Заварила я кашу.

Я проснулась от боли в голове и ноге. Я лежала на чем-то теплом и мягком. Открываю глаза. - А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а…. - А? Что? Где? Ты кто? — Я в шоке. Он что, ничего не помнит? - Я Элизабет. - Какая еще… - о-о-о, началось. Мужикам вообще нельзя пить. Или мне просто не везет, или это все из-за меня. Может, я его споила? - Свон, — недоуменный взгляд. - Элизабет Свон. - А-а-а-а-а. Вот сейчас я поняла, что сижу на нем, а до этого вообще спала на нем и обнимала. Вот блин… - А мы где? — Он что, идиот? - На улице, — и только сейчас поняла, что я сказала. Как? Блин. Да мы даже не просто на улице, а в лесу. Капец, это же надо допиться до леса. А лежали мы под огромным дубом. Я встаю с него и осматриваю себя. Я вся мокрая и грязная. Неужели был дождь? Смотрю на траву, а она и правда мокрая. Вот кому не повезло, так это Мелларку. От его белой одежды ничего не осталось. Он весь черный. Я оглядываюсь, деревья стоят кругом, а в середине полянка. А в середине полянки дуб. Фух! Это была моя любимая полянка. И только моя. Точнее, была, он опять все портит. Сейчас было, наверное, раннее утро, потому что солнце только вставало, было прохладно. Я еще раз осмотрела себя и Мелларка. Что-то не так. Может, это из-за того, что я поцарапала вчера ненавистника. Да-да, его руки были расцарапаны. Нет, не то. Чего-то не хватало. Ладно, потом вспомню. - Ладно, пошли домой, — сказала, и шагнула. Зря, потому что упала. - Эй, ты чего? — Он подошел и поднял меня, как куклу, поставил, придерживая. Нога заныла. А ныла она о том, что хозяйка у нее безалаберная. Да-да, и из-за этого она наказала меня тем, что я не могу даже на нее наступить. - Ну и как мы выберемся? — Кто-то не доверяет, и боится здесь остаться. - Как? Вот как. Молча, - сердито сказала я. - Ты знаешь, куда идти? - Да, только помоги, — он уже хотел взять меня на руки. - Ээээ… я сказала помочь, а не руки распускать. Позакатывай еще мне тут глазенки, своей будешь закатывать. Он взял меня под руку. И мы пошли. Точнее, он шел, а я хромала. - Ну и какой у тебя план? — Что? Какой план? - Какой еще план? — Мы шли с уклоном вниз. Здесь не было тропинок, эта часть леса была заброшена. Чтобы к ней дойти, нужно пройти посадку, по дороге, по лесу, который не заброшен, и через мост над озером. - Как какой? Как будешь защищать свою пятую точку от родителей? — По правде говоря, никак. Я могу придумать план, но он разрушится. Почему? Ну не умею я все делать по плану. Я всегда выкручиваюсь за счет прошлых отговорок, и придумываю на ходу. - Никак. - Да ладно, сдашься? - Да. В этот раз никакой лжи. Тем более, чего только я им не наговорила, — блин, убейте меня. За это мало убить. Нужно сначала поиздеваться, а потом и грохнуть. А вот и мост. Я ухватилась за перила. И начала прыгать. Чтобы моему врагу было легче тащить свою тушу. То есть, меня. Все, почти дошли до конца. Точнее, дошли, там просто еще перила были. Моя рука скользила по заржавевшей поверхности перил, и под конец, я что-то задела кожаное. Испугалась? Да, и очень. Я тут же остановилась и посмотрела, что я задела. О, пропажа. Вот что я потеряла. Это была моя кожаная сумочка. Я обрадовалась, ведь ее подарила Элис. Она вот, в отличие от ее хозяйки, чистенькая и сухая. Я схватила ее, и мы двинулись по тропинке вглубь уже совсем другого леса. Он был опрятным и ухоженным. Ну конечно, если каждый майский месяц превращался в