе Катя так и не могла поверить, то в его любви к Даше она уже не сомневалась, и Андрей мог теперь без ограничений общаться с Дашей, брать ее на прогулки. Это обстоятельство и редкие теплые взгляды Катерины (которые, он надеялся, не придуманы им самим) еще давали ему надежду на ее прощение и веру в то, что для них не все потеряно. Так прошло полтора месяца, а Андрей все продолжал свои бесплодные попытки завоевать бывшую жену и ломал голову над загадкой ее перемены в отношении к нему. Что могло случиться? Из-за чего она снова отдалилась от него? Ответ он получил совершенно неожиданно. Кира, уже сама уставшая от своего несчастного вида и от жалостливых взглядов, бросаемых ей вслед, словно она тяжело и неизлечимо больна, однажды будто вывернула себя наизнанку и, несмотря на не заживающую рану, нанесенную уходом любимого мужчины, предстала перед служащими родной фирмы прежней, гордой и сияющей, хозяйкой жизни. Отныне она вознамерилась выглядеть так всегда. И неважно, что на лицо приходилось накладывать чуть больше косметики, чтобы скрыть следы очередной бессонной ночи и пролитых в подушку слез – каждый, кто встречался ей на пути, видел теперь на ее лице такой привычный раньше, но подзабытый в последнее время, надменный взгляд и холодную улыбку. Один Андрей, хорошо изучив ее за долгие годы знакомства и тесного общения, видел в глубине ее глаз все еще живую надежду на то, что в один прекрасный день ей не придется изображать из себя счастливую женщину, что реальное счастье поселится в ее сердце и больше никогда не покинет его. Но он знал и то, что непременным условием для счастья Кира по-прежнему считает обязательное присутствие в своей жизни его, Андрея Жданова. С ним она стала вести себя так, как будто между ними не было разговоров о разрыве их отношений, как будто он не уходил от нее и не говорил неоднократно о невозможности их совместного будущего. В один из солнечных апрельских дней Кира стремительно ворвалась в кабинет президента и с неизменной в последнее время улыбкой пропела: - Привет, Андрюш! Может, пойдем пообедаем? Андрей поднял от документов глаза и недовольно (из-за того, что его прервали) посмотрел на бывшую невесту, никак не желающую с этим мириться. - Извини, я не могу. Мне надо поработать, - и он снова опустил глаза к изучаемому документу. - Но питаться-то ты должен, - не отступала Кира. - Я попрошу Вику заказать обед сюда. - Тогда я составлю тебе компанию. Можно? Вика, - не дожидаясь его ответа, позвала она Клочкову и прошла в гостевую зону. - Кира, я же сказал, что мне нужно поработать, а для этого мне компания не нужна, - и он снова с досадой посмотрел на нее и вошедшую в кабинет секретаршу, которая тут же, изобразив понимающую улыбку, закрыла за собой дверь с другой стороны. Надо сказать, что, в отличие от Воропаевой, Андрей свое плохое настроение скрывать ни от кого не собирался. А так как у него совсем не ладились отношения с любимой женщиной, его взрывоопасность была очень высока. Прекрасно зная, каким ее начальник может быть в гневе, Вика предпочитала ему не перечить и угадывать его желания даже по едва различимым намекам. - Что, погоня за бывшей женой совсем не оставляет времени для работы? – ехидно спросила у Андрея Воропаева. – Приходится жертвовать обеденным перерывом? - По личным делам я езжу в Питер в свои законные выходные, - не желая ссориться и тем самым признавать хоть какие-то ее права на него, попытался объяснить Андрей. – И ты прекрасно знаешь, что езжу я туда для встреч с дочерью. - Ну конечно. Кому ты рассказываешь, Жданов? Думаешь, я не видела, как ты поедаешь глазами ее мать? - Кира, мне неинтересно, что ты думаешь. - А знаешь, - продолжала она, словно не слыша его слов, - они с этим… Вениамином, кажется, очень хорошо смотрятся вместе. Я это еще в Питере заметила, - ее лицо вдруг застыло, и с него