В плену

      Уютная квартира в центре города была заполнена до отказа. А как же иначе, ведь у местного идола, Макса Кравцова, совершеннолетие! Многие из присутствующих были уже изрядно пьяны, а влюбленные парочки все чаще уединялись в многочисленных комнатах. Сам же виновник торжества купался во внимании: его окружала группка вызывающе одетых девиц вкупе с его друзьями, Антоном и Матвеем. Последний же постоянно морщился при виде развратных девушек легкого поведения, которые пытались присесть к нему на колени или пригласить в освободившуюся гостевую комнату. Он никогда не был фанатом таких вечеринок. Ему претила такая жизнь: его не впечатляли кратковременные связи на одну ночь, не впечатляли пьющие и курящие девушки. Все это скорее вызывало в нем чувство отвращения к подобному образу жизни. И даже к самому себе, учитывая, что практически весь его круг общения составляла именно подобная масса подростков, не имеющих никаких идеалов и принципов. Но статус школьной элиты не позволял пропускать подобные мероприятия. Его же друг, напротив, был увлечен двумя весело щебечущими блондинками, которые постоянно строили ему глазки. Сын успешного бизнесмена и востребованного модельера успешно завоевывал сердца многих девушек и с таким же успехом разбивал их. Каждая особь женского пола, начиная с восьмого класса, мечтала пойти с ним на свидание. Что-что, а ухаживать он умел: оригинальные подарки и свежие цветы однозначно действовали на всех его пассий без исключения, но юному мажору не хватало эмоций и борьбы за внимание девушки, поскольку каждая, на кого он обращал внимание сразу же готова была прыгнуть к нему в постель. На самом деле, эти эмоции, они были, но чаще всего ими оказывались равнодушие и похоть, потому что не нашлось еще такой девушки для Антона, которая заставила бы его кровь стыть в жилах от одного лишь взгляда на нее, от одного лишь запаха или улыбки.       Вокруг импровизированного танцпола, устроенного неподалеку от барной стойки, столпилась группа молодых людей, яро что-то обсуждающих и бросающих голодные взгляды на открывшееся зрелище. А посмотреть, действительно, было на что! Очаровательная незнакомка в бирюзовом платье, доходившем до середины бедра (что было удивительно, учитывая, что каждая девушка в этом помещении была одета в нечто напоминающее юбку, которая, как не пытайся спустить ее ниже, с трудом закрывала упругие или же не очень ягодицы особей женского пола) пыталась снять его, потому что вылила туда все содержимое бокала с виски. Видимо, девушка из-за количества выпитого алкоголя не понимала, что раздеваться, да еще и в центре квартиры, полной нетрезвых мужчин, было, как минимум, неосмотрительно. А как максимум, полнейшим сумасшествием. К тому моменту, как гостья расправилась с молнией, к ней ленивой походкой подошел Антон, на чьем лице играла холодная улыбка. Его определенно забавляла эта ситуация. Однако учитывая сколько подобных тусовок он уже посетил, и что он видел на подобного рода мероприятиях, никакого впечатления на него это не производило. Лишь вызывало что-то типа жалости и легкой неприязни. Его девушка никогда такой не будет. Подняв голубые глаза, стеклянные от алкоголя, на местного идола, она фыркнула и сделала жест рукой, давая ему понять, чтобы тот убрался с пути и не мешал ей заниматься своими делами. Но парень даже бровью не повел, только внимательнее всматривался в облик девушки, будто пытаясь запомнить каждую ее черту: прямой миниатюрный носик; большие выразительные глаза, обрамленные длинными черными ресницами; четко очерченные полные губы, на которых еще остался пигмент когда-то нанесенной на них красной помады. Когда же незнакомка, насупившись, собралась оттолкнуть Антона, он без предисловий закинул ее на плечо, что было вовсе не трудно, учитывая ее состояние, и под одобрительный свист гостей направился на второй этаж.       