месяц уборки. Никаких сломанных веток, мусора; деревья здоровы, как стадо быков. Ведь мы красили деревья краской от букашек. Вот об этой тропке я и говорила. Мы уже дошли до нее. Она разделяла лес и посадку, которая была тоже чистенькой. Тут стояла старая скамеечка, куда мы сели отдохнуть, мусорные урны были новыми, и их было много. Чтобы никто не таскал мусор в лес и посадку. - Как нога? — Сейчас он не казался недругом. А как раз наоборот. Глаза были такие голубые, меня будто в омут засасывает. Под глазами были синяки, волосы разлохмачены. По правде говоря, ему так шло намного больше. Как-то получалось по-домашнему. - Болит, — может подколоть. Конечно, это риск - еще тут бросит и пойдет домой. А я тут останусь, как дура. Хотя куда он пойдет. Он же дороги не знает. — А что, устал? - Тащиться с тобой, подруга, да. Хотя мы дошли бы быстрее, если бы ты была у меня на руках. Если спросила про силу, то нет, не устал. — Да уж, беседа вышла. - А ты что думал? Что я прыгну к тебе на руки, и все подумали, что я с тобой кручу? Ну уж нет. Спасибо! — Я что ему, девочка-дурочка или продажная девка. Нет, так не пойдет. - И заруби себе на носу. Я не девочка на побегушках или какая-нибудь шалава. - Что? Как ты могла подумать, что я такое думаю? - Ладно, пошли. Ну, дошли до дома кое-как. Ведь мы жили на другом конце дистрикта, где леса почти не было. Только парк. И только когда мы дошли до порога, я вспомнила свой вопрос. - Кстати, зачем вы приехали? — Я так спросила, будто если он не ответит, убью. - Ну, я не знаю. Но если хочешь, я скажу то же, что сказали родители, — то есть, не у одной меня родаки в доме врут. Кивнула. — Приехали погостить к друзьям. Да и мне будет легче ехать в лагерь. — Друзьям? То есть, они дружили. Я так не думаю. Стоп, что он сказал? Какой лагерь? - Какой лагерь? - Да-да, мы едем в один и тот же лагерь. В четвертый дистрикт. - За что? - За все хорошее. А ты как думала, уедешь и отделаешься от меня? Кстати, вещи собрала? — Вот блин. Достаю из сумочки телефон и смотрю на время и дату: 29 июня, девять тридцать. Хлопаю рукой себя по лбу. - Значит, забыла. - Вы долго еще будете топтаться на пороге, или уже войдете? — Мелисса пришла позже нас и пьянее. Они что там, поддавали? Входим в дом. Хеймич и Мелларки сидят на кухне. Папа и брат сидят в зале и о чем-то спорят. Мамы не видно, наверное, спит. Сестренка и Джессика, это третья дочь Мелларков. Значит, Эллис ошиблась. Мы, трое, молчим и никто не хочет говорить. Да нас и не заметили. Я сажусь и снимаю очень тихо обувь. Беру ее в руки. Нога чуть-чуть перестала ныть, и поэтому я думаю прошмыгнуть в свою комнату незамеченной. А они пусть что хотят, то и делают. На носочках бегу к лестнице, почти прошла столовую. Но не тут-то было, из столовой вышла кухарка. Я застыла столбом, и не знала, что делать. Она стояла ко мне спиной. Тут она развернулась и увидела меня. - Мать честная. Из ее рук выпала тарелка. Прям мне на больную ногу. Это был настоящий ор. - А-а-а-а-а-а-а-а-а-а… - вот это было больно. В глазах потемнело, голова кружилась, а я прыгала от боли. - Что такое? — Блин все, попала. Мам, не иди сюда. - Господи. Детка, что такое, что болит? — Темнота прошла. Я видела их всех. Вспомнила, что сделала и виновато опустила глаза. Нужно что-то делать. Я попрыгала к Дику. Он без разговоров взял меня на руки и потащил в мою комнату. Донес, поставил. - Спасибо. - Да, ты попала, — я посмотрела в его