моментально стерлась саркастическая улыбка, когда Кира поняла, что сказала лишнее. - Та-ак… интересно… - одна бровь на лице Андрея поползла вверх от изумления. Рабочее настроение сразу испарилось. - Ну ладно. Раз ты занят, не буду тебе мешать, - быстро придя в себя, решила сбежать Кира и уже подошла к двери. - Стоять! – остановил ее резкий окрик Жданова, а сам он мгновенно возник за ее спиной, придержав дверь рукой. – Не торопись, - вкрадчиво произнес он, гипнотизируя ее взглядом голодного удава. – Когда это ты успела побывать в Питере? Что-то я не припоминаю необходимости твоей поездки туда. - Ты меня неправильно понял, - попыталась выкрутиться Кира, и даже сделала пару шагов обратно, к красному диванчику: от едва сдерживаемой ярости Андрея лучше было держаться подальше. – Я никуда не ездила. - Ну да, тебе приснилось то, о чем ты только что проболталась. Ты меня за дурака-то не держи. Так зачем ты туда ездила и где могла встретить Катю? – Кира отвернулась от него, будто рассматривая давно изученные стены кабинета. – Молчишь? Тогда я сам скажу. Ты поехала специально, чтобы встретиться с ней. И момент выбрала, когда меня не было. – От его осязаемого гнева девушка поежилась. – Что ты ей наговорила? – Андрей попытался заглянуть ей в глаза. - Ничего необычного, - гордо вскинула голову Воропаева, решив, что уже нет смысла отнекиваться. – Я рассказала ей правду. - Какую правду, Кира? – взревел Жданов. - Правда, Андрюша, она одна. Я рассказала ей все о твоей подлой натуре, - Андрей печально ухмыльнулся, подумав о том, что уж об этом его бывшая супруга знает не понаслышке, - о всех твоих похождениях, о твоем романе с Наденькой и о том, когда он начался. Лицо Андрея словно окаменело, когда он представил, какую версию могла преподнести Кира, рассказывая Кате о его романе с Ткачук. - И когда же он, по-твоему, начался? – опасно прищурившись, тихо спросил он. - Кто бы сомневался, только не я. Конечно, сразу же, как только вы познакомились. Не думаю, что Наденька очень сопротивлялась, когда ты пытался затащить ее в постель, - бросила она ему в лицо. Андрей потемнел, а глаза его стали совершенно черными от ярости. - Кира… - прошипел он, подходя ближе и нависая над ней, - тебе лучше уйти. Иначе… я за себя не ручаюсь. - Я уйду, - не стала она спорить, заметив, как играют его желваки и как он сжимает кулаки. – Пока уйду. Но твоя обожаемая Катя никогда не простит тебя, а ты… ты еще помаешься… и вернешься ко мне. Ты же не можешь жить без женского тепла и внимания. Теперь Андрей смотрел на нее, как на полоумную, от недоумения растеряв весь свой праведный гнев. - Не понимаю, - широко раскрыв глаза, покачал он головой. – Я тебя не понимаю. Зачем… тебе… это… надо? - А затем… затем, что ты мой! Ты должен быть моим! – все еще пытаясь казаться хозяйкой положения, громко произнесла Кира. - Ошибаешься. Я ничего тебе не должен. Кстати, мое обещание молчать о нашем разрыве аннулируется. Я давал его не для того, чтобы ты строила козни за моей спиной. И мне надоело ждать, когда ты, наконец, поймешь, что я к тебе не вернусь. При первой же возможности я сообщу об этом родителям, - он отвернулся от Киры и прошел за свой стол и встал возле кресла, видимо, ожидая ее ухода. Но Кира вдруг раздумала уходить. - Андрюша! Пожалуйста, не делай этого. Прости меня. Ну хочешь, я поговорю с этой… Катей и скажу, что я ей солгала? – принятое решение о том, что она больше никогда ни у кого не будет вызывать жалости к себе, мгновенно было забыто, как только Воропаева поняла, что снова проиграла… и все благодаря своему болтливому языку. - Довольно разговоров – ты уже поговорила. - Андрюша, - она попыталась подойти к нему, но Андрей предупреждающе поднял руку, и Кира осталась стоять на месте. - Перестань унижаться, Кира. Неужели тебе самой это не противно? – Кира присела на край стула