Долго искать свободную комнату не пришлось, потому что для вип-персоны, Антона Вербицкого, всегда имелась запасная. Эта спальня была отделана в черно-белых тонах, в ее центре располагалась огромная кровать с пологом, напротив которой висела, скажем так, недешевая плазма, на полу лежал мягкий ковер. По углам стояли дорогие кресла, а по периметру комнаты были разбросаны пуфики в рандомном порядке.       Поначалу девушка сопротивлялась и не хотела говорить с парнем, сразу отсев от него на дальнее кресло и начав буравить его недовольным взглядом. Она не помнила, почему оказалась на этой вечеринке и как напилась до такого состояния. Услужливое подсознание подбросило пару картинок, одна страшнее другой: покореженный автомобиль на трассе, множество машин скорой помощи и он. Его окровавленные губы шепчут: «Принцесса, все будет хорошо, только не волнуйся. Я с тобой». Она с криком отчаяния стучит кулаком об стену, узнав о новости, которая добила ее окончательно. Он не выжил. Они сделали все, что смогли. Но он не выжил. Какая же жизнь может быть после этого?!       На глаза сразу же навернулись слезы. Внутри все сжалось. Хотелось рыдать навзрыд, но сил плакать уже не было. Сил не было абсолютно ни на что. Внутри она умирала с каждой новой минутой, с каждой новой секундой, которые проживала без него. Как же можно продолжать жить, зная, что в этом мире ты не нужна больше никому, что единственный близкий человек ушел в иной мир? Вдруг она почувствовала легкое касание на своем плече, и дыхание Антона опалило ее шею: — Если ты думаешь, что я буду сидеть здесь и смотреть на твое страдальческое выражение лица, то... — Ты ошибаешься, — спокойным голосом закончила за него длинноволосая девушка, которая, сидя на кресле, покачивалась из стороны в сторону. — Тебя никто не просил тащить меня сюда. А раз притащил, то будь любезен либо оставить меня в покое, либо наслаждаться зрелищем, — медленный размеренный тон давался ей с огромным трудом, поскольку незнакомка уже чувствовала, как ее язык заплетается, а мозг потихогньку отключается.       В следующее мгновение перед лицом Юлии Калининой, именно так ее звали, появился Антон, присевший напротив нее на корточки. Их взгляды встретились: его, самоуверенный и безразличный, и ее, затуманенный и полный отчаяния. Она так отчаянно хотела быть любимой, ей так не хватало сильных мужских рук, обвивающих ее тонкую талию, так не хватало объятий по ночам, в которых она засыпала. Она была разбита. Она была одна. — Платок? — парень достал из кармана пиджака черную тряпицу и протянул ее девушке, по чьим щекам текли слезы с того момента, как она села на кресло.       Только вот она даже не чувствовала их, настолько она привыкла уже к этому ощущению. Не было сил плакать? Нет. Не было сил бороться со своими слезами, не было желания взять себя в руки и хотя бы попытаться жить дальше, посмотреть вокруг и понять, что время и мир не остановились с уходом одного человека. Остановилось лишь твое сердце, не более. Всем вокруг наплевать на твою боль, страдания и мысли. Даже сейчас этот парень сидит и думает лишь о том, как развлечется с тобой сегодня ночью, а завтра уже не будет помнить ни твоего имени, ни твоего лица.       