глаза, там было «Соболезную». Развернулся и ушел. Зашла в комнату и пошла в душ. Потом обработала себя и легла спать. Блин, лучше бы не ложилась. Сон - это наше подсознание. Снилось мне, как я вышла замуж за Мелларка. А проснулась из-за того, что кто-то постучался в комнату. Слава небесам, я же чуть не поцеловала его. Еще все орали горько. Нет, блин, сладко. - Да, входите, — и перевернулась на другой бок. Это были мама и Анабель. - Мааам, я знаю, что просто ужасная дочь. Но разговор не может подождать до вечера? - Нет. Не может. Ты забыла, что завтра с утра я уезжаю. И мы хотели пойти на пикник. Но мама говорит, что никакого пикника не будет, потому что ты болеешь, — сестренка надула губки. - Кто болеет? Я? Да я здорова, как бык. А пикник будет, ясно? — И посмотрела на маму. Ясно, почему здесь сестра, но зачем пришла мама? - Ура! Спасибо, — я кивнула, а сестренка вышла, танцуя победный танец. - Элизабет, ты уверена, что сможешь? - Мам, да. - Тогда мы проверимся у врача, — кивнула, и мама направилась к выходу. - Я думаю, ты голодна. Поешь, и сразу поедем, - кивнула снова. Так, нужно переодеться или остаться в халате. Ха-ха-ха-ха-ха. Да, можно же так подумать. Пошла в гардеробную. Надела розовую легкую тунику, темные джинсовые шорты, сережки висели кольцом, браслеты. Закрасила синяки. Взяла очки и сумку, туда кинула телефон и салфетки. Еще не смогла сдержаться и не надеть кулон с птицами и итальянские оранжевые платформы на ноги. Распустила волосы и расчесала. Спустилась вниз. Сейчас все обедают и такая напряженность в воздухе. Все молчали. Было свободно место между Диком и его сестрой. Дом был убран, будто здесь не было бойни. Прохожу и сажусь. - Приятного аппетита всем, — сказала, и уткнулась в тарелку. Такое чувство, что нас отделили ото всех, ведь рядом с Мелиссой сидит брат. И все смотрим в тарелки. Хотя не все, кто-то пялится на мои ноги. Вот зараза. - И ты не обляпайся, — братец недоволен чем-то. - Хо-хо-хо… — Хеймичу смешно. Моя подруга — подруга друга, А я, наверное, дура-дура. Не быть тебе его невестой, Да хоть ты стой! Да хоть ты тресни! Он подошел, не виноватая я, Сам подошел, а я хочу его! А я «С», «С», а я «У», «У», а я «КА-А», А я с*ка-с*ка! А я «С», «С», а я «У», «У», а я «КА-А», А я с*ка-с*ка! А я «С», «С», а я «У», «У», а я «КА-А», А я с*ка-с*ка! А я «С», «С», а я «У», «У», а я «КА-А», А я с*ка-с*ка! А я «С», «С»… Подруга друга — моя подруга, Она, наверное, дура-дура! Не ослепишь, его ты лестью, Ставлю на кон хоть 100, хоть 200! Он подошел, не виноватая я, Сам подошел, а я хочу его! А я «С» «С», а я «У» «У», а я «КА-А», А я с*ка-с*ка! А я с*ка-с*ка! А я «С», «С», а я «У», «У», а я «КА-А», А я с*ка-с*ка! А я «С», «С», а я «У», «У», а я «КА-А», А я с*ка-с*ка! А я «С», «С», а я «У», «У», а я «КА-А», А я с*ка-с*ка! А я «С», «С»… Я даже не сразу поняла, что это из моей сумки. Эта была Эмма. Пнула недруга. - Что? — Протягиваю телефон. — Нет. - Это чудо гневное по твою душу звонит. Могу поспорить, что когда я возьму, она разорется, а потом попросит тебя. - Меня нету. - Нет, ты здесь. Вот же ты, — да, бывает туго с головой. - Помоги, — и посмотрел как когда-то я, с мольбой. Я беру и включаю громкую связь, чтобы слышал ненавистник. - Алло, — делаю безразличный голос. - Ну ты сука, — все тут же перестали есть. Ненавистник даже подавился, — да еще кто из нас ш**ха. Че, уже оприходовала Мелларка? — Он шокировано смотрит на меня. А я одними