перед столом президента и опустила голову. – Я дал тебе достаточно времени, чтобы ты могла сама сообщить моим родителям об отмене свадьбы. Больше я не вижу смысла ждать. Я надеюсь, ты не разослала приглашения без моего согласия? - Кира затрясла головой, не в силах произнести ни слова из-за рвущихся из груди рыданий. – Хорошо. Хоть не придется давать опровержения в прессе. После этого Кира уже не могла сдерживаться и, разрыдавшись, выскочила из кабинета, чтобы успокоиться на груди своей подруги, к счастью, еще не покинувшей своего рабочего места. После ее ухода Андрей устало опустился в кресло и положил голову на сложенные в замок руки. О работе не думалось. Ему становилось реально тошно, когда он начинал думать о том, что, в довершение ко всему, Катя теперь считает его виноватым еще и в измене. Но ведь не было этого! Он и сейчас-то, когда ему была доступна лишь возможность видеть Катю, без права к ней прикоснуться, ни о ком, кроме нее, не мог думать. Что уж говорить о том времени, когда он мог наслаждаться близостью с ней, когда она вся была его. Вот только как ее теперь убедить в своей невиновности? В эту ночь Андрею снова приснился кошмар. Он был один в кромешной тьме, из которой, одна за одной, появились и закружились, как на карусели: мама, укоризненно качающая головой, Кира, заливающаяся злым смехом и указывающая на него пальцем, и печально стоящая в стороне Катя, взгляд которой ему никак не удавалось поймать. Они двигались все быстрее и быстрее, пока у Андрея не закружилась голова и он не взмолился, чтобы они остановили эту вакханалию. Тогда они стали медленно по очереди то приближаться к нему, то снова удаляться. Мама, приближаясь, все так же продолжала качать головой, а когда он протягивал к ней руку, она грустно улыбалась и начинала отдаляться. Дьявольски смеющаяся Кира приближалась стремительно, делала вокруг него один круг и так же быстро мчалась от него обратно. Катя смотрела на него с такой тоской, что ему хотелось завыть, а стоило ей приблизиться, она отворачивалась от него и уходила так неожиданно, что он даже не успевал поднять руку, чтобы прикоснуться к ней. И вдруг мама с Кирой исчезли, осталась только стоящая далеко-далеко от него Катя, а от нее к Андрею бежала Даша. Остановившись где-то посередине между родителями, она обернулась к матери, повернулась к отцу, а потом присела и начала плакать, обращая мокрое от слез несчастное личико то в одну, то в другую сторону, где стояли обожаемые ею мама и папа. Андрей попытался сдвинуться с места, чтобы подойти к малышке и утешить ее, сказать, что они здесь, рядом, и никогда не оставят ее, но ноги не слушались его, и он не мог сделать ни шага. Проснулся Андрей весь взмокший, словно на самом деле прилагал большие усилия, пытался и не мог сдвинуться с места. Какое-то время его еще трясло при воспоминании о том, что он увидел во сне. Окончательно придя в себя, он решил, что просто обязан еще раз поговорить с Катей и сделать попытку добиться ее прощения, если не ради себя, то ради спокойствия их дочери. Ну должна же Катя понимать, что для Даши лучше, если ее родители будут вместе. Не дожидаясь утра, он собрался и поехал в аэропорт, решив по прибытии в Пулково предупредить Малиновского о своем опоздании на работу. Он надеялся, что сумеет застать Катю врасплох, пока она, не ожидая его появления, не успела снова закрыться от него, спрятавшись в свою раковину. Рано утром Андрей поджидал любимую возле ее дома, сидя в машине. Погода в городе Петра, в отличие от московской, солнышком не баловала, дул пронзительный ветер. Заходить к Пушкаревым он не стал (хотя ужасно хотелось увидеть дочь), иначе разговора снова могло не получиться, а рисковать он не хотел. - Катя! – позвал он, открыв дверцу автомобиля, как только девушка вышла из подъезда. – Садись в машину, я отвезу тебя на