Я люблю твою боль

Troye Sivan — Fools Тонкая струйка дыма медленно вздымается к белому потолку, пока я вновь и вновь подношу тлеющую сигарету к своим искусаным губам и глубоко затягиваюсь. Так, что тлеющий кончик сигареты доходит до её середины. Медленно опускаю отяжелевшие от усталости веки и растягиваю свои губы в удовлетворённой улыбке. За окном глубокая ночь и бледную луну заслонили тяжёлые и тёмные тучи. Ночной город красив в это время и наблюдать за ним с окна, уже вошло у меня в привычку. Громкий трезвон моего мобильника прерывает затянувшуюся тишину и я, потушив недокуренную сигарету о поверхность белого подоконника, после чего выкинув окурок в открытое окно, становлюсь на ноги и беру в руку свой телефон, уже точно зная, кто мне звонит и что я должен услышать… — Франта, время окончено, — я слышу грубый мужской голос в динамике телефона, из-за чего все мои мышцы напрягаются от страха, — Значит и твоя жизнь тоже окончена. Скоро увидимся. Далее следуют короткие и громкие гудки. Телефон с глухим грохотом ударяется о пол, а мои ладони невольно сжимаются в кулаки. Голова, итак болевшая до этого короткого звонка, теперь уже не болит, а раскалывается от переизбытка ужасных мыслей. Нет, я не боюсь этого человека, которому задолжал большое количество денег. Нет, не боюсь. Я боюсь последствий после моей смерти. Просто я связался не с тем человеком и не в то время. Теперь настала очередь расплачиваться за свои грехи и ошибки. Моей дальнейшей участи и самой смерти не избежать. Маркус достанет меня даже из-под земли и будет смотреть, как я мучаюсь от боли, медленно умираю. И пусть меня не станет, пусть я буду бояться и мучаться за свои ошибки, пусть я буду умирать, но я подверг опасности не только себя, но и ещё одного человека. Трой. Я ненавижу себя за то, что мне придётся оставить ни в чём неповинного человека. Я ненавижу себя за то, что сам создал себе эти проблемы, которые вскоре водрузятся на хрупкие плечи мальчишки. Нет, это не будут угрозы смертью, побоями или насилием для него, нет. Его ждут совсем другие проблемы после моей смерти. Его главной проблемой станет одиночество, котрое я ему подарю. Когда придёт этот момент, Трой полностью осознает, что кроме меня — у него больше никого нет. От него отказались собственные родители, после того случая, как застали своего сына в комнате с совершенно незнакомым парнем. Всё бы ничего, если бы этот совершенно незнакомый парень не трахал их сына прямо в зад, а тот в свою очередь стонал от удовольствия. Для них Трой стал позором для всей семьи. Парень был отправлен прямиком в детский дом, откуда через месяц смог благополучно сбежать. Тот день знакомства я запомнил надолго. Как сейчас помню, плохо освещённый тоннель. Группа парней, беспощадно избивающая беззащитного мальчишку. Закрывший свою голову руками, дабы получить как можно меньше ушибов, парень стонал от боли. Кричал, как только новый удар носка тяжёлого ботинка проходился по его рёбрам, животу, ногам, рукам и голове. Я был единственным, кто за этим наблюдал. Я мог бы просто пройти мимо, думая, что после этого парень оклимается и хромая, отправится домой. Извлекёт урок, что гулять одному по ночам — не самая ахуенная идея. Но кто смог меня остановить? Правильно, никто. Сам виноват, что в ту ночь помог мальчишке, а тот принял это на свой счёт. Он просто привязался, таскался за мной как преданная собачка. Меня порой это бесило, но со временем я привык видеть его лицо на пороге своего дома, в магазинах, где я был, везде. Только потом я понял, что в тот день, когда я помог ему, он сбежал из детского дома. И я просто не смог ему отказать, тем самым совершив очерёдную ошибку. Ведь жизнь со мной подобна аду. Трой и так не сладко жил, скитаясь по грязным улицам Нью-Йорка, но почему же не сделать ещё больней? Влюбиться в того человека, который не сможет дать тебе того же в ответ. Он сам обрёк себя на страдания и боль. Порой даже получая от этого удовольствие. Трой — голубоглазый ангел, ребенок — с прогнившей душой, ребенок, которому пришлось так быстро повзрослеть. Трой повидал и испытал столько боли и насилия, что даже не одному взрослому человеку не доводилось чувствовать. Я тот человек, который не умеет сдерживать свою агрессию и злость и порой она обрушивается на ни в чём не повинного Троя. Парень терпит все те грязные слова, что летят в его сторону от меня. Шлюха, подстилка, сопляк, баба… Как