Почувствовав нежное прикосновение холодных тонких пальцев к своему лицу, Юля, несколько раз моргнув, уставилась на вытирающего ее слезы светловолосого юношу, который непроизвольно изучал ее лицо, неосознанно пытаясь запечатлеть ее образ в своей памяти надолго. Антон был из тех, кто заставлял девушек плакать. А также он был из тех, кто боялся этих самых женских слез и не знал, что нужно делать. В его памяти сразу же всплывали воспоминания из детства, как каждый вечер его мать плакала, закрывшись в своей комнате, пока его отец разлекал очередную шлюху в каком-то пабе. А он не мог ничего сделать. Ни-че-го. — Спасибо, — неуверенно произнесла девушка, как только более или менее успокоилась. — Спасибо в штаны не положишь, — в типичной для него манере ответил уже развалившийся на кровати Вербицкий.       Как он успел туда ретироваться, Юля даже и не заметила, будучи погруженной в свои мысли. Однако похотливые нотки в его тоне она расслышала сразу же, отчего ее сразу же передернуло. Хотя чего она ожидала? Найти принца на белом коне на какой-то пьяной вечеринке? Смешно. Тем более она не ожидала это от парня, который весь вечер касался развратных девиц в неприличных местах, как раздевал их глазами (хотя нужно отдать ему должное, лез он далеко не под каждую подвернувшуюся ему юбку) и как уединялся с одной из своих пассий-однодневок в комнату пару-тройку раз. Ее воротило от подобного рода парней. Однако сейчас ей было наплевать на все: на свои принципы, мораль, характер. Сейчас ей просто хотело забыться. Ей хотелось выжечь ту себя, которая счастливо улыбалась и могла искренне смеяться. Которая умела, хотела и любила жить.       В то время как девушка вставала с кресла, не обращая внимания на донельзя подвернувшееся платье, и шатающейся походкой направлялась к кровати, Вербицкий пожирал ее взглядом, полным похоти и желания. Размазанная по лицу тушь, пухлые, искусанные до крови губы, когда-то уложенные в локоны длинные волосы и ее бездумный потерянный взгляд будоражили сознание юноши, отчего он нервно сглотнул и, тряхнув головой, отбросил от себя наваждение.       Вскочив резко с кровати, Антон быстрым шагом сократил расстояние между ними и подхватил девушку за талию одной рукой, а второй, подняв ее лицо за подбородок и убрав прилипшие ко лбу волосы, провел по ее щеке. После чего на мгновение замер, снова поймав ее взгляд. Пустой. Холодный. Безразличный. Такой же, как у него.       Находясь сейчас рядом с ней, он понимал, что таких ему прежде встречать не доводилось. Да, сейчас он затащит ее в постель без раздумий. Да, сейчас ему будет хорошо. Да, больше он никогда ее не увидит, но внутренний голос кричал ему о том, что делать этого не нужно. Внутренний голос, который он в упор не слышал. Или просто не хотел слышать. — Все равно мы с тобой больше не увидимся никогда, — тихо прошептала ему уже стоящая на носочках Юля, обжигая его кожу своим дыханием. — Так что забудь сейчас обо всем и давай займемся тем, для чего ты и притащил меня в эту комнату, — в ее тоне отчетливо слышался лед и что-то еще, доселе неведанное Вербицкому.       В следующее мгновение ее губы нашли его и сплелись с ними в бешеном танце страсти, похоти, желания и чего-то еще... Правда, Антон и не думал разбираться в этом, подхватив девушку под бедра и прижав с силой к стене, отчего она издала приглушенный визг, который сразу же затерялся в стонах, как только его руки начали гулять по ее спине, сжимать с силой ягодицы, а его губы — целовать шею, зону декольте и снова возвращаться к ее рту.       Неважно, что будет завтра. О последствих она будет думать с утра. Сейчас ей просто нужно забыться. Почувствовать себя снова кому-то нужной. Сейчас она просто нуждается в чьих-то объятиях.