работу. - Андрей? – он оказался прав – она не успела задернуть шторки, сшитые из равнодушия, и в ее глазах мелькнули радость и удивление, а по губам скользнула искренняя улыбка, по которой он так соскучился. Правда, она сразу же надела на лицо обычную в последнее время при встречах с ним маску, но та словно криво сидела – из-под нее то и дело выглядывали тепло в глазах и сожаление о том, что не сбылось. – Что ты здесь делаешь? Сегодня же рабочий день. - Я жду тебя. Нам нужно поговорить, но в выходные дни тебя просто невозможно застать. – Щеки Кати порозовели от смущения, и Андрей залюбовался такой родной его сердцу картиной (в их прошлом Катя так часто смущалась). - О чем ты хочешь поговорить? – спросила девушка, без особого желания спрятавшись от непогоды в салоне автомобиля. - О нас, Катя. - Андрей, сколько же можно переливать из пустого в порожнее? – с едва заметным раздражением заметила она. - Я знаю, что к тебе приезжала Кира. - Откуда? – вскинула Катя свои глаза, и Андрей на мгновение позволил себе утонуть в них. - Она сама проговорилась, желая побольнее меня уколоть, - не сводя с нее глаз, ответил он. - Однако, высокие у вас отношения, - усмехнулась Катя и отвернулась. - Кать, я же тебе не раз говорил, что у нас с Кирой нет отношений, мы расстались. Правда, она никак не желает с этим смириться. Вот даже к тебе приехала, чтобы еще больше нас рассорить. - Куда же больше? - Я знаю, что кругом виноват перед тобой, знаю, что мне целой жизни не хватит, чтобы оправдаться, но, Кать, я не изменял тебе. Это правда, - Андрей хотел взять ее за руку, но она не позволила. - Андрей, это было так давно, что уже неважно, - все-таки маска удобно пристроилась на ее лице, и теперь ни одна искренняя эмоция не проглядывала сквозь нее. - Для меня важно. Ты для меня важна, и я не хочу выглядеть в твоих глазах еще большим подлецом, чем есть на самом деле. - Хорошо. Я тебе верю. Это все, что ты хотел сказать? - Нет, не все. Знаешь, мне снятся кошмары. - Тебе посоветовать успокоительное? – иронично спросила Катя. Андрей посмотрел на нее долгим взглядом, от которого девушка почувствовала себя так, будто она обидела невинного младенца. - Сегодня мне снилась Даша. Она сидела на корточках, плакала и смотрела на нас, а мы стояли далеко от нее, по разные стороны, и не могли к ней приблизиться. - Ты… поэтому… примчался сюда? – удивленно посмотрела на него Катерина. - Да, и поэтому тоже. Кать, пойми, Даша же любит нас обоих. Представь, как она будет счастлива, если мы будем все вместе. - Жданов, это запрещенный прием, - прошептала Катя, потому что у нее просто перехватило дыхание. - Согласен. Прости, - он опустил голову на руль и после минутного молчания продолжил, снова посмотрев на нее. – Тогда выслушай меня сейчас, только не перебивай. Хорошо? - Говори, - после недолгих раздумий согласилась она. - Пусть мы не станем семьей, но вы могли бы переехать в Москву… не перебивай, ты обещала выслушать, - остановил он Катю, когда она попыталась возразить. – Тогда мы с Дашей могли бы видеться хоть каждый день, и ей бы не пришлось ждать меня целую неделю. - А как же моя работа? - Я подумал об этом. Ты же работаешь наемным работником и в любое время можешь сменить место, а у меня семейный бизнес, который я не могу бросить (иначе я бы сам переехал в Питер, поближе к вам). – Катя снова удивленно посмотрела на Андрея. - Но я могу предложить тебе в нашей фирме должность, аналогичную той, которую ты сейчас занимаешь, а зарплату… даже выше. - Ты купить меня собрался? - Да почему купить? Переманить, - вдруг мальчишеская улыбка озарила его лицо, и Катя вздрогнула: так захотелось прикоснуться к нему. - Кто же откажется от такого специалиста? - А как же ваш финансовый директор? Его ты куда денешь? Выбросишь на улицу в угоду своей прихоти? - Дело в том, что мне уже давно пора найти