губами шепчу: наслаждайся. - Слушай, мымра. Че молчишь? Нечего ответить. Гномиха, дай мне его. - Кого? — Поиграем. - Может, хватит играть дуру? Дай его, и вообще, он мой, поняла? - Мне вообще он не нужен. Да кстати, он все слышит. - Ты блефуешь, - да, верить она с первого раза не умеет. - Мелларк, подай голос. - Не хочу, - буркнул. - Ты еще пожалеешь об этом. Поняла, дрянь? - Нет, - и выключила телефон. Потом все доели и я, мама и сестренка поехали в больницу. Больница была в центре, не единственная. Просто тут у мамы друзья. Вот все время туда ездим. Внутри пахло лекарствами. Здесь были больные: маленькие и взрослые. Все суетились. - Так, сначала проверим голову, потом только ногу и все остальные раны, - мама повела нас к лифту и нажала на кнопку третьего этажа. Я усмехнулась. Не переживай, мам, с головой у меня еще с детства не все в порядке. Хотя, может от удара я не буду вести себя так, как раньше. Выходим, идем налево и прямо. Потом направо, и вот этот коридор пустовал. - Постойте здесь и никуда. Слышите, никуда не исчезайте, - серьезно, будто мы когда-то слушали ее. Но привычно кивнули. Мама еще немного постояла, грозно глядя на нас. Потом развернулась, и умчалась в кабинет, где проводят рентген. Это был шестой кабинет. Врача звали Кэрол Финикен. Мама вышла, сказала, что можно входить. Захожу. Комната была свободной. Впереди сидел молодой мужчина шатен с карими глазами. - Здравствуй, Элизабет, - мужчина встает и подходит ко мне. - Здрасте, Кэрол. - Так головные боли есть? - Нет. И она у меня не кружится, и не падала в обморок, - да знаю, что ты там задаешь. Вот ни разу не была в той кабинке, где делают рентген. Кажется, он заметил, как я пялюсь на эту кабинку и ухмыльнулся. - Смотрю, понравилась, или не разу не была? - Вопросил собеседник. - Второе, и чуточку любопытно, - ну, что там внутри и как делают его. Я так хочу увидеть, а лучше, ощутить это на себе. - Сегодня твое любопытство уйдет, - улыбаясь, сказал мистер Финикен. Он открыл ее и кивнул, говоря входить. Да, она была внутри белой, и в ней было что-то типа кровати. Я легла, и тут же по мне начали бегать зеленые полоски. Я больше так не могу, я здесь целую вечность лежу. Мне так и хочется встать и уйти. Вдруг, полоски прекратили бегать, кабинка открылась и я встала. Вышла, а там уже сидели врач и мама, разговаривая о чем-то. - Кхм-кхм… мистер Финикен, какие прогнозы, я могу бегать? - Поскорее домой. - Кстати, сколько я там лежала? А то мне показалась, что я там состарюсь. - Вы там лежали всего лишь час. Прогнозы будут такими: с головой все хорошо. Хотя, есть вмятина, но она зарастет, - уже знаю. Мама вздрогнула. - Это даже хорошо. У других было бы сотрясение мозга и осложнения, - это тоже знаю, голова-то у меня крепкая, - дальше нога - трещина в бедре. И думаю, пока лучше не делать резких движений. - А плавать можно? - Блин если нет, то что я буду делать в лагере? - Нет, - все. Можно подыхать и не ехать в лагерь. - Я выпишу витамины и мази, которые нужно использовать каждый день. А сейчас вы спуститесь на первый этаж, в девятый кабинет, там тебе поставят гипсовую лонгету. - А когда все пройдет? - Если все выполнять, то через неделю, - то есть, пятого июля. Хорошо. Мы спустились, при этом потеряли нашу милашку. - Анабель, - мы уже все обошли, но ее нигде нет. - Мам, не волнуйся, может вышла подышать воздухом, - точно вышла. Ведь я все перепробовала. Даже затронула тему