***

      Вечеринка по случаю окончания лета была заманчивой идеей. Особенно по рассказам старой одноклассницы, с которой она когда-то неплохо общалась до отъезда в Австралию. Юлии необходимо было расслабиться.       Антон потягивал алкогольный коктейль, наблюдая за тем, как очередная пассия одевается после бессонной ночи. Макс и Матвей настойчиво звали парня присоединиться к ним и в последний раз оттянуться перед школой с ее самостоятельными, контрольными и выпускными экзаменами. Хотя им никогда ничто не мешало оттягиваться и во время учебного года. Однако свой остроумный комментарий парень решил оставить при себе.       Трехэтажный коттедж Кравцова который год встречал гостей тридцать первого августа. В бассейне брызгались парочки, на шезлонгах целовались влюбленные, а недалеко, на танцполе, зажигали юные сердцееды с одинокими красавицами, которые мечтали найти здесь свою любовь, ну, или, на худой конец, развлечение на ночь.       За одним из столиков восседала школьная элита: хозяин вечера — Макс Кравцов, добродушный парень и вечная душа компании, завсегдатай всех тусовок и вечеринок; уже знакомые нам Матвей Зарецкий и Антон Вербицкий; очаровательная красавица — Лера Филатова, миловидное светловолосое существо, которое вечно вытаскивало ребят из передряг и прикрывала им задницы перед предками; и ее не менее прекрасная подруга — Алиса Ставицкая. Дружба с этими ребятами давала школьникам славу и популярность, поэтому каждый пытался приударить за девчонками или подкатить к парням. Но молодые люди были непреклонны. За пятнадцать лет дружбы они научились обходиться без посторонних, довольствуясь обществом друг друга. Родители ребят были лучшими друзьями со студенческих лет, поэтому с самого раннего детства мальчишки дергали за косички девчонок и играли с ними в догонялки, в общем, выросли в одной песочнице. Школьные знаменитости сломали систему, по крайней мере, частично: Лера, хоть и была первой красавицей школы, но стервой ее назвать было более чем трудно. Скорее милым зайчиком, поэтому мальчишки за глаза называли ее зайкой, потому что за эти слова в лицо им бы не поздоровилось, причем от ее подруги; Алиса совсем не была прихвостнем Леры, как водится в других школах, она жила отдельной жизнью от подруги, думала своими мозгами, при этом часто защищала ее интересы в разговоре с парнями, характер у нее, конечно, был не подарок, который выдержал бы далеко не каждый, а потому парня у нее не водилось. Только вот она вовсе не отчаивалась и вечно отшутивалась тем, что на крайняк у нее есть три свободных лучших друга. Из которых выбивался разве что Матвей, пусть он и был уверен в себе, но не относился к девушкам, как к вещам, и не являлся сторонником коротких связей, как его друзья, скорее его можно было бы охарактеризовать, как положительного и заботливого парня, пока еще не нашедшего свое счастье.       Ребята обменивались своими впечатлениями о прошедшем лете, в то время как Антон разглядывал толпу пьяных подростков, медленно потягивая коньяк из бокала, со счета которых он сбился уже как час назад. Вдруг перед его взглядом мелькнула копна длинных русых волос, которая привлекла его внимание. Нахмурившись, юноша стал взглядом следить за высокой стройной девушкой, одетой в черное обтягивающее платьице, подчеркивающее смутно знакомую Антону фигуру его обладательницы. Тряхнув головой, отгоняя смазанные воспоминания, парень встал и, не обращая никакого внимания на удивленные возгласы друзей, направился за девушкой.       Юля была уже достаточно пьяна, да еще и никотин торкнул в голову, отчего девушка чувствовала себя уверенно и расслабленно. Пытаясь переломить себя, пытаясь начать жизнь с чистого листа, Калинина в который раз убедилась, что выбрала не самый лучший путь возрождения личности. Однако ей было плевать на мнение окружающих; на то, что старые знакомые, помнящие маленькую и стеснительную Юляшу с двумя огромными белыми бантами на голове, сейчас осуждающе смотрели на нее и обсуждали за спиной.       