ему замену. Мутный он какой-то. Чувствую, что с ним не все так чисто, но проверить сам не могу. - Что же ты раньше молчал? Я могу тебе помочь. - Правда? – снова просиял Андрей. – Я на это очень надеялся. - Мой друг (Николай Зорькин, которого ты знаешь) очень толковый финансист. Я бы даже сказала, финансовый гений. Я дам тебе его координаты. Обратись к нему. Он сможет аккуратно проверить вашего финансового директора. А если окажется, что твои подозрения обоснованны, то можешь Колю и пригласить на его место, - лучики счастья в глазах Андрея погасли, когда он понял, что сама Катя с ним работать не собирается. - Думаю, он с радостью согласится. Зарплата банковского служащего, наверняка, ниже той, которую ты платишь своему финансисту. А Колька, помимо того, что блестяще разбирается в экономике, еще и очень честный. - Спасибо тебе большое. Но я хотел… - Андрей, я поняла тебя. Но меня устраивает моя работа у Вениамина, зарплата, которую я получаю, да и, прости, но Даша вполне спокойно реагирует на ваши встречи и расставания. Я не вижу причин для беспокойства. - Ну что за упрямица! На все его доводы у нее всегда есть контраргументы. - Отвези меня, пожалуйста, на работу, а то наша беседа затянулась, и я могу опоздать. - Скажи, что я должен сделать, чтобы мы когда-нибудь смогли быть вместе? – не смог удержаться и спросил Андрей. - Не надо ничего делать. Мы не будем вместе. Я уже говорила тебе это, - скороговоркой проговорила Катя, а он все больше мрачнел от ее слов. Конечно, он отвез ее на работу, а потом, заехав на полчасика к Пушкаревым, чтобы повидаться с дочерью, отправился в аэропорт. На работе Андрей появился уже после обеда. Через пять минут в его кабинет входил Малиновский, предупрежденный женсоветом о прибытии президента. Пришлось Андрею вкратце изложить умирающему от любопытства вице-президенту события, которые произошли с ним за последние сутки. - Ты сам догадался предложить своей ненаглядной работу в «Зималетто»? – удивился Роман. - Палыч, ты растешь! - Вообще-то, идея твоя, - удивленно посмотрел на него Андрей. - Если помнишь, ты сам как-то советовал мне это. - Да? Запамятовал. Ну, и что она? Конечно, согласилась, кинулась тебе на шею и разрыдалась от благодарности? – в своей обычной шутовской манере предположил друг. - Малина, это ты сейчас о ком? Если о Кате, то нет, не угадал. Она предложила вместо себя Зорькина. - А зачем нам кузнец? Не, нам кузнец не нужен, - продолжал шутить Малиновский. - Нужен или не нужен, а берите, что дают, - резюмировал Андрей. - Еще она сказала, что Даша прекрасно обходится неделю без папы, и что мне ничего не светит с ее мамой. - Так и сказала? – всплеснул Малиновский руками. - Не дословно, но суть я передал тебе полностью. - Кремень, а не женщина. Вот с кем бы я точно пошел в разведку. - Думаю, ее папу это обрадовало бы. - Что делать думаешь? - Что мне остается? Позову Зорькина, пусть нашего Ярика проверит. - А с Катей? - С Катей-то? – Андрей задумался. - Пока не знаю. Но я от нее не отступлюсь. Понимаешь, если бы я знал, что я ей на самом деле не нужен, оставил бы все, как есть. Но я же чувствую, что она просто прячется, скрывает то, что на самом деле испытывает ко мне. Дальнейшие его размышления о любви Кати к нему были прерваны телефонным звонком. Андрей поднял трубку. Звонила Маргарита Рудольфовна. Роман, решив, что разговор сына с матерью может оказаться долгим, оставил Андрея одного. После обмена приветствиями и заверений в собственном хорошем самочувствии, была, наконец, затронута главная тема, ради которой, собственно, и затевался звонок из Туманного Альбиона. - Андрюша! Что происходит между вами с Кирочкой? Она каждый раз, когда я с ней разговариваю, уверяет меня, что у вас все хорошо, но, на мой взгляд, вы не производите впечатления счастливой пары, которая вскоре собирается вступить в