только я его не называл во время очередного срыва, после которого обычно хватал мальчишку за волосы и грубо придавив к матрасу руками, трахал, пока его болезненные стоны не сменяется на мольбу, чтобы я продолжал. Порой я удивляюсь ему. Другой бы уже давно убил себя за то, какую неимоверную приченяют ему боль. А Трой терпит. Терпит, когда я его бью и в порыве злости называю ненужным. Терпит, когда я больно сжимаю его тонкие запястья, на которых потом остаются синяки, терпит и закусывает губу, когда я безжалостно пытаюсь выдавить из него глухой стон, с силой вкалачиваясь в его исхудавшее тело. А он терпит… Ведь знает, что любит и если всё же решится уйти, поймёт, что некуда. Ловушка захлопывается. На меня накатила паника и злость одновременно. Я понимал, что собираюсь сделать, когда шагал в ту комнату, в которой сейчас посапывал мальчишка. На дворе как никак глубокая ночь. А мне не спится. Толкнув одной рукой скрипучую дверь, я осторожно заглянул в комнату. Спит. Спокойно свернувшись в клубочек, с откинутой на лоб кудрявый чёлкой, парень уже наверно видел десятый сон, пока мне не пришлось его прервать. Прости Трой. —Коннор? — парень резко подскочил на кровати, как только почувствовал моё движение рядом. Будто совсем и не спал. —Коннор, что ты де...— моя ладонь накрывает губы Троя, пока его глаза становятся всё больше и больше, а дыхание тяжёлым. —Лучше заткнись сейчас, — всего лишь три слова и Трой сразу понимает в чём дело. Я зол и объяснять сейчас что-то не собираюсь. Кто-то сейчас подумал бы, что отрывать человека ото сна, ради секса — немного эгоистично. Но Трой привык, потому, что это происходит не впервые. Не нужно никаких слов, чтобы описать то, как Трой смотрит на меня, когда я грубо срываю с него его синию и любимую майку. Как придавливаю спиной к мягкому матрасу, снимаю его серые пижамные штаны. Иногда, меня злит этот детский огонёк в его глазах. Его смешные до боли в глазах просьбы, на которые я лишь смеюсь. Тогда то Трой и уходит со слезами на глазах в свою комнату и запирается там. Не нужно давать надежду на то, чего не будет. Парень выгибается подо мной, когда я невесомо прохожу губами по его обнажённуму телу и останавливаюсь у резинки чёрных боксёров. Бью по его рукам, когда тот пытается дотронуться до меня. Не нужно этого. —Коннор, — хриплым голосом произносит парень моё имя и закатывает глаза от удовольствия, когда я грубо сжимаю его твёрдый от возбуждения член через тонкую ткань боксёров. Отрываюсь на несколько мгновений, чтобы посмотреть на парня, который лежит сейчас подо мной. Его сомкнутые веки обрамлённые пушистыми ресницами, растрёпанная кудрявая чёлка, острые скулы, пухлые и дрожащие губы, бледная кожа и выпирающие тонкие ключицы. Всё в нём было идеально и он не заслуживает такого обращения с собой. Но ведь парень сам знал на что идёт и что его ждёт впереди. Понимаю, что этот момент — возможно последнее времяпровождение с Троем. И в этот момент стоит хоть немного показать свои слабости. —Прости, — шепчу я и ближе наклоняюсь к лицу Троя, мягко касаясь его приоткрытых губ, твёрдая только одно, — Прости, прости меня… —За… За что? — голос парня дрогнул и он распахнул свои ангельские глаза. Ведь он верно ожидал чего-то другого, а не услышать мольбу о прощении. —За всё, что я делал с тобой, Трой, — я быстро оставляю свои поцелуи по всему лицу Троя. Я целую его лоб, висок, скулы, кончик носа, подбородок, после чего дохожу до его губ, — Я… Я никогда не хотел делать тебе больно. Прости… И мне всё равно, что сейчас обо мне подумает Трой. Может примит моё признание за алкоголь, который дал мне в голову. Но ничего такого не было. Я полностью понимал, что говорю, ведь знаю, что следующего раза для признаний уже точно не будет. И вместо осуждения, в ответ получаю желаные губы, его ладони, которые ложатся на мои плечи. Понимаю, что мальчишке будет больно после этого, но ничего уже поделать не мог. Ведь я люблю его, но знать об этом ему вовсе не стоит. Так будет лучше… В эту длинную ночь я впервые решил сдаться. Ведь эта ночь всего лишь одна и чувствовать на своей груди руки Троя, которые прижимают меня спиной к кровати — было чем-то новым для меня. Чувствовать, как парень усердно двигается во мне и издаёт такие звуки, от которых просто хочется посильней удариться об стенку. Его немного откинутая назад голова и приоткрытые губы, побуждали самим овладеть им. Но только