Оказавшись в центре танцующей толпы, от которой разило перегаром и сигаретным дымом, Юля начала двигаться в такт музыке, полностью отдаваясь во власть звуков и мелодии и полностью потерявшись во времени.       Вдруг она почувствовала чьи-то прикосновения к своей талии, такие легкие, но в то же время такие властные и собственнические, что ей даже не пришлось открывать глаза, чтобы понять, кто сейчас был рядом с ней. В голове сразу же вспыхнули фрагменты ночи месячной давности: смятая постель, сжимающие простынь тонкие пальцы, холодные ладони, гуляющие по всему телу, обжигающее кожу дыхание, стоны и страстные поцелуи.       Развернувшись к танцующему сзади парню, Юля приоткрыла глаза и, встав на носочки, в считанные мгновения нашла его губы своими, после чего сразу же вокруг послышались удивленные вздохи, женские возгласы и разочарованные «ахи». Прижавшись к парню всем телом, Юлия улыбнулась сквозь поцелуй и произнесла ему прямо в губы: — Давненько не виделись, малыш, — после чего отпрянула от него и, поймав раздраженный взгляд Антона, который только потянулся к ее ягодицам, поиграла бровями и, заговорчески блеснув глазами, грациозной и легкой походкой, словно дикая кошка, направилась в сторону лестницы, ведущей на верхний этаж.       Бросив мимолетный взгляд за спину и увидев пробирающегося сквозь толпу светловолосого парня, она довольно улыбнулась самой себе и быстрым шагом устремилась в уже знакомую ей комнату. Где-то на подсознательном уровне она знала, чувствовала, что встретит его именно здесь, поэтому и пришла. Зачем? Уж слишком хорош он был той ночью. — Так-с, так-с, так-с, — послышался слегка хриплый голос за ее спиной после того, как щелкнула щеколда. — Девушка, вы в курсе, что эта комната специально отведена для Антона Вербицкого и его очередной избранницы?       Юля улыбнулась и, развернувшись, медленно направилась в сторону кровати, попутно расстегивая платье. — Думаю, я и есть его избранница на сегодняшнюю ночь, — томным голосом произнесла девушка, ловя на себе довольный и оценивающий взгляд зеленых глаз. —Я думаю ровным счетом так же, — и словно кот, грациозной походкой, юноша в две секунды оказался возле полуобнаженной лежащей на постели Юлии. — Так могу я узнать твое имя? — Думаю, ты его не вспомнишь на утро, — усмехнулась та и потянула парня за галстук к себе.       Ничто в нашей жизни не происходит случайно. Кто-то уходит из нашей жизни, а на их место приходят новые. Только они об этом не думали. Они просто вновь отдались во власть друг друга, во власть дурманящих объятий, пьянящих поцелуев. Отдались в объятия очередной ночи. И никогда этого не забудут.

***

      Утро не любимого всеми школьниками первого сентября выдалось дождливым. Крупные капли стекали по лобовому стеклу автомобиля, в котором ехала Юля. Несколько лет она провела в Австралии, потому что ее отец получил работу там. Не пожелав оставлять дочь одну на произвол судьбы в десятилетнем возрасте, он взял ее с собой. Не сказать, что в ее отце взыграла тяга к приключениям, дело было в том, что после смерти мамы папа впал в затяжную депрессию, начал выпивать и в конце-концов потерял работу. На девочке это тяжелое событие отразилось не менее болезненно: она три года не могла говорить. Многочисленные занятия с психологом помогли избавиться от внешнего дефекта, но душевная рана так и не зажила спустя столько лет. Через некоторое время отец взял себя в руки и решил попытать счастья и вернуться на прежнее место. В университете его встретили холодно и заверили, что мест нет. Убеждать и врать они умели, только вот это было бесполезно: на двери здания висело объявление о том, что требуется преподаватель по истории. Но Роман Михайлович не стал навязываться и, не теряя надежды, отправил свое резюме в Сидней, увидев, что в одном из университетов есть свободные вакансии. Что-что, а отчаиваться Калинин совершенно не умел, возможно, благодаря этому качеству и уверенности в себе, он все же получил это место, пройдя онлайн-собеседование.       