брак. - А разве она тебе еще не позвонила? – поинтересовался Андрей, не сумев скрыть сарказма. - Андрей, что за тон? Ведь ты говоришь о своей будущей жене, о будущей матери своих наследников. - Мамуль, во-первых, наследница у меня уже есть. А еще… мне очень жаль, но я вынужден тебя огорчить – свадьбы не будет. - Ах, - только и смогла воскликнуть Маргарита на том конце провода. – Значит, это правда. Ты все-таки решил вернуться к Кате? - Ма, ну с чего такие выводы? Для начала я просто решил расстаться с Кирой. - Сынок, как же так? Ведь вы такая замечательная пара. Кирюша так любит тебя! А ты ее постоянно обижаешь. - Мамуль, ты не обижайся, но мне иногда кажется, что Кира в большей степени ваш ребенок, чем я. - Андрюша, как ты можешь такое говорить? Ты же помнишь, что пришлось пережить бедной девочке. - Конечно, я помню. Надеюсь, что и ты помнишь, что я, как мог, старался поддержать Киру в трудное для нее время, но нельзя же всю жизнь цепляться за прошлое. - Наверно, ты прав, сынок, но ей так трудно смириться… - Андрей будто воочию увидел, как мама качает головой, и вспомнил свой ночной кошмар. - Мама, вы все продолжаете считать Киру маленькой девочкой, а она давно уже взрослая женщина. Может, пора дать ей возможность думать и жить самостоятельно? Ей уже давно пора оглянуться вокруг. На мне свет клином не сошелся. - Ну хорошо. А сам-то ты что дальше собираешься делать? Так и будешь один? Ты с Катей говорил? – Андрей только тяжело вздохнул. - Что, она тебя так сильно ненавидит? Ты что, Андрюш? – он только продолжал молча слушать, покусывая губы. - Андрюш, ты что, ее… до сих пор любишь? – когда на ее вопрос послышался только еще более горестный вздох сына, Маргарита схватилась рукой за щеку. – Боже, – на глазах у женщины выступили слезы, которых, к счастью, не мог видеть Андрей. - Мама, я ее очень сильно обидел, и она не сможет через это переступить. Она мне не верит. - А как же Кира, Андрюш? - Мама, ну причем здесь Кира? Кира. Я просто хочу, чтобы ты приняла, как данность, мы с Кирой никогда не будем вместе. Я не собираюсь не ней жениться. - Я не собираюсь тебя уговаривать жениться на Кире. Я тебя люблю и хочу, чтобы с тобой рядом была женщина, которую выберешь ты. Конечно, я люблю Киру, но… но тебя я люблю больше. Знаешь, я вообще не понимаю людей, которые… тебя могут не любить, - вдруг заговорила в ней мать, которая отрицает любую возможность негативного отношения к своему единственному ребенку. - Как тебя вообще можно не любить? - Знаешь, я тоже сначала… удивлялся, - решил пошутить Андрей. - Ладно, прекрати. Юморист, - одернула Маргарита сына. - Хорошо. А почему эта маленькая странная женщина не дает тебе шанса все исправить? Ведь у вас же есть Даша, ей нужна семья. И ей так повезло в жизни – ее ты любишь. А ты сказал ей об этом хоть? - Мама-мама. Тому, что я устроил, нет оправдания. Катя вряд ли когда-нибудь поверит, что я никогда и никого, кроме нее, по-настоящему не любил. - Ох, сынок! Ну, и наворотил ты дел! Ты только смотри, не начни пить. У мужчины должна быть ясная голова, - выговорила она ему напоследок. Попрощавшись с сыном, Маргарита задумалась. Конечно, она всегда хотела, чтобы ее невесткой стала дочь их погибших друзей. Но что же делать, если их сын не нашел в Кире свою единственную, а нашел ее в неизвестно откуда появившейся маленькой, но такой сильной женщине, которая, Маргарита не сомневалась, не может не любить Андрюшу. Как же помочь ему сломить Катино упорство? А Андрея захватила круговерть дел. Закупка тканей, фурнитуры, аксессуаров. Изучение каталогов с образцами, истерики Милко. Расширение партнерства за счет продажи франшиз в России и ближнем зарубежье. Договора, командировки, снова договора. В общем, ничего необычного – все, как всегда. Но за всеми делами совершенно не было времени встретиться с Зорькиным и