не сейчас. И никогда больше. Его мягкие и распухшие губы касались моих, посасывая то нижнюю губу, то опускаясь на шею. Парень шептал моё имя и говорил, как сильно он меня любит… И от этого становилось только больней… Трой, когда-нибудь ты поймешь, что я для тебя — лишь ненужный человек. Что ты никогда не любил меня. Я не хочу вновь видеть твои слёзы и понимать, что больше не увижу эти ангельские глаза. Уж лучше бы я не помогал тебе в тот день. Нет, я не жалею, что встретил тебя и если бы мог вернуться в прошлое, то сё равно бы помог. Но сделал это совсем не в неподходящее время… Troye Sivan —Bite Прости меня за всё. Это было моей ошибкой, впускать тебя в мою жизнь. Ведь легче не стало. Я любил твою боль, любил твоё тело, но не самого тебя. Ведь боялся признаться в этом. Не нужно этого. Не нужно давать тебе надежду на счастливое будущее, ведь я нахожусь в полном дерьме и втягивать тебя туда — тоже стало моей виной. Возможно тебе будет хреново первые несколько дней, если ты конечно на самом деле любишь меня. Меня, а не мои деньги и прочие вещи. Я всё равно сгнию в этой пучине вранья и боли. Лучше не станет. Как и для меня, так и для тебя. Прости, что скоро оставлю тебя одного… Я не хотел, чтобы всё так вышло… И какого было моё удивление, когда рано утром в наш дом вломились двое громил, предворительно заехав пару раз кулаком по моему лицу. Правильно, я уже ждал этого и удивляться мне было нечему. Маркус всегда держал свои слова. Раз у меня не было денег для него - значит, они больше уже и не понадобятся. Ведь ты уже будешь гнить в сырой земле и никто об этом не узнает. Я бы и так уже давно был мёртв, но Маркус дал мне немного времени, котрое я никак не использовал, чтобы найти нужную сумму денег. А зачем? Ведь знаю, что никто мне не поможет и искать их уже не стоит. А я принял свою дальнейшую судьбу и терять мне было нечего. Вот только одно было жалко. Что будет с Троем... Часы, минуты, секунды... Всё ускользало из моих рук и мгновенно рушилось. Я был благодарен людям Маркуса за то, что они хотя бы додумались вывести меня на улицу. К бассейну на моём заднем дворе. Может и не существовало никаких нас. Может этого ничего никогда и не было. Я не помогал Трою в ту ночь, не пытался оградить себя от него и дать понять, что я сам по себе. Может не было того, что я совершил ошибку, попросив помощи у Маркуса. Ничего это вовсе не было. Я не целовал Троя, не прижимал его к кровати, не доводил до истерики. Ничего не было... Но почему тогда так болит и щемит под сердцем, выворачивая тебя изнутри? Чего не было — так это того, что я никогда не говорил Трою, что я "люблю его". И это правда. Спасибо большое за то, что сейчас Трой ещё спал и не мог видеть того, что со мной собираются сделать. Может он и проснётся от громкого выстрела пистолета, но сделать что-то уже потом будет слишком поздно... Он лишь увидит моё безжизненное тело, скинутое в воду собственного бассейна... — Твои последние слова? — улыбка застилает лицо одного из громил и мне так хочется расмеяться от его слов. Но всё же произношу: —Я не хочу, чтобы Трой увидел всё это, — выдыхаю и добавляю последнее, — И передайте Маркусу, что он последняя и жалкая сука. Хочется одновременно засмеяться и биться от истерики и сырую землю. Вот и всё? Именно так и закончится жизнь Коннора Франты? —Коннор, что здесь происхо... — чёрт. Тело сонного паренька застывает в паре метров от нас и невольно дёргается от страха, когда видит всё происходящее. —Трой, прошу. Зайди назад в дом, — через силу выдавливаю я, видя как растерянные голубые глаза метаются то к пистолету в руке у одного из амбалов, то ко мне, — Всё хорошо, Трой. Я скоро вернусь. — "Я не вернусь. Я больше никогда не вернусь к тебе. Прости". Кричало моё подсознание и я закусываю нижнюю губу до боли. —Но... —Сейчас же зайди в дом и не выходи, пока я не вернусь! — пытаюсь кричать как можно грубым голосом, но выходит лишь сипло. Подступивший ком в горле никак не удаётся подавить, как и выступившие слёзы. Меньше всего я хотел видеть, как меня убивают на глазах у Троя... В чём провенился этот голубоглазый ангел? Что такого плохого он сделал, чтобы сейчас видел, как на его глазах убивали человека!? Что!? Я ведь знаю, что он любит меня... Не смотря на грубый приказ, мальчишка делает несколько шагов в нашу строну. Трой, не надо... Рука с пистолетом одного из мужчин поднимается и нацеливается на