пикника. Ее точно здесь нет. Мне уже наложили эту гипсовую лангету. И мы идем на улицу. Нашлась пропажа. Стоит около машины и ждет нас. - Ты с ума сошла? Почему убежала без спросу? Я ведь волнуюсь, - она сейчас напоминала меня, когда я пошла первый раз на озеро. Молящие о пощаде глазки. - Мам, я думаю, нужно ехать домой и переодеться, - а с мелюзгой я поговорю. Мы сели на задние сидения и поехали. - Ты зачем ушла, мы ведь волнуемся, - начала шептать я. - Прости. Я не хотела. Но просто там пахло лекарствами, и передо мной провезли труп, он так вонял, - малютка опустила глазки. - Знаю, что ты не любишь больницы, но можно ведь предупредить, - сказала я понимающе. - Я хотела, но потерялась в толпе… - Ладно, не оправдывайся. Мне еще Элис, Алексу и Алисии звонить. Мы стоим в пробке. И я думаю, это хороший знак для звонков. Так, достаем телефончик, сейчас полпятого. Элис свободна, Алекс наверное, в секции, а про Алисию вообще не знаю. Значит, зараза. Нажимаем и ждем, идут гудки. Кажется, меня игнорят. Но тут появляется голос заспанной заразы: — О, привет, мымрик. Ты как после пьянки-то? Кстати, ты куда делась, когда миротворцев вызвали? И кто, не знаешь? - Снова вопросы. - Привет. Нормально, а ты? Знаю, бабка напротив с дедом и внучкой, кажется. Все остальное в поезде. Ну че, от родаков сильно попало? - По правде говоря, лучше бы я не задавала его. После этого ее всегда распирает что-то рассказать. Но лучше это, чем снова вопросы про Сойку и ее семью. - Я, честно говоря, не очень. Голова болит, губы болят. Короче, все тело ноет. Меня еще с утра стошнило. Кстати, я проснулась вместе с Алексом, - ну, а с кем еще-то. Я их уже с детства венчаю. А они все неткают. Их уже вон самих друг к другу тянет, -…Алисии так попало. Они заставили весь дом вылизывать. Лишили карманных денег, и сказали, что больше никогда она не будет делать вечеринок. Так что она не едет в лагерь. Ты вещи хотя бы собрала? - Плохая тема. Но я думаю, она мне завтра с этим поможет. - Ну-у-у… нет, но ты же мне поможешь собрать? А сама давно собрала и много? - Да она ведь может целый месяц собирать вещи. Весь дом соберет, да еще обновки купит и заберет с собой. - Помогу, но с тебя должок. Собралась, - вздох. Родители не дали, значит, - за неделю несколько обновок и своих вещей. Да еще за вчерашнее попало. Маман наорала и сказала, что хорошо, что я уезжаю в лагерь. Папа наказал - сегодня весь день сидеть дома. Ладно, давай до завтра. Кажись, мамка идет проверять, - слава тебе. Она бы так и болтала, пока телефон не сломался. Хотела набрать номер Алекса, как зазвонил мамин телефон. - Алло. Да, милый, все хорошо. Мы стоим в пробке. Приготовь все сам, я приеду - помогу, - папа. Они еще ничего не приготовили? Ну, я им тоже помогу. - Кто? Пит хорошо. Китнисс нет, - мама прям гаркнула, и мы как раз тронулись, - ты меня понял. Гости хорошо. Они тоже едут в лагерь. Да, настоящий сюрприз. Не думаю, что она обрадуется. Ей хватает и Элис, — улыбаюсь. Хорошо, что все-таки у меня есть зараза, - и Алекс. Они еще и старше. Родственники. Все, спать они будут на улице. А то еще дом подорвут. Выросли, моя дочь тоже. И что? Что-то изменилось? Она так же лазит, где попало. Хорошо, не буду. Целую. Пока, - мама была сосредоточена на дороге. Тут я замечаю, что кое-кто притих. Смотрю на ангелка, который держит руками рот, чтобы не засмеяться. Но ей это не удается, и она смеется на всю машину. Мама улыбается, как и я.