И вот, спустя шесть лет, Юля снова вернулась в родной город и в школу, в которой проучилась всего четыре года. Нынешний день вызывал в ней бурю эмоций, она знала, что примут ее не сразу, возможно, будет тяжело найти общий язык, но она справится, все же не в первый раз оказывается в такой ситуации. После потери любимого человека в ней не осталось ничего человеческого, как думали окружающие. Так они и должны думать, потому что этот спектакль разыгрывался именно для них. Она не должна показывать свою слабость и те отголоски чувств, что остались в ней после того печального события. Все должны видеть в ней равнодушную стерву, которой на всех наплевать.       Расплатившись с таксистом, она взглянула на здание, в котором ей предстоит отучиться последний год. Фасад был обвешан разноцветными шариками, на крыше висел флаг России, а перед входом стоял баннер, возвещавший о том, что эта школа — просто мечта. Поморщившись, Юля вошла в вестибюль. Повсюду сновали первоклашки, мамы поправляли бантики и новые костюмчики своим чадам, а старшеклассники устроились в конце коридора, разбившись на группы и негромко что-то обсуждая. А на девушку нахлынули воспоминания.       Этот же вестибюль, украшенный гирляндой с надписью: «С днем знаний!», по которому идут мама и дочка. Женщина останавливается, чтобы поправить белоснежный бант на длинной косе девчушки и поцеловать ту в лоб. Малышка лезет обниматься к матери и сосредоточенно шепчет ей на ушко: «Мама, ты только не волнуйся, что я иду в школу. Я никогда не повзрослею и всегда буду с тобой, твоей маленькой и любимой Юлечкой». Днем раньше девочка услышала разговор родителей о том, что мама не хочет терять ее и что им придется расстаться по определенным причинам, Виолетта Сергеевна горько плакала, уже не в первый раз, чем и встревожила дочь. Женщина, улыбнувшись и заправив выбившийся локон в прическу дочери, говорит, что они всегда будут вместе. Но этого не произошло. Спустя несколько недель она умерла от рака. Оказывается, именно о болезни шла речь в тот вечер.       Смахнув набежавшие слезинки, Юля направилась в учительскую, чтобы представиться преподавательскому составу и классной руководительнице, которая в свою очередь представит новенькую классу. Без труда найдя нужную дверь, все же четыре года обучения здесь не выветрились из головы, она постучала и вошла. Ее классным руководителем оказалась миниатюрная брюнетка с зелеными глазами, учительница по математике, представившаяся как Полина Александровна. Пригласив девушку в класс, молодая учительница обратилась грозным голосом, который никак не сочетался с ее внешним видом, к расшумевшемуся классу: — Закрыли рты!       В помещении сразу же воцарилась тишина. Двадцать пять пар глаз в один миг уставились на новенькую, равнодушно и холодно просматривающую лица будущих одноклассников, жуя жвачку со скучающим видом. На задней парте кто-то чертыхнулся, чем сразу же привлек внимание девушки, которая на мгновение замерла, а через секунду на ее лице отобразилось все разнообразие человеческих эмоций: от банального удивления до хитрой усмешки. Совладавший со своим изумлением в считанные мгновения парень поймал взгляд голубых глаз и расплылся в надменной ухмылке.       Антон, не отрывая глаз от русоволосой незнакомки, чьего имени он не знал до сих пор, бесцеремонно отобрал телефон у Зарецкого и тихо, еле шевеля губами, произнес заговорческим тоном: — Какие люди к нам пожаловали.       Матвей, не сразу поняв, что имел в виду лучший друг, поднял голову и уставился изучающим взглядом на стоящую в другом конце класса высокую девушку, одетую в облегающее чёрное платье, чуть выше колена, и приталенный красный пиджак. На её лице играла какая-то странная усмешка, а смотрела девушка явно в сторону их парты. Только, увы, далеко не в сторону Матвея. — Слушай, а она ничего, — криво улыбнувшись, произнёс юноша, проведя рукой по волосам и откинувшись на спинку стула. — Поверь, мой друг, — обнажив белоснежные резцы, ответил Антон, не отводя взгляда от девушки. — В постели она ещё лучше.