попросить его об услуге. Лишь ближе к середине мая Андрей сумел вырваться из нескончаемой рутины дел и позвонил Николаю. Договорились встретиться в обеденный перерыв. Конечно, не в парке (дела делами, как считал Колька, а обед – по расписанию). - Мне твой номер Катя дала, рекомендовала тебя как гениального финансиста, - начал Андрей, когда мужчины уселись за столиком в ресторане. - Какие-то проблемы? - Если бы не было проблем, не стал бы звонить. Финдир мой, кажется, приворовывает. Как бы это выяснить? Только так, чтобы он не заподозрил? - Ну есть возможность. Только мне надо в его отсутствие попасть в его кабинет: в компьютере покопаться. - Если только по вечерам. - Я об этом и думал. - Естественно, я хорошо заплачу. - Договорились. Завтра могу приступить. Закончив с делами, приступили к обеду. Андрей удивленно смотрел, как невероятное количество заказанной Николаем еды исчезает в его желудке, и это его развеселило. - Если ты работаешь так же, как и ешь, то тебе цены нет. - Шкоро ты будешь иметь вожможность убедиться в этом, - прошепелявил Колька с набитым ртом. Обед подошел к концу, но Жданов не спешил уходить из ресторана. Коля смотрел на него и не мог понять, чего тот ждет. - Коля, помоги мне, - взгляд Жданова был направлен сквозь собеседника, что вызвало у Коли настороженность. - Чем еще я могу тебе помочь? - Я о Кате, - Андрей посмотрел на Зорькина вполне осмысленно, пытаясь понять, как он отнесется к его словам. - Ты ее лучший друг и знаешь о ней все. Ну, или почти все. Я бьюсь о стену ее неприятия, и все безрезультатно. Я уже устал и совершенно не представляю, что делать. - Чего же ты хочешь? - Семью хочу… свою семью. - Так женись. Ты же, вроде, собирался. Я-то здесь причем? - Ты не понял. Моя семья там, где Катя и Даша. Мне казалось, что я перестал вызывать у нее отвращение, а тут Кира… наговорила ей, и Катя снова отгородилась от меня стеной, через которую я не могу пробиться. Я люблю ее, и мне больше никто не нужен. - От великой любви ты выставил ее за дверь через две недели после женитьбы? - Коля, я знаю, что я подлец и дурак. Я уже сто раз пожалел о том, что сделал… почти сразу и пожалел. - Интересно. Что же ты не кинулся ее искать? - Кинулся. Только поздно, как оказалось: двери не открывали, телефоны молчали. - Долго искал? - Нет. Решил все оставить, как было. Думал, если не разведемся, я буду знать, что она еще… моя. Да и боялся искать, если честно. - Чего? – не понял Николай. - Боялся, что тогда будет все кончено. Совсем. - Ага. И от страха решил жениться? Конечно, одному по ночам так страшно. - Мне уже просто все равно было, - не замечая злой иронии Николая, продолжал исповедаться ему Андрей. - Раз уж Катя не со мной, то какая разница – пусть хоть кто-то будет доволен. - Это ты свою невесту осчастливить хотел? - Скорее родителей. - Здорово. А ты не подумал, что могла чувствовать Катя? Вот ты говорил, что не разводился, чтобы чувствовать уверенность в том, что она хоть и не с тобой, но и не с другим. А не думал, почему она все это время сама не пыталась с тобой развестись? Может, и она хотела во что-то верить, на что-то надеяться? - Ты хочешь сказать, что она ждала меня? – в глазах Андрея зажегся огонек надежды. - Ничего я не хочу сказать, - мгновенно приземлил его Колька. - Только ведь Катька так и не рассказала Валерию Сергеичу настоящую причину вашего расставания. А он все эти годы считал ее виноватой в том, что с тобой рассталась, что ребенок растет без отца. Вот и думай. Расставшись с Зорькиным, Андрей решил прогуляться и подумать, по совету Катиного друга. В список своих прегрешений перед Катей он добавил еще одно. Если сложить их все вместе, то за них Катя могла бы ненавидеть Андрея несколько жизней. А у него только одна и есть. И хотелось быть рядом с любимой, но сильно обиженной им женщиной именно в этой жизни.