меня. Трой, уходи... Второй амбал остается стоять рядом, не поднимая руки с пистолетом. Глубокий вдох и выдох. Трой, не подходи... Я продолжаю стоять правым боком к бассейну, пока в паре метров от меня находится моя быстрая и мгновенная смерть. Прости меня Трой... Указательный палец мужчины нажимает на спусковой крючок пистолета. Вот и всё. Это конец... —Коннор! — громкий крик Троя смешивается с оглушающим выстрелом пистолета. Первое, что я вижу, когда открываю глаза после прогремевшего выстрела — это то, как тело паренька крепко сжимает меня в своих объятиях, то, как с каждой секундой слабеет его хватка. Его худые ладони медленно соскальзывают с моих плеч, его тело медленно оседает на траву. Дальше, что я вижу и чувствую, это застилающие глаза слёзы и безысходность... Я мгновенно падаю колени перед согнувшимся от острой боли парнем, хватаю его лицо ладонями и шепчу только одно: —Нет, нет, нет Трой. Что ты наделал!? —Думаю, что Маркус не станет разбираться с тем, кого нужно было прикончить. Разницы никакой, — бросает один амбал и сунув пистолет в задний карман брюк, как и второй, уходит... Вот и всё. Это конец. Но уже совсем не для меня... —Прости, — и вместе с его осипшим голосом, Трой давится кровью, которая вытекает из его рта, задевая уже посиневшие губы, тонкими струйками стекает по подбородку, пачкая белоснежную майку. —Трой, — шепчу я, убирая с его мокрого лба прилипшие кудряшки, смотря на то, как угасают его голубые и ангельские глаза, — Я не этого хотел... — сквозь всхлип произношу я. — И пусть сейчас уже совсем поздно — я люблю тебя, — а в животе сейчас что-то ухает вниз и жизнь Троя ускользает из моих рук, словно ветер. Голубые глаза мальчишки наполняются жидкостью, а губы превращаются в слабую улыбку. Его последняя улыбка... —Я люблю тебя... И не вини себя... Прости... — каждое слово Трою даются с трудом и лишь на последнем, его глаза становятся стекляными, а тело слабеет в моих руках... —Трой? — истрическим голосом кричу я, чувствую как по спине пробегаются мурашки, — Трой, нет, нет, ты не можешь уйти. Нет, прошу не надо... Я люблю тебя... Трой... — моё тело содрагается в громком плаче, когда я прижимаю к себе хрупкое, истерзанное и уже безжизненное тело. Сжимаю его ладонь, не чувствуя того тепла. Зарываюсь носом в его волосы, прося не оставлять и как бы больно это не звучало, я уже ничего не мог поделать. Моя смерть теперь принадлежала Трою. Он спас моё тело от пули — своим. В тот день душа моего голубоглазого ангела ускользнула из моих рук. В тот день я потерял самого дорого и единственного мне человека... Прости меня Трой... Трой был не просто человек для меня, он был моим хрупким и голубоглазый ангелом. Совершенно не жалевшим себя, а заботясь только о других. Последним человеком, о котором он позаботился — это был я... Прости меня за всё Трой. И я говорю тебе прощай, как больно мне не было... Я любил твою боль, любил смотреть на тебя и говорить "мой". И только сейчас я осознаю, что ты никогда не был моим и рано или поздно ты исчезнешь. Уйдёшь, забрав все свои вещи и уйдёшь в глубокую Нью-Йорскую ночь. Именно так я представлял твой уход, но не твоё худое, истерзанное тело, умирающее на моих руках. Ты всегда мог уйти, а потом вновь вернуться, ведь поймёшь, что идти тебе вовсе некуда. Ты любишь меня... А сейчас ты не сможешь этого сделать, потому что прошлого не вернуть, как и тебя. Кусаю до боли нижнюю губу и как самый последний нытик, кричу и хватаюсь за голову. Везде твои чёртовы ангельские глаза и твоя улыбка с белоснежными зубами. Твой заразительный смех и всегда ласкающие слова, делающие мне больно. Через месяц после твоих похорон, я понял, что просто сдался. Как последний слабак. Наша истрия не была полна жизни и радости, в прочем как и её конец... Я так любил тебя Трой, только вот уже было слишком поздно... Коннор Франта — человек, чья черная душа наполнялась проблесками любви и ласки только лишь от слов одного единственного человека. Троя. После его смерти, никто больше не сможет так смотреть на него, как это делал каждый день Трой. Ведь его больше нет. Значит больше и нечего терять... Коннора Франту нашли повешанным в его собственной доме через месяц после того, как умер Трой Сиван. Самоубийство - было единственным способом избавиться от гложущей внутри боли... Коннор Франта любил мальчика с ангельскими и голубыми